Ворожея за кадром 7 глава

Василиса.



Утро встретило меня, больно щипая за нос маленькой лапкой. Голова гудела, как горн пионера, а нога жила своей жизнью, пульсируя в такт биению загустевшей крови в висках. Во рту же обосновалась самая настоящая пустыня с распухшим языком на буксире. Вроде и не пила вчера много, но мое колдовство и не так еще аукнуться может. Так вот, а за нос меня хватал мой дражайший лучший друг, чтоб ему весь день икалось!

— Филя! — Наконец, не вытерпела я, подскакивая на подушках. — Да проснулась я уже! Что, есть захотел или скучно опять?! Так иди Мартыныча доставай…

— Он-то как раз весело проводит время на прогулке, в отличие от меня. — Хрюкнул хорек, скатываясь с меня подальше, пока новую затрещину не получил. — А тебе все утро трезвонит какой-то дядька. Вот ему спасибо и скажи!

— А ты что, опять на телефонные звонки отвечаешь?! — Взвилась я, ощутив при ерзанье новую волну боли в колене, пусть уже и не столь сильную. — На работе уже коситься начинают, что у нас с Наташкой в квартире какой-то мальчик завелся. Хотя это, наверное, сильно сказано будет. Так, ворчливая старушка больше подходит.

— Ах, вот ты как! Надо было тебе эту звонилку дребезжащую прямо под ухо сунуть! — Расфыркался Филя, демонстративно вышагивая в сторону двери, но моя заброшенная в него подушка все же успела достигнуть цели.

Телефон снова затренькал в коридоре, но не думаю, что мой питомец вежливо мне его принесет. Как же! Самой придется ковылять.

— А… лло! — Запыхавшись, отвечаю, чуть не рухнув в процессе торможения по скользкому линолеуму. Уже решила было, что опоздала, когда незнакомый, но приятный мужской голос мне ответил.

— Василиса Павловна? Добрый день.

— Да… это я. И правда уже день… А вы?… — Растерялась я, ведь до сих пор еще мало кого знаю в столице. Да и номером своим особо не разбрасываюсь. Это Натали у нас любвеобильная особа. Про меня же такое не скажешь.

— Вы не узнали меня? Жаль… А вот мне вас так просто забыть не под силу. — Голос немного грустный, но все равно слышится в нем улыбка. Где же я его слышала? Хоть убейте, не помню.

— А вы напомните мне, может не все так безнадежно. — Кокетничаю я. Пусть у меня нет привычки прыгать от одного мужчине к другому, и штабеля за мной не укладываются, но все же флиртовать мне нравится, как и любой другой девушке.

— Я сделаю лучше и приглашу вас на обед, ведь время уже ближе к полудню. — Слышу я воодушевление собеседника и начинаю понемногу паниковать. Я еле до телефона добралась, а тут на улицу да к незнакомцу! Видимо я встала в ступор надолго, потому что мужчина на том конце провода поспешно добавил. — Я по чисто деловому вопросу. Если не хотите никуда идти, я пойму. Но позвольте все же увидеться с вами с глазу на глаз для подписания договора.

— К… какого? — Даже Филя на мое заикание выглянул из кухни, что-то пряча за набитыми щеками. Ну, прямо хомяк джунгарский, переросток!

— Ох, простите, все же нужно было представиться. Станислав Севостьянов, со съемок сериала. Помните?

Вот тут-то на меня и снизошло озарение, как обухом по голове. Ну, конечно же! Сценарист с Мосфильма, пусть он и сказал в ту встречу всего лишь пару слов. Но постойте! Какой-такой договор?!

— Вот теперь вспомнила и весьма рада вас слышать. Вам понравился вчерашний показ? — Продолжаю я нервничать и заговаривать зубы, теребя телефонный провод. Странно, что у современной Натальи такой древний аппарат в квартире, но мне грех жаловаться, выбравшись из еще более скромных условий, где даже подобной роскоши не наблюдалось.

— Вы были ослепительны! — А вот искреннее обожание в его голосе мне не совсем польстило. Видимо, сильно шарахнула я парня своей ворожбой на студии. Поток комплементов я благополучно пропустила мимо ушей, дожидаясь главных слов.

— Так о каком договоре вы говорили? Я ведь отчетливо помню, чем окончился кастинг для меня. — Немного резко выдаю я.

— К сожалению, и мне этого не забыть. Я готов извиниться перед вами за свое руководство, кстати, которое оказалось переменчивым в своем мнении. Вас утвердили на роль официантки в нашем проекте. Пусть эта роль второстепенная, но не менее важная по сюжету в целом. — Говорил незримый Стас, а мое сердечко в это время выбивало барабанную дробь за ребрами. Гордость ожесточенно спорила с мечтой детства. Душа не хотела слушать разум. Мне претила мысль работать под руководством такого… человека, как Князев. Однако рациональная часть просто вопила от счастья! Ведь я попаду в титры настоящего фильма, покажу себя на экране! И плевать с высокой колокольни на подобных продюсеров, самовлюбленных хамов и эгоистичных павлинов! Я буду сниматься в кино! ДА! — Так вы согласны…

Похоже, моя радость не смогла удержаться только в мыслях. Надеюсь, не все высказала я вслух…

— Да, я очень рада, что буду с вами сотрудничать. — Выдохнула я, покраснев до ушей.

— Замечательно! Так я подъеду за вами на фотостудию?

— НЕТ!… Я дома. Показ… Вчера я подвернула лодыжку. Каблуки… — Поспешно залепетала я. Сама не понимаю, что несу от сотрясающей всю меня радости. Готова прыгать, как мячик до потолка, только вот нога…

— Как жаль… Но в таком случае, назовите адрес. Я на машине. Раз вы свободны, обговорим сценарий. Расскажу все необходимые нюансы картины и постараюсь ответить на возникнувшие вопросы…



С того момента, как Станислав привез мне к порогу рукопись с текстом, для меня все завертелось со скоростью бешеной карусели. Для начала мне предстоял разговор с Антониной. И вот же новость! Эта скупая на эмоции особа совсем не хотела меня отпускать в кинобизнес. Даже прослезилась! Не знала я, что стала для нее одной из лучших выученных ею учениц. Пришлось мне ее клятвенно заверить об участии в фотосъемках в свободное время.

— Вот станешь знаменитостью, а я уже и мосты навела, и кадры удачные заполучила для журналов. Ты же не бросишь старый добрый «Ракурс»? … — С дрожью в голосе бормотала Тоня, оформляя мои документы на увольнение по собственному желанию.

Конечно, я не брошу своих друзей, которые год назад приютили неопытную провинциалку. С удовольствием, и еще не раз, окунусь в мир фотографии, к тому же это дело я люблю.

В первый же день на Мосфильме я поняла, в чем сокрыт подвох моего такого внезапного приема на роль. Передумал сам Князев, по язвительным словечкам других девочек с массовки. По их же мнению, у меня якобы появился карт-бланш благодаря продюсерской постели. И этот ложный факт моментально меня взбесил! Не было ничего! Я вообще этого подлеца на дух не переношу! Но людское мнение трудно исправить. Хотя оно и само вскоре сошло на «нет» под влиянием моих натянутых «отношений» с начальством.

Каждый день, стоило лишь Князеву появиться на съемочной площадке, я уже заранее знала о его присутствии, не видя его, но будто настроенная на этого человека неким внутренним радаром. Волосы на затылке поднимались дыбом и мурашки неслись по спине так, что я начинала передергиваться, как припадочная. А глаза сами собой искали его и безошибочно находили, мало того, надолго попадали в прочные сети его вечно угрюмого взора. Наши немые баталии с каждым разом становились все осязаемее, и верила я, что однажды они перетекут в полномасштабную борьбу на выживание.

Князев совершенно не поддавался моему волшебству. Говорила мне бабушка как-то, что однажды попадется мне достойный противник с железной волей, который обратит мой же дар против меня. Тогда я смеялась, что не бывать этому. Но теперь… Боюсь, что этот день настал. Я невольно связала нас своей ворожбой, но вот оба мы отчаянно противимся этой связи и в то же время поделать ничего не можем. Вот же я недоучка деревенская!

По сюжету картины я играла роль официантки, и слов по тексту у меня насчитывалось реплик всего ничего. Пока снимались другие сцены, я с восторгом наблюдала за игрой известных актеров, которых раньше и не мечтала увидеть вживую, только с экрана. Здесь же я будто попала в сказку. Узреть своими глазами работу профессионалов — это же за гранью моего маленького мира!…

— Браницкая! Нечего попусту табурет просиживать! — Вырывает меня из грез язвительный окрик продюсера. — Иди к Михалычу, помоги с приемкой нового реквизита.

И вот что ему в кабинете своем не сидится?! Бумажки бы себе подписывал, да пасьянсы на компьютере раскладывал. Так нет же. Весь день на площадке топчется, поправляет, контролирует всех и вся. Тиран малобюджетный! Мне-то не сложно помочь, даже интересно в какой-то степени. Смогу изнутри лучше познать мир заэкранный. Но не с такими же наездами! До сих пор с дрожью и обидой вспоминаю недавний свой промах, о котором не перестает мне напоминать начальство.



Шли съемки эпизода с моим участием. Я так волновалась, что руки тряслись, как у эпилептика. И это было закономерно, что поднос с бокалами в какой-то момент моего прохода между столиками бутафорского ресторана советских времен просто выскользнул из рук. Звон разбитого стекла показался мне оглушительным. Испуг сковал тело, оставляя застывшей статуей под всевидящим оком камеры и толпы персонала. И, конечно же, Егор Дмитриевич не упустил случая поупражняться в своем сарказме.

— Браво, моя дорогая! Если так пойдет и дальше, мы на одних фужерах только и погорим. Это тебе не ведра с фуражом скотине таскать. Практика нужна.

Вот может же в грязь макнуть, усилий не прилагая! Конечно, аккомпанементом моей неуклюжести стал бьющий по нервам смех. Хорошо хоть не всех Князев смог подавить своим влиянием. Стас протиснулся вперед и помог мне собрать осколки на поднос.

— Не обращай внимания. Стоит лишь раз показать свой страх и затопчут. — Поддержал меня он, ободряюще улыбаясь. И как я раньше не замечала милых ямочек на его щеках? А все виновато присутствие Князева. Его, уничтожающая меня понемногу, харизма окружает, словно коконом, не давая просвета для других. И пора мне избавиться от ее гнетущего давления. Вот он, уже рядом стоит, и не дает вздохнуть свободно, шипит в ухо будто змей.

— Вычту из зарплаты. Или пусть покровитель твой оплатит. Мне без разницы.

Я заливаюсь румянцем гнева, ведь окружающие все слышат и делают свои неправильные выводы. Но Стас, безразлично пожав плечами и ничего не говоря, достает портмоне и начинает купюры отсчитывать.

— Не мне. — Презрительно кривит точеные губы продюсер. — В кассу. Только сдается мне, Стас, ты продешевил со своим приобретением…



Вспоминаю и снова пыхчу от злости, пока иду на склад к Игорю Михайловичу, нашему декоратору. Его келья в дальнем конце коридора, словно сундук с сокровищами, спрятанный подальше ото всех. Здесь столько всего есть занимательного, яркого и пестрого, что глаз нельзя оторвать! И костюмы времен великих царей и цариц, римские тоги и шотландские килты, доспехи рыцарей и кринолин Марии-Антуанетты. И оружие, пусть бутафорское, но зато не отличить от настоящего. А гильотины и пушки пусть и меньше настоящих, но при достаточном приближении камеры сойдут и за реальный размер.

Лабиринтам реквизита нет конца. Тут и заблудиться не грех. Но я здесь частенько бываю, совмещая профессии начинающей актрисы и девочки на побегушках с щедрой руки моего начальства. Сейчас, как мне в насмешку, пришла новая партия посуды. Точнее, фужеры, точь-в-точь такие, какие я об пол шмякнула…

Да… Пора бы уже поговорить по душам с товарищем Князевым. Не много ли он на себя берет, уделяя моей персоне столько своего бесценного времени?! Или это совпадение, или он специально все спланировал. Будто хочет, чтобы я сдалась и первой пришла молить его об увольнении, не справившись с его диктаторскими замашками. Ведь дай ему волю, он мне эти стаканы по гроб жизни помнить будет!

Покончив с учетом вереницы дорогущего хрусталя, разбив который случайно на будущих съемках я вряд ли смогу выплатить с одной зарплаты, с твердым намерением направляюсь в кабинет своего начальства. И… пардон, застаю-таки продюсера в весьма компрометирующем ракурсе. Софочка, наша белокурая ночная бабочка с Тверской, по съемкам естественно, сидит на его столе с распахнутой блузкой, дерзко поигрывая пальчиком с галстуком Князева. И судя по тяжелому дыханию продюсера, он не прочь его сбросить с себя, а заодно и все остальное. Он не сразу меня замечает. Конечно, четвертый размер в кружевах с лихвой затмит такую, как я. Но мне до его трудностей дела нет.

— Тук-тук-тук, Егор Дмитриевич! Вы здесь тоже на полставки трудитесь, как я погляжу?! Терапевтом подрабатываете? А платят хорошо? Я чего спрашиваю-то… Может и мне за разнорабочего накинут копеечку? — Выпаливаю я на одном дыхании, когда парочка голубков подпрыгивает на месте и начинает лихорадочно приводить себя в более подобающий вид.

— Браницкая… У вас в деревне не стучат, прежде чем в чужой дом ввалиться?! — Рычит Князев, пока Софочка пулей вылетает в коридор, пунцовая, как рак.

— Как же! За такой промах у нас сразу в морду бьют. Но мы же в цивилизованном городе. — Я напускаю на себя смущенный вид, хлопая ресницами почаще. У других же получается, а я чем хуже?!

— Чего тебе? — Он складывает руки на помятом галстуке, прожигая меня раздраженным взглядом. — И о какой прибавке идет речь? Ты же на испытательном сроке.

— Который грозит продлиться до конца съемок сериала?! — Не выдерживаю я его пристальных стальных глаз. Как в клетке! Снова нервничаю, губы кусая. Будто одного помещения нам мало, как двум тиграм на одной арене.

— По усмотрению работодателя. — Он скалится мне фальшивой улыбочкой. Знаем мы, кто тут всем заправляет. И вывод один — труба мне и дырка от бублика, а не прибавка.

— Конечно. Как я ж не догадалась. — Вижу, говорить с ним сейчас — дохлый номер. Ретируюсь к двери, но не сдаюсь до конца на милость господина. — Прошу извинить покорно, сейчас верну вашу пациентку обратно!

Выскакиваю за дверь раньше, чем он хоть слово молвит мне вдогонку. Верю, таковые еще долго летят мне вслед. И не все с положительными эманациями. Чую, еще не конец нашей перепалке. Он отыграется, и скоро.

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/24/417