Ворожея за кадром 10 глава

Василиса.



Вот и наступил бархатный август, отгоняя жару июля, развевая грозовые тучи над головой, проясняя свежим дождичком мое воспаленное сознание. Почти год уже прошел, как я варюсь во всеобщем котле Мосфильма. Вообще, я не жалуюсь. Здесь весело, интересно и интригующе. Но все же присутствует на моем новом поприще невидимая тень, осадок в лице главного продюсера проекта.

Съемки идут своим чередом. Премьера запланирована на ноябрь месяц этого года. И наша картина в итоге своем станет все же длинным фильмом из десятка серий по утвержденным корректировкам высшего руководства. Ничего, успеем. Коллектив у нас сложился бойкий, и не такой срок отобьем. Я же, к своему и всеобщему удивлению, внезапно вышла на передний план по значимости ролей. Стас совсем немного отредактировал текст, хотя ни о чем подобном я не думала и его, конечно, не просила. Но факт остался фактом, и главный герой картины внезапно «выделил» меня изо всех. Даже «Дарья Николаевна», хозяйка ресторана по фильму, отошла на второй план. Но ненадолго. В итоге, я все же кану в прошлые завоевания диверсанта Орлова и буду расстреляна за подброшенную мне пропаганду. Весело, нечего сказать. Но такова участь актрисы. Настоящие интриги и громкая смерть…

Дома, после трудного дня всевозможных повторов и обработок отснятого материала, я раз за разом пересматриваю схожие по сюжету картины, впитывая, как губка, нужные эмоции. Дабы потом самой воспроизвести нечто подобное перед камерой. Ведь одно дело делать застывшие бездушные снимки, и совершенно другое — жить на пленке негатива.

Я погрузилась в мир кино с головой, не замечая ничего и никого вокруг. Хотя настойчивые ухаживания сценариста только слепой проигнорировать сможет. Рядом со Стасом я не могу сдержать улыбки, которая сама собой появляется на лице при виде него. Милый кучерявый мальчик, часто витающий в облаках, застигнутый врасплох очередной задумкой, которая вскоре превратится в новую историю на бумаге. Он так не похож на грозного дракона, который притаился в дальнем конце коридора за дверью с золоченой табличкой главного продюсера.

Когда я говорила, что не замечаю никого вокруг, то слукавила. Князев постоянно маячит в моих мыслях. Ехидный и мрачный, но в последнее время необычайно тихий. Он следит за мной, я знаю, вижу и не нахожу причины тому… Если только не тот поцелуй, после нашего последнего скандала, больший похожий на нападение, нежели на ласку, который я успешно отразила. Но не забыла.

Его губы были такими горячими и жаждущими. Каждый раз вспоминая тот момент, меня пробирает дрожь. Не отвращения, но предвкушения. Позволь я большее, каково было бы испытать его губы на других частях моей плоти? Так же горячо? Безусловно…

По ночам мне не дает покоя его свирепый взгляд, которым он встречал каждую нашу стычку. Отчего же сейчас он молчит? Дышит мне в затылок, но не кусает. Когда в тот же день, но уже вечером на мою банковскую карточку поступило двадцать восемь тысяч, точная сумма его счета в ресторане «Империя», я почувствовала мимолетное удовлетворение отмщения. Ему стало стыдно. Или то была плата за поцелуй? Очередная насмешка богатого подлеца? Так или иначе, деньги я оставила на тот момент, когда придется бросить их ему в лицо. Если случай представится.

А пока, изводя себя догадками по поводу его странного поведения, я продолжала держать дистанцию с Егором… Дмитриевичем, выбрав такую же тактику настороженного наблюдателя, что и он. Больше не нападая, но и не упуская из виду. Не забывая ни секунды из наших мимолетных, но таких взрывных столкновений.



Позвонила Наталья с очередным «внезапным» предложением фотосессии. Сказала, что без меня и ее не берут. Ну как тут подруге откажешь? Как-никак, а именно ей я благодарна, что была втянута в мир, где правит фото- и видеокамера.

На студии в этот день удачно совпал выходной. А нам только в радость на природу вырваться, на халяву шашлычок с коньячком употребить. Ведь в последнее время с моим-то графиком киношным я совсем подругу забросила. Негоже так.

Забираемся мы, значит, в миниавтобус, весело щебечущие птички, а нас тут уже сюрприз поджидает.

— Привет, девчонки. — С переднего сиденья на нас смотрит Альбина Марковна. Сама вся такая королева, а тут мы — вошь мелкая. — Мы только вас и поджидаем, остальные уже на месте.

— А как же Никита и Антонина Андреевна? — Удивляется Наташа, вспоминая про нашего фотографа и главного редактора. Меня тоже сомненья заскребли, но Альбина легко их развеяла.

— У них выходной. Мои ребята тоже не плохи по части фотосъемок. А с Тонечкой у нас уговор. Она вовсе не против своих пташек на денек одолжить. — Отмахнулась модельерша, как от мухи назойливой, и скомандовала водителю. — Поехали, Вадим, время тратим.

Наташа посмотрела на меня, вопросительно брови подняв, но у меня ответа не было — сама в догадках терялась, поэтому просто пожала плечами. А она тут же продолжила оживленную трескотню о своей новой любви. За дорогой я совершенно не следила, радуясь солнечному теплому выходному дню рядом с подругой. Уже соскучиться успела по ее несмолкаемым историям и даже не заметила, как черный танк на колесах, наконец, остановился.

Вышли мы и обнаружили уютную живописную избушку в лесу. Птички поют, пытаясь перещебетать музыку, что доносится из распахнутых настежь окон теремка. У крыльца, кстати, уже с десяток дорогих тачек примостилось. Странно все это, раньше такого не было. А где площадка с освещением? Гримеры? Костюмеры? Какая-то любительская вылазка, явно не дотягивающая до стандартов «Марки». Нас, что, в баню какую привезли? Нервно хохотнув, озвучиваю сей вопрос Наталье, а та и ухом не ведет, только скачет вперед радостней.

— Да брось! Мы в первый раз что ли выехали на природу фоткаться? Ты же знаешь, как это круто, к тому же деньги не малые. Расслабься! — Пританцовывает Наташа, ведя меня за руку на крыльцо, будто боится, что сбегу. А куда, собственно?

Входим в светлые сени. Кругом чистота, деревом пахнет так, будто эту избушку выстроили недавно. Небольшой коридорчик ведет нас узорчатой циновкой в широко распахнутые двери. За ними большая комната с диванчиками и уже накрытым по-царски столом. И общество собралось здесь весьма интересное. Еще три модели, которых я видела раньше на показе торгового дома «МаркА», бесстыдно флиртуют с солидными взрослыми дядечками в строгих костюмах. И таковых я насчитала восемь. Из всех слагаемых складывается сам собой вопрос, нас привезли сюда для чего? И кто эти важные персоны? Спонсоры? Клиенты? Что-то мало смахивает на рабочую фотосессию популярного модельного агентства. Уж больше похоже на сутенерские посиделки с удачно подобранным товаром.

Наташа одергивает меня от пристального созерцания гостей и кивает на богатый стол, предлагая присоединиться к сестрам по профессии. Так и делаю, плюнув на беспочвенные подозрения. Бывает, моя паранойя зашкаливать любит. Фотосессия намечалась снаружи. Оказывается, мы должны были продемонстрировать новую линию нижнего белья и купальников одного модельера, который, кстати, и был одним из мужчин здесь присутствующих. Мы быстро переоделись, и процесс пошел. Умелый фотограф Альбины не щадил нас, снимая чуть ли не по сотне кадров с каждой. Заставляя без конца менять изысканные тончайшие, будто паутинка, экземпляры выставки.

Без устали вертясь в нужные позы и ракурсы для камеры, мы и не заметили, как стремительно пролетел день. Здорово было! Я и сама получила небывалое удовольствие, работая с таким специалистом, знающим свое дело, как Антонио. Даже не уловила момента, как все тревоги рассеялись, точно дым. Присутствующие вели себя серьезно, профессионально и было бы глупо подозревать Альбину в чем-то… Ладно, что еще вслух свои подозрения не озвучила. Обид бы было!

На мне был одет последний наряд в коллекции. Тончайшее бикини нежного персикового цвета на тесемках со сверкающими, точно драгоценности, стразами. А всю эту невесомую и почти не скрывающую ничего красоту прикрывало полупрозрачное парео в золотисто-белых разводах. Мои волосы свободно буйствовали на плечах, не стянутые в пучок и не выпрямленные насильно плойками, как на прошлых съемках. Хоть и они отдохнули немного от рабочих экспериментов.

Слегка захмелевшие от беспрерывно предлагаемого шампанского, мы беспечно хихикали и обсуждали пройденный день, когда Альбина подозвала нас к себе.

— Девочки, вы большие умницы! Сделали сегодня все просто шикарно! Я очень довольна, и каждую ждет приятный бонус на счет. А теперь бегом, автобус ждет вас.

Я уже почти вышла вслед за остальными, когда мою руку перехватили цепкие пальчики нашей сегодняшней благодетельницы. Встретившись с ней взглядом, я наткнулась на непробиваемую решимость, до конца не понятую мной. Что ей от меня-то нужно?

— Василиса, задержись, пожалуйста. — Настойчивость ее глаз прожигала меня насквозь, когда Наташа вернулась за мной, молча вопрошая о заминке. — Я сама тебя отвезу. Еще дело есть.

Я равнодушно пожала плечами, ни на что толком не соглашаясь, но и не отказываясь. Кто ее знает, может помощь какая нужна. Улыбнувшись подруге, я дала понять ей, что все в порядке. Наташа кивнула и поспешила за остальными. Автобус хлопнул автоматической дверью и уехал в облаке пыли по грунтовой дороге, что вела на автостраду. А Альбина повела меня обратно в домик. Внутри оставались все те же неизвестные личности мужского пола, лишь с небольшой разницей. Модельер и фотограф тоже уехали. Итого, шесть мужчин непонятной значимости здесь, Альбина и я. Подозрительные звоночки были успешно заглушены пузырьками выпитого шампанского. Здесь моя начальница, и мне нечего опасаться. Ведь правда же?

Мой вид, полуобнаженный и слегка захмелевший, начал смущать меня саму. Неловкость сковывала движения, а ночь за закрытыми наглухо окнами окутала непроглядным черным коконом всю округу.

— День был успешным, фотосессия многообещающей, и ваши вклады в новую коллекцию просто неоценимы. — Ворковала тем временем Альбина, пока я сиротливо жалась за ее спиной от алчных взглядов мужчин, которые внезапно из вежливых и обаятельных гостей обернулись угрожающего вида бандюганами. — Я помню ваши условия и, надеюсь, смогла вам угодить. Вы еще днем дали ясно понять, что вас привлекло…

Что-что, простите? Это она о чем сейчас?! Она обернулась ко мне и с выражением хитрой лисицы на лице поманила пальчиком ближе к себе.

— Милая, что ж ты прячешься по углам? Проходи, наши спонсоры хотели бы еще немного полюбоваться жемчужиной новой коллекции.

Но что-то мне подсказывает, что под «жемчужиной» Альбина имеет в виду вовсе не тряпки, а меня. Интуиция кричала в моей голове, что она СНОВА была права, а не я! Попалась. Опять?! Когда ж жизнь научит меня не доверять людям?! Наверное, прямо сейчас. Браницкая, это уже не совпадения, а окончательный диагноз — «Пора валить из Москвы!».

Альбина за безвольную руку вывела меня в центр комнаты. Мужчины продолжали выпивать, курить и жадно охаживать меня голодными взглядами. Ой, что-то сдается мне, не в любви мне будут признаваться сейчас! Один из них подошел ко мне, успокаивающе кладя руку на плечо. А я отчаянно сдерживала себя, чтобы в отвращении не шарахнуться в сторону. Нельзя показывать свой страх!

— Не бойся, малышка. Ты так красива. Всем нам сегодня понравилась, а мы редко когда единогласны во мнении. Такая живая. Такая естественная. Молодая… — Говорил он, поглаживая мое предплечье, а я стыла внутри живой глыбой льда.

Алкоголь стремительно выветривался из моей крови и с каждой секундой, что отбивал мой нервный пульс, до меня доходила вся мерзость сложившейся ситуации. Ведь Альбина меня буквально продала! И это в двадцать первом веке, в самой столице! Я же свободная и даже не в ее юридическом подчинении! Даже уже в агентстве не работаю! Я теперь принадлежу кинобизнесу и Князеву! Ну, не в прямом смысле слова, конечно, а по трудовому договору. Я здесь лишь по просьбе подруги, по старой памяти так сказать…

Постойте! Значит и Антонина в курсе таких сессий своей влиятельной подруги?! И если эта мразь еще ходит безнаказанно на свободе, то получается, что предыдущих кандидаток не возмутило такое обращение? А живы ли они еще?! Или может уплаченный денежный взнос надежно хранит печать молчания на устах? Но я-то не согласна на нечто подобное! Не хочу… ни за какие деньги мира! Но кто меня спросит? Вон какие глазки у всех блестящие и ухмылочки предвкушающие! Уже и не стесняясь пиджаки на диваны сбрасывают и ремни на брюках расстегивают. Дрожь отвращения колотит тело, а сердце боится удар совершить, боится все в явь превратить.

Стеклянным безмолвным взором провожаю Альбину, которая скоро свернув свою речь и попрощавшись, идет к двери.

— Ну, меня уже ждут. Приятного вечера…

От ее побега меня отвлекает все тот же тип рядом со мной, чья рука уже спустилась к моему животу. Его внешность расплывается передо мной. Не хочется ни смотреть на них, ни запоминать, чтобы в кошмарах потом не преследовали. Но будут, определенно.

— Может, еще раз нам продемонстрируешь пару поз из сегодняшней фотосессии? А мы тебя… поснимаем, даже камеру подберем.

В его руке я слышу шуршание бумаги. Зеленая купюра. Доллары? Продолжая буравить меня похотливым взором, он сует «оплату» мне в трусы, проводя пальцами по коже. Меня тошнит, я слышу их смешки и бормотание:

— Лучше бы на столе деньги оставил. Там они ей сейчас мешать будут…

Боже! Разбудите меня от этого кошмара! Вжимаюсь в стену лопатками, будто она сможет поглотить меня целиком, спрятав в своей утробе. Ужас уже не скрыть в глазах, устремленных на моих «воздыхателей». Эти не такие, как та шпана в темном дворе. Все взрослые, старше меня лет на пятнадцать, холеные, пресыщенные жизнью в роскоши. Таким не нужны деньги от меня, как тем отморозкам. Этим нужна я сама. И кажется, меня не только сейчас по кругу пустят, а просто разорвут, как ту грелку тот Тузик. Предупреждал же меня Филя! Не послушала…

Раздеваются, ко мне подходят… Сознание пронзают ледяные иглы, дрожь ужаса заковывает тело в недвижимую броню. Не сбежать мне. И не вымолить пощады. Не заворожить всех сразу, алкоголь в их крови сейчас в разы сильнее моего дара непослушного. Я далеко от города. В ночи, в лесу… Их слова невыносимо слышать. Их обещания немыслимо впустить в душу. Мне не дожить до утра… Полные слез глаза режет от боли, когда чья-то рука тянется ко мне подмять, подчинить чужой воле…

Лампочки в дорогой люстре на потолке внезапно взрываются прямо вместе с цоколем. До меня доносится запах горелых проводов. Как змея шипит проводка, погружая комнату во тьму. Боже, спасибо за мой такой непредсказуемый, МАТЬ ЕГО, дар, срабатывающий как и когда ему вздумается! Но сейчас как никогда вовремя! Сердце бьется где-то в пятках, когда я слышу отборный мат и крики. В кромешной тьме вижу, как лучики солнца, языки пламени пляшут на дорогом натяжном потолке. Теперь бы немного тяги поддать для более ярой волны… И я помогу!

Хватаю складной стул от стола с барскими яствами и швыряю в окно рядом с собой. Любовнички все до единого забыли обо мне в лихорадочных поисках огнетушителя и своих шмоток. Их проблемы. Не очищая оконный проем от кривых осколков, ныряю, как в пропасть, в темноту, когда порыв ветра врывается в комнату над моей головой и раздувает большое пламя. Наскоро состряпанный домишко мгновенно занимается заревом кострища, посылая в небо клубы черного удушливого дыма.

Стоило только моим босым ногам коснуться травы, я тут же сорвалась в бешеный бег, не разбирая дороги. В голове ни одной мысли. Куда? Как? Инстинкт выживания затмил все вопросы. Быстрей и подальше! Сквозь лес, ломая ветки на ходу, разрывая в клочья шелковое парео за несколько тысяч чего-то там. Плевать! Альбина оплатит!

Вижу за кустами серое матовое полотно. Асфальт… Дорога! Как безумная вырываюсь к ней, будто из лап сонма демонов, и вижу свет фар приближающейся машины. Она едет в сторону домика? Еще клиент?! Машина замедляется, освещая мою жалкую дрожащую фигуру, и я разворачиваюсь. Убегаю снова прочь. Врешь, не возьмешь! Скомканная купюра в бикини неприятно царапает плоть при движении, разъедая своей грязью, своим мерзким значением! Но не вынимаю, пригодится еще — нужно же будет чем-то расплатиться за проезд обратно до города. Но не сейчас, не сообщникам Альбины!

Слышу, за спиной машина совсем остановилась, хлопнула водительская дверца, но не оборачиваюсь, осторожно спускаясь с дороги снова в холодную траву. И только громкий мужской окрик, будто выстрел в самое сердце со спины ударяет, останавливает цепями.

— ВАСИЛИСА?!…

Разворачиваюсь так резко, что чуть ногу не подворачиваю, не веря ушам своим. Дикий взгляд за плечо доказывает, что я не могла ошибиться. Егор… Дмитриевич. КАКОГО…?!

Мое потрясение, словно в зеркале, отражается и на его лице. Он делает шаг ко мне, и я могу теперь различить ужас в его стальных, серо-голубых глазах. С чем это чувство связано? С тем, что он один из них? С тем, что я оказалось моделью такого сорта? Сердце болезненно отбивает ритм за ребрами. Отчего отчаяние сейчас стискивает мое горло будто удавкой? Почему слезы горечи сейчас разъедают глаза? Разочарованы, Егор Дмитриевич? Нужно тщательней подбирать кадры для съемок…

Серая пелена застилает взор. Это уже не слезы. Теперь каждый вздох приходится чуть ли не силой вырывать. Боль вдруг опоясывает, охватывает каждую частичку моего тела. С удивлением смотрю на себя и вижу то, что видит Князев. Кровь. Ее так много на мне, что и парео уже не нужно, дабы прикрыть мою наготу. Но откуда? Осколки окна…

И будто мы кино снимаем прямо сейчас, я медленно оседаю на ватных ногах на землю, но Князев успевает подхватить меня на руки. Он что-то кричит мне, но слов разобрать я не могу. Какие же у него губы красивые… И ведь эффектно упала. «Оскара мне за драматизм…» — было последней моей связной мыслью, прежде чем сознание отключилось совсем.



Егор.



Я гнал по ночной трассе обратно в город, будто от скорости зависела моя жизнь. В какой-то степени так и было. Я слышал прерывистое редкое дыхание с заднего сидения и молился вперемешку с проклятьями. Какого черта Василиса здесь делала?! Что вообще с ней приключилось?!…

Стоп! Просто остановись, Князев! Не думай… Но поздно, мысли несутся быстрее товарного поезда, неся такую же разрушительную силу. Я ехал за Альбиной… Чтоб ей! Я ехал за своей бл… дской женой! И наткнулся на нее… Мой Василек… Я решил, что окончательно помешался на этой девушке, когда увидел ее посреди пустынной дороги, вдали от города и совсем одну. Не знал, что хотел от нее услышать, когда остановился и окликнул. Но она обернулась… и свет фар осветил, точно днем, полуобнаженное тело в чем-то багровом и затравленные на пол-лица глаза…

Я знаю это выражение. Сколько раз его пытались изобразить на моей студии в триллерах, этот дикий животный ужас. Никто не преуспел, потому что не познал на собственной шкуре. Такое сыграть невозможно, только прожить. Совсем как она…

Альбина позвонила два часа назад и своим нытьем вынудила меня приехать за ней в эту чертову глушь, где она устроила очередную «сессию» для своих моделей. Но я и в страшном сне не мог представить нечто подобное! Неужели Василиса все же такая, как я и думал?! Прямое доказательство сейчас лежит на заднем сиденье моего авто…

Пора бы уже заткнуть мой неуемный сарказм, который был с эмоциями заодно, и трезво взглянуть на эту… чертовщину. Против воли бросаю мимолетный взгляд за плечо на нее. Бледность кожи ярко контрастирует с алыми разводами все еще сочившейся крови. Что же, мать ее, с ней произошло?! И похоже ли это на добровольное участие в игрищах моей жены, которые, она клятвенно заверяла, остались в прошлом! Вот же с…! Опять взялась за старое, и мою Василису чуть в могилу не свела! Именно МОЮ, ведь Браницкая сейчас находится у меня в подчинении, на балансе моей киностудии! Да к черту студию, Василиса моя, потому что этого требует мое эго, еще не наигравшееся сполна с этой полной противоречий особой. А тут такое… С силой зажмуриваю глаза от внезапно нахлынувшего на меня гнева, но опомнившись, снова сосредотачиваюсь на дороге.

Я знал, что Браницкая была знакома с Альбиной. Видел на показе. Но и помыслить не мог, что моя жена втянет Василису в …! Черт! Девушку укрывают лишь рваные лохмотья, и дрожь тела заметна невооруженным взглядом. Маленькая, что же там было? Позади, в зеркало заднего вида я вижу клубы черного дыма в темно-синем небе над лесом. Не вернусь туда даже под дулом пистолета, даже если жизнь Альбины находится под угрозой. Сама, дура, виновата!

Лишь бы пост ДПС не попался сейчас на пути, а то за такое превышение скорости и с таким багажом на заднем сиденье я точно загремлю за решетку до выяснения обстоятельств. Никакие связи не помогут.

Сбавляю газ только при въезде в пригород. Ильинка встречает меня огнями и тишиной. Шлагбаум при въезде в элитный поселок, где располагается мой дом, всегда поднят. Но это радушие напускное. Охране здесь хорошо платят, и она знает свое дело. Вон уже из будки своей высунулся и ко мне бежит. Проклятье! Может, надо было в город вернуться, в квартиру?

— Доброй ночи, Егор Дмитриевич. Со съемок опять так поздно? — Скалится мне наемник, пытаясь заглянуть в машину. Но я не даю ему такой возможности.

— Да, Вовчик. Устал. Давай, до завтра. — Уже не слышу его слов. Жму педаль газа до упора.

Не знаю, как серьезно ранена моя непутевая пассажирка, поэтому любая секунда на счету. Пара поворотов среди частных владений политиков и экранных знаменитостей и вот я дома. Не останавливаясь, заезжаю в гараж. Благо автоматические ворота можно заранее открыть с пульта. Есть своя прелесть в загородном доме. Пусть большую часть своего времени я живу в квартире в суетной столице, где до любимой работы рукой подать. Но отдыхать я предпочитаю здесь. И большой надел земли может обеспечить должное уединение при наличии высокого забора.

Глушу мотор и выскакиваю из-за руля. Еще мгновение и я осторожно достаю полуголую горе-актрису, едва прижимая хрупкое безвольное тело к груди. Что ж тебя бросает из огня да в полымя? Нарвалась же на адскую чету, которая житья тебе спокойного не дает. Ну, с Альбиной у меня по этому поводу еще состоится разговор по душам.

Заношу Василису в гостиную и с предельной аккуратностью укладываю на диван. Она так и не приходит в себя, и я начинаю понемногу паниковать. Еще не хватало чтобы она померла здесь… Черт! Пульс есть, дышит. Просто вопрос времени, когда очнется и устроит мне новый скандал. А я пока успею важный звонок совершить.

Врач нужен, но в больницу никак нельзя. Начнут вопросы задавать: «Кто? Откуда?» А оно мне надо? Да, лицемер, но и сам врача найду. Олег отвечает с первого звонка и без лишних вопросов соглашается приехать. Хорошо иметь в друзьях первоклассного хирурга. Было время в моей жизни, когда теневой мир был у меня в приоритете. Так случается, что кинобизнес, впрочем, как и любой другой, порой сталкивается с противозаконной деятельностью. И меня это стороной не обошло. А в таких делах и пулю можно схватить, и ножом по ребрам зацепить, кому как повезет. Сейчас время куда спокойнее, многое делают деньги, но связи остались и люди верные, которые лишних вопросов не зададут и не заявят куда следует.

Олег один из таких. Ведущий специалист собственного отделения пластической хирургии, а в далеком прошлом, медик по кличке Костолом, приехал в рекордные двадцать минут. Благо живет здесь неподалеку. К его приезду я избавил Василису от лишних тряпок, стараясь не заглядываться на нежные округлости. Смыл, как мог, подсохшую кровь с ребер, живота и бедер. Матерясь сквозь зубы, я насчитал семь глубоких порезов. И Олег, по приезду, подтвердил мои опасения.

— Стекло, возможно. У ножа более тонкий разрез. Она, что, в окно вывалилась? Но как бы то ни было, придется зашивать.

— Делай, что должен. Сочтемся. — Напряженно киваю, не говоря ничего лишнего.

Олег делает свою работу точно и быстро. Швы получились аккуратными. Уверен, когда заживут, даже заметно не будет. Одно слово — специалист! Он знает свое дело очень хорошо, и я искренне ему благодарен.

— Я вколол ей снотворного. Проспит до утра. Швы обработал. Нить сама рассосется, но обработку необходимо проводить каждый день, утром и вечером. Сам знаешь. Осложнений быть не должно при правильном уходе. Если что — звони. — Проинструктировал меня Олег и уехал.

Я просто с ног валился от усталости. Денек выдался тот еще. На студию устанавливали новые декорации, пришлось повозиться с накладными и рабочими. Да и ночка задалась та еще. Чувствую, утром мне все силы понадобятся, когда пациентка очнется. И все же не решаюсь уйти от нее далеко. Василек спит спокойно и с ней сейчас ничего больше не случится. Я же, как преданный поклонник, б… ть, притащил сюда подушку, одеяло и рухнул бревном на пол. Да… Давненько я так, по-спартански, не ночевал. Только подростком, в походе. Жаль, что ты, воробушек, моих жертв ради себя не видишь. Съязвила бы чего, не иначе…

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/24/427