Чаепитие в Мытищах. Киноэтюд

   Снято крупным планом:
   Крепкая заварка льётся в стакан. Следом струя горячей воды из электрического чайника. Чайная ложка, позвякивая, размешивает сахар. Женская рука с короткими, толстыми пальцами и неухоженными ногтями подхватывает стакан в подстаканнике и подносит ко рту. Мясистые губы несколько раз дуют на горячее и с шумом отхлёбывают  свежезаваренный чай. Женская рука подносит ко рту пирожок. Женщина не спеша пьёт чай с пирожками.

   Диалог за кадром:
   — Нет, ты только посмотри на неё, — говорит подстаканник раздражённо-ворчливым тоном, — опять две ложки сахара положила. А сама утром дочке по телефону жаловалась, что анализы плохие. И пирожков этих снова накупила. Уже поперёк себя толще. Вот дура-баба! А ведь когда на железке проводницей служила, была ядрёной бабёнкой. Гляди, братан, чё время с людьми делает. Я, знаешь, и сам пять лет на железке отработал. Эх, поездил по России-матушке! С востока на запад, с севера на юг. От Хабаровска до Калининграда, от Мурманска и до Севастополя… Да. А когда Петровна из проводниц уволилась, меня с собой прихватила. Не пропадать же добру. И ещё стаканов с полдюжины. Да только где теперь эти стаканы? Дзынь-дзынь и вдребезги. Короткий у вашего брата-стакана век. А я, смотри, до сих пор, как огурчик. Потому что металл во мне. Мельхиор. Слыхал? Вот, разве что, потемнел маленько, да эмаль кое-где облупилась. А так, хоть завтра обратно в купе — чайку не желаете? Хе-хе. М-да. Ты-то парень простой, гранёный. Штамповка, одним словом. А до тебя был у меня интеллигент. Стеночки тоненькие, каёмочка золотая по верху пущена. Ложечка в нём, как колокольчик, звенела. И поговорить любил. Это да. Тёр мне, что красота мир спасёт. Типа, в каждой вещи всё должно быть прекрасно. И материал, и форма, и цвет. Всё над моими пингвинами смеялся. На мне, видишь, пингвины нарисованы. Это «кич», говорил. А мне нравится. Смешно. Как в том анекдоте: «Пингвин я, твою мать!». А кончил, как и все — Петровна его полоскала, да об раковину и кокнула. У неё, блин, руки всегда из жопы росли. Ну и чё, помнит мир спасённый этого умника? Ни хрена. Однако, скучно без него. Поговорить не с кем. Ты, вон, всё молчишь. Молчун. Потому что китаец. По-русски, поди, ни бельмеса не понимаешь? Понавезли вас тут… Ну, кажись, допила Петровна чаёк. Губищами своими жирными ишь как тебя обмусолила. Так что, пожалуйте мыться, дорогой товарищ. Как там тебя?
   — Сунь Его В Чай!