Скрипачка

«Где моя скрипка? Нигде ее нет. И комната не моя. В окно видны кусты рядом, можно рукой дотронуться. Это же не мой девятый этаж. Где я?» - недоумевала старая скрипачка.

В дверь постучали.

- Я принесла вам завтрак, - сказала с небольшим акцентом черноволосая девушка.

- Какой сегодня день? – не слушая ее, спросила скрипачка.

- Четверг.
 
- У меня в четверг уроки.  Вызовите мне, пожалуйста, такси до музыкальной школы.

- Не волнуйтесь, - ответила слегка растерянная девушка. Я сейчас позову доктора.

- Какого еще доктора?! Зачем?! Где я?
 
Девушка исчезла, вошел врач.
 
- Не беспокойтесь. Все в порядке, - мягко произнес он.
 
- Где я? – повысила голос ничего не понимающая Наталья Леонидовна.

- Вы в прекрасном месте. Здесь вам будет хорошо. Будете гулять в чудесном парке. Наш пансионат…

- Как я сюда попала? – перебила его Наталья Леонидовна.
 
- Вас привез сюда родственник.

- У меня нет родственников, -  запротестовала оторопевшая женщина.
 
- Не волнуйтесь. Мы разберемся и все уладим. А сейчас примите таблеточку, - сказал врач, протягивая ей лекарство.

Туман окутал голову старой женщины. Сумбур мыслей не давал вспомнить главное.

«Я летела в самолете. Этот, как его, не помню, бывший муж Ульяны, азербайджанец… Как он проник в дом?  Была Валя… Наглая, поселилась в моей квартире, вещи мои переворошила. Говорит, что она моя двоюродная сестра. Тысячу лет ее не знала. Свалилась на голову. А азербайжанец сказал: «Полетим в Амстердам. Там нас встретит Ульяна. Ульяна не встретила. Мы ехали в машине. Куда мы ехали?»
Мысли совсем запутались.
 
Наталье Леонидовне послышалась музыка. Кто-то играл «Посвящение Поганини» Шнитке. Ее ученица? Нет, это она сама, Наташа, на выпускном концерте.

Старая скрипачка встала перед зеркалом, коснулась невидимых струн несуществующим смычком и заиграла вдохновенно, виртуозно.

Публика ей аплодировала, громче всех Эмма, самая близкая ее подруга. Где она сейчас? Почему не звонит? Она же всегда знает, когда у меня уроки в школе, и каждый раз об этом напоминает. А какой сегодня день? Надо позвонить Эмме, спросить. Где телефон? Нет нормального телефона с трубкой, а другой, дурацкий, мне не нужен, все равно, им не пользуюсь.

Эмма звонила Наташе сто раз на дню. Мобильный был отключен, городской не отвечал.

Теряясь в догадках, она понимала, что даже в случае самого ужасного исхода, никто ей не сообщит. Нет у Наташи ни родных, ни близких. Умерли все. Осталась только Эмма. Есть, правда, племянница Ульяна, только где она? Известно, что в Амстердаме, но ни адреса, ни телефона ее у Эммы нет.
 
Не любила Эмма эту Ульяну, которой Наташа всю свою нерастраченную  материнскую любовь отдала: наряжала, в театры водила, деньгами снабжала. А уж сколько подарков из-за границы привозила! Наташин муж, известный пианист, тоже ей из каждой зарубежной командировки что-нибудь из вещей притаскивал. Ну, как же?! «Свет в окошке» - любимица-девочка в бездетной семье, единственная наследница. Четырехкомнатная квартира в центре Москвы и все прочие материальные ценности, которых немало, Ульяне достанутся. Но это в будущем, а ей с детства хотелось красиво жить. С юности за границу рвалась.

Смазливенькая Ульяна умела мужчин соблазнять пышными формами и вкрадчивым голоском. Напела сладкую песенку простофиле-голландцу, поженились они, укатили  в Амстердам. Там она ему рога наставила, погуляла в свое удовольствие, а потом замуж вышла за нашего бывшего соотечественника и ребенка родила. Но через некоторое время и с этим мужем развелась.
 
 Наташа не раз к Уле в Амстердам ездила, с ребенком ее нянчилась, помогала, как могла. «Муж у Ульяны хороший, - говорила она Эмме, - бизнесмен, дом – полная чаша». Подробностей не рассказывала, а подружки Наташины уверяли, что Ульянин муж –  торговец наркотиками. Кто его знает?!

 Когда осталась Наташа одна, без  близких, и в Амстердам по разным причинам уже ездить не могла, быстро начала сдавать, постарела, да еще и ковид ее настиг. Стала Эмма замечать, что с памятью у подруги плохо, все забывает, путает события, не может толком мысль высказать. Интерес к жизни потеряла. Только музыкальная школа ее на этом свете держала.
 
Здесь она на высоте была, профессионализм ее никак не пострадал. Наташа – педагог от бога. 65 лет преподает. Многие из ее учеников известными музыкантами стали, призы на международных конкурсах получали. Нельзя ей уходить из школы, пропадет она.

Коллеги это понимали, расставаться с ней не хотели и помогали по возможности: журнал за нее заполняли, такси домой присылали, продукты покупали.

Нашлись и другие опекуны. Соседка стала часто захаживать: то пирожное принесет, то своим кушаньем угостит. В банк ее сопровождает: деньги, мол, снимать Наташа сама не умеет, да и сосчитать не может.
 
Откуда ни возьмись, появилась двоюродная сестра Валя. На правах родственницы поселилась в Наташиной квартире. Никогда прежде Эмма ее у Наташи не видела.

- Помогает тебе Валя по дому? - спрашивает Эмма у подруги.
 
- Зачем мне нужна ее помощь? - возмущается Наташа, -  роется в моих вещах, деньги мои куда-то спрятала.
 
- Еду тебе она готовит? – интересуется Эмма.

- Иногда готовит. Пельмени, сосиски. Да, мне ничего не надо.

И вот теперь Наташа не отвечает на Эммины звонки. Волнуется Эмма, нервничает. Вале звонить не хочется, но, что делать, пересилила себя.
 
- Что с Наташей? – спрашивает она у новоявленной двоюродной сестры.
 
- Не знаю и знать не хочу, - отвечает Валя. - Приехал этот мерзавец, наркоторговец, бывший Ульянин муж. Отобрал у меня ключи и запретил  появляться в квартире, - с обидой говорит она, - а я все-таки родственница и тоже имею право…

Валя не договорила, на что имеет право, и с возмущением добавила:

- Еще наглая соседка влезла, предлагала свою опеку над Наташей за часть ее жилплощади. Сволочь такая. Ульянин муж, конечно, послал, ее куда подальше.

- Где же Наташа? – упавшим голосом вопрошает Эмма. Ответа нет. Валя отключила телефон.

 «Может быть, в музыкальной школе что-нибудь знают?», - со слабой надеждой подумала Эмма. Позвонила туда.

- Наталья Леонидовна недавно уволилась, - ответили ей в школе. Она сейчас в Баку.
 
- Как в Баку? – вскрикнула  огорошенная Эмма.

- Ее увез туда родственник, муж ее племянницы.
 
«Зачем увез? Где Ульяна? Что стало с Наташей в Баку?» – снова теряется в догадках  верная подруга.

В это время, закончив виртуальную игру на скрипке, Наталья Леонидовна стояла перед зеркалом в незнакомой комнате. Юная Наташа исчезла. В зеркале отражалось сморщенное старое лицо. На столе стоял несъеденный завтрак.Черноволосая девушка просунула голову в дверь.

 «Это – не Амстердам, - вдруг осенило старую скрипачку, - и Ульяны здесь нет».
 
- Где я? Где я? - с отчаянным криком выскочила она из палаты. На шатких ногах почти побежала по длинному коридору.

«Кто здесь самый главный? Кто здесь главный?» – кричала она в пустоту. Из кабинета вышел врач. «Не волнуйтесь, успокойтесь, - бодрым голосом увещевал он, - все будет хорошо. Вы в хорошем пансионате. Здесь о вас позаботятся.
 
- Я хочу домой, я хочу домой! - залилась слезами, как беспомощный ребенок, несчастная женщина. Верните меня немедленно домой, - требовала она, бессильно тряся маленьким кулачком.

 - Это невозможно, - спокойно объяснил врач, - вы же москвичка, а мы находимся в Баку. Ваша квартира, насколько мне известно, выставлена на продажу.

Ошалелый взгляд устремился к врачу. Нечеловеческий вопль вырвался из груди осознавшей весь ужас постигшего ее горя женщины.

В коридор сбежались испуганные постояльцы дома престарелых. Появилась медсестра.

«Сделайте новенькой успокоительный укольчик со снотворным», -  шепнул ей на ухо невозмутимый врач.
 
Медсестра взяла  Наталью Леонидовну под руку и повела в палату.
«Я, наверное, уже умерла, - подумала, засыпая, старая скрипачка. Надо сообщить об этом Эмме.