Хождение на край земли

                Совершив путешествие по Белому морю в Чапому, я заболел этим северным краем, который поразил меня своей суровой красотой и величием, а малое количество людей на его просторах было огромным плюсом в сравнении с перенаселённой Москвой.  Пройдя на катамаране по морю двести километров, я почувствовал себя морским волком и решил, что без своего корабля мне теперь просто не обойтись, надо приобретать собственное плавательное средство и стать на нём капитаном.  Сказано сделано, выбор пал на лодку Абакан супер Джет380 под мотором Suzuki 9,9 раздушенным до 20 сил.  Испытав сначала лодку и мотор на чудесной реке Молога, что в Тверской области и сходив на ней по островам Белого моря в районе посёлка Нильмогуба, я, убедившись в её надёжности, обратил свой взгляд на Баренцево море.  Во-первых, это не только море, а можно сказать прибрежный участок Северного Ледовитого океана, чувствуете, как звучит, а во-вторых, там водится такая рыба, как треска, которую можно ловить в количестве сто килограммов в день. Есть там и камчатский краб, который был туда завезён ещё Советскими учеными, но лов его без лицензии, тянет на уголовную статью с конфискацией лодки и мотора, контроль за этим осуществляют пограничники в свободное от охраны границы время. Надо заметить, что Норвежские учёные бьют тревогу по поводу вреда от разрастания крабовой популяции, у которой на Баренцевом море нет естественных врагов и счастливые граждане этой северной страны могут беспрепятственно ловить краба, да ещё получать за это преференции. Ну это в Норвегии, а у нас Россия матушка, со своими понятиями и законами.
                Хотя протяжённость береговой линии Баренцева моря составляет 6645 километров, мест удобных для подъезда к берегу и не занятых военными очень мало, можно сказать на перечёт. На Кольском полуострове, а именно здесь хотелось добраться до края земли, удобным местом оказался маленький посёлок Териберка, известность которому принёс снятый здесь режиссером Андреем Звягинцевым фильм «Левиафан», а теперь ставший Меккой тресколовов и китайцев, которые решили, что зачатые здесь под северным сиянием дети, обязательно будут мужского пола, да ещё этот посёлок не попал в пограничную зону и  следовательно пропуска в неё не требовал. Определившись с местом, я начал заниматься поиском попутчиков, что оказалось не простым делом, так как людей, которые в здравом уме решились бы на маленькой надувной лодочке выйти в неспокойное холодное море с темной водой и глубиной сто и более метров, на просторах которого в любой момент ветер сможет раздуть огромные волны, которые могут запросто утопить твоё плавательное средство, было очень немного. Это в Териберке, когда эти безрассудные люди собираются все вместе их кажется много, а по отдельности на просторах России мало, как золота в тоннах породы. Одним моим компаньоном стал Валера, с которым мы ходили по Белому морю в Чапому, чему я был очень рад, так как на этого человека можно было положиться, как на самого себя и даже больше. Он сразу, почти не думая, согласился принять участие в этом рискованном мероприятии, а остальных участников пришлось выискивать на рыболовных форумах, дав туда объявления. Нужен был второй экипаж со своей лодкой, так как в одну лодку соваться в Северный Ледовитый океан, было бы верхом скудоумия и беспечности. Через некоторое время нашёлся первый кандидат в сотоварищи им оказался уже опытный, ходивший в Баренцево море и ловивший в нём треску Александр, владелец пятиметровой лодки под пятнадцати сильным мотором. Для более близкого знакомства мы с Валерой отправились к Александру в Московскую область, где он проживал в собственном доме. Дом поразил нас своим величием, который никак не хотел сочетаться с внешностью своего хозяина, Александр был небольшого роста, далеко не богатырского телосложения и мне сначала показалось, что Александр был представителем той части нашего общества, которых в народе называют братками, но, к счастью, я ошибся. Александр, сумел наперекор старой пословице, всё-таки трудом праведным построить свой дом каменный. Следующим желающим присоединиться к нам, оказался Виктор, человек так же опытный в рыбацком деле и не без лодочный, так что с его появлением в нашем коллективе количество лодок превзошло наши в них потребности. Оставалось определиться с временем поездки, найти место в Териберке для проживания между выходами в море, которое должно иметь морозильник для добытой рыбы и в котором можно было принять душ и было тепло. Такое место нашлось у знакомца Александра, в одной из комнат его двух комнатной хрущёвки расположенной в посёлке Териберка на четвёртом этаже, которую он нам уступил за тысячу рублей с носа за день проживания. Временем же нашего хождения к краю земли был определён апрель, точнее его вторая половина. В эту пору, когда в Териберке ещё лежит снег и градусник показывает температуры ниже нуля, но как говорят бывалые тресколовы, треска начинает свой путь из наших вод к Лофотенским островам метать икру.
                Время, это мерило длительности существования всех объектов и процессов, когда его не хватает, оно бежит с огромной скоростью, а когда ты ждешь чего-то, а в особенности хорошего, тянется как резина на солнце. Вот и в нашем случае, время плелось, как издыхающая лошадь до дня нашего отъезда, но всё-таки час настал и мы, оттолкнувшись от околицы дома Александра, где погрузили лодки, моторы, снасти и наши пожитки по машинам, тронулись в дальний путь. Путь до Кандалакши был мне знаком по путешествию на Терский берег, а в этот раз переночевав в этом гостеприимном городе со знаменитой красной трубой, мы по утру взяли курс на Мурманск. Проехав города с такими замечательными названиями, как Полярные Зори, Оленегорск, Мончегорск, два последних местные называют ласково Оленчик и Мончик, мы уже в 12 часов дня были в Мурманске, где совершили закупку продовольствия в магазине «Лента» и залив по горловину наших канистр бензин для лодочных моторов, свернули на дорогу ведущую к Териберке. Проехав километров пятнадцать, мы уткнулись в хвост автомобильной очереди, в самом начале которой на большой колонне горел красный свет, а на табло было написано, что дорога на Териберку закрыта. По слухам, передаваемым от машины к машине, была надежда, что дорогу откроют часа через два-три. И правда не прошло и двух часов, как на колонне загорелся зеленый свет, и вереница из сорока машин тронулась в путь. Большая часть пути проходила по дороге с твёрды асфальтовым покрытием, переметаемым местами приличным снежным покровом в не которых местах этот покров был выше крыш наших автомобилей. Роторные снегоуборщики проделали в снегу, что-то вроде туннеля и наша колонна, извиваясь двигалась в нём словно большой и длинный червяк. На последних перед Териберкой сорока километрах асфальт был ещё только обещан и к снежным препятствиям добавилась тряска от многочисленных ям и ухабов. За несколько километров до цели колонну встретил бессменный гаишник с жезлом в руке и со своим автомобилем, сделанный из манекена и одетый в сигнальный жилет, какими-то шутниками. Но вот закончилась тряска и перед самым поселком под колёса опять лёг асфальт, и вся кавалькада весело выкатилась на долгожданный край земли.
                Да бы не терять драгоценного времени, решили сразу ехать на рыбзавод, так называлось место, где можно было собрать лодки и спустить их на воду, а в дальнейшем оставлять причаленными к берегу между выходами в море. Когда-то здесь действительно был рыбзавод, он перерабатывал рыбу, добытую профессиональными рыбаками, которые со своих судёнышек доставляли рыбу прямо с моря на завод, но кто-то наверху решил, что так дело не пойдёт. А должно пойти так, сначала рыбаки должны привезти свой улов в Мурманск, там его учтут со всех сторон, а потом его можно уже везти 140 километров в Териберку на переработку, так устраивало чиновников, но не устроило ни рыбаков ни переработчиков и рыбзавод благополучно почил в бозе и теперь здесь был причал за небольшую плату для рыболовов любителей. Приехав на рыбзавод и заплатив за спуск лодок и хранение прицепа, мы приступили к сбору лодок. Это было делать не просто, так как желающих приобщиться к рыбному промыслу было не мало, и вся площадь рыбзавода представляла из себя стоянку лодочных и обычных прицепов, где пространство между ними было заполнено ползающими возле своих полу надутых и полу собранных лодок рыбаками. Мы, найдя свободный кусочек суши, занялись сборкой и заполнением воздухом своих плавательных средств. Мы с Виктором закончив сборку и накачку своей лодки, понесли её к воде, опрометчиво оставив на месте сборки кое какие вещи, на которые тут же наехал колесом автомобиль раздавив при этом компрессор для накачки лодки. Мне это напомнило рассказ Зощенко, где дьяк наступил на кулич, который принесли осветить, а потом он соскребал его щепочкой с сапога. Собрав остатки компрессора в коробочку и договорившись с обидчиком о компенсации, мы спустили лодку на воду и стали думать над следующей проблемой. Она была вызвана, приливами и отливами Баренцева моря, которые чередовались дважды в сутки и были значительными. То есть, если привязать лодку близко к берегу, то на отливе она окажется на камнях и далеко от воды, а если привязать на отливе подальше от берега, то при приливе она окажется далеко от берега и не замочив ноги и чресла её не достать. После долгих мозговых штурмов и подглядываний за другими швартующими свои лодки рыбаками, проблема была решена с помощь длинной верёвки и груза с привязанной к нему пустой пластиковой канистрой. Оставив свои лодки, мы изрядно вымотавшиеся дальней дорогой и сборкой лодок покинули рыбзавод, переместившись в нашу арендованную обитель.
                Наступившее утро не принесло желанного спокойствия Баренцево море было неспокойно, хотя запрета на выход в него не было и заявив пограничникам о выходе в море мы решили попробовать выйти. Да, должен сказать, что нам из-за разногласий по оценки политической ситуации в стране между Александром и Виктором пришлось перетасовать экипажи, теперь они выглядели следующим образом, я и Виктор, Александр и Валера. Пока Валера выполнял множественные указания Александра по обустройству лодки, мы с Виктором потеряв всякое терпение решили идти в море, прокричав об этом второму экипажу и сказав, что будем их ждать в районе маяка вышли из бухты рыбзавода. Но до маяка нам не удалось дойти и половины пути, как только мы вышли из бухты, нас встретил приличный накат, представлявший из себя огромные валы воды, которые шли нам на встречу и когда лодка поднималась на этот вал, чувствовалось, как мотору было тяжело взбираться на эту гору. Зато, когда лодка скатывалась с этой огромной горы у нас захватывало дух. Вот такие горки Баренцева моря. Заметив, что мы болтаемся в этом жидком бездонном холодильнике одни, мы решили, что для первого раза с нас хватит и пора возвращаться в спокойную бухту рыбзавода, забыв на сегодня о рыбалке. Причалив к берегу и отвечая на вопросы так и не решившихся выйти в море рыбаков, мы рассказывали о тех больших волнах, которые встретили нас там в море, в душе конечно гордясь собой. Наш второй экипаж, так и не смог отойти от причала, погрязнув в рутинных заботах. На второй день нашего прибывания в Териберке море разбушевалось, ещё сильнее не дав нам и носа в него высунуть, зато мы совершили экскурсию по посёлку, посетив кладбище кораблей и осмотрели скелет Левиафана, сделанный какими-то умельцами и выставленный у кафе. В посёлке соседствовали разрушенные, ветхие, многоэтажные и совсем недавно построенные дома. Новое строительство обязано конечно рыболовному буму и китайскому стремлению воспроизводства мужского населения. Без всего этого Териберка ушла бы в небытие, как ушли тысячи бывших населённых пунктов с карты России. Написал и подумал, ведь для скольких людей это был не населённый пункт, а родина, включающая в себя такие понятия как отчий дом, могилы предков, корни без которых трудно удержаться на этой земле.
                Третий день принёс долгожданную почти безветренную погоду и мы, заявив о своём выходе в море пограничникам, наконец в него вышли, правда второй экипаж, возглавляемый Александром, опять застрял на старте, и мы с Виктором ушли одни. Но дойдя почти до маяка мы воссоединились. Море хоть и успокоилось, но лодку всё же покачивало и я, понадеявшись на опыт первого выхода в море не принял таблетку от укачивания, о чём очень скоро пожалел. Плыть и смотреть в даль, даже при сильной качке удавалось без последствий для вестибулярного аппарата, а вот что-то делать со снастями, когда твой взгляд упирается в кончики твоих пальцев, насаживающих наживку или завязывающих узлы, вот тогда этому аппарату становится нехорошо и он дает команду желудку на освобождение от всего содержимого. С первой пойманной треской морская болезнь отошла в сторонку уступив место азарту, а со второй потерялась вовсе. Сам процесс рыбалки представляет из себя не очень хитрую штуку, снасть которая представляет из себя пилькер или пунду, для простоты понимания цилиндр длиной сантиметров тридцать и диаметром два сантиметра имеющие разные веса в зависимости от глубины  и условий лова, оснащенные большими тройниками, к которым ещё прикрепляются крючки называемыми перчиками, опускается под лодку на глубину , которая под ней есть и рыбак начинает качать спиннинг вверх и вниз, а когда он почувствует удар или утяжеление, вступает в действие электрическая катушка, у кого она есть и  вытаскивает пойманную рыбу. Если после этих качков ничего не происходит, нужно перемещаться в другое место и всё начинать сначала. Я, почувствовав очередной удар и ощутив тяжесть после начала подъёма, обрадовался предвкушая большую треску и каково же было моё удивление, когда на поверхности появился здоровенный краб. Полюбовавшись этим морским чудом, пришлось помня строжайший запрет на его вылов, бросить его за борт. Первый день лова оказался удачным, конечно, по сто килограммов на брата мы не поймали, но и то, что подарило нам море было хорошо. Мало поймать, надо ещё пошкерить, то есть разделать рыбу. Необходимо отделить голову и хвост, освободив тушку от ненужного содержимого. Потом помыть, хорошо в пресной воде, каждую рыбку и завернуть в целлофан, чтобы в морозильнике она не смёрзлась. И всю эту работу необходимо сделать после двенадцатичасового болтания в море при очень некомфортной температуре.
                Из десяти дней пребывания в Териберке в море нам удалось выйти шесть раз, по меркам бывалых в этом деле людей это очень неплохой результат.  Последний перед отъездом выход в море был не результативен, море словно чувствуя, что мы можем вот так просто уйти, не заплатив за рыбу, попросило ветер раздуть волны побольше и как следует поиграть нашими судёнышками на своих просторах. Лодки то подымались на волну, то спускались с неё, порой пропадая из вида для друг друга, волны были с барашками, что говорило о их серьёзных намерениях. О рыбалке в такую погоду и думать было нечего, дойти бы до дома, вот главная задача. Лодки на такой волне не могли показать свои скоростные качества и плелись еле-еле, зарываясь в волну обдавая нас солёными брызгами. С моря наполз туман окутывая берег вдоль которых мы шли непроглядной пеленой, казалось ещё немного, и мы полностью будем им поглощены, в то время у меня ещё не было картплоттера, по которому и в тумане был виден маршрут и наше положение становилось всё серьёзней. Но Господь и удача оказались на нашей стороне, промокшие и озябшие мы вошли в бухту рыбзавода, не держа на море зла, а поблагодарив его как отца за преданный урок.
                На следующий день собирая лодки, мы попали под снегопад, который большими мокрыми хлопьями укрыл весь берег, что тут скажешь север есть север. Нам осталось поделить наш пойманный улов, погрузить свои лодки по машинам и на утро отправиться в обратный путь. Сознание того, что мы были на краю земли, ходили в студёное море, захлёстывало положительными эмоциями, мы гордились собой. И конечно я думал, что это не последнее моё хождение на край земли и ещё не раз я спущу свою лодку в воды этого холодного моря и вспомнив, что моряки надевали серьгу в левое ухо в качестве оберега в дальних плаваниях, задумался не проколоть ли и мне его.