646 красное знамя влксм 30. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2–е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

646. Красное знамя ВЛКСМ. 30.10.1973 г.

Во вторник 30 октября 1973 года балтийская осенняя погода показала себя сполна: рано утром температура воздуха была 5.0°С, вечером 6.5°С, в полдень поднялась до 10.0°С, но весь день с утра до ночи ощущалась только на 1.7°С, потому что с Балтики дул ветер со скоростью 6 м/с и всё время шёл настоящий «холоднючий» дождь – 14 мм осадков. На почту я в этот день не пошёл, потому что на корабле моряки «захлюпали носами», а наш корабельный доктор старший лейтенант медицинской службы Л.Н. Кукуруза начал выдавать всем противогриппозные препараты. Приход на корабль офицеров и начальников в квалификационные комиссии принёс нам простуду и грипп.

Утром в 08:00 во время утренней приборки корабля в ленкаюту вдруг пришёл заместитель командира корабля по политической части капитан 2 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин. Он пришёл не один, за ним суетливо торопился мичман Анатолий Андреевич Дворский. Он неуклюже, цепляясь за двери и переборки, нес длинное древко знамени, обёрнутое в полотняный чехол.

Я думал, что это уже собираются члены квалификационных комиссий, распахнул настежь дверь в ленкаюту в ответ на стук в дверь и хотел с порога сказать, что они «пришли рано», что «надо дать палубе высохнуть, после приборки, а потом заходить». Я никак не ожидал, что в дверях будут Д.В. Бородавкин и А.А. Дворский.

Дмитрий Васильевич был в старом кителе, но с новыми погонами капитана 2 ранга. Офицерская фуражка тоже была новая, с большим чуть ли не круглым верхом, высокой тульей, ровным околышем, чётким кантом по верхнему краю околыша и по краю донышка, с лентой чёрного цвета, лакированным козырьком, военно-морской кокардой, подбородочным ремешком и двумя форменными пуговицами.

Дмитрий Васильевич выслушал моё приветствие и краткий рапорт: «Здравия желаю, товарищ капитан 2 ранга! Матрос Суворов. Занимаюсь приборкой ленкаюты и подготовкой её к квалификационным экзаменам. За время вашего отсутствия происшествий нет, замечаний нет, всё нормально». На это неуставное «всё нормально» Дмитрий Васильевич усмехнулся, осторожно переступил комингс двери ленкаюты и остановился в дверях. Из-за его плеча с любопытством то и дело выглядывал мичман Анатолий Дворский.

– Вольно! Продолжайте приборку, – вполголоса скомандовал Дмитрий Васильевич Бородавкин и огляделся по сторонам.

В ленкаюте было на что посмотреть. По переборкам (вертикальным и косым, соответствующим обводам корпуса носовой части корабля) висели разного размера стенды на разную тематику: полный состав Политбюро ЦК КПСС и Советского правительства СССР; стенд, посвящённый Конституции СССР; стенд представляющий структуру правоохранительных органов ВС СССР; стенд с «кармашками», в которых были вложены брошюры с крайними (последними) решениями Съездов КПСС и постановлениями Пленумов ЦК КПСС; отдельный красочно оформленный стенд с «кармашками», в которых были вложены брошюры с военными уставами (Корабельный устав ВМФ СССР в центре). Украшением ленкаюты был большой портрет Владимира Ильича Ленина, выполненный мной цветными карандашами и увеличенный с картинки через эпидиаскоп. Этот портрет В.И. Ленина был «улыбчивым», но обладал удивительным свойством: на нём Ленин следил своими насмешливо прищуренными глазами за зрителем, где бы тот не находился…

На столе президиума в ленкаюты были разложены подшивки свежих центральных газет: «Правда», «Красная звезда», «Комсомольская правда» и газеты «Страж Балтики». Здесь же стопками были разложены книги, брошюры и распечатанные инструкции (руководящие документы) к занятиям по военным специальностям и квалификационным испытаниям. Члены комиссии часто пользовались этими информационными материалами и удивлялись, откуда у нас в корабельной библиотеке эти документы для служебного пользования…

В ленкаюте после того, как из неё вынесли все наши трофеи с БС (боевой службы), был порядок и чистота: все банки (скамейки) были прочно принайтовлены к палубе растяжками, выровнены рядами с удобными интервалами, чтобы сидящие на них не мешали друг другу. На этих банках (скамейках) свободно размещалось до 20 человек, а за столом президиума – пятеро. Ленкаюта ярко освещалась большими люминесцентными светильниками под подволоком и лампами аварийного освещения, выполненными в водо- и газонепроницаемом исполнении.

Единственный недостаток ленкаюты был в отсутствии централизованного отопления: летом под верхней палубой бака было жарко, зимой – холодно. Однако, когда в ленкаюту «набивалось» достаточно моряков, то становилось теплее. В ленкаюте был единственный небольшого диаметра иллюминатор, закрытый двумя круглыми «броняшками»: одна тонкая алюминиевая (светомаскировочная), другая толстая стальная (противоатомная). Стекло иллюминатора было броневое, чешское, «Богемия».

Иллюминатор ленкаюты я иногда открывал, чтобы проветрить помещение, чтобы запустить в ленкаюту солнечный свет, чтобы посмотреть на мир и подышать свежим морским воздухом. Когда я не успевал на ходу корабля закрыть иллюминатор броняшкой, то через стекло было видно, как нос корабля врезается в волны, погружается в зелёно-жёлтую глубину и тогда мне казалось, что наш корабль превращается в подводную лодку. Жуть…

Палуба ленкаюты была чистой и мокрой, повсюду был порядок и достойный вид, атмосфера в ленкаюте была тоже чистой, без посторонних и тяжёлых запахов. Ленкаюта выглядела красиво, достойно, ответственно и насыщенно; всё в ленкаюте настраивало на солидный, официальный и идеологически насыщенный лад. Дмитрий Васильевич Бородавкин с удовольствием ещё раз огляделся по сторонам, взглянул на портрет В.И. Ленина, отвел глаза, скомандовал мне «Вольно!» и присел на среднюю банку. Рядом с ним встал мичман А.А. Дворский со знаменем по стойке «смирно».

– Вы сделали отличный комсомольский стенд ко дню рождения ВЛКСМ, – начал разговор Дмитрий Васильевич Бородавкин. – Отличный! И праздничная корабельная стенгазета тоже отличная.
– Только не хватает материалов с общего комсомольского собрания нашего соединения, - сказал с досадой замполит. – И фотографий…
– Вы же обычно выносите на стенды ваши фотографии, а теперь их нет. Только картинки и фото из наборов наглядной агитации, а где же снимки нашей корабельной жизни?

– Их не может быть! – сказал я решительно и даже с ноткой обидной злости. – У меня десять непроявленных фотоплёнок ещё с БС!
– Почему?!
– Потому что у меня закончились все фотореактивы. Вообще все! Нет ни проявителя, ни закрепителя, ни фотобумаги!

– Ну, для такого случая, как 55-летие ВЛКСМ можно было взять и из запасов разведотдела? – лукаво сощурившись, спросил Бородавкин.
– Никак нет, товарищ капитан 2 ранга! – отчеканил я. –  Все запасы мои, в том числе разведотдела, закончились, когда мы гонялись за немецкой подлодкой у входа в базу. Я вам об этом докладывал…
– Да? Не помню. Может быть. Тогда было некогда думать о фотореактивах…

– А что ж вы не попросили фотореактивы в разведотделе?! –  строго спросил Дмитрий Васильевич. – Насколько мне известно, вам бы не отказали…
– Отказали, товарищ капитан 2 ранга. Я ещё не сдал им сводный отчёт визуальной разведки за БС.
– Почему?! – уже с тревожным возмущением спросил замполит.
– Потому что я должен сдать свой сводный отчёт после согласования его с командиром корабля, – ответил я спокойно и устало.
– Да? – с сомнением спросил Дмитрий Васильевич Бородавкин.
– Да, - ответил я и всем своим видом показал, что больше на эту тему говорить ничего не буду.

Дмитрий Васильевич Бородавкин уловил перемену в моём голосе и продолжил уже без начальственного гонора…

–  Всё же об общем комсомольском собрании нашего соединения с участием командующего Балтийским флотом адмирала Михайлина в нашей корабельной стенгазете надо было написать. Наша комсомольская организация БПК «Свирепый» была названа лучшей в соединении, а экипажу корабля было вручено Красное знамя алтайского крайкома комсомола – шефа нашего флота. Адмирал Михайлин дал отличную оценку нашему кораблю и экипажу за нашу первую БС.
– Я не знал, что об этом собрании написать, я там не был, –  сказал я «со значением». – Но про оценку «отлично» и о том, что БПК «Свирепый» назван отличным кораблём, я написал…
– Да, я прочитал, – сказал Бородавкин.

– Вот это знамя, – сказал Дмитрий Васильевич. – Теперь его надо как-то пристроить и где-то разместить…
– То есть как? – не по уставу изумился я…
– Ну, это знамя не нашего корабля, то есть не воинской части, – сказал озадаченно Дмитрий Васильевич. – То есть это знамя наше, но оно от алтайского крайкома комсомола, то есть дарёное нам, то есть не дарёное, а пожалованное нам, то есть как бы наградное…

Капитан 2 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин запутался в этих «то есть»…

– Короче, – перешёл он на начальственный тон. – Вот вам с Дворским задание: придумайте, куда и как разместить это знамя. В кают-компаниях офицеров и мичманов оно не смотрится и не размещается. В какой-либо каюте оно тоже неуместно, так как относится к комсомольской организации корабля. Значит, ему самое место здесь, в ленкаюте, а у тебя все переборки заняты стендами.
– Виноват, – тут же отреагировал я с некоторой обидой.
– Да ты не виноват, – с досадой сказал замполит. –  Вы молодец. Всё правильно сделали, только теперь надо придумать, как и где расположить это наградное комсомольское знамя, чтобы им можно было гордиться всем. Задание ясно?
– Точно так! – почти хором ответили мы с мичманом Дворским. – Ясно!
–  Действуйте! – устало сказал капитан 2 ранга Д.В. Бородавкин, нахмурился, как будто что-то вспоминая, не вспомнил, махнул рукой, бросил короткий взгляд на Дворского и вышел из ленкаюты.

– Ну, ты, Александр, сам тут покумекай, – поспешно заявил мичман Анатолий Андреевич Дворский. – Тебе тут в ленкаюте видней, а мне спешить надо. Дела. Я секретарь квалификационной комиссии. Сам понимаешь, ответственное дело!

Мичман Дворский выскочил из ленкаюты, и я услышал, как он дробно стучит ботинками по трапу, догоняя замполита.

Длинное (2.5 м) толстое (диаметром 4 см) тёмного цвета (лакированное) древко знамени стояло под углом, прислонённое к углу помещения ленкаюты, упираясь в подволок никелированным копьевидным навершием с символами Советского союза: звездой, серпом и молотом. Я развязал тесёмки, удерживающие чехол знамени и осторожно снял его через навершие. Знамя было туго свёрнуто на древке. Очень осторожно и бережно я раскрутил древко и развернул знамя в его полную величину.

Красное знамя представляло собой двустороннее полотнище из алой плотной, но гладкой и блестящей материи (шелковый фай), размером по длине – 145 см, по ширине –  115 см, то есть как настоящее красное знамя воинской части. Рядом с таким красным знаменем я стоял на посту в 9-м Флотском экипаже ДКБФ в поселке Пионерское Калининградской области в ноябре-декабре 1971 года. Тогда нам, новобранцам, сказали что «Красное знамя воинской части – это «знак объединения и внутренней спайки военнослужащих полка, символ воинской чести, доблести и славы». Точно с таким же ощущением и волнением я смотрел на это красное знамя Алтайского крайкома ВЛКСМ.

Знамя с трёх сторон по краю было обшито золотистой шёлковой бахромой с частыми кручёными «хвостиками», а четвёртой стороной, оно обёртывалось вокруг древка и крепилось к нему скобками. На одной (лицевой) стороне знамени в верхнем правом углу была напечатанная на ткани надпись золотистыми буквами: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». В центре таким же золотистым цветом с оттенками изображён комсомольский значок ВЛКСМ, размером 50-50 см. Ниже значка большими красивыми буквами надпись: «Лучшей комсомольской организации от Алтайского крайкома ВЛКСМ». На обратной стороне знамени такой же значок ВЛКСМ и надпись: «Всесоюзный Ленинский Союз Молодёжи».

К никелированному навершию знамени крепились два кручёных шелковый шнура с кистями бахромы на концах (одно немного выше другого). Длина шнуров составляла 270 и 285 см. Почему-то я измерил длину древка, шнуров и габариты знамени моей штурманской линейкой…

Красное знамя было красивым, величественным, значимым и я невольно вспомнил слова из комсомольского устава 1962-1966 годов: «ВЛКСМ, каждая республиканская, краевая, областная, окружная, городская, районная, а также первичные комсомольские организации (на основании решения ЦК ВЛКСМ) имеют Красное знамя как символ чести и боевой сплоченности комсомольцев, объединенных беззаветной преданностью социалистическому Отечеству, Коммунистической партии Советского Союза. Комсомол воспитывает у каждого члена ВЛКСМ верность и уважение к Красному знамени. Член ВЛКСМ бережно хранит комсомольский билет, носит как символ своей принадлежности к Ленинскому Коммунистическому Союзу Молодежи комсомольский значок».

Решение о применении красного знамени, вручённого командиру БПК «Свирепый» капитану 2 ранга Е.П. Назарову и замполиту капитану 2 ранга Д.В. Бородавкину командующим Балтийским флотом адмиралом В.В. Михайлиным на общем комсомольском собрании 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ в воскресенье 28 октября 1973 года в зале клуба ВМБ Балтийск, пришло ко мне сразу и внезапно. Несомненно, это наградное красное знамя нашей комсомольской организации БПК «Свирепый» завоёвано нами всеми, всем личным составом экипажа корабля и давно нам вместе с оценкой «отлично» и званием «отличный корабль Балтийского флота» за нашу первую БС (боевую службу). Поэтому оно должно быть на виду у всех, то есть в столовой личного состава и дополнять собой наш комсомольский стенд и корабельную стенгазету, посвящённую 55-летию ВЛКСМ. Только вот как крепить это знамя к переборкам, чтобы его не повредили, не помяли, не оскорбили чем-нибудь?

Сначала я попробовал разместить это красное знамя в ленкаюте, но оно закрывало собой обязательные стенды с членами Политбюро и решениями КПСС за «спиной» стола президиума. Потом я попробовал прикрепить красное знамя к переборке между ленкаютой и корабельной библиотекой, но теперь все проходили бы мимо красного знамени в тесном проходе и неизбежно задевали бы его руками и плечами, особенно, во время качки. Тогда я решил разместить красное знамя на косой переборке, повторяющей изгибы правой носовой части корпуса корабля и оно там засмотрелось лучше всего, потому что из просто прямоугольного полотнища материи превратилось в гибкое «волнующееся» знамя…

Приняв такое решение, я обрадовался, вооружился ножницами, суровыми толстыми кручёными нитками защитного цвета, английскими булавками, отвёрткой, самодельным буравчиком из толстого «сапожного» шила и шурупами среднего размера. К этому времени в ленкаюте уже начали собираться мат росы, старшины и офицеры на занятия по квалификационным испытаниям. Они с интересом и восторгом рассматривали знамя и одобрили моё решение разместить комсомольское знамя рядом с комсомольским стендом в столовой личного состава.

Офицер, проводивший занятие, выделил мне в помощь двоих матросов и мы дружно, с ликованием, побежали-понесли длинное древко нашего красного знамени в столовую личного состава. Там мы тоже совместно, споря и перебивая друг друга предложениями, косо разместили древко знамени на переборке, а полотнище нитками растянули и расположили красиво на переборке так, словно оно развевается по ветру.

Теперь комплект наглядной агитации из корабельной стенной газеты, в которой сообщалось об общем комсомольском собрании нашего соединения и об отличной оценке нашего корабля за нашу первую БС (боевую службу), из комсомольского стенда о 55-летии ВЛКСМ и нашего наградного комсомольского знамени Алтайского крайкома ВЛКСМ полностью соответствовал этим событиям. В спешке я только не сообщил отдельно в боевом листке о том, как и кому непосредственно вручалось это красное знамя первичной комсомольской организации БПК «Свирепый»…

Появление наградного красного знамени произвело настоящий фурор в экипаже БПК «Свирепый». В течение всего дня вторника 30 октября 1973 года вокруг знамени, стенда и стенгазеты толпились моряки экипажа корабля, а также все приходящие на корабль проверяющие; члены квалификационных комиссий с соседних корабле и из штабов нашего соединения. Отдельно прибыли офицеры из политуправления и особого отдела. Они заглянули в ленкаюту, где в это время шли занятия по подготовке к квалификационным испытаниям, встречались с нашим замполитом и командиром корабля, но ко мне в ленкаюту не заходили.

В этот вторник 30 октября 1973 года на корабле уже в рабочем порядке налажено и дисциплинированно шли плотные занятия и тренировки по специальностям. Все были очень заняты, сосредоточены, серьёзны, но во время обеда и ужина все дружно радовались и ликовали тому, что у нас всё получается так, как надо. Командир корабля капитан 2 ранга Е.П. Назаров и замполит капитан 2 ранга Д.В. Бородавкин были очень заняты подготовкой к квалификационным испытаниям.

Оказалось, что в понедельник 29 октября 1973 года Дмитрий Васильевич Бородавкин усиленно готовил теоретические вопросы к квалификационным испытаниям. Он подбирал членов квалификационных комиссий. Он составлял справки и характеристики матросам и старшинам, мичманам и офицерам на присвоение и подтверждение званий классных специалистов ВМФ. Д.В. Бородавкин сам был членом некоторых квалификационных и аттестационных комиссий. Вот почему он в понедельник 29 октября 1973 года не пришёл в ленкаюту…

Да, жизнь и флотская служба на корабле бурила совсем не по погоде: «на улице» (так мы называли верхнюю палубу корабля) холодный дождь и ветер, а внутри корабля жаркое состязание ДМБовских годков, годков, подгодков и молодых матросов. День рождения и 55-летие ВЛКСМ комсомольский экипаж БПК «Свирепый» встречал и отмечал «по-боевому» тренировками, испытаниями и экзаменами на классность. Красное знамя Алтайского крайкома ВЛКСМ, которым нас наградили за успехи в боевой и политической подготовке и за отлично выполненную БС (боевую службу) все на корабле воспринимали как символ нашего общего героизма.

Мы все хотели, нет, не хотели, а жаждали быть героями на БС, жаждали совершить подвиг и этот миг подвига пришёл в конце октября 1973 года. Все ДМБовские годки жаждали доказать всем, что БПК «Свирепый» в любой момент готов выйти в море на БС, а если это не случится немедленно, то они передают корабль в полном вооружении готовой к бою смене следующих за ними годков, подгодков и молодых матросов. Вслух об этом ДМБовскими годками это как-то не говорилось, но точно подразумевалось, потому что они меня просили сфотографировать их на фоне теперь уже нашего комсомольского Красного знамени.

Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: 1973 год. Вручение красного знамени ЦК ВЛКСМ «За успехи в выполнении решений XXIV съезда КПСС» лучшей комсомольской организации. Город Лукояново Нижегородской области РСФСР. Газета «Лукояновская правда». Рассказы, очерки, воспоминания. Стр.10. Наше красное знамя от Алтайского крайкома ВЛКСМ «лучшей комсомольской организации» было точно таким же и вручалось, вероятно, точно так же. Увы, автору не удалось увидеть своими глазами это событие и прочувствовать его, но на БПК «Свирепый» очень гордились этим комсомольским красным знаменем, потому что ни у кого больше такого не было и мы были лучшими…