Прощай оружие. Глава 3. Мистическая

Глава 3. Мистическая
Предыдущая глава. Глава 2. Природно-географическая. http://proza.ru/2024/07/20/1329

    Последняя неделя октября окончательно справилась с упрямством туркестанского зноя, зарумянив пережившую летний жар листву, застудив ночной прохладой и утренним туманом городские цветники и печально прослезившись по улетевшим на зимовку белоснежным аистам. Каттакурган осенне помрачнел, приглушил оживленный гомон восточных базаров, убрал с тротуара столики-грибки-зонтики центральной кафешки, поскромнел шашлычными дымками, поредел посетителями чайханы городского парка.

    Приутихла и армейская жизнь гарнизона, закончив очередной год учебно-боевой подготовки итоговыми проверками и тактическими учениями. Предстоял месяц вяло-текущих хозяйственных работ. Впрочем, их серая казенная скука имела и оборотную сторону медали, позволяющей могучей грозе мирового империализма слегка ... расслабиться.

    Именно с этой целью лейтенант Данилов неспешно шёл по маршруту от общежития к дому офицерского состава на условленную встречу. По пути молодой человек отоварился в магазине военторга. Затем не прошел и мимо уличной торговой точки, прикупив горячей самсы и душистых с кунжутом лепешек.
Накануне, после возвращения с учений, обслуживания техники и определения её на покой по парковым боксам, а бойцов на отдых по казармам, в курилке к нему подсел начальник связи соседнего дивизиона старший лейтенант Сергей Орешкин. Достав мятую пачку «Примы», предложил:
    - Отравимся?
    - Бросил, - устало вздохнул Николай, достав из кармана не менее мятую пачку махорки, - бойцы одарили ... дымить уже не тянет, а запах табака люблю.
    - Ну и правильно, я вот тоже не курю, - Орешкин перехватил удивленный взгляд, - а сигареты ношу для Яшки. Так козла с хоздвора величают. Не встречал ещё? Советую «Приму» или «Беломор» под такой случай иметь. Другие не признает. Не дашь закурить, забодает. Здоровенный козлище и рога ого-го. Он предводитель хоздворовой овечьей отары. На день эту блеющую орду выпускают погулять, ведь с территории всё равно никуда не уйдут ... что в голой степи делать? А работяги из котельной Яшку к алкоголю приучили. И теперь, как только мужички соберутся «Чашмушкой» разговеться, козел тут же забывает о своих обязанностях и  ... прямиком в котельную. Чуйка у него какая-то особенная на сей момент появилась. Винца налакается и ... вперед на подвиги. Как увидишь, что овцы по части разбрелись, будь готов к встрече с одиноким бухим козлом. И у тебя есть только один вариант - сигаретой откупиться. Бросишь ему пару штук и ходу, пока тот жует. Не дашь ... тут уж как повезет ... с его рогами лучше дело не иметь. И имей ввиду - окурки его просто бесят, только целую сигарету давай. Потом эта пьянь рогатая где-нибудь в тени отоспится и снова в котельную ... опохмел просит. Как уж те работяги с Яшкой потом договариваются ... кто их знает, однако к вечеру козел добросовестно собирает беспризорную орду и благополучно возвращает домой.
    - Но, - немного помолчав, продолжил Сергей, - есть у этого Яшки и другая интереснейшая особенность ... Впрочем, завтра суббота, рабочий день укороченный и ... давай-ка встретимся у меня дома вечерком. Ты уже месяц, как здесь в войнушки играешься, а мы только и знаемся через «привет», да «пока». Всё некогда ... Так что, посидим, поговорим, познакомимся по-мужски. Как старший коллега, обязуюсь провести с молодым товарищем полезное просветительство на тему местных нравов и обычаев. Да и человек один уж оч-чень желает на тебя посмотреть поближе. Кто? Приходи, узнаешь.

    ... Нажав кнопку звонка у обитой коричневым дерматином входной двери, Николай вздрогнул. Вместо привычного «Дзинь» или «Тилим-бом», звонок протарахтел хорошо узнаваемым голосом мультгалчонка: «Кто таммм? Кто таммм? Кто таммм?...»
    - Это я, почтальон Печкин ..., - машинально пробормотал гость.

    Пообщавшись со звонком ещё немного и не дождавшись ответных действий со стороны хозяина птицы-говоруна, Николай слегка толкнул оказавшуюся незапертой дверь. По подъезду ДОСа* отчаянно заметалось эхо звуковых экспериментов от Pink Floyd. Гость осторожно перешагнул порог квартиры и закрыл за собой дверь. Под потолок прихожей из комнаты тянуло сизым дымком с привкусом канифоли, припоя и жженой изоляции. Из прямо по ходу кухни аппетитно пахло жареным. В квартире определенно кто-то находился.
    - Горррыныч, опять ты? - прорычало из ванной.

    Над головой нечто щелкнуло, зажужжало неоновым освещением и прихожая отозвалась знакомым голосом героя другого мультика: «Тебе мёду или того и другого?»
    - И того и другого, и можно без хлеба, - совершенно опешив, Николай начал погружаться в мультяшную тему.
    - А-а, Данилов ... разувайся, проходи. Заходи не бойся, выходи не плач. Будь как дома, но не забывай ... Короче, садись на софу и ничего без меня не трогай. Я сейчас,  - голос из ванной слегка подобрел.

    Определиться с софой оказалось не просто. Николай в замешательстве смотрел на нечто среднее между, возможно тем, что ранее называлось софой и неким аппаратом телепортации во времени и пространстве, представляемым им по многочитанным фантастическим произведениям. Сооружение занимало всю противоположную от окна стену, имея, в принципе, как минимум по полметра свободы слева и справа, если бы оно действительно ограничивалось шириной самой основы, то есть софы. Однако диванные боковушки таковыми не уже представлялись, являясь только малой частью электронных пультов управления межгалактического крейсера, что и изменяло до неузнаваемости само мебельное понятие «софа». Как бы в их продолжение, прилегающие стены прикрывали метровой высоты, по-видимому, пластиковые панели с матовым оргстеклянным покрытием.  На одном из них вверху ярко зеленели четыре цифири, судя по всему, электронных часов. Посмотрев на свои ручные, Николай в догадке убедился. Верх противоположной панели светился  двумя неравнозначными парами чисел со знаком плюс перед каждой, очевидно указывая на показатели температуры, скорей всего, в квартире и на улице. На всю ширину стены между панелями от спинки сооружения и почти до самого потолка в творческом беспорядке расположились аналогичной конструкции квадраты поменьше, аккуратно соединенные микроламповой гирляндой, намекая на своё цветомузыкальное назначение. В подтверждение тому часть одного из пульта занимал подмигивающий музыкальным тактам двухкассетный магнитофон, а висящие в верхних углах стены внушительные акустические колонки наполняли комнату торжественно-космической мелодией. Список гостевых догадок на этом закончился. Множественные кнопки, переключатели, лампочки, индикаторы и прочие органы управления сего околомебельного сооружения предлагали с хозяином не спорить и действительно ни к чему здесь самостоятельно не прикасаться.

    Впрочем, для безопасности спрятав руки в карманы, присесть на софу было бы и возможно, но ... Огромное лохматое медно-рыжее чудище растянулось на всю ширину самого безопасного срединного места и, в состоянии очень похожем на транс, вдохновлялось нарастающей тяжестью электронного рока. По тому, как этот жуткого размера котяра мягко поскрёбывал когтями передних лап по ковровому покрывальцу софы и в том же ритме помахивал кончиком хвоста, не оставалось ни малейшего сомнения, что сие чудовище, во-первых, не спит, а во-вторых ... подвинуть себя не позволит. В подтверждение, кот приоткрыл неожиданно синий глазище, предупреждающе продемонстрировал один клык, вздохнул и вновь отключился.

    - Кому стоим? - в комнате появился хозяин, - А-а, Боня не дает ... сейчас мы его спровадим.
    Орешкин щелкнул клавишей «Стоп» двухкассетника. Кот приоткрыл глаз, будто вопрошая: «Кто посмел?», лениво потянулся и, недовольно муркнув, свалился на пол. Оскалив внушительные клыки, зевнул и оценивающе посмотрел на осмелившихся потревожить его музыкальное блаженство. Осознав полное превосходство сил противника, презрительно помахивая хвостом, демонстративно модельно прошагал через комнату и в два грациозных прыжка, преодолев высоту подоконника и открытой форточки, покинул жилище.

    - Это не моя животина. Горыныча, - пояснил Орешкин. - Хозяин полчаса назад на запах жареного картофана заглядывал. А он с Бонифацием завсегда «мы с котярой ходим парой». Сам остограмился и ушёл, а Боня меломанить остался. Кто такой Горыныч? Я кое-что доделаю, а ты садись на софу, слушай.

    Николай занял место Банифация. Сергей же прошёл к широченному на четверть стены от окна двухтумбовому столу, оказавшемуся источником специфического запаха электрической горелости. Множество выдвижных коробочек в высоких стойках, заваленных электропринадлежностями полочек, инструмента, измерительных приборов, разноцветные связки проводов, подставка с паяльником и тисочки на краю столешницы недвусмысленно указывали на радиоэлектронное хобби хозяина.

    - Это моё любимое рабочее местечко, - пояснил Орешкин, взявшись за паяльник и добавив канифольного запаха, - люблю, знаешь ли, побаловаться электроникой. Здесь всё сделано своими руками. Видишь, на правой панели дивана группу кнопок с цифрами, а перед ними зелёная и красная? Нажми зелёную.
Николай нажал, и экран стоящего в противоположном правом углу комнаты телевизора  ожил цветной картинкой телезаставки с восточно-музыкальным сопровождением.

    - Это ты на перерыв местного канала попал, - продолжал пояснять хозяин, - Кнопок там полный набор, но рабочих только два по количеству телеканалов. Второй как раз местный. Кстати сказать, под бутылочку в мужской компании он самый интересный. Прикольно смотреть «Семнадцать мгновений весны» на узбекском ... «Ассалям алейкум, Штирлиц» ... «Вааллейкум ассалям, бригаденфюрер» ... обхохочешься. А заодно и языку местному подучишься, что крайне полезно. Ну, да ладненько, слушай про Горыныча.
    И Орешкин поведал Николаю историю этой загадочной для него личности.

    - На самом деле никакой он не Горыныч, а Павел Семенович Барыкин. Военный пенсионер. Капитан в отставке. Служил на нашей третьей точке ещё во времена стратегов. При расформировании попал под сокращение и уволился. Может, и имел возможность с переводом продолжить службу где-то в другом месте. Будто мало у нас стратегов, но ... Угораздило его в годы лейтенантские жизнь свою холостяцкую максимально усложнить женитьбой на местной девице-красавице. Татаркой крымской оказалась. Венерой зовут. Ох, и любят же здесь звучные имена. А семья у женушки ... многочисленная. Пятеро старших братьев, нежно любящих сестру единственную. Торговыми делами все связаны. Живут не бедно в своих домах. Семёныч, конечно, быт свой семейный в гарнизоне наладил. В соседнем ДОСе и сейчас проживают. А как дело до сокращения дошло, уговорили родственнички Семёныча уволиться и остаться. Повёлся тот на уговоры, да занятия торговые не по душе оказались. Куда деваться бывшему ракетных дел мастеру? Пристроился в новом гарнизоне слесарем по делам котельным. Попивать начал. В систему вошло. То свежачком, то перегаром задышал, вот и Горынычем прозвали. Из военного городка никто не гонит. Дочь у него. Имя традиционно красивое, да со значением и ей дали - Динара. Драгоценная значит. С недавних пор её девичье положение оценивается как «на выданье». И Семёныч в серьез озаботился процессом поиска достойной ей пары. Вот и ты, как молодой перспективный, интересуешь его, исключительно, по сей прозаической причине.

    - Есть у Горыныча и особенность интересная, - продолжил Орешкин. - Он вроде как будущее собеседника способен предвидеть. Ничего конкретного не говорит, всё намёками, но ... какие-то для себя важные выводы делает. Вернее, для своей драгоценной доченьки. И пока никто в гарнизоне, как потенциальный зять, его не устроил. Есть в загадочных предвидениях любящего отцовского сердца некие несоответствия предполагаемого будущего рассматриваемой им персоны с представлением о счастье своей дочурки. Оно бы и пусть себе представляет, но ... интрига-то остается. Причем все попытки раскрыть гадальные карты Горыныча, понятно дело через обильные алкогольные возлияния, успехом не увенчались. Дары принимает, как должное ... а картишки держит в секрете. Не то, чтобы все холостяки жаждут женитьбы на Динаре прекрасной, просто интересно же ... познать истину. Хотя деваха, действительно, хороша ...

    «Кто таммм? Кто таммм? Кто там-м-м?...» - мультяшный голосок прервал рассказ.
    Прошуршала по-хозяйски открываемая дверь, и в ответ уверенно прозвучало:
    - Сто грам, сто грам, сто грам-м-м ...
Заговорившего следом Винни-Пуха, вошедший бесцеремонно перебил:
    - Мёду не надо, могу и без хлеба.

    Остановившийся в проёме двери мужичок в картинном приветствии приподнял черную потертую фетровую шляпу. Другая рука придерживала в кармане торчащую из него открытым горлышком чекушку. Запах жженой канифоли уверенно потеснил душок, меткое имя которому «выхлоп». Мимо мужичка мелькнула рыжая тень, запрыгнула на софу и синеглазо уставилась на занявшего её законное место двуногого негодяя. Николай безошибочно определил: Горыныч с Бонифацием.

    Вид худого, выше среднего роста, чисто выбритого и аккуратно стриженого мужчины лет пятидесяти в темно-сером помятом, но элегантном демисезонном пальто, к тому же ещё и в шляпе, никак не соответствовал сложившемуся у Николая образу беспробудного опустившегося пьянчужки. Легкая ухмылка на лице и кареглазый с хмельной хитрецой прищур гостя давали понять, что слегка растерянный вид сидящего на диване молодого человека им расшифрован верно.

    По-хозяйски распорядившись в прихожей шляпой, пальто и обувью, вновь прибывший протянул руку вставшему ему на встречу Николаю:
    - Барыкин. Проще Семёныч. На Горыныча не обижаюсь. Очевидно, имею честь знакомства с лейтенантом Даниловым. Дальнейший процесс общения предлагаю перевести в застольный формат.

    Николай смущенно представился и принял довольно крепкое мозолистое рукопожатие. Оглянувшись, понял, что прежнее сидячее положение принять уже невозможно. Развалившийся на софе рыжий Боня, выжидательно смотрел на хозяина квартиры.

    Орешкин, ткнув последний раз паяльником в сплетение проводков, включил коту музыку и внимательно посмотрел на нового гостя:
    - Семёныч, часа не прошло, как ты здесь рюмашку на душу принял за какой-то международный день магии. Нет, я не гоню, что ты ... Просто просвети, что за повод заставил тебя вернуться?
    - Так ведь день автомобилиста завтра, а послезавтра шестьдесят шесть лет, как наш героический комсомол родился. Так что ... мой вам салют сегодня. - Барыкин в широкой улыбке блеснул парой стальных фикс и водрузил на кухонный стол полуопустошенную чекушку «Столичной».

    Данилов достал из сумки поллитра такой же и пакет с лепешкой и ещё теплой самсой. Его же попытку положить водку охладиться в морозилку старшие товарищи неожиданно пресекли. 

    - В военторге брал? Да, поди, просил из холодильника? А вот поживешь с наше в Туркестане, поневоле привыкнешь к тепленькому питию, - пояснил Горыныч, зажигая газовую конфорку и опуская в поставленную на неё кастрюльку с водой водку.
    - Эт-т точно, слегка подогреть надо, - подтвердил Орешкин, сервируя стол закусками и украшая его середину внушительного диаметра сковородой с жареной картошкой.
    - А для контраста рекомендуется ледяная «Самаркандская» минералочка, - подытожил хозяин, вынимая из морозилки пару вмиг запотевших бутылочек.
Как ни была аппетитна жареная с армейской тушенкой картошка, сочна бараньим мясцом вкуснейшая самса, соблазнительна копченым душком «Краковская» нарезка, свежа ещё летними ароматами овощная горка алых помидор с пупырчатыми огурчиками и замечательна пышная с кунжутом хлебная лепешка ... теплую водку молодой лейтенантский организм принимал с трудом. А посему свеженалитые рюмашки Николай половинил, что привыкшие к культуре местного пития товарищи принимали с пониманием, лично себя малыми дозами не ограничивая.

    ... За окном стемнело. Вечернее время, побежавшее было вскачь после первой опорожненной бутылочки, к опустошению второй пошло размеренно и неторопливо. Два изрядно подвыпивших аборигена решились на эксперимент с коктейлем, смешав в произвольной пропорции подозрительной мутности остатки яблочного сока из стоявшей на подоконнике трехлитровой банки с содержимым принесенной Горынычем початой чекушки. Сомнительной принадлежности к благородному званию «коктейль» смесь поперчили, посолили и тщательно размешали. После дегустации время для хозяина остановилось окончательно.

    - Брысь, каналья, - Орешкин, оставив молодого коллегу на попечение старшего товарища, переместил тело на софу, бесцеремонно  спихнув рыжего котика с нагретого местечка, приглушил музыку, прилег и облегченно засопел.
    - Обижают? - Горыныч потрепал за ухом ткнувшегося лбом в его ногу Банифация и бросил ему колбасный кругляшек. Затем откинулся на спинку стула, прислонился для равновесия плечом к холодильнику, обмяк и задремал, обняв умостившегося на его коленях кота.

    Николай по-холостяцки соорудил внушительный бутерброд и, прихватив бутылочку минералки, перебазировался в комнату, удобно расположившись в мягком кресле. Полочка рядом стоящего торшера уже не пугала очередным пультом управления технического оснащения сей необычной квартиры. Разобравшись с аналогичными кнопками пульта диванного, лейтенант включил местную телепрограмму. На экране Евгений Леонов рвал на себе майку и ругал по-узбекски Миколу Питерского. Тем не менее, порядком захмелевшее серое вещество молодого лейтенанта легко справилось с переводом и приступило к замедленному процессу осмысления полученной от старших товарищей информации.
    Её количество, своеобразность представления в застольных условиях и пьяненькое состояние мыслителя быстро сморили молодой неокрепший организм, погрузив Данилова в тревожный сон ...

    ... Утомленный нестерпимой жарой лейтенант сидел в одних трусах на песчаном берегу озера и стучал булыжником по окаменевшей гимнастёрке. Из полуприсыпанной песком бутылки «Столичной» пыхнуло дымком, и появившийся призрак Луи Армстронга в полковничьем мундире заколыхался над жертвой:
    - Лит-т-т-тинант, - ты кто?
    - Начальник связи, - лейтенант покрепче перехватил булыжник.
    - Ты что! Это же полковник Огарков! Тот ... из Ташкента! - вынырнувший из озера Орешкин отобрал булыжник и забросил его далеко в воду, - Он самый важный здесь джин. Запомни, запомни ...
    - Мор-р-ргалы выколю! - рявкнул Луи и скрылся за барханом.
    Из-за огромного куста верблюжьей колючки выскочил кругленький армянин в полевой форме и под распутинский барабанный марш от Бони-М строевым шагом быстро отчеканил расстояние к расположившимся на берегу.
    - Па-ач-ч-чиму не по форме!? Пьешь, нигодя-я-яй?!
    Армянин пнул бутылку из-под «Столичной», подхватил её за горлышко и забросил далеко в озеро.
    - Сматри у миня ... ридиска, навуходоноссор, питух Гамбургский ..., - многообещающе и с характерным акцентом процедил сквозь верблюжачьи зубищи толстячок, смачно сплюнул, по-уставному повернулся кругом и ускоренным строевым шагом скрылся за барханом.
    Метнувшийся ласточкой за бутылкой Орешкин тяжело выдохнул:
    - Ну, всё ... теперь Аязян тебя достанет. Этот полкан второй самый важный для нас здесь джин. Запомни, запомни ...
    Позади хрустко затопало. Лейтенант обернулся. Козел Яшка в боевой скачке, вдруг, зарывшись копытами в песок, резко остановился перед жертвой.
    - Ме-е ... дай сигаре-е-еточку. - Яшка грозно потряс бородой  и хитро подмигнул, - Через три года будешь должен три пачки «Примы». Три, три ... через три, через три ...
    - Физкультпр-р-ривет! - подпрыгнувший на очередной счет «три» Яшка обернулся рычащим Горынычем. - Наш козел не ошибается. И не бойся ... теперь он тебя не тронет. Но через три года «Приму» истребует. Запомни, запомни ...
    - Тики-так, - лейтенант протянул руку Яшке-Горынычу, но от толчка в плечо начал падать, падать ... в песчаный колодец ...

    ... «Тут помню, тут не помню ...» Очнувшийся Николай мысленно перевел джентльменский теледиалог на местном наречии. На экране телевизора трое джентльменов удачи всё ещё находились в тюремной камере, тщетно пытаясь вспомнить место схрона похищенного золотого шлема. Музыкальные колонки басовито вздохнули последней фразой из композиции «Распутин» от «Бони-М».
    «Бред какой-то», - Николай жадно приложился к бутылке с минералкой.

    - Др-р-рыхнешь? М-м-молодо-зелено ..., - пьяно-покачивающийся Горыныч перекрыл телевизионный обзор и толкал молодого товарища в плечо. - А Яшке верь ... этот зверь не простой козел ... все знает, все видит. Сказал три года, значит  ... три.
    - Погоди, Семеныч ... ты-то как узнал про эти три ... то ж все во сне было? - лейтенант поперхнулся минералкой.
    - Я-то? А мы с Яшкой все знаем, все видим ...  Иной раз бухнем слегка и поговорим по душам. Как? Как минимум, на двух языках из трех мне известных. Я три знаю. Русский устный, русский письменный, русский матерный. А он ... разве что письменным не владеет.
    - Да за какие такие три года козел это мекал?
    - Придет время ... узнаешь. А пока старших слушай. Про Огаркова с Аязяном не забывай что сказано. И ... следи за миражами. Внимай чуду с разумением. Летом будет их немало над нашей точкой. Явление, хоть и природное, но и не без загадок скрытых. Все бестолково ахают, да охают, а посоображать-то никому и в голову не приходит.

    Комната позолотлась. Рыжий кот, важно продифилировав по периметру и, видимо, не присмотрев для себя уютного местечка, потерся о ногу хозяина. Горыныч пьяненько пошатнулся и перевел тему на свое:
    - Дай сигареточку ... А-а, ты же бросил ... Но курево все же имей. Помогает ... в общении с такими как я, да Яшка. Вот Серега не курит, а завсегда угостит ... Серега ... Эх, спит старлей ... ну и пусть спит. А мы пойдем ... Да, Боня?
    Понятливый лейтенант последовал за дружной парочкой.

    В прихожей над входной дверью прощально моргнул поросячими глазками длинноухий Пятачок и торжественно пропищал: «Желаю счастья в личной жизни».
Щелкнул дверной английский замок, и трех припозднившихся гостей приняла в свои объятия осенняя ночная тишина.
    Бонифаций крутнулся вокруг хозяина, искрящейся синевой глаз давая понять о жгучем желании отлучиться по своим кошачьим делишкам. Получив «добро», огненная тень мгновенно скрылась во тьме дворовой территории.
    - Ну ... будь здрав, боярин, ... как-нибудь ещё свидимся, - пожал руку сотоварища Горыныч. Поправив армейским жестом свою фетровую шляпу, отставной капитан пьяненькими зигзагами отправился на семейную экзекуцию.

    И по тому, как он неопределенно произнес «свидимся», Николай понял, что Павла Семеновича Барыкина его личность, как потенциального жениха драгоценной Динары, не интересует. В сравнении с мудреной туманностью ближайших перспектив, это обстоятельство веяло некоторой определенностью и вполне соответствовало совершенно другим намерениям.

    Южная октябрьская ночь одна тысяча восемьдесят четвертого года таинственно мерцала вселенской бесконечностью, приподняв над горизонтом Северного полушария загадочную туманность Южного Креста.

Продолжение. Глава 4. Мистически-реалистичная. http://proza.ru/2024/07/21/1059