Из мрака ночи да в пекло Ада 30 глава

— Я… Что?! — Вал хотела привести хоть что-то в свое оправдание. Ведь она долго думала, что скажет матери, если та вообще захочет ее выслушать. Но возмущение Абадонны не по поводу ее побега, а из-за ее насильного возвращения выбили окончательно почву у нее из-под ног.

— Валентина!… Ты не должна была возвращаться. Никогда! — Королева как–то разом сникла. Устало опустилась на ее кровать и с непонятным выражением на безупречном лице взирала на принцессу.

— Теперь я понимаю твое недовольство… — Еле прошептала Валентина. — Ты была рада избавиться от меня, но…

— Да нет же! — Неожиданная сила в голосе королевы заставила захлопнуть рот Вал на полуслове. Чего же хочет от нее эта женщина?! И королева сполна ответила на ее немой вопрос. — Я хотела, чтобы ты спаслась! Чтобы сбежала из этого страшного места и никогда не возвращалась, глупое мое любимое дитя!

Услышав последние слова, Валентина не поверила собственным ушам. Она верно ослышалась. Или королева выбрала новый способ унизить и помучить ее сейчас? Ноги отказывались и дальше ее держать. Принцесса осела на колени перед ногами матери, в непонимании взирая на женщину, что так и осталась для нее загадкой.

— Что ты говоришь?… Ты же ненавидишь меня… — Еле вымолвила Валентина враз онемевшим языком. Она отчаянно искала подтверждения собственных слов на лице матери, но не находила их.

— Я любила и люблю тебя больше жизни с самого момента твоего зачатия. Больше твоих сестер. Больше брата. Валентина, ты была создана в любви и я никогда не забывала об этом.

Так давно… Она мечтала так давно услышать эти слова, что сейчас реальность казалась Валентине сном. И кошмар это или благословение, девушка еще не могла определить.

— Ты… лжешь. — Неуверенно произнесла Валентина, чувствуя, как от боли заходится сердце, и слезы катятся по ледяным щекам, оставляя пылающие дорожки. — Ты так часто доказывала мне обратное, что не можешь… не сейчас… Просто не имеешь права говорить о любви!

— Да, ты права. Но когда-нибудь ты поймешь меня, моя любимая малышка. Испытав радость рождения собственного дитя, ты познаешь, что любовь матери может быть как даром, так и проклятьем. — В глазах Абадонны светилась печать прожитых лет. Сейчас она выглядела уставшей и в миг постаревшей. Неужели это очередная уловка, дабы причинить Валентине еще большую боль? Но что самое страшное во всем этом? Девушка ей верила. И пусть это уничтожит ее, когда все встанет на свои места и королева вновь вспомнит о своей ненависти к ней, но сейчас Валентина купалась в словах матери, отчаянно впитывая тепло ее улыбки.

— Но почему… раньше?… — Принцесса боялась закончить свою фразу и тем самым разбить сей благостный миг.

— Я боялась… — Тихо ответила Абадонна, не пряча своих черных глаз, в которых блестели слезы вины. — И до сих пор безумно боюсь за тебя. Когда я поняла, что ты отличаешься от других, когда увидела твой первый шедевр, что вышел из-под твоей кисти… Я жутко испугалась, что ты не сможешь выжить здесь, что тебя уничтожат, задавят своей ненавистью и жестокостью. И я не могла показать тебе свою любовь и привязанность, чтобы наблюдать за тобой издалека и в нужный момент прийти на помощь. Но ты всегда справлялась сама. И я была так горда тобой. Я и сейчас горжусь тобой. Ты выросла и сумела выжить, не растеряв своей силы воли и прекрасной души. Валентина, ты мой свет в том мраке, что окружает меня день за днем. И я была рада, что ты поможешь закончить войну. Но когда выяснилось, кто станет единственным кандидатом в мужья, я испытала дикий ужас. Отдать любимую дочь Ксерксу стало последней каплей. И тогда я помогла тебе сбежать…

— Ты?… — В непонимании воскликнула Валентина, лихорадочно вспоминая тот вечер.

Она жадно вслушивалась в слова матери, паря над тонкой гранью ужаса и восторга. Столько лет было упущено, испорчено. Королева могла и раньше открыться ей, но не сделала этого. Может быть в другой жизни, где они не были бы обременены царской властью, все могло бы быть иначе…

— Я убрала охрану из той части цитадели, где должна была быть ты. Ведь я знала, что тебе захочется покоя от той суеты, что творилась каждый раз на балах. Я заняла все внимание Ксеркса и его подручных собак, чтобы у тебя появился шанс сбежать. И ты поступила правильно, сердце мое. Но как… Что случилось? Почему тебя поймали? Ты же была свободна там, на Земле… — Абадонна наклонилась вперед, снова обхватив руки дочери своими. Подтянув их к своему лицу, она втянула запах ее кожи, закрыв глаза.

— Видимо, я не была достаточно хороша в своем бегстве… — Валентина не хотела называть истинных причин, впутывая вампира в и без того запутанную историю.

— Глупости. Ты лучшая во всем. Ты превзошла всех фурий своим сердцем… Ты так похожа на него…

Валентина замерла. Неужели она правильно поняла, и Абадонна заговорила об ее отце? И прежде, чем девушка отстранилась и вновь закрыла в броню свою душу, королева улыбнулась.

— Я так скучаю по нему… Знаешь, все эти сплетни, где болтали о моей связи с ангелом… — Абадонна мечтательно закрыла глаза, превратившись на миг в юную девушку, что светилась любовью и счастьем. Вал никогда не видела ее такой. И лишь сейчас она осознала, все, что королева ей поведала, чистая правда. И кем бы ни был отец Валентины, Абадонна любила его. — О, он не был ангелом. Но был человеком, что приближался к Небесам каждый день. Твоим отцом, Валентина, был священник. Смертный человек, Теодорус… — Грустно вздохнув, Абадонна опять печально улыбнулась, и ее взгляд затуманился, устремившись туда, где были ее воспоминания. — Война — жестокая игрушка, которая может легко выйти из-под контроля ее участников. Тогда она начинает играть сама, круша все на своем пути. Так было и со мной. В то время я бежала от фениксов. Твои сестры думали, что я погибла, и оплакивали мою смерть, неся разрушения на вражеских землях. Я была сильно ранена и сбежала в другой мир, на Землю. Как попала в ту маленькую деревенскую церквушку на отшибе, не помню. Тео один выходил меня, вылечил, сам не осознавая, кому подарил жизнь. Фурии из Ада. А я… влюбилась в него сразу же, как пришла в себя. Я слышала о подобном сильном чувстве, но не верила, что нечто прекрасное произойдет и со мной. Я влюбилась… Я отчаянно хотела его, хотела, чтобы и он потерял от меня голову, как я от него. Но Тео посвятил свою жизнь служению своему Богу, приняв обет безбрачия. И мне жаль, но в конечном итоге я совратила его. Стала ему другом, столь близким, что заставила полюбить себя. Мы ведь это можем, ты знаешь. Всего раз… Он был со мной лишь раз, после чего возненавидел и меня, и себя за подобную слабость. Да, он тоже меня любил, но так и не смог простить. Он попросил меня уйти, и в тот момент мне впервые было по-настоящему больно. Я ушла, навсегда унося с собой память о нем. И тебя, зачатую той ночью в краткий миг любви.

Валентина продолжала смотреть на мать, заново знакомясь с ней. Она не оправдывала ее, но и не обвиняла ни в чем. Так уж случилось, что их родиной оказался жестокий Ад, так к чему сейчас искать виновных. Лучше поздно, чем никогда не узнать любви матери. У Абадонны были весьма веские причины, и Вал не стала уважать ее за это меньше. В конечном счете, не так уж и плоха была ее жизнь здесь. Трудная, порой невыносима морально, но не тяжелая, как у остальных рабов. С ней хотя бы считались из-за ее высокого статуса. А с остальным она справилась, закалившись, как булатный клинок.

И с будущими трудностями она справится. Лишь бы мать оставалась и дальше на ее стороне.

— Я не прошу тебя о прощении, мое сердце. — Тем временем говорила Абадонна, гладя девушку по голове, что так и сидела на полу у ног матери. — Но молю о понимании. И прошу, верь мне. Я никогда не оставлю тебя.

— Я верю… — Тихо произнесла Вал, поднимая на королеву глаза. Слезы давно высохли на ее щеках. — Жаль, что я не узнала тебя раньше.

— Я не могла тебе открыться. Слишком много стояло и стоит на кону. Сейчас у фурий переломный момент. Заключение мира с фениксами главная причина всему. Но не только. Твои сестры уже достаточно взрослые, чтобы претендовать на мое место. И если я буду замечена лишь в малейшей слабости…

— Они уничтожат тебя. — Безжалостно закончила за нее Вал.

— Таков наш мир, дорогая. — Удрученно кивнула Абадонна, горько усмехнувшись. — Суровый, жестокий, но по-своему прекрасный. И он не для тебя.

— Ты сомневаешься во мне… — Вновь опустила голову Валентина. Признавать себя слабой было непросто.

— Я никогда не сомневалась в тебе, Валентина. — Абадонна мягко обхватила лицо дочери ладонями, снова поворачивая к себе. — Просто твоя душа иная. Светлая. Она зачахнет здесь. Завянет, как роза среди пепла. Ты достойна лучшего. Как бы я хотела прямо сейчас открыть для тебя портал на Землю. Но не могу. Ксеркс подозревает что-то и следит за каждым моим шагом. Тебе придется завтра для него станцевать. Но знай, я не оставлю тебя. Только скажи, и я уничтожу его. И плевать я хотела на наше перемирие…

— Нет! — Порывисто вскочила Валентина. Этого перемирия ждали сотни лет. И она не имеет права больше прятаться. Не теперь, когда Киллиан был в руках фениксов. Эта война затронула лично ее и Валентина не станет больше стоять в стороне. Ради вампира, ради своей матери она пойдет на сделку с Ксерксом. У нее не поворачивался язык назвать эту свадьбу как-то иначе. — Я смогу, мама. Никакому фениксу не под силу сломить фурию.

— Моя крошка!… — Выдохнула Абадонна, резко поднимаясь и заключая дочь в крепкие объятия. — Я так горжусь тобой и в тоже время жутко боюсь за тебя…

— Не стоит. Я уже достаточно взрослая и сильная, чтобы противостоять одному мужчине. Пусть не целому народу. — Хотя он стоит и тысячи… Валентина криво улыбнулась, однако эта улыбка не затронула ее глаз.

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/18/383