Выходной день

(Продолжение рассказа «Странная девушка Полина».

Глава вторая.

            1.

Анжелика Валентиновна не поленилась подняться ко мне на четвёртый этаж за полчаса до начала операции.

- Вынуждена вас огорчить, Виктор Владимирович. Хирург, которая приезжала из Москвы, послушав меня, даже не захотела встречаться с вами.
- Чем я её напугал?
- Я не точно выразилась. Татьяна, открою секрет, моя дальняя родственница, расспросив меня об оборудовании в операционной и лекарственном обеспечении, страшно удивилась и сказала, что искала больницу попроще, но не до такой степени «бедную»! Я, разумеется, и не старалась её обманывать, сами понимаете… Глупенькая. Думает, что другие ближайшие больницы снабжаются лучше нашей. Помяните моё слово, ещё вернётся. Здесь и я ей всегда помогу, и дядя её у нас живёт, не надо будет снимать комнату…
- Извините, Анжелика Валентиновна, меня не столько ваша Татьяна беспокоит, сколько моя собственная судьба. Сентябрь Борис Михайлович отработал, сегодня у него последний день. И договор с больницей на тех же условиях продлевать не хочет. Более того. Он уже нашёл себе новую работёнку.
- Где же?
- В Торговом центре мерчандайзером. Рядом со своим домом. Согласитесь, что для хирурга с высшей квалификационной категорий это большая удача. Зарплата, разумеется, больше, чем здесь на полставки. Главное – он лечил директора этого Центра, когда тот попал в автоаварию с переломом ног. Тот теперь танцевать может. Так что и блат в этом магазине имеется. Это большое дело.
- Вы, конечно, иронизируете?
- Сам не знаю. Сейчас, что не скажешь, лучше сразу говорить, что «пошутил» и «больше не буду». Я тоже подумываю в тот Торговый центр устроиться. Наверняка в нём тоже кто-нибудь у меня оперировался. Потому что снова оставаться одному на шестьдесят коек… Наработался уже.
- Подождите, не горячитесь. Пермяков с утра в Москве, но после обеда будет. Зайдите к нему с этим своим предложением. Только без прессинга. И без своих шуток. Ну вы понимаете… Это, конечно, моя женская интуиция, но я уверена, что Татьяна помотается и скоро вернётся к нам. Потерпите ещё немного.
- Ещё немного, ещё чуть-чуть?
- Что-то вроде этого. Вы меня поняли…

Расстались мирно.
Операция прошла успешно.
Теперь предстоял неприятный разговор с главным врачом. Но я уже оказался не в таком положении, как в первые месяцы работы. Тогда ещё не был так вымотан. Потом успел привыкнуть к помощи Полины и Михалыча. У Полины начались, как она выразилась, «пробные гастроли». Сначала неделю в Подмосковье: с Ростиком и с секстетом балалаечников. В зависимости от успеха и отзывов… Дальше она мечтать боялась. Вчера её не было, но был Михалыч. Завтра не будет ни Полины, ни Михалыча. Два дня до её возвращения я, разумеется, продержусь. Но если ей предложат продолжить гастроли… Для неё хорошо, она об этом только и мечтает. А мне каково?

Разговор с Пермяковым прошёл так, как это и должно быть у опытного администратора. То есть, я ушёл практически ни с чем, да ещё десять раз сказал спасибо. Впрочем, один бонус он мне преподнёс.

- Насколько помню, Виктор Владимирович, у вас хорошие отношения с Никифоровой. Она до гинекологии четыре года отработала хирургом. Я вам обещаю, что… ну, допустим один раз в неделю, она будет дежурить за вас ночью. Согласитесь, уже неплохо?
- Согласен. Отказываться от этого грех. Но есть ещё одна проблема не менее серьёзная. Мне надо проходить периодическую аккредитацию. И лучше поехать на очные курсы повышения квалификации. Сразу скажу, дистанционные курсы не подойдут, мне их просто некогда будет смотреть и проходить тестирования. А потом ещё готовить кучу документов о том, что я набрал необходимое количество баллов.
- До какого срока у вас аккредитация?
- До первого декабря.
- Я этот вопросы решу. Не беспокойтесь. Идите и спокойно работайте.

Разговор с Галиной Никифоровой состоялся этим же вечером и свёлся, как я и предвидел, к выяснению отношений. После окончания работы она зашла ко мне в отделение.

- Не слишком ли плотно ты прилип к этой ненормальной пианистке? Может быть, предпочтёшь обратиться к разуму, а не к инстинктам?
- Значит так, уважаемая Галина Максимовна. Я буду благодарен тебе, если ты предоставишь мне возможность отдохнуть хотя бы одни сутки в неделю. Откажешься, я тебя пойму. И от уже привычного для меня каторжного режима не помру. Но если ты будешь говорить со мной в таком тоне об этой девушке, то лучше у меня не появляйся. – Я почувствовал, что меня, как Остапа Бендера, «понесло». Совсем нервы никуда, но сдержаться уже не мог. - Ни в качестве напарницы, ни в качестве пациентки. Поняла?! Контуженному на фронте судья найдёт массу смягчающих обстоятельств. Я-то в твоём гинекологическом отделении уж точно не появлюсь.
- Совсем ты в солдафона превратился, Виктор. Успокойся, бога ради... А ты не боишься, что и в моём отделении может оказаться твоя пи-пи-пи-анисточка?
- Нет. Они всей семьёй прикреплены к какой-то московской больнице.
- Ах, да! Голубая кровь. Аристократы хреновы. Понравилось с ней трахаться? Смотри сам. Не хотела тебе говорить об этом, но когда я твоей артистке после аборта устанавливала спираль…
- Какого аборта?
- Ты, бедняжка, и не знал ничего? Сочувствую. Но тогда больше ничего говорить не буду. Врачебная тайна. А от совмещения у тебя я откажусь. Паши там один пока не свалишься с инсультом.

И вышла, громко хлопнув дверью.
На следующее утро позвонила и официальным голосом сообщила:

- Виктор Владимирович, приказом главного врача я должна буду раз в неделю сутки дежурить у тебя. Всегда по средам, мне так удобнее, а тебе всё равно. Первая среда завтра. Так что утром можешь в восемь часов уходить. Надеюсь, что в трудных случаях к тебе можно будет обратиться.
- Разумеется. Спасибо, что согласилась.
- И ещё. Забудь, что я вчера наговорила про твою девицу… У тебя какие-то тяжёлые пациенты есть?
- Дедушка восьмидесяти лет после паховой грыжи. У него надо бы за сердцем последить. Относительно самой операции – всё прошло нормально. Про остальных скажу завтра, впереди ещё сутки.
- Поняла. Днём буду в твоём отделении, а ночью уйду к себе. Приёмный покой я предупредила, найдут, если потребуюсь.
- Тоже понял. И ещё раз спасибо.


2.

Мой выходной день начался необычно. Пришёл домой после ночи и… что делать? Даже спать, как обычно в эти часы, не хотелось. Если только собственным обедом озаботиться? Да поверхностной уборкой квартиры. Когда ещё в неё приду? Через неделю?
Галина Никифорова по характеру стерва, так что категорически отказать Пермякову могла хотя бы по формальным обстоятельствам. У неё сертификат и лицензия уже акушер-гинеколога, хирургия – не её профиль. Значит, не такая уж и стерва. Но про аборт Полины вгорячах вряд ли соврала. Я, разумеется, этим вопросом донимать Полиночку не буду. Это уже выше даже моих не очень-то высоких норм приличия. Сам не без греха… Галина опять же посоветовала: «Забудь». Легко сказать… Опять же Галина, как минимум, мастер спорта в сексуальном спорте, в котором Полиночка тянет лишь на юношеский разряд. Впрочем, быстро прогрессирует в этом виде. Была бы возможность «тренироваться» с ней чаще… Хотя: это ли главное? Полиночка мне нравится, и я её люблю. Это и есть самое главное. Всё остальное – второстепенные обстоятельства, которые со временем могут и должны изменяться…
В десять часов решил, что теперь-то Полина точно проснулась, так как все их концерты устраивались вечерами. Позвонил ей, поинтересовался успехом у публики.

- Представляешь, Витюш, нам с Ростиком просто хлопают, а балалаечников во всех местах вызывают на бис. Я исполняла очень популярный ноктюрн Шопена, он даже тебе нравился. А аплодисменты были слабые.
- Полиночка, сочувствую тебе, но я ничего не понимаю в музыке. Мне всегда нравилось всё, что ты играла.
- Получилось так, что ты лучше меня понимаешь, какая музыка сейчас наиболее актуальна.
- Не понял. О чём ты говоришь?
- Мы с Ростиком открываем классикой наше «самодеятельное ревю». Вчера я с трудом, но уговорила его сыграть твою «Дерибасовскую». Знал бы ты, какой шквал аплодисментов был в зале! Мы, разумеется, бисировали. Но для нас это явилось плохим утешением.
- Дичает народ. Какая публика, такая должна быть и музыка, ты это обязана понимать. Тебе с Ростиком надо ехать в Вену или в Милан. Там ценители найдутся.
- Их и в Москве немало, но на столичную сцену ещё попасть надо…

Немного поболтали. Полину интересовало, как я питаюсь и будет ли ещё работать Михалыч. Рассказал ей о сложившейся ситуации. С неожиданной для меня бодростью (я больше привык к её слезам) заявила:

- Не отчаивайся, Витюша. Я тебя в беде не оставлю. Буду приносить обеды в больницу. И не важно занят ты или нет, встречать меня не обязательно, буду оставлять их в твоём кабинете. Микроволновка у тебя имеется, подогреть всегда сможешь.
- Ты такой хозяйкой становишься, обалдеть!
- Какая из меня хозяйка? Попрошу тётю Лиду, чтобы она для тебя отдельно готовила в судках, а завезти тебе порции мне нетрудно. Вдруг ещё повезёт и я встречу своего любимого в коридоре. Вдруг повезёт ещё больше, и он поцелует меня, хотя бы на ходу…
- У тебя в четверг последний концерт?
- Я не слежу за днями недели, они для меня все одинаковые. И ещё… Ты только не обижайся на меня.
- Что случилось?
- Даже страшно тебе об этом говорить. Нам позвонили из концертного агентства и предложили ещё выступить в Ступино. Это на юге области. Струнники и Ростик согласились, так как за эти концерты нам заплатят больше обычного. А я не знаю. Мне не деньги нужны, а ты.
- Полиночка, не переживай и соглашайся. Тебе надо набираться опыта выступать перед публикой. Сама же говорила, что тебе страшно смотреть в зал, а когда отыграешь, то иногда убегаешь и забываешь поклониться.
- Теперь уже не убегаю, а собираю букетики, которые потом ставить некуда. Цветочки жалко... Мне соглашаться? Ты точно не обидишься, что меня так долго не будет?
- Такую как ты я тридцать два года ждал. Теперь лишние два-три дня ничего не решат.
- Знала бы, что у тебя весь день выходной… Какая жестокая насмешка судьбы. Ты весь день и всю ночь дома, а меня рядом нет. Хочешь, я прямо сейчас возьму такси и приеду к тебе? А к вечернему выступлению вернусь.
- Нет! Не хочу. Не разрывайся на части и не говори глупости. У тебя впереди бесконечное количество концертов. Мы должны к этому привыкать.
- А ты не разлюбишь меня?
- Полиночка, угомонись. И не вздумай расплакаться. Я тебя буду ждать столько, сколько потребуется. Всё, конец связи. Мы с тобой не на ту тему перешли. Помни только, что я люблю тебя и жду тебя. А все остальные мысли у тебя должны быть только о том, что лучше исполнять нашей публике? Советуйся с Ростиком. Он практичный парень…

Приятный разговор с Полиной уже через пять минут был испорчен другим. Звонил врач «Скорой помощи»:

- Виктор Владимирович, это Денис Иванов со «Скорой».
- Привет, Денис! Что-то случилось?
- Я с приёмного покоя звоню… Пациента привёз, за которого ты мне потом голову свернёшь.
- Давай по делу и без лишних слов.
- Тогда слушай. Это Панкратов, наш мэр. Со слов жены боль в правом нижнем боку появилась три дня назад. Решил перетерпеть так как у него идёт какая-то аудиторская проверка. Принимал анальгетики и выходил на работу. Засыпал, только выпив бутылку коньяка. Но в эту ночь температура подскочила, боль стала сильнее, плюс рвота и острый живот. Вызвали нас, но везти его в Москву или даже в Мытищи я не решился. Мало ли что в дороге произойдёт. Оставляю у тебя. Никифорова в панике, свяжись с ней, лады? Лучше всего сам приезжай.
- Скажи ей, что буду через двадцать минут. Чтобы не терять время, пусть сразу возьмут анализы крови и сделают ЭКГ. И чтобы его по кабинетам не таскали. На коляску и осторожно в операционную. Если получится, хорошо бы УЗИ сделать. Я одеваюсь и еду. За такой подарочек с тебя бутылка!
- Замётано. Главное – приезжай сам. Удачи!

Но я даже одеться не успел. Был в футболке, спортивных штанах и тапках, когда раздался настойчивый звук дверного звонка. Побежал открывать. Стояли два амбала-полицейских в форме и при оружии.

- Виктор Владимирович Сахранов?
- Да. Что случилось? Я очень тороплюсь.
- Мы тоже. Пройдёмте с нами.
- Куда? У меня срочная операция.
- Нам приказали доставить вас в отделение полиции. Тоже срочно. Давайте решим этот вопрос мирно. Приехала следак из Москвы, задаст несколько вопросов, и мы вас отвезём обратно.
- Никуда я с вами сейчас не поеду. Там у больного возможен перитонит. Давайте хотя бы часа через два, после операции.
- Извините, если не договоримся мирно, доставим вас принудительно.

Они взяли меня с двух сторон за руки.

- Вы с ума сошли? Я вам что, убийца?.. - Попытался вывернуться, но безуспешно. - Чёрт с вами, но одеться мне можно?
- Нам приказали срочно. В машине тепло, в полиции тоже. Нам не хотелось бы применять силу.
- Подождите хоть секунду. Я возьму телефон и ключи… Идиотизм какой-то… Это вообще беспредел…
- Следите за словами. Сопротивление сотрудникам полиции, оскорбления… Туда отвезём, а назад можете и не вернуться.

Телефон у меня был в руке, ключи перед выходом снял с вешалки. Так в домашних тапках меня и поволокли. В лифте отпустили и я стал дрожащими руками набирать номер Никифоровой. Он оказался занятым. В машине дрожь усилилась. Понял, что в таком состоянии сам оперировать уже не смогу. Но хотя бы до неё дозвониться!

- Послушайте. Я вас прошу по-хорошему. Давайте по пути буквально на пять минут заедем в больницу.
- Слышал, Серёга, нас просят по-хорошему. – Усмехнулся тот, что был за рулём. -  Только на обратном пути, доктор.
- У вас совесть есть или нет? Там у больного перитонит. Вы что звери?
- Начинаете нас оскорблять? - Один из них без труда выдернул у меня из рук смартфон. – Советую ехать молча. Вам же лучше будет.
- Что же вы такие сволочи, твою мать!..

От матерной ругани старался удержаться. В отделение полиции меня вели также за руки. Хорошо хоть наручники не надели. На ступеньках споткнулся, быстро ходить по лестнице, когда одна нога короче другой, трудно. Завели в пустую комнату со столом и двумя стульями.

- Садитесь здесь. Сейчас с вами побеседуют.
- Телефон верните!
- Когда поговорите со следователем, всё вам вернём.

Они и связку ключей у меня отобрали, сочтя, видимо, её опасным предметом.
И рожи незнакомые. Впрочем, я хорошо знал только участковых. Приходили в отделение и следователи уголовного отдела, когда поступал кто-то с ножевым ранением или сильными побоями. Знал, разумеется, и начальника отделения, уже пожилого подполковника Писарева. Впрочем, эти вежливо-наглые амбалы, скорее всего, из Москвы. Местные меня бы узнали…
Сидел и смотрел на часы. С момента моего задержания прошло ровно двадцать минут. Представляю, как там сходит с ума Галина. Обещал и не приехал. Подумает, что специально, чтобы ей насолить… И случай не самый рядовой. Мэр города. Затянувшийся приступ аппендицита? Или почечная колика? На последнюю не похоже, если выходил на работу. Остаётся худший вариант…
В комнату быстро вошла женщина. Моего возраста, но выглядит, естественно, моложе. В штатском. Стройная спортивная фигура. Пристальный взгляд и дежурная улыбка.

- Здравствуйте, Виктор Владимирович! Мне ребята уже доложили, что вы очень торопитесь. Постараюсь вас не задерживать. Вы помните тот несчастный случай недельной давности, когда напротив вашего дома машина сбила девушку?
- Во-первых, это был не несчастный случай, а хорошо организованное убийство. Во-вторых, я вам ничего больше не скажу, пока мне не вернут телефон и не дадут позвонить в больницу.
- Вы уверены, что это было именно убийство?
- Уверен.
- Вы были единственным свидетелем и мне очень важно узнать, какие у вас основания так думать?
- Я принципиально вам не буду отвечать.

Посмотрел на часы. Панкратов уже в операционной. Или прямо сейчас звонить или будет поздно.

- Вы отказываетесь быть свидетелем по такому важному делу? Это, к вашему сведению, 308-я статья УК РФ. – Доброжелательность продолжала ещё звучать в её голосе.
- Я не знаю, кто вы. Да ещё из Москвы, откуда наверняка были эти убийцы. И вы очень верно заметили, что я единственный свидетель. Здесь основное слово – единственный. Не хотелось бы мне оказаться следующим несчастным случаем.
- Прошу прощения. Меня зовут Ольга Александровна. Я следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного Комитета Российской Федерации. Есть удостоверение, которое могу вам показать. Я думала, что вы действительно торопитесь на операцию и хотела обойтись без формальностей.
- Теперь спешить бессмысленно. Видите, как у меня дрожат пальцы? Но пока я не позвоню, разговаривать с вами всё равно не буду из принципа. Вы нарушили мои права, почему я должен считаться с вашими? Можете судить меня по вашей 308-й статье.
- Я не судья. Моё дело – расследование. Ваш телефон у кого-то из моих сотрудников, которые, кстати, уже сочиняют на вас жалобу за сопротивление и оскорбление сотрудников Следственного Комитета. Вот мой телефон. Скажите, по какому номеру хотите позвонить, я его наберу и передам вам трубку.
- Зачем мне ваш телефон? Я помню лишь три номера: свой собственный, «Скорой помощи» и полиции. Думаете я держу в памяти все эти многочисленные десятизначные номера? Для чего, когда они внесены в мои контакты?
- Ваша правда. Тогда задержитесь дольше, чем хотели. Подождите, я схожу за ним.
- И ключи от квартиры пусть вернут.
- Ключи-то вам сейчас зачем?
- Затем, что я не верю московским полицейским. И не удивлюсь, если ваши обиженные на меня амбалы подбросят мне в квартиру наркотики. А потом они же их найдут.
- Вы как параноик. Удивительно для доктора. И выбирайте, пожалуйста, более тактичные выражения. Сейчас я принесу ваш телефон и ключи.

Следователь тяжело вздохнула, недовольно покачала головой и вышла из кабинета.
Я смотрел на часы. Вряд ли Галина начнёт операцию, не посоветовавшись со мной. Звонит, небось, каждую минуту. Если был бы обычный приступ аппендицита… Если пациент не был бы мэром… А эти козлы…
Вернулась следователь, положила передо мной ключи и телефон.

- Попрошу, чтобы разговор был не очень долгим. Думаю, никаких тайн вы не скрываете, так что буду присутствовать.
- Мне всё равно.

Разблокировал телефон. Так и есть – четыре не принятых мною вызова. Набрал номер Галины. Ответила моментально. На меня посыпался град обвинений и ругательств. Постарался сразу перебить её.

- Помолчи и послушай меня… Я сказал заткнись и слушай, что я буду говорить... Вот так. Умница. Слушай и только отвечай на вопросы. Я в нашей полиции, когда выберусь не знаю… Об этом после. Давай с пациентом разберёмся. Что на ЭКГ?.. Это хорошо, у нас уже не умрёт, это самое главное. Кровь?.. Понял. УЗИ делали?.. Может и к лучшему, его главное не тормошить. Ты где сейчас?.. Умница. Все на своих местах?.. Отлично! У нас два варианта. Первый. Начинай аппендэктомию. Не мудри и ни о чём другом не думай. Оперируй, как раньше, как привыкла. Ты сто раз делала такую операцию, так что не мандражируй… Ладно, не сто, а десять, не велика разница. И последнее, что и сама должна знать. Если отросток не лопнул, помолилась про себя и очень нежно удаляешь его к чертям собачьим. И все дела! Теперь второй вариант. Этот ****ский отросток лопнул. У нас должен ещё оставаться пенициллин и цефалоспорин. Капельницу с глюкозой плюс анальгетики. Вызываешь кардиолога, чтобы постоянно была при больном. Наркоз продолжаешь и быстро идёшь к Пермякову. Кратко говоришь следующее, запоминай дословно. Сахранов в полиции. Почему и когда освободится не знаю. Телефон у него отключён, всё узнать можете у Писарева. Я начала оперировать, но нагноившийся аппендикс лопнул раньше. Начинается перитонит. В наших условиях мы с ним не справимся. Нужна срочная перевозка в Мытищи, а лучше в Москву. Всё! Никаких лишних слов. Он не захочет, чтобы в его больнице мэр города ласты склеил. Возвращаешься в операционную и всё внимание теперь не на больного, за ним пусть следит кардиолог, а на записи. Ход операции, всё по минутам, как для прокурора, до того момента пока кто-то не сообщит, что решил главный… Что дальше делать, пока сам не знаю. От пацика не отходи и молись богу. Мне первые полчаса не звони, я отключусь иначе у меня снова телефон отберут. Потом созвонимся и решим, как поступать дальше… А сейчас представь, что ты будешь производить обычное выскабливание. Поняла? Как всегда спокойно и уверенно. С богом, Галиночка!

Выключил телефон, положил перед собой и посмотрел на свою визави.

- Уверен, что вы явно разочаровались в медицине и лично во мне. Зато я теперь в полном вашем распоряжении.
- Жаль, что я не догадалась включить магнитофон, - с нескрываемым сожалением промолвила следователь. - Вопросов у меня накопилось после ваших указаний по телефону воз и маленькая тележка, но все они не по моей основной теме. Пока вы снова не стали принципиальным, ответьте как можно более подробно и аргументированно на мой единственный вопрос, ради которого я и приехала. Какие у вас основания считать, что это было убийство?
- Элементарно, Ольга Александровна. Нужен лист бумаги А4, карандаш или ручка. Достанете?
- Загоняли меня. Сейчас принесу.

Разумеется, я был не единственным свидетелем того преступления, но «Скорая» записала только меня.
Следователь вернулась с двумя листами.

- Мне хватит одного, - сказал я.
- Второй тоже вам пригодится, но позже. Возьмите мою ручку. Слушаю вас.

Я начертил простую схему: улица, свой дом, на дороге два квадратика – автомобили. Изобразил переход «зебру» и за ней площадку, окружённую рядом мелких магазинчиков. Снял часы и положил их перед собой. Галина сейчас начинает оперировать.

- Теперь внимательно смотрите и слушайте. Это улица Полевая, на которой всё и произошло. В этом доме живу я. Из двора соседнего дома выходят девушка и парень.

Я обозначил пунктиром движение своё и этой пары к «зебре».

– Здесь я немного отстал. Что может затормозить мужчину? Правильно – красивая девушка, у которой ноги уже кончаются, а юбочка ещё не началась. Сверху яркий свитерок, а внизу туфли на высоких каблуках. Многие девушки предпочитают во всех случаях жизни кроссовки, что мне не нравится. Поэтому её туфли и запомнил. Когда переходили дорогу, обратил внимание, что справа от «зебры», вот здесь, прижавшись к металлической оградке, стоит китайский кроссовер. В их моделях я ещё не разобрался. У него передняя бамперная решётка блестела, как у кота… блестела словно сделанная из узорчатого никеля.
- Почему обратили внимания на него?
- Там никто никогда не парковался. Справа – заборчик, который установили, чтобы все переходили дорогу по «зебре», а не рядом с ней. Какой смысл здесь останавливаться? Направо дверь не откроешь – помешает оградка. Выходить со стороны водителя можно, но куда? Если приехал в один из домов на нашей стороне, то проще въехать во двор. Если приехал, чтобы зайти в магазины, проще заехать на площадку перед ними. Больше о ней ничего сказать не могу.
- Секунду, - остановила меня следователь, что-то записав в свой блокнот. – Это возможно кроссоверы «Черри» или «Омода». Продолжайте, пожалуйста.
- Мы перешли дорогу, повернули налево. Метров в тридцати был съезд с улицы на площадку перед магазинами, по которому проходили и пешеходы. Слева тоже на этой же стороне дороги стояла машина вроде «Газели». Тип обычной маршрутки с боковой открывающейся дверью, но без окон. На неё внимания обратил, потому что она стояла под знаком «Остановка запрещена». Других машин поблизости не было. Подумал, что пара направляется к автомобилям, которые стояли дальше перед торговым центром. Мне же, поворачивая направо, надо было идти через площадку к магазину «Кулинария».
- Перебью. Лицо водителя этой «Газели» не запомнили?
- Нет. Сидел за рулём какой-то мужик. Больше ничего добавить не могу. Ещё одна важная деталь. Возвращаясь домой из этих магазинов, большинство законопослушных людей шли к «зебре» и ждали сигнала светофора. Движение редкое: сразу проезжают штук пять-шесть машин, а затем минуты две дорога пустая. Машины сворачивают на Полевую с проспекта, а там светофор настроен именно таким образом. Поэтому люди с низкой социальной ответственностью вроде меня, чтобы не терять время шли не к «зебре», а сразу пересекали дорогу, направляясь к своему дому. Я ещё подумал, что, когда буду возвращаться и переходить улицу в этом месте, то «маршрутка» помешает увидеть левую часть улицы. Теперь, если диспозиция вам понятна, начинается самое интересное.
- Ещё секунду. Покажите кружками, где в этот момент находились вы и эта пара.
- Вот здесь они, за ними – я. Пара шла, как я уже говорил, впереди. О чём говорили, не слышал. Почему-то они остановились как раз там, где стояла «маршрутка». Когда поравнялся с ними, то услышал, как она сказала: «Ты как хочешь, а я вернусь. Так нельзя поступать». С тротуара вышла на дорогу перед этой маршруткой, намереваясь пересечь улицу как раз в том месте, о котором я сейчас вам и поведал. Парень пошёл за ней, говоря: «Хватит дурака валять. Подожди». Девушка не остановилась, а я остановился, так как она, не глядя по сторонам, решительно пошла вперёд. Вот тут первый важный момент. Парень почему-то посмотрел в переднее стекло маршрутки, затем сделал шаг к девушке, толкнул её в спину, но крикнул: «Да остановись ты, наконец!» Она не могла видеть, едет ли кто-нибудь с левой стороны, так как эту часть дороги загораживала «маршрутка». После толчка невольно сделала большой шаг вперёд, увидела налетающую на неё машину, застыла в испуге и через секунду была сбита тем самым китайским внедорожником. Второй странный момент. Со слов очевидцев и самих пострадавших, которых мне привозят в травмпункт, знаю, что чаще при таком наезде машиной человек отлетает вперёд и в сторону. Здесь произошло нечто странное. Девушка оказалась перед бамперной решёткой. И словно прилипла к ней. Машина провезла её на себе метров двадцать, затем она сорвалась и упала под колёса. В этот момент машина, переехав девушку, рванулась к перекрёстку. Я подбежал к упавшей. Ноги были размазаны по асфальту, череп треснул. Быстро образовалась лужа крови. Машинально крикнул в сторону тротуара, где остановились прохожие: «Вызовите кто-нибудь Скорую». Третья странность. Её парня рядом не было. Обернулся назад. Он садился в «маршрутку» через боковую дверь, но смотрел в нашу сторону. Вот в этот момент я его лицо разглядел и запомнил. «Маршрутка» унеслась тоже в сторону проспекта. Я остался около тела девушки ждать «Скорую помощь» и полицию. Потому, видимо, обо мне вам и сообщили.
- Номер этой машины не запомнили?
- Его не было. Или я не разглядел его в такой ситуации.
- Очень интересный рассказ. Жаль, что вы с такой же подробностью, как описали девушку, не запомнили парня. И мало доказуемых деталей. Всё на словах.
- Вы считаете, что это не было намеренным убийством?.. Я хорошо запомнил его лицо. Да, ещё одна непонятная деталь. Кровь на ногах и вокруг головы девушки объяснима. Но у неё были два странных кровяных пятна на груди. Словно её чем-то прокололи. Может быть, на бамперной решётке китайской машины были какие-то острые выступы, но в глаза мне они не бросились. Кто эта девушка, узнали?
- Да. Но не могу всего вам сказать. Намекну только, что она… дочка.
- Дочка VIP персоны?
- Угадали… Вам большое спасибо. Теперь у меня есть зацепки для новая версии. Нужно будет составить портрет парня с ваших слов.
- У нас таких спецов нет, а в Москву к вам точно не поеду. Для этого нужен свободный день. У меня сегодня первый выходной за последние месяцы и тот полдня провёл у вас.
- Пока ещё не провели. Относительно его словесного портрета я подумаю, что можно сделать. Вам премного благодарна. Но вынуждена испортить настроение. Прочтите это заявление, которое накатали мои ребята на вас. Отслужив срок в СВО, они по льготе поступили на вечернее отделение юрфака. И теперь постоянно тренируются в практическом применении получаемых знаний. Расследоваться правонарушение должно по месту совершения. Поэтому жалоба адресована начальнику этого отделения полиции подполковнику Писареву. Сейчас я ему её передам. О вас он отзывался с похвалой, так что, надеюсь, вы найдёте общий язык. А с вами, Виктор Владимирович, я обязательно ещё встречусь. Пока оставайтесь в этой комнате и ждите, что решит Писарев. Ещё раз спасибо за ценную информацию и до свидания.

Следователь убрала в сумку мою схему преступления и диктофон. Когда вышла, я посмотрел на часы. Прошло ровно двадцать пять минут. Включил телефон пока его снова не отобрали. Звонков от Галины не было. Что там у неё?
Сидел и ждал Писарева. Сейчас выразит мне своё сочувствие, но кто будет связываться со всемогущим Следственным Комитетом. Не ФСБ, конечно, но кто знает, что из них хуже?
И в этот момент раздался звонок Галины.

- Виктор, докладываю. Всё прошло по первому варианту. Я действительно молилась, когда вытаскивала из него эту гадость. Спасибо за поддержку и советы.
- Бог не фраер, знает, кому помочь надо. Ты молодчина! Уложилась в полчаса! Бросай своих тёток, возвращайся в хирургию.
- Нет уж, спасибо. Я лучше в своём отделении останусь. У тебя как дела? За что тебя повязали?
- Ничего страшного. Но сразу после звонка Иванова, я и одеться не успел, явились полицейские и увезли меня силком в отделение. Это называется теперь вызвали для дачи свидетельских показаний. Там ждала московская фифа, которая куда-то торопилась. Ну я и психанул. Оскорбил работников СК и оказал им сопротивление. Эти амбалы обиделись, отобрали телефон… Дальнейшая история уже не для телефонного разговора. Хуже, что моё бодание телёнка с дубом закончилось жалобой с их стороны. Вот сижу, жду вердикта Писарева, которому они свою «телегу» на меня и вручили.
- Он начальник нашей полиции?
- Да. Неплохой мужик, но какие-то меры вынужден будет принять.
- Намекни аккуратно, что его дочка сейчас у меня лечится.
- Нет. Шантажировать такими вещами я не могу. Неприлично как-то. Его дочка здесь вообще не причём.
- А меня зачем тогда пугал, если я попаду в твоё отделение пациенткой?
- Очень раздражительным стал после контузии. Извини.
- Ладно. Бог простит. Может быть твоя послушная и покорная пианистка – как раз то, что нужно для твоего душевного успокоения. Пойду посмотреть, как наш мэр от наркоза отходит… Вот и супружница его нарисовалась. Просят к ней выйти и успокоить. Удачи тебе! Надеюсь, что завтра утром ты меня сменишь, как и обещал. Пока!

Я сидел и вспоминал рассмешившую меня сцену, когда решал, в какой палате устроить на ночь обратившуюся ко мне за помощью Полину. Как она жалобно произнесла: «Я хочу пить и в туалет хочется».
Писарев появился минут через сорок.

- Приветствую, Виктор Владимирович. Извини, что заставил ждать. Сам ждал, когда они уедут. Сотрудников у меня мало, а дел много. Ещё и твоё дополнительное на мою голову.
- Каков приговор, Олег Иванович?
- Уже отписал, что провёл с тобой профилактическую беседу и беру под свой личный контроль все твои дальнейшие контакты с сотрудниками правоохранительных органов. Прими к сведению. Какие ко мне вопросы?
- Только просьбы: пить хочется и в туалет сходить.
- Думаю, что оба твоих желания тебе лучше справить дома. Пошли, сейчас мой водитель тебя до подъезда доставит. А то в таком виде на улице ваша «Скорая» тебя в психушку заберёт…

3.

В своей квартире – будто и не выходил! – оказался в три часа. Время обеда. Но сил идти в «Кулинарию» уже не было. Удовлетворив свои «желания», понял, что есть я уже не хочу, но страшно хочется спать. Не раздеваясь, повалился на уже постоянно разложенный диван. Вспомнил, что на нём новое покрывало, которое купила Полина. Старое с чем-то у меня в комнате не гармонировало. С чем именно вспомнить не смог, так как сразу заснул, успев скомандовать себе: Проснуться в восемь часов вечера, чтобы успеть сходить в «Кулинарию» до её закрытия!
Мою команду организм принял за неуместную шутку, так как я проснулся ровно в пять утра. Как и в больнице, когда удавалось заснуть ночью. Побрёл к холодильнику. За это время в нём ничего не появилось. Абсолютная и холодная пустота, как в космосе. Впрочем, в наличии имеются ванильные сухарики, сахар и чай. Уже неплохо! На всякий случай ещё открыл морозильную камеру. В ней увидел пакет. Явно с чем-то съедобным. Полинка что-то купила про запас, а мне не сказала. Или говорила, но я забыл.
С трудом развернул хрустящий льдинками пакет. Моему голодному взору предстали три порции люля-кебаба, нанизанного на острые палочки. Самое главное – не съесть по инерции эти деревянные спицы. План созрел такой: люля-кебаб в микроволновку, а самому наконец-то под душ. Послал же мне бог не только прелестную, но и заботливую девушку. Впрочем, бог в данном случае вряд ли сыграл какую-то роль. Полина сама меня нашла.

С этого дня все среды я проводил на даче у Полины. Так что октябрь у меня вышел превосходный. На участке стояли дачные качели с крышей и шторами с четырёх сторон. Одевшись потеплее, мы уютно располагались на сидении со спинкой, я гладил ей пальцы. Полиночка периодически прерывисто вздыхала и прикусывала нижнюю губу. Да, не обманул Ростик о её необычной эрогенной зоне.

Были свои приятные приключения у нас и в банном домике. Печь заранее растапливал дядя Валера, который оказался мужем «кормилицы» тёти Лиды. Перед ужином мы шли в баню. При первом же посещении Полина с серьёзным выражением лица предложила:

- Хочешь здесь попробовать?
- Смотри какие доски. Жёстко, неудобно и жарко.
- А я знаю одну подходящую позицию! – Она оживилась и заулыбалась. - Как раз для такого помещения. Называется doggy style. Смотри. Вот такую.

 Полинка наклонилась, изящно выгнулась и облокотилась на нижнюю полку.

- Я-то надеялся, что полюбил скромную целомудренную девушку, а ты оказалась нимфоманкой и сексуальной маньячкой.
- Сам виноват. Из-за тебя такой становлюсь. Была наивная и глупая, а ты бедную девушку развратил до последней степени.
- До последней степени мы с тобой, между прочим, ещё не дошли.
- Витюш, если говорить серьёзно, мне кажется, что с тобой я наконец-то чувствую себя нормальной девушкой. Никого и ничего уже не боюсь. Почти… Тебе это не нравится?
- Меня только радует, что ты медленно, но верно превращаешься в настоящую женщину… А чего ты выпрямилась? Покажи ещё раз, как выглядит эта соблазнительная позиция, - попросил я, спускаясь с верхней полки.
- Ты никогда такую не видел? Смеёшься опять надо мной?… Ну, хорошо. Смотри. Встать надо вот так. 
- Фигурка у тебя, Полиночка, как у супермодели.
- Да? Лестно такое услышать. А у тебя с ними когда-нибудь… ну, это… было?
- Так хочется соврать и похвастаться, но ты ведь сразу почувствуешь, что я обманываю.
- Вот и хорошо, что не было. Я буду у тебя первой…

Когда после душа сели в комнатке для отдыха и чаепития, Полина, смущаясь, произнесла:

- Витюш, а я тебя обманывала.
- Вот тебе раз! От меня требуешь правды, а сама…
- Мне было стыдно об этом говорить.
- Может и сейчас не надо? Не торопись и сначала подумай. – Я предполагал, что под её невысказанной «правдой» таится та неприятная история, о которой мне рассказал Ростислав. Не хотел даже слушать об этом.
- Нет. Об этом можно и нужно тебе сказать. Мне самой так легче будет.
- Тогда говори.
- Ты раньше спрашивал, хочешь, я тебя сам раздену?  Я, как дурочка, сразу начинала причитать: «Нет-нет-нет!» А самой так хотелось, чтобы ты раздел меня. Даже силой. Чтобы ты сорвал блузку, юбку, трусики… А ты стоишь и уговариваешь меня не бояться. Пока я не заплачу от обиды, что ты такой не догадливый.
- Привет! Зачем так поступала?
- Сама не знаю. Потому что ненормальная была. Зато сейчас так приятно об этом вспоминать. И хорошо, что всё сложилось именно так, как было… Ещё вопрос... Я тебя не заболтала? Молчу шесть дней, вот только в среду и могу поговорить. Ты не обижаешься?
- Спрашивай, что хочешь.
- Я стала перед тобой голая ходить. И мне не стыдно, даже почему-то нравится. Хорошо это или плохо? Не в смысле традиционного дресс-кода, а… ну, ты насмотришься, и я тебе надоем.
- Во-первых, ты ходишь не голая, а в стрингах, которые на твоей фигуре смотрятся обалденно. Во-вторых, любоваться тобой мне никогда не надоест…

4.

Дней через десять после встречи мне позвонила следователь Ольга Александровна.

- Виктор Владимирович, мне необходимо с вами встретиться? Разговор минут на десять не больше. Вам в какое время удобнее?

После такого вопроса я впервые проникся уважением к самому себе.

- Если на десять минут, то в любое время после часа дня. Только в больнице, а не в полиции. Я из стационара сегодня выйти не смогу.
- Это не имеет значения. Если я приеду часов в семь-восемь, нормально?
- Для меня – вполне. А вы на дороге попадёте в самые пробки.
- Постараюсь их миновать.

Следователь, что значит военный человек, оказалась педантом. В половине седьмого раздался её звонок:

- Виктор Владимирович, у вас четыре входа: поликлиника, приёмный покой и два в главном корпусе. Какой ближе к вам?
- Вы сейчас где находитесь?
- Перед шлагбаумом.
- Понял. Я сейчас позвоню охране, чтобы вашу машину пропустили. Подъезжайте ко второму входу в стационаре.
- Не надо никому звонить. Лучше встретьте у меня у входа, чтобы я не плутала у вас по коридорам.
- Через минуту буду там.

Ольга Александровна в форме капитана юстиции при погонах и шевроне со щитом и двумя мечами вызывала невольное почтение. При первой встрече в полиции сидела в каком-то невзрачном кардигане. А тут – сразу честь ей отдать захотелось.

- Быстро добрались, - констатировал я. И подумал, что, показав при таком параде своё удостоверение ментам, могла по обочине или тротуару объехать любую пробку. – Идёмте со мной. Только не очень быстро.
- У вас что-то с ногой? Я знаю только, что вы перенесли контузию.
- Про ногу я стараюсь лишний раз нигде не упоминать.
- Вы всё время работали в госпитале, на передовой не были. Как получили такое комбинированное ранение?
- Располагались на базе бывшего детского лагеря в пригороде Донецка. Но какой-то придурок из охраны умудрился сбить дрон, который пролетал над нами. Тот упал на крышу домика, в котором мы ночевали. Получается, что сами себя взорвали.
- Не повезло… - Потом добавила: - Ваш Писарев очень мудро отписался на жалобу моих подопечных.

Зашли в мой кабинет.

- Где вам будет удобнее, Ольга Александровна? Можете расположится на диване.
- Мне привычнее за столом. А вас я попрошу сесть напротив.
- Опять допрос?
- Я вас ещё ни разу не допрашивала. Надеюсь, что и необходимости в этом не будет. Я опрашивала вас как свидетеля. Сейчас наша беседа пойдёт в этом же плане. Я включаю диктофон. Начнём?
- Чем быстрее, тем лучше.
- Поняла. Итак. Я показываю Сахранову Виктору Владимировичу ряд фотографий. Скажите, пожалуйста, вы кого-нибудь из этих лиц узнаёте.

Портретных фотографий было пять. Но узнал я только одного.

- Если встречу где эту морду, то убью его. А потом разыграю патологический аффект и прикинусь невменяемым.
- Бог ты мой! Я же записываю ваши слова. Неужели трудно отвечать более официально и короче?
- Ваш официоз уже в печёнках сидит? Я - свидетель. Как хочу, так и отвечаю.
- Ваше дело, конечно. Но если его вдруг найдут убитым, то, разумеется, в первую очередь мы приедем к вам… Да, сложно с вами общаться. Ещё раз спрошу, Виктор Владимирович, вы уверены, что именно этот человек толкнул погибшую девушку под машину?
- Полностью в этом уверен.
- Спасибо. Свидетель указал на фотографию под номером два. - Следователь перевернула фотографию и сделал на ней пометку. – Посмотрите, пожалуйста, ещё раз на фотографии. Знакомых лиц больше нет?

Я кое-как сдержался. Зачем повторять десять раз один и тот же вопрос? Но внимательно посмотрел на разложенные передо мной пасьянсом фотографии.

- У вас нет фотки вот этого мужчины в профиль?

Следователь взяла указанную мною фотографию и внимательно её рассмотрела.

- Странно, что вам она показалась знакомой.
- Я этого не говорил.
- Понимаю. Но всё равно… К сожалению, такой фотографии у меня нет. Но если я смогу её достать, то опять созвонюсь с вами.
- Без проблем. Считайте, что больше знакомых лиц я не обнаружил. Повторяю, уверенно, что я узнал только вот эту противную физиономию.

В пятницу плановых операций не было. Уже легче. Часов в одиннадцать позвонила Марина:

- Виктор Владимирович, когда у вас будет свободное время зайдите, пожалуйста, ко мне. Здесь для вас оригинальный презент.
- Обожаю подарки. В двенадцать забегу. Будешь на месте?
- Да, только не позже, у меня обед.
- Живут же люди! У них есть время на обед.
- Как вы любили говорить: каждый получает то, что заслуживает.
- И опять ты права. Подойду до двенадцати.

Марина меня не на шутку удивила, положив передо мной выписку из Федерального регистра медицинских работников. Она свидетельствовала о том, что я прошёл дистанционные курсы и образовательные модули, набрал необходимое количество баллов при тестировании и получаю право работать хирургом ещё пять лет.

- И кого мне целовать за эту липовую ксиву? Если тебя, то предлагаю начать прямо сейчас.
- Нет уж... Если очень захотите, целуйте Пермякова. Но есть одно важное добавление к этому документу. Владимир Дмитриевич настоятельно просил передать, чтобы вы не подходили к нему с вопросами типа: «как?», «откуда?» и «за сколько?» особенно при посторонних.
- Поблагодарить его я просто обязан.
- Естественно. Сделайте это как-нибудь мимоходом и без свидетелей.

Возвращаясь в отделение, рассуждал: «Презент, конечно, хороший. Но не очень. Надо когда-то и мне специализироваться. Не до конца же жизни только ушивать грыжи и удалять аппендиксы? Да ещё одному за пятерых».

(Продолжение следует)

***
Июль, 2024