Ангел хранитель

   Было раннее утро, на небе ни облачка, лишь глубокая синева обнимала всё вокруг. Солнце только собиралось заключить мир в свои объятия, а луна ещё  не успела покинуть небосвод. Так и стояли они на небе друг напротив друга, как Инь и Ян.  Воздух был свежий и прозрачный, листья деревьев были покрыты росой и блестели на солнце. Пели ранние птицы, рассказывая друг другу о себе и где можно подкормиться оставленными добрыми дачниками крошками. Мир был полон самыми разнообразными звуками.
  Олег проснулся до будильника и слушал пение птиц, наслаждаясь и пытаясь понять, о чём они поют. Заодно прокручивал в голове план сегодняшнего дня.
Он давно уже нигде не работал, сидел на даче с мамой. Она дожила до того возраста, когда уже не могла самостоятельно себя обслуживать, и поэтому он жил с ней. Сбережения подходили к концу, и надо было что-то думать. И  тут подвернулась работа, не требующая постоянного присутствия. Сегодня была назначена встреча с работодателем.
  Олег долго терзался сомнениями, прежде чем написать ему. Как я её оставлю, а вдруг она уйдёт в лес и потеряется, а как она будет есть. Когда она оставалась одна, то ничего не ела. А если с сердцем чего. В общем сомнений было много, но пенсии её не хватало на двоих. Деньги, отложенные им, заканчивались, от сиделки она категорически отказывалась.
  И он решился, сегодня встреча.
Олег встал, приготовил завтрак себе и маме, позавтракал, собрался и сел в машину. Ох ты, забыл на ночь окна в машине закрыть, комаров налетело. Он чертыхнулся, завёл машину и поехал.
Деревенская дорога шла между заброшенных полей бывшего совхоза. Они давно заросли травой, а кое-где даже выросли деревья, и вездесущие птицы успели свить на них гнёзда и теперь радостно верещали, перекрикивая друг друга, как будто хвастаясь и рассказывая соседям, что вот их - то дом гораздо лучше, чем у них. Дорога петляла и подбрасывала машину на ухабах, а машина, скрепя и ругаясь, продолжала свой путь, везя его к возможной работе, деньгам, а значит и в будущем к автосервису, куда ей давно не плохо было бы заехать. А то что-то передние колёса стали хуже слушаться руля. Машине это не нравилось, она привыкла всё контролировать и ворчала всеми своими сайлентблоками и пружинами. Немецкая машина, что с неё взять. То ли дело наши жигули, уже двигатель дымит и кашляет, уже и колёса смотрят в разную сторону, а она всё, знай себе, едет и напевает про светлое будущее или прошлое.
Олег въехал в деревню. Головково называлась деревня. От чего такое название точно не известно, говорят, от личного имени Головко. Само село старое, появилось в начале 17 века и находилось в ведении Тверского архиерея. Там же была построена деревянная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. А в 1866 году по желанию и на средства жителей была построена каменная церковь. А вот, кстати, и она.
  Олег остановился около входа и закурил. Курить, конечно, грешно, но что-то нахлынули на него воспоминания, и он, похлопывая комаров, пытавшихся помешать ему, погрузился в прошлое.

 Он застал ещё то время, когда стояла церковь, открытая всем ветрам, без окон и дверей, с ободранными стенами, исписанными всякими матерными изречениями.                Когда произошла революция и пришла власть народа, то народ как-то быстро позабыл, на чьи деньги и по чьему желанию строился этот храм. Быстро внял словам партии и правительства, что бога нет. А раз бога нет, то всё позволено. И растащили они по домам всё, что в хозяйстве пригодится. Он даже помнил, как идя по деревенской улице, видел около какого-то дома обтёсанные брёвна, что были когда-то полом в этой церкви. Видно очень большие они были в сечении, не смогли их никуда пристроить, а жечь жалко. Так и лежали они сиротливо перед домом, напоминая проходящим о вечности и дыша на всех вековой скорбью.
  Но пришла перестройка, страна очнулась и стала вспоминать свои корни. Везде хотели жить по-новому. И деревня Головково в том числе. Собрался сельский сход, и там решили, что не плохо бы церковь восстановить. Вот только никто не хотел брать на себя эту ответственность.
  А потом появилась она, праведница, семидесяти пяти лет от роду и на деревенском сходе взяла на себя ответственность по восстановлению храма. Пошла по электричкам, по другим приходам милостыню собирать и что-то насобирала. И начали они с одним откликнувшимся помощником по-тихоньку храм восстанавливать, а заодно съездили в Московскую епархию и попросили священника в храм, чтоб начались службы.
 Так появился в селе Головково отец Владимир. И с тех пор дела по восстановлению пошли в гору. Отец Владимир, батюшка фермер, как мы его называли,  развил бурную деятельность.  Ездил везде, просил, договаривался, читал лекции, привлекал людей.
 Церковь хорошела на глазах. Вот она уже похлопывала новыми дверьми, вот уже полы появились, стены приняли почти первозданный вид. Вставал храм, воздевал колоколенки к небу и наконец, в одно прекрасное утро, вновь повешенные колокола зазвенели, приглашая всех к молитве.
  Храм восстал.
 Все радовались, народу приезжало много, ото всюду приезжали, как в старые добрые времена, когда Покровская церковь была центром верующих людей из всех близлежащих областей. Даже из Москвы приезжали.
  Но не бывает всё хорошо, постепенно опять начали сгущаться тучи.                Отец Владимир организовал при храме приют для бездомных. Время было тяжёлое, девяностые годы, многих разметало по рушащейся стране, многие оказались без дома. И вот таких людей отец Владимир привечал при храме. Давал им кров, хлеб насущный, но взамен они трудились на пользу храма. Кто как умел. Кто-то плотничал, кто-то землю рыл, кто-то за скотиной глядел. При храме целый скотный двор образовался,  а кто-то и стены расписывал, был один бедный художник среди бездомных. Но люди все разные, были и те, кто в тюрьме отсидел и не один раз и забывать прошлое не собирался. Таких отец Владимир пытался вычислять и удалять из прихода, да разве за всеми уследишь.  В общем начались кражи на дачных участках, скандалы, и начали местные жители писать жалобы на отца Владимира. Где-то правдивые, где-то выдуманные, кто-то обиженный, а кто-то из зависти.                В общем всё как у людей. Даже колокольный звон из восстановленной церкви не останавливал этих людей, и в один прекрасный день храм опечатали, а батюшку отстранили от служб.
 Загрустил батюшка, заболел, инсульт  с ним случился, а потом болезнь тяжёлая. Но он не жаловался. Продал квартиру в Москве, переехал в Тверскую область и через некоторое время дали ему там другой приход. Но силы уже не те были, послужил он, послужил и помер. А похоронили его здесь, на местном кладбище, как он завещал, рядом с церковью, которая, благодаря его трудам, стояла и давала надежду всем, кто просил.
  Вот такая грустная история. Жил человек жил, всего себя отдавал людям и богу, а люди его не оценили. То, что храм восстал почти из пепла, людям нравилось, а то, что бездомных привечал, не нравилось. А то, что их руками многое было в этом храме сделано, так как-то никто видеть не хотел.
  Пойду-ка я в церковь зайду, - подумал Олег, прихлопывая очередного комара. Поставлю свечку за здоровье мамы и куплю лампадку. Поставлю отцу Владимиру за упокой. Может и мне чем поможет. Он подошёл к церкви, открыл тяжёлую дубовую дверь и почувствовал, как что-то его окутывает, как успокаиваются его мысли и приходит одна.
 Всё будет хорошо.
  Он купил всё, что планировал, помолился отцу нашему небесному и пошёл на кладбище к могиле святого старца. Могила стояла на краю кладбища, над дорогою, чтоб всяк проезжающий мог видеть и благодарить. Цветов было много, помнили люди, кому обязаны этой красотой. Вот бы раньше помнили, эх, да что там. Видно так было нужно. Всякому свой крест, бог всем даёт ношу по силам, - говорил отец Владимир.
  Он поставил лампадку между цветами, помолился и пошёл к машине.

  Бедный Фольсваген стоял на своём месте и грустно смотрел на хозяина, как будто говоря ему, ну где ж ты ходишь, ведь опоздаем же, мне ж ремонт нужен, сейчас опять гнать будешь.
  Олег сел в машину, погладил потёртый руль, попросил у машинки прощения и дал газу, поехал в Москву.
  Вдруг, на лобовом стекле появился комар. Да такой толстый, с огромным кровяным брюхом, явно его крови напившийся. И стал летать, ползать перед глазами, мешая следить за дорогой. Он раз махнул рукой, два, всё без толку, никак не давал ему комар хорошенько разогнаться. И ведь не прихлопнешь, растечётся кровавым пятном моей крови на пол стекла.
 Он снизил скорость, стал искать место, где бы остановиться и выгнать вредителя. Да как назло, встать было негде. Потом начались пробки, потом ремонты дороги.
  Олег посмотрел на часы, время поджимало, опаздывал, но может он задержится, может у него ещё какие дела есть. Он нервно смотрел на дорогу, а комар, как будто поняв, что дело сделано, успокоился и сидел на одном месте. Олег позвонил секретарю, может ещё получится. 
  - А Михаил Иванович уже ушёл, - ответила ему секретарша, - у него важное дело.
   Тьфу ты, опоздал. Ну как так, как так, ё моё, ругался он.
  Олег заехал на заправку, выгнал комара и поехал обратно.
  Подъезжая к дому, Олег почувствовал не ладное, что-то сердце защемило и дышать вдруг стало тяжело. Он бросил машину и вбежал в дом.
  Мама лежала на кровати и тяжело дышала.
  - Что случилось, как ты себя чувствуешь? - спросил он.
  - Что-то плохо, - грустно улыбнулась мама.
  Он померил давление, зашкаливало.
  Вызвал скорую.
  Приехали, осмотрели и с сиреной повезли в больницу.
 Олег поехал следом.
  Реанимация.
  Выходит врач.
  - Ещё бы чуть-чуть и мы бы не успели. Теперь всё позади, будет жить.
   Олег вздохнул с облегчением и поехал домой. Дорога шелестела под колёсами и плавно улетала назад. Потом пошёл просёлок, начались ухабы, но даже машинка, обычно ворчавшая на плохой дороге, в этот раз молчала.               
  Внезапно, на лобовом стекле опять появился тот отъевшийся комар. Что за напасть, значит не до конца я его выгнал, - подумал Олег.
  И тут его осенило, а ведь этот комар спас жизнь его маме, и избавил его от пожизненных мук совести. Ведь если бы он успел на встречу, то пока переговоры, пока оформление документов, то да сё, и он бы не успел. Да и потом, пусть не каждый день, но на работу бы ездить пришлось.
  Он глубоко вздохнул. Нет, пожалуй, с работой придётся повременить.
 И тут раздался колокольный звон, он подъехал к церкви и вспомнил батюшку.
  А не он ли мне помог в лице этого комара, - вдруг подумалось ему. Помог, как всегда, не однозначно, но мама жива и храм стоит.
Не может всё проходить чинно и гладко. Без чёрного нет белого, всё взаимосвязано в природе.
  Он остановился возле церкви и опять выпустил комара, на этот раз проследив, что тот точно улетел.
  Комар медленно, переваливаясь с крыла на крыло, то вверх, то вниз, полетел к могиле отца Владимира и там пропал.