Прощай оружие. Глава 10. Юла-ака

Глава 10. Юла-ака
Предыдущая глава. Глава 9. В поле. http://proza.ru/2024/07/22/950

    Вполне уже окрепшие плечи старшего лейтенанта Данилова безропотно терпели груз ответственности за два сиротских подразделения с особым закрытым хранилищем. Тоску же наводило отсутствие штатного старшины. Старшинско-бурлацкую лямку в батарее тянул одногодок Борис Борисыча старший сержант Бычков и тоже срочник. А ведь настоящий старшина солдату должен быть, не иначе, как отцом родным. Это комбат есть строгий, но справедливый  всем батяня. А старшина всё хозяйство ведет. Он и оденет-обует, в баньке отмоет, бельишко заменит, нерадивому неряхе по тыковке постучит, заскучавшему сопли подотрет, в полях накормит и обогреет, в бою боекомплектом снабдит. Всего-то и не перечислить, что на старшинских плечах могучих лежит. В общем лямкой бурлацкой старшинское дело назвать самое то и будет верным. Какой бы срочник не был хозяйственным парнем, не вытянуть ему всего. Не его это дело. Прапорщика. Раньше старшинами сверхрочники становились. Затем же статус старшинский повысили.

    И Николай выпросил-таки у командования настоящего старшину. Новый боевой товарищ оказался узбеком, причем из местных. Настолько из местных, что даже проживал не как все, далеко в Каттакургане, а в маленьком кишлачке под названием Сыпки, приютившегося с незапамятных времен в небольшом ущелье между скалистыми горками километрах в пятнадцати от второй точки. На службу он ездил на личном автотранспорте - стареньком голубеньком «Запорожце» совершенно горбатенькой модели самых первых выпусков.

    Звали прапорщика Юсуф Юлдашев. Впрочем, солдатская молва прозвала его Юла-ака. Умеет же этот люд давать совершенно соответствующие прозвища своим командирам. Явно не богатырская фигура и быстрая короткая походка маленького кругленького с удлиненным острым носом мужичка тому соответствовала. Казалось, что он был как на пружинах: всегда подвижный и ... нахальный.

    Комбат порадовался столь быстрому решению непростой для него задачки и с некоторым облегчением посвятил нового прапорщика в дела старшинские, передав ему осторожно также и ключи от хранилища с химией и инженеркой. Однако облегчение оказалось именно некоторым, так как спустя пару недель за прапорщиком стал отмечаться нездоровый повышенный интерес к складскому хозяйству. Уж очень часто тот пристрастился проводить с ним время, якобы наводя там достойный высокой оценки порядок. Данное обстоятельство тем более беспокоило комбата, что усиленная работа на складе шла всё больше и больше в ущерб его основным старшинским делам.

    Беспокоила и с первых же дней зародившееся товарищество между Юла-акой и начальником склада горюче-смазочных материалов. Тем самым прапорщиком, знакомым Данилову ещё по первой встрече при развертывании самаркандской дивизии в декабре восемьдесят четвертого. Хорошо теперь зная его имя и фамилию, тем не менее, Николай, в память о новой встрече с ним в автобусе, называл прапорщика не иначе, как Василием Алибабаевичем.

    Причина повышенного интереса прояснилась в один интересный день, когда совпали два события. Во-первых, прошел шустрый весенний дождик. А во-вторых, Юсуф Юлдашев отмечал свой день рождения. И по второму поводу конец служебного дня закончился некоторым возлиянием спиртного. «Запорожец», понятное дело, на сутки осиротел. Юла-аку решили завезти домой в Сыпки на автобусе. Именинник сопротивлялся. Решили, что по причине застенчивости. Настояли и повезли почти насильно. По пути притормозили возле Шайбы. Добавили горячего и в прямом и в переносном смысле. Наконец добрались до Сыпков.

    На самом деле, этот кишлак посещался посторонними не часто. Как по причине бедности продовольственного ассортимента в местном дукане-сельмаге, так и по причине не совсем хорошего отношения населения, бывшего прямыми потомками жестоко усмиренных командармом Буденным местных басмачей в тревожные двадцатые годы. Заехав же в Сыпки, путники неожиданно увидели картину апокалипсиса.
По узким улочкам между дувалами ходило нечто полугражданско-полувоенное. Это нечто поголовно переоделось в ОЗК, то есть в общевойсковые защитные комплекты - этакие специальные плащи и сапоги для защиты от химического, бактериологического и радиоактивного заражения. Надень на них противогазы и точно - апокалипсис третьей мировой войны не в кино, а наяву. Поймав маленького человечка неопределенного возраста, скользящего по грязи в не по размеру больших и плохо застегнутых химсапогах, спросили:
    - Где взял?
    - Купил, - не задумываясь, честно признался тот, зло и с подозрением на возможное возобновление репрессий поглядывая на понаехавший военный люд.

    И здесь комбату стала очень даже ясна причина столь повышенного интереса его старшины к вверенному инженерно-химическому объекту. Под благовидным предлогом он потихоньку таскал из химприцепа вот эти самые ОЗК и продавал своим же соплеменникам, чем те оказались очень довольны в случившуюся непогоду. Наверное, данное коммерческое предприятие прапорщику представлялось почти безупречным. Во-первых, в Сыпках, как правило, посторонних глаз нет, во-вторых, дождливая погода здесь хоть и редкость, но бывает, а местному населению военное обмундирование вообще нравилось своей простотой и добротностью. А такие в век не сносимые плащи, как альтернатива родным халатам, и сапоги, как альтернатива разлюбезным калошам, очень даже пришлись кстати.

    На следующий день, на складе с химией и инженеркой провели ревизию. Оказалось, что пропажа измерялась не только парой десятков комплектов ОЗК, но и некоторым количеством  маскировочных халатов, очевидно также проданных местному населению. Дело запахло для Юлдашева, как говориться, керосином и воришка большую часть украденного вернул, за что-то заплатил, а что-то потом пришлось списывать как использованное по назначению. Эксперимент с назначением смотрителя складов провалился. Прапорщика уволили, комбат опять остался один на один с беспокойным хозяйством, закрыв его до лучших времен на семь замков под семью печатями.

    А жизнь продолжалась день за днем, неделя за неделей шла своим понятным и не совсем чередом. Перенесенный на апрель февральский плановый полевой выезд части в лагеря окружное начальство и вовсе отменило. Итоговую проверку приказало провести своими силами. Всё указывало на подготовку дивизиона к утилизации. А он по-прежнему сопротивлялся. Или просто катился по накатанной стезе, старательно выполняя утвержденные ранее плановые предписания.

    И вот уже степь отполыхала апрельским маковым цветом.  Побурели и эфемеры, готовые вскоре безропотно принять свою печальную участь быть безжалостно поджаренными беспощадным солнцем и раздавленными бегущими в даль безбрежную колючими шарами перекати-поля. Первый майский зной настойчиво заработал над привычным голодным видом великой степи.

Продолжение. Глава 11. Время пришло. http://proza.ru/2024/07/22/1188