Танец русалки 6 глава

За этот день я умирала сотни раз. И воскресала примерно столько же. Джерико с усердием вырезал на моей коже собственное имя множество раз, чтобы я не забывала ни на миг кому принадлежу. Снова и снова. Восстанавливал мою плоть, чтобы снова ранить. Он упивался моими криками, мурча себе под нос и добавляя новых завитков к буквам на моем окровавленном теле. Меня никто не слышал, кроме него и рыб на дне моря. Этот воздушный пузырь превратился из спасительного воздушного кармана в камеру пыток, в которой я за долгие часы испытала столько граней боли, о которых и не подозревала раньше. Я даже отчаянно возжелала быть съеденной заживо белой акулой, что кружила вокруг пузыря, приманенная запахом моей крови, что вдоволь пропитала барьер, возведенный демоном. Огромная рыбина раз за разом набрасывалась на тонкую с виду пленку, чтобы отхватить ломоть мяса, в который превратилась я, добавляя мне новой агонии от дикой тряски. А Джерико лишь посмеивался над потугами глупой хищницы, продолжая свое дело.

— Ты принесешь мне душу смертного, моя маленькая золотая рыбка, или будешь возвращаться сюда. Снова и снова. Ты будешь испытывать все заново, пока до тебя не дойдет смысл твоей работы. Ты согласилась на сделку сама, так исполняй…

Приговаривал Джерико, снимая тонкими лентами чешую с моего хвоста. А я даже помешать ему не могла. Мое тело больше не принадлежало мне. Оно одеревенело, лежа неподвижно под скрупулезной работой садиста. И сегодня я была рада приходу ночи. Выбравшись на берег, я готова была целовать песок, что держал меня, не содрогаясь под ногами. Да, демон излечил меня, но только тело, не разум. Он же продолжал гореть в агонии и вопить от непрекращающейся боли, пока на безупречном лице красовалась соблазнительная улыбка сирены.

На крыльце меня поджидал Мигель, чего раньше никогда не было. Я собиралась было пройти мимо, но он проворно ухватил меня за локоть, как бы я не старалась увильнуть.

— Сегодня небывалый наплыв клиентов. Что это? Полнолуние так действует на самцов? — Решил пошутить он, но как всегда неудачно.

— Не больше обычного. — Сухо отвечала я ему без тени улыбки.

— Но и не меньше, Чесс. Не меньше. Ты — мое золото, дорогая рыбка. — Он приблизил ко мне свое лощеное лицо, вдыхая запах соли и слез с моей кожи. — Так что не зли Джерико понапрасну. Ведь я планирую срубить твоим телом еще не один джек-пот.

Больше он ничего не добавил, подтолкнув меня к крыльцу клуба смачным шлепком по пятой точке. Алчный ублюдок. Я подозревала, что Мигель в курсе о сущности своего напарника. И сейчас он полностью подтвердил мою догадку. Мигель знал, кто я. И он знал, куда больше. Почему я раньше с ним не сблизилась ради информации?! Вот дура-то! Но даже если я раньше знала бы об осведомленности Мигеля, все равно не смогла бы раздвинуть для него ноги. Было в нем что-то отталкивающее. Я вообще до сих пор считаю, что он гей, только тщательно скрывает это.

Сегодня я, так же как и в любой другой вечер, танцевала на износ, заводя публику. В танце я выплескивала всю свою боль и напряжение прожитого дня. Плавные или отрывистые движения дарили покой моему сознанию и контроль над эмоциями. На сцене я была словно в своей стихии, как и в море. Но о воде я сейчас даже думать не могла. Мне было страшно вернуться туда, снова, как тогда, когда я была человеком. Но если раньше я боялась неизвестности, что скрывала темная вода, то теперь я знала, чего боялась. И от этого легче не было.

Сегодня в моих движениях сквозило отчаяние, но никто не видел того, лишь обнаженное красивое тело, доступное для созерцания. Никто не знал, что у меня на душе. Никто не мог понять, чего мне стоит вышагивать на дрожащих ногах, которые только несколько часов назад превращали в фарш… буквально.

Впереди был приват и выход в зал, когда меня вдруг накрыла паническая атака ни с того ни с сего. Ее приступов у меня не было с детства. А тут все признаки вдруг слились воедино. Неконтролируемая дрожь по рукам и ногам… Танцуя простую партию, я вспотела, будто пробежала десятикилометровый марафон. И дыхание… мне вдруг стало совсем нечем дышать, даже жабры за ушами не помогали.

Забившись в темном коридоре в угол, я закрыла глаза, стараясь успокоиться. Вдох-выдох… Джерико здесь нет… Еще вдох… Я смогу принести ему душу с рассветом… Выдох… Ничто мне не сможет помешать сегодня… Вдох… Я не вернусь в тот чертов пузырь… Выдох… Все будет в порядке… Еще только два месяца… И я свободна… Свободна…

Кто-то дернул меня за руку, заставляя открыть глаза и чуть не завизжать от ужаса, что все еще погонял мое сердце, будто кнутом. Но распахнув ресницы, я и правда едва не завопила во всю мощь своих легких. Передо мной был он. Мое наваждение. Мое наказание. Его лицо идеального принца стало будто катализатором для моей фантомной боли, что взорвалась динамитной шашкой во всем теле. Ведь это он повинен в моих страданиях. Пусть не ежедневно, но конкретно за прошедший в муках день.

— ТЫ! Как ты сюда попал?… Что тебе от меня надо?! Не трогай… не трогай… прошу, НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — Жалобно залепетала я, снова теряя воздух из легких и закрывая лицо дрожащими пальцами.

Я превратилась будто в запуганного ребенка, слабого котенка, и не смогла бы дать ему достойный отпор, захоти он навредить мне, как Джерико. Но он ничего не сделал. Просто обнял меня. И это было так неожиданно и обескураживающее, что я тут же затихла. Он не приставал ко мне. Просто держал в своих теплых объятьях. От его куртки пахло свежестью бриза и кожей. Приятно. Я вдохнула снова и закрыла глаза.

— Тихо, ш-ш-ш… Я не сделаю тебе больно, не трону. Пожалуйста, только успокойся. Я пришел, чтобы поговорить. — Говорил он мне в макушку, но я не вникала в смысл слов. О чем говорить? Со мной? От меня ждут всегда лишь танец. А говорить… рыбы не умеют.

— Поговорить… — Повторила я лишь губами, задумавшись вдруг об его последних словах вчера на пляже.

Он сказал тогда, что меня ищут. Так ли это? И кто? Мама? Папа? Друзья, которых у меня никогда не было. Отец, скорее всего, разочаровался во мне, своем золотце. А когда он разочаровывался в ком-то, то никогда первым не шел на контакт. Он не сделал бы первый шаг даже в моем направлении. Это не он. Он бы не стал искать меня. Но мама… Слезы снова набежали на глаза. Я старалась о ней не думать. Это было больно. Я так хотела ее обнять, вдохнуть ее домашний аромат, почувствовать родное тепло, ее дыхание… Я раньше никогда не задумывалась о таких мелочах. Ведь мама всегда была рядом, а я часто ссорилась с ней, не понимала… Плотину моей стойкости прорвало. Я начала захлебываться рыданиями, цепляясь за человека, имени которого даже не знала, но он смог перевернуть весь мой мир своим вторжением.

— Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? — В который раз я задала эти главные вопросы, подняв к нему свое заплаканное лицо. Я отчаянно хотела заглянуть к нему в душу, но моих демонических сил было ничтожно мало для этого.

— Я знаю, кто ты. И будет справедливо, если ты узнаешь, кто я. — Он убрал непослушный рыжий локон с моего лба нежным невесомым движением, будто извиняясь за грубое обращение с моими волосами накануне. — Мое имя Винсент Морган. Я частный детектив из Джорджии. У меня было задание здесь по пропаже человека. Не тебя. Мужчины. Он был в отпуске на этом острове и пропал. Я взялся за расследование. И вел его успешно, пока оно не привело меня в этот бар, к тебе. Я вспомнил тебя. У меня хорошая память на лица. Ты проходила по сводкам. Громкое было дело. Твое исчезновение все пытались объединить со смертью твоего отца. Думали, это как то взаимосвязано. Но спустя годы ничего доказать не смогли, и о тебе забыли… Очередной висяк, каких много…

— Помолчи… — Зажмурилась я, ловя ртом воздух, которого внезапно стало мало в этом узком коридоре. Я даже рот ему прикрыла ладонью, стараясь осмыслить только что услышанное. Он детектив. Расследует пропажу человека. Мужчины. Здесь в клубе. Наверняка, тот был мной развеян. Ведь здесь по-другому и не исчезают. Но не это так меня потрясло. Мой отец… Что он только что сказал о нем? Что… ЧТО?! — Ты сказал, что мой отец… он…

— Прости. — Поздно спохватился Винсент. — Я думал, ты знаешь, потому и не хочешь возвращаться. Это, или же твоя зависимость, о которой писали тогда в газетах, стала окончательно неуправляемой…

— Нет… НЕТ! Папа… Он ничего мне не сказал… Все эти годы молчал… Почему? — Снова залепетала я, вырвавшись из таких утешающих объятий. Ударившись спиной о стену, я сползла по ней на пол, снова прячась от всего мира за ладонями.

— Послушай, у меня есть связи в полиции. Ты жительница Америки, это уже несет в себе континентальный конфликт. Если тебя удерживают здесь силой, я смогу тебя вытащить. Только дай показания…

Он присел напротив меня, гладя по плечам, стараясь согреть обнаженную кожу. Но мне все равно было так холодно… Настоящий лед шел из самой глубины сердца. Мама осталась совсем одна. Раз отец не выдержал того позора… Это я виновата в его смерти… Я… Я решила, что моя выходка, моя слабость не понесет за собой столь разрушающих последствий. Я ошиблась. И это уже стало нормой для меня — ошибаться. Я совершенно никчемна. Джерико был прав. Он должен был дать мне погибнуть в шторме. А теперь я пытаюсь осознать, что моего родного человека больше нет в живых, и не могу. Моего отца больше нет… нет. И о какой полиции он толкует? Континентальный конфликт? Бери выше. Межвидовой. Нет, помочь мне никто не сможет. Ни один человек.

— Почему ты раскрыл мне свою личность? Я же могу донести на тебя Мигелю… — Спросила я даже не из интереса, а чтобы хоть как-то переключиться от вселенской пустоты в груди, которую медленно, но верно, заполняла боль утраты. Мне нельзя сломаться. Нельзя расклеиться сейчас. Еще два месяца…

— Ты не сообщница преступников. Ты жертва. Я могу тебе помочь, а для этого ты должна мне доверять, Франческа. — Говорил он, а я слышать не могла своего имени из его уст. Так звали меня только родители, и один из них уже мертв.

— Мне не помочь. — Прошептала я в пустоту.

— Ошибаешься. Я смогу…

— Нет! — Я резко поднялась на ноги, и он последовал моему примеру. — Еще два месяца! И я вернусь домой сама… — Как в бреду, не ему, повторяла я.

— Что? Каких два месяца? Ты должна им? И потому отрабатываешь своим телом, танцами? Франческа, ты ничего им не должна! Позволь помочь! — Он схватил меня за плечи, встряхнув.

Я сосредоточилась на его лице, выплывая из своего одиночества. В другое время и в другом месте он смог бы мне достаточно понравиться. Но я не в том положении, чтобы выбирать. Новая боль от рук моего хозяина окончательно убьет меня. Я должна принести Джерико душу. Скоро, очень скоро все закончится, и я вернусь к своей несчастной маме. Я помогу ей справиться с болью, если она мне позволит.

— Спасибо тебе, Винсент. Что не прошел мимо. Что попытался… — Он хотел мне возразить, но я расслышала чьи-то осторожные шаги в нашем направлении. Кто-то шел сюда, уловив наши голоса. Меня должно быть потеряли. — Мне нужно работать.

И я сбежала от него. Завернув за угол, я столкнулась с Мэри, новенькой белокурой рыбкой Джерико. Она действительно искала меня. Клиент ждал меня в вип-ложе. Пора вспомнить, что я здесь делаю, и назначить уже свидание на утро.

Как я ни ждала, как не оглядывалась назад и не вздрагивала от каждого подозрительного звука, но Винсент не побеспокоил меня этим вечером. Я сумела-таки, переборов себя, подцепить себе жертву из кочующих байкеров. Пусть этот тип и напоминал мне неприятный эпизод из прошлого, я все же сумела пересилить себя, задвинуть на задний план собственное отвращение и добыть для своего хозяина соответствующую ему душу. Как же я радовалась этому дню свободы! Без боли от Джерико, и унижения от сальных мужских взглядов. Как мало мне стало нужно для счастья… Но расслабляться рано, я должна снова настроиться на новую ночь. Я сильная девочка, уже столько сумела пережить и не свихнуться, значит, переживу еще. Я безумно себя любила и снова расстараюсь для демона, чтобы тот проклятый день в пузыре больше не повторился. Я справлялась почти шесть лет. А что каких-то два месяца для меня? Ничто и все одновременно.

День в море не смог избавить меня от мыслей о детективе. Ну что он со мной связался? Зачем ему это забытое дело? Для еще одной галочки в своем послужном списке? Прошлое должно оставаться в прошлом. Его уже нельзя никак исправить. А вот будущее — другое дело. Им-то я и собираюсь заняться…

Папа… Я вспоминаю его волевое лицо, его редкую улыбку, морщинки вокруг голубых глаз. Он всего добился сам. Сам выбился в люди с низов, поднявшись так высоко. Не жалел ничего, ни сил, ни связей, ни денег, чтобы наша семья процветала, чтобы у меня и мамы было все самое лучшее. А я взяла все это и спустила в помойную яму…

Да, я заслуживаю свой собственный ад на земле и в воде за свой проступок, сломавший столько судеб. Папы, мамы… Билли. Теперь я не столь яростно обвиняю в своей смерти того бармена-неудачника, что подсадил меня на иглу. Сама во всем виновата. Да, порой мы упорно не хотим признавать собственные ошибки, но жизнь умеет поставить нас на место. Я не хотела бороться со своей зависимостью. Я проиграла ей достаточно быстро, сдалась в самом начале. Это привело меня к Джерико. Выбор есть всегда. Но я не захотела идти длинным и болезненным путем реабилитации, за что жизнь обошлась со мной по всей строгости своих законов. Да, мне чертовски больно, что я больше никогда не увижу своего отца, но его уже не вернуть, ни слезами, ни криками. Содеянное мне не исправить. Так что я смотрю только вперед. Маме сейчас гораздо хуже, чем мне. Ведь она потеряла не одного любимого члена семьи, а сразу двоих. Но я вернусь. Обязательно…

Винсент теперь наблюдает за мной издалека, не приближаясь. Вот упрямый. Расследует ли он еще пропажу завсегдатаев клуба, я не знала. Но он продолжал сидеть возле бара каждый вечер, устремив свой нечитаемый мрачный взор на сцену. Я старалась никогда не оставаться одной, чтобы не было соблазна на новый разговор с ним. И все же, зная, что он в зале, приглядывает за мной, дарило моему глупому сердцу какую-то призрачную надежду, веру в себя. Его сила поддерживала меня на расстоянии. Дошло до того, что я уже не могла начать свое шоу, не удостоверившись в его присутствии.

Каждый свой танец я исполняла с большим воодушевлением, нежели раньше. Будто для одного мужчины в зале. Для Винсента. И его горящий взгляд зажигал искры в моей душе. Я ему нравилась. Не как было раньше с остальными, из-за связей отца или денег. Я ему нравилась из-за себя самой. Он видел меня всю, без прикрас, в самом уязвимом виде, плачущую, беспомощную. И все равно он что-то ко мне испытывал. Пусть не любовь. Куда уж мне до нее! Но хотя бы симпатию. Человеческое понимание. Он знал, что я погрязла в этом дерьме по уши, и все же не спешил уйти. Это здорово подкупало мою самооценку. Я даже глупо начала фантазировать о возможном нашем будущем, о том времени, когда моя служба у Джерико закончится… пока сама же все и не испортила.

То утро было пасмурным и дождливым. Я исправно ласкала нужного мне человека взглядом и нежными прикосновениями, настойчиво увлекая за прибрежные скалы. Еще минута-другая и я смогу снова вернуться в море с трофеем. Чужие губы тянутся к моим. В мужских глазах плещется безумная похоть и желание немедленного обладания. Клиент готов к «отправке», и я позволяю ему себя поцеловать. Он все больше распаляется от жажды, а я равнодушно приступаю к своему делу. Но всего секунда, я открываю глаза, и в поле моего зрения попадается Винсент. Остановить процесс поглощения души уже невозможно, как и загасить вспышку боли в его глазах. Он видит ту, о которой переживает больше нужного, в объятиях незнакомца. И на этом бы всему и закончиться. Он бы повернулся и разочарованно ушел, но внезапно мужчина в моих руках на глазах Винса рассыпается в прах, пока кулон-ракушка на моей груди загорается, будто факел во тьме предрассветной.

— Матерь Божья! КАКОГО ХРЕНА!!! — Вскрикивает Винс, резко попятившись от меня.

Теперь уже я испытываю дикую боль от ужаса в его темно-синих, как это чертово море, глазах. Он тяжело дышит и продолжает отходить все дальше, и это ранит куда сильнее, чем кинжалы Джерико. Ему никто не поверит. Его сочтут безумцем. И я должна разорвать этот порочный круг. Должна еще больше оттолкнуть его от себя.

— Я могла бы объяснить… но будет ли от того толк? Извини… — Шепчу я одними губами, ощущая первые лучи солнца затылком.

Спасаясь от его пораженного взора, я бегу в волны и погружаюсь под воду с головой. Я знаю, что он видит на последок. Рыбий чешуйчатый хвост, бьющий по морской пене и исчезающий в глубине.

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/23/375