Семь грехов 20 глава

«Семь грехов» полным составом появились в оазисе пустыни, все, кроме солистки, что была зажата психованным Самсоном в святилище. Они материализовались один за другим в атриуме с бассейном. Юджина знала, то помещение еще было свободно от церберов. Там-то она и велела поставить храму защиту в дополнении к своему силовому щиту. Строй из статуй сомкнулся в проходах, не выпуская и не впуская ни кого без ведома хозяйки.

Юджина ощущала замешательство своих подопечных, страх от резкой смены декораций. Но лишь один член группы знал, в чем дело.

— ЮНИС?! — Звонкий голос Брианны разлетелся колокольчиками по храму. И в нем не было страха. Лишь ожидание дальнейших указаний.

— Да… Я! Помнишь Венецию, Бри? — Выкрикнула Юджина в потолок и услышала в ответ девичий смешок.

— Как же! Это теперь мой любимый кошмар. — Съязвила та, будто они не подвергались новому нападению, а прогуливались в саду под пальмами.

— Ты думаешь, что сможешь остановить меня своей никчемной прислугой? — Расхохотался Самсон, привлекая внимание к себе новым шквалом пуль по убежищу Юджины. — Нет, дорогая. Ты просто увеличила рацион для зверушек Оливера. И звонок к обеду только что прозвенел.

О, Юджина знала это. Сотни лап царапали когтями мрамор в бешеном беге. Они рвались к ее друзьям. И одному Богу известно, остался ли еще в живых Ник к этому моменту, получив слабую передышку.

— Не подведи… — Отчаянно прошептала она, прикладывая дрожащую ладонь к золоченым фрескам на стене, а громче выкрикнула неугомонному суккубу. — Играй звонче, Бри! Порази наших гостей так, как только могут «Семь грехов»!

Она не знала, была ли в конечном итоге услышана, когда Оливер внезапно напал на нее, разя адским пламенем с одной стороны, а Самсон с дождем из серебряных пуль — с другой. Юджина развернула свои крылья, как защиту от обоих, возносясь под высокие своды потолка. Отражая атаку демона, она бросила все свои силы против старого друга, оставляя жалящие пули на сладкое. Оливер не сопротивлялся, запрограммированный лишь на атаку, чем упрощал ей задачу. Замуровав его в расколотый мрамор, Юджина оплавила каменную крошку его временной темницы, которая не сможет надолго его задержать. Однако этого времени должно вполне хватить на вампира. Направив собственный огонь против Самсона, она легко расплавила дуло его оружия, будто воск свечи, приводя то в негодность.

Вампир с рычанием отбросил испорченный автомат, нападая на Юджину с голыми руками. Она достаточно ослабела от серебра, чтобы он смог с ней справиться. Его удары были беспощадны. А ее аура все больше слабела, усиленная в разы на атриуме с ее группой, музыка которой сейчас содрогала древние камни оазиса. Юджина слышала, как визжали церберы в агонии под бой барабанов Курта. Но даже тогда она была уверена, что это далеко не конец.

— Оливер! Займись, наконец, делом! — Прорычал Самсон, с силой отбрасывая Юджину от себя, когда она слабо пыталась добраться до его трахеи.

Она сильно приложилась об стену затылком, посылая чернильные пятна в хоровод перед взором. Тело пульсировало от десяток ран с пулями внутри. Чтобы извлечь их нужно время, которого у нее нет. И силы ее утекали, как вода в песок.

— Прости… — Послышался вздох Оливера, когда земля оазиса вдруг содрогнулась. Что-то рвало материю мира, насильно прорываясь из Преисподнии. Большое и смертоносное.

— Что это еще, дьявол тебя раздери?! — В смятении выкрикнула Юджина, бросив взгляд на демона, что разламывал свою преграду из кусков мрамора.

— О, ты должна помнить эту прелесть… — Пыхтел от натуги демон, то и дело гневно сверкая алым взором в сторону Самсона, не смея ничего более активного предпринять. Оливер был связан печатью подчинения на крови вампира. И лишь смерть хозяина порабощенного демона в итоге освободит его.

— Неужели? С чего вдруг… — Юджина отбила очередной удар вампира, сама отбегая на безопасное расстояние. Нога подворачивалась, немея от серебра. Дыхание перехватывало от жалящей простреливающей бедро боли. Серебро попало в кровь, отчего вены начало жечь будто кислотой.

— Троя… — Всего одно упоминание древнего города всколыхнуло давно забытые обрывки кошмара…



Тогда великий город пылал в многолетнем противостоянии со спартанцами. Война ворвалась в мирные земли, и ее семя посеяли не люди, а демоны. Точнее один суккуб. Елена. Именно в нее не посчастливилось влюбиться троянскому царевичу и увезти из-под носа спартанского царя. Тогда и разверзся весь Ад. Юджина отговаривала сестру по крови много раз от опрометчивого поступка, заранее предвидя трагичный итог. Но попытки оказались тщетными. И вот они в Трое. Наблюдают с высоких стен города за огромным войском, что вел царь Менелай возвращать сбежавшую царицу с молодым любовником. Сотни галер усеяли Эгейское море, тысячи воинов, по сути невинных душ, кои можно было бы иссушить совсем иначе, не растрачивая попусту в сражении. Однако колесо судьбы, запущенное со скоростью стрелы, не повернуть было вспять.

Тогда-то и объявился Оливер. С ним Юджина только-только начала налаживать отношения. Ведь даже в Аду нужно иметь правильные связи. И она была почти уверена в этом демоне, посулив ему свою подругу на ночку-другую. Что поделать, раньше Юджина была менее альтруистична, думая лишь о себе в первую очередь. Все бы ничего, если бы демон вдруг не полюбил. Суккуба. Однако у самой Елены были другие взгляды на жизнь на тот роковой момент.

И даже в Преисподнии свершаются драмы, пусть и реже, чем на Земле у смертных. Юджина стала свидетелем разбитых сердец от любовного треугольника, и как венец всему, явлению адской громадной псины из самого Тартара. Этот цербер был огромным, не уступающим по размерам знаменитому подарку спартанцев — троянскому коню, трехголовым и сплошь покрытым жарким пламенем вместо шерсти. Он-то и довершил начатое людьми, спалив Трою дотла. Даже Оливер, в конце концов, не смог загнать своего монстра обратно в конуру. После еще долго ходили легенды о Цербере, что хранил врата в царство Аида и являлся грешникам, сжигая всю скверну во славу своего хозяина. А в мирное время эта зверушка охраняла воды Стикса.



Да… В чем-то и была здесь доля правды, в чем-то сплошная ложь, но сейчас без толку гадать. Время спасаться бегством! Храм Никты содрогнулся вновь, и ночь огласил громоподобный рев чудовища, вырвавшегося на свободу. Жаль этот райский уголок — к утру он, как и Троя когда-то, выгорит дотла. Но будет ли кому жалеть кости их самих?

— Оливер?! — Взвыла Юджина, с силой отталкиваясь крыльями от стены и впечатывая ногу в живот Самсона. — Неужели ты и дальше позволишь мертвому кровососу помыкать собой?!

— Прости… Юнис. — Прохрипел демон, доламывая собственную темницу голыми руками. — Он крепко вцепился мне в кишки…

— Слабак! — Сплюнула она кровь с разбитых губ, снова сталкиваясь с вампиром.

Они покатились по полу, сшибая вазы и статуи на своем пути, осколки от которых осыпали обоих будто градом. Рыча, как звери, они беспощадно рвали друг друга в лоскуты когтями, дробили кости кулаками. С каждой секундой все ярче и жарче озарялись высокие окна. Трехголовый титан приближался. Юджина чувствовала, как он уже крушит колонны своим шипастым хвостом, крошит стены стальными клыками.

Его вой не могла даже заглушить скрипка Брианны, музыка которой вибрировала самим воздухом пустыни. Рифы бас-гитар только раздражали слух, не помогая. Лопнула струна с протяжным стоном. Юджина ощутила, как пали статуи у входа в атриум. Вот тогда в игру вдруг подключился саксофон Оникс, когда остальные без сил затихли. И демоница будто видела их, сплоченных вокруг платиновой блондинки, защищающих ее от нападок адских псов со всех сторон.

Где был Ник? Она не ощущала его совсем. Больно, как же больно!… Огонь разбежался по коридорам храма с сухим потрескиванием и пощелкиванием. В нос ударил тошнотворный смрад горелой плоти. В проеме дверей показались здоровенные собаки, с выпирающими на боках ребрами и горящими точно уголья глазами. Отшвырнув вцепившегося от себя, будто клеща, Самсона, Юджина с размаху опустила кулак на мрамор пола. Огромные трещины разбежались по черному камню, разъезжаясь, как на шарнирах, в стороны и смыкаясь над головами врагов. Дикие вопли боли влились во всеобщую какофонию хаоса. Все кружилось вокруг в ослепительных вспышках. Разум горел в огне, как и весь дворец ее матери. Где-то там ее друзья гибли за нее. Этот рай уничтожался гигантской тварью. А ее любовь…

Огонь танцевал вокруг нее, обжигая кожу до волдырей, уничтожая историю на фресках стен. Самсон продолжал без устали нападать на нее, сверкая безумием в черных глазах. И этому не будет конца, пока она не закончит сама. Ее клыки, наконец, достигли его шеи. Сил нет просто вырвать его поганое сердце. Лишь прогрызть трахею…

Не смогла. Нож вонзился глубоко в ее грудь. И рука, сжимающая странную угловатую рукоять, когда-то до умопомрачения ласкала ее. Самсон, не дрогнув, заколол ее во второй раз. Ничему не учится подлец! Ее рана на сердце опять… заживет, а вот его вскрытое горло…

Что это?… Темно в глазах… Дыхание… его нет. Губы бесполезно пытаются поймать хотя бы глоток воздуха, но из горла доносится только хрип. Сердцебиение, что раньше набатом стучало в висках, сейчас приглушенно отбивало хромую дробь… Что с ней? Простой клинок не может ей так навредить. Не может…

— Мне не нужен прах твоей матери. — Торжествующе шипит Самсон ей в ухо, пока она сжимается в комок от боли, закрывая истекающую кровью грудь. — Всего лишь игра, чтобы ты была там, где нужно мне. Послушная дрянь, ты все сделала так, как надо! Притащилась сюда, да еще и своих дружков не забыла. Умрешь в своем же царстве, мразь! Могла же быть МОЕЙ! Что тебе стоило подчиниться? ГОРДАЯ СУКА! Я знал, где смерть твоя! На костях твоих предков. Сохранила же тлен отца. А зачем, Юнис? Нервишки нравилось щекотать? А я нашел. Ребро Люциуса теперь в твоем прогнившем сердце, как ты — в моем! И пока псы рвут на части твоих прихлебателей, я расскажу тебе. Помнишь Роланда? Советника твоего папаши? Как зол он был, когда появилась ты и отодвинула его от трона. Он знал, как тебя убить — твой папаша сам поведал. Но клятва своему суверену не зыблема. Роланд не мог поднять на тебя руку. Я могу. Я случайно вышел на старика и тот много мне открыл. Пусть и под пытками, не суть. Я знал, где ты запрятала саркофаг. Знал, куда нужно надавить, куда заманить… — Самсон лапал свободной рукой ее безвольное сжавшееся тело, пока темнота волнами уносила и возвращала ее сознание. Легкие разрывались от нехватки кислорода. Кровь пыталась ползти по венам, которые как кислотой разъедало серебро. И ее сердце… Все демоны Ада! Оно горело меж ее ребер жарче самого солнца… — Умри, Юнис, и знай, что я сейчас пойду потрошить твоего любовничка. О, я позабочусь о нем, дорогая. Верь мне. Как и об остальных выживших участниках твоей группы. Если таковые еще имеются…

Смех его невозможно было стерпеть. Почему она еще жива? Почему не осыпалась прахом? Скоро, совсем скоро… Трехголовый монстр ворвался в погребальный зал, оглушительно взвыв. Из его пастей сорвалось жгучее пламя, сжирая оставшуюся зелень цветов, взрывая вдребезги закипевшие фонтаны.

Самсон что-то закричал Оливеру, отвернувшись от Юджины всего на миг. Вот тогда-то она и ожила, метнувшись к его горлу и разрывая бледную плоть клыками. Вампир дернулся от нее прочь, но демоница запустила в его плоть длинные когти, пригвождая к месту. Ее глотки заражали его тем самым серебром, что он всадил пулями в нее. Она чувствовала страх, парализующий ее врага, чувствовала силу, что перетекала в нее с его жизнью и ликовала, упиваясь этой властью. Так сладко. Так божественно.

Вырвав кусок плоти с его горла, Юджина отстранилась, сверкая налившейся силой в золотом взоре. Самсон поменялся с ней роями, лежа почти на ее коленях тряпичной куклой. Его кожа начала выцветать и трескаться. Вены слабо перекачивали последние капли крови. Все кончено. И Оливер ликующе заорал, обретая свободу, на весь храм, заставив шарахнуться громадного пса и, удивительно, завилять хвостом.

Пока демон сбрасывал с себя рухнувшие на него осколки колонн, туша попеременно огонь то на штанах, то на рубашке, Юджина обхватила скулы Самсона, сосредотачивая его туманный взор на себе. Свободной рукой она вытащила костяной нож из груди и отбросила прочь. Вампир вяло проследил за ее движением, прежде чем вновь впиться в ее глаза своими.

— Кости отца я уничтожила в тот самый день, когда ты прислал ко мне Оливера. Ведь именно по твоему приказу он навещал меня и в Венеции, и в штатах. Тебе досталось ребро смертного, которое подложила Брианна в саркофаг на озере Лох-Несс. Будь ты не так ослеплен жаждой моей смерти, то заметил бы разницу… И праха Никты тоже нет. Оливер не солгал. Нет ничего, что могло бы меня убить, Самсон. А вот твоя смерть уже близка. Ты чувствуешь ее? Я помню дважды, как это мерзко. — Юджина склонилась ближе к нему, не прерывая зрительного контакта, ощущая кровь, что стекала по ее руке из его незаживающей раны на шее. Вампир с каждой секундой все больше угасал. — И стоила ли наша с тобой связь такого финала? Ты мог жить еще очень долго вдали от меня. Всему виной твое безумие. Жажда власти сгубила не одно царство, Самсон. И твое не исключение…

Глаза вампира остекленели, лишившись последней капли крови. Его тело начало распадаться прахом на ее руках. И Юджина без сожаления стряхнула его с колен, поднимаясь на окрепшие ноги. Серебро все вывелось из организма, стоило ей только вкусить мощи столь сильного вампира. Огонь жадно пожирал ее только обретенный дом. И он не остановится, как звери Оливера, коих демон вновь взял под свой контроль и отправил в адские псарни.

Однако трехголовый монстр все еще бушевал в саду храма, которого демону удалось не без усилия направить туда. Его будет не так-то просто вернуть восвояси. Пора уходить, чтобы не стать ненароком его обедом.

— Прости, подруга. Я не смог справится с его влиянием. — Проговорил глухо Оливер, появившись в поле ее зрения. Он был так же измотан и ранен, как и она. Однако демон восстановится в разы быстрее, лишь бы никто не прознал об его рабском позоре. Но здесь Юджина его не подведет, и за это Оливер вовек останется ее должником.

— Всех псов вернул в клетки? — Безжизненно отозвалась она, положив руку в защитном жесте на живот. Было страшно идти в другие комнаты. Что она увидит там? Кровь и смерть?

— Выживших, да. Хотя большая часть была порублена в капусту твоими друзьями. Отважные ребята. — Нехотя хмыкнул демон.

— Раньше ты не столь лестно о них отзывался. — Не могла не подначить его Юджина.

— Раньше я не был в плену у вампира. — Недовольно ответил он. — Тебе пора. Пушистик еще долго не успокоится, терзая эти древние камни.

— КТО?! Ты назвал эту трехголовую тварь ПУШИСТИКОМ?! — Истерично взвизгнула Юджина, оступившись на ковре из осколков.

— Что поделать, он мой любимчик. — Оливер пожал плечами и дематериализовался в нижний мир.

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/20/353