Из далекого далека. Часть 3

По данным ведомостей Суворова, за август-сентябрь1778 года выехало из Крыма 31386 человек, из них: греков — 18407 душ, армян — 12598 из городов Каффа (Феодосия), Бахчисарай, Гезлов  (Евпатория), Акмечеть (Симферополь) и др., а также деревень: Топлу, Мелик, Сала, Султан-Салы, Топчак и др.
 
Возможно, все выглядело так: сухим знойным утром из добротных домов выходили сумрачные мужчины с тяжелой ношей, укладывали ее на арбы, телеги, подводы; потом рядом с кладью садились заплаканные женщины и дети. Помимо предметов домашнего обихода, в дорогу бережно были уложены   книги, древние пергаментные рукописи, церковная утварь, хачкары (плиты из туфа с высеченными крестами, узорами, письменами о событиях, которым посвящены). Среди этих ценностей были особенные - принесенные еще их предками из покинутого Ани. На дороге стоял густой столб белой крымской пыли от копыт сотен лошадей, слышались женские причитания, а где-то рядом мужские голоса выводили печальную песню.
 
Тремя караванами армянские переселенцы направились в Россию. Их путь пролегал через Самару (Новомосковск) и Екатеринославль (Днепропетровск) в большей части по безлюдной необжитой степи (Дикому Полю), где хозяйничали разбойники. Это были опасные места. Приходилось не раз защищаться от их набегов. Караваны шли в зной, в холод, в дождь и снег, оставляя могилы родных и близких. Их путь продолжался один год и семь месяцев! Почему так долго?

Решительности действий правительства никак не соответствовала организация самого переселения. В ней не было ни системы, ни умения. Не были припасены не только в достаточном количестве обещанные провиант и перевозочные средства, но главное, не были отведены участки земли. Здесь, думаю, нужно воздать должное и армянской верхушке, которая подвигла свой народ на Библейский переход, не заручившись всем необходимым, достоверно не зная земли, к которой пошли.
Дойдя до Екатеринославля (Днепропетровска) и Самары (Новомосковска), караван переселенцев остановился. В палатках, наскоро вырытых землянках, просто под открытым небом большинству колонистов вместе с детьми пришлось пережить ужасы той зимы. Голод, холод болезни унесли много жизней, особенно детей и стариков.
С наступлением весны 1779 г.  переселенцы обратились к генералу А. В.  Суворову. Здесь приведу обращение таким, каким оно было написано, ибо лучше всего оно скажет само себя.
 
«При выводе нас из Крыма кроме известных 14 пунктов обещать нам изволили, что на место оставшихся наших домов дадут таковые же построенные; места по желанию нашему отведутся; жалованье и провиант производимы будут. Но по прибытии нашем отведены места таковые, где нет ни воды, ни леса, да и в тех принуждают всех расписываться, что они для нас удобны, что нам сделать нельзя по причине их неспособности. Провиант и жалованье сначала всем производили, a ныне некоторым совсем не выдают, людей хлебопашных отделяют от нас за 130 верст.  Не только вознаграждения, но и последнего от грабежа разбойников и других притеснений лишились, и дошли до такой крайности, что и имевшие прежде хорошее пропитание собирают ныне по миру милостыню, а другие от голоду отдают вовсе за малое число денег или хлеба своих детей. От такового голоду и по употреблению в пищу вареных в воде отрубей много малолетних померло». Читая эти строки, у меня стыла кровь. В те времена семьи были многодетные, и чтобы не лишиться всех, родителям приходилось кого-то из своих детей обменивать за еду…

Одним из важнейших условий переселенцев, а, следовательно, и обещаний было расселить городских и сельчан поблизости друг от друга. Это был не каприз, а жизненная необходимость. Сельчанам нужно было сбывать свою продукцию, а горожанам – перерабатывать ее и продавать. Вот такая была тесная взаимозависимость.
   
Суворов выполнил возложенную на него правительством задачу: в кратчайший срок закончил вывод более чем тридцатитысячного населения. В помощь переселенцам он неоднократно вносил личные средства. Но для многих тысяч жизней они не могли иметь решающего значения. Отныне армяне всецело зависели от распорядительности и человечности тех губернаторов, по территории которых шли. Напомню последнюю фразу в указе Императрицы: «… до того времени состоять им в собственной опеке тамошних губернаторов, коим сбережениях их от себя перепоручить имеете»
Доведенные до отчаяния, депутаты 15 июля 1779 г. обратились к Потемкину с прошением, в котором объясняли, что они «…просили о поселении их в форштате св. Дмитрия Ростовского, которая просьба вашей светлостью уже и опробована, но… что азовский губернатор Герсеванов  всех земледельцев принуждает селиться на реке Терсе и наистрожайшим образом повелевает им строить свои там дворы, а как оные к тому не соглашались, то из оных некоторые посажены в кандалы и употреблены были несколько дней в канальную работу...»

 Как же многое зависит от воли и человечности чиновников, облеченных властью. Так было и так есть. Самые благие намерения сверху могут превратиться в кромешный ад для народа.
По результатам и второго прошения стало ясно, что решение вопроса о наделении землей и о даровании обещанных привилегий может длиться очень долго, если не удастся найти влиятельного покровителя и ходатая за них при дворе. По мнению многих, таким покровителем мог быть возглавляющий астраханскую армянскую епархию молодой архиепископ князь Иосиф Аргутинский, который был близок к Потемкину. По просьбе прибывших депутатов, архиепископ сразу же поспешил в Петербург. Для всех это была последняя надежда.

Наступила пора мучительного ожидания ответа, от которого зависела жизнь 12000 человек. В это время, пройдя весь путь среди болезней, голода, холода, смертей в кромешном аду, Ануш, жена Грикора, ранним летним утром, на восходе солнца родила здорового ребенка. Сына! Это было невероятно! Весть о рождении новой жизни вместе с рождением солнца нового дня облетела изнуренный страданиями людей. Ее восприняли как светлый, добрый знак - символ ожидаемой благой вести, надежды на счастливую жизнь на новой земле. И нарекли его Нор-Арев (Новое Солнце). Так и осталось за ним это прозвище, а потом оно трансформировалось в фамилию его многочисленных потомков в том числе и мою.
 
Рождение на рассвете Нор-Арева правильно было воспринято добрым знаком. Личное ходатайство Аргутинского увенчалось успехом: дано было срочное распоряжение местным властям об улучшении условий жизни переселенцев; уважено их прошение об отводе земли для заселения близ крепости Димитрия Ростовского, вопреки усиленным проискам губернатора! Это как раз то, что сейчас называется ручным управлением.

Примерно так как на картине, см. фото картины «Переселение армян из Крыма на Дон» художник Марина Чинчян, Ануш со своей семьей и, только что родившимся Новым Солнышком, продолжила путь. (Только, думаю, что художник все же не показала в полной мере реалии того пути. Скорее всего она не ставила перед собой такую задачу. А молодая женщина, идущая со своими детками к «обетованной земле», словно мадонна, и впрямь хороша.)
 
После продолжительного и мучительного перехода наконец 9 декабря 1779 г. караван переселенцев достиг своей цели - территории к востоку от крепости Димитрия Ростовского. Пришли они сюда свободными и остались таковыми. В России Крепостное право существовало еще более восьмидесяти лет.