Глава 4. Пушкин пародирует героев


***Введение

Кажется, «Евгений Онегин» состоит почти полностью из монолога ‘Пушкина’   с небольшим включением фрагментов прямой речи и образцов письменного творчества героев. Прямой речи героев так мало, что Чайковский не мог воспользоваться текстом из романа для арий.  Текст арий написан, в основном,  не Пушкиным, а по мотивам Пушкина. 

Тем не менее, в романе все-таки есть речь героев в передаче ‘Пушкина’, потому что говоря о герое, ’Пушкин‘- эксцентрик подражает этому герою, перевоплощаясь в него. 

Этот прием позволяет Пушкину показать точку зрения героя и свое отношение к ней в то же время.




***Бахтин о перевоплощениях рассказчика в  <<Онегине>>

М.М. Бахтин обнаружил то, что я здесь называю перевоплощениями рассказчика в <<Онегине>> в работе mmbakhtin.narod.ru/romslov.html <<Из предыстории романного слова>>. Он  использует описательный термин   романный образ чужого стиля.

Первый пример Бахтина касается четверостишия


Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна...


Бахтин пишет:
--------------------------------------
В приведенных же выше четырех строках звучит песнь самого Ленского, его голос, его поэтический стиль, но они пронизаны здесь пародийно- ироническими акцентами автора; они поэтому и не выделены из авторской речи ни композиционно, ни грамматически. Перед нами действительно образ песни Ленского, но не поэтический в узком смысле, а типично романный образ: это образ чужого языка, в данном случае образ чужого поэтического стиля (сентиментально-романтического).
Этот 'романный образ чужого стиля' (с входящими в него прямыми метафорами) в системе прямой авторской речи ...
взят в интонационные кавычки, именно - пародийно- иронические.
-----------------

Следующий пример Бахтина касается имитации ’Пушкиным’ речи Онегина в строфе

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней:
Тому уж нет очарований,
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызет.

Бахтин пишет об этом отрывке:
-----------------------------------------------------
Можно было бы думать, что перед нами прямая поэтическая сентенция самого автора. Но уже следующие строки:
Все это часто придает
Большую прелесть разговору
(условного автора с Онегиным) бросают легкую объектную тень на эту сентенцию. Хотя она входит в авторскую речь, но построена она в районе действия онегинского голоса, в онегинском стиле. Перед нами снова романный образ чужого стиля. Но построен он несколько иначе.
Образы приведенной сентенции, будучи предметом изображения, в то же время и сами изображают, точнее, выражают авторскую мысль, ибо автор с нею в значительной мере солидарен, хотя и видит ограниченность и неполноту онегинско - байронического мировоззрения и стиля. 
----------------------------------------

Бахтин заметил на двух примерах, что не только образы стиля  Онегина и Ленского устроены по-разному, но ‘Пушкин’ выражает разное отношение к этим образам: иронизирует над чуждой ему речью Ленского, но в передаче речи Онегина чувствуется, что эта речь ему близка, хотя он и не всегда и не во всем согласен с Онегиным.

Таким образом, Бахтин  показывает, что эти фрагменты содержат не только образ речи персонажа, но и образ авторского отношения к этой речи.

***'Пушкин’ имитирует Ленского

Я хочу показать, что ’Пушкин’, перевоплощаясь в Ленского, создает целостный образ этого героя, включая его речь, поведение, взгляды на мир, отношение к людям.


Для примера рассмотрим два  фрагмента из второй главы c повествованием о Ленском.

Строфа VIII

Он верил, что душа родная
Соединиться с ним должна,
Что, безотрадно изнывая,
Его вседневно ждет она;
Он верил, что друзья готовы
За честь его приять оковы
И что не дрогнет их рука
Разбить сосуд клеветника;
...



строфа XX

Ах, он любил, как в наши лета
Уже не любят; как одна
Безумная душа поэта
Еще любить осуждена:
Всегда, везде одно мечтанье,
Одно привычное желанье,
Одна привычная печаль.
Ни охлаждающая даль,
Ни долгие часы разлуки,
Ни музам данные часы,
Ни чужеземные красы,
Ни шум веселий, ни науки
Души не изменили в нем,
Согретой девственным огнем.


В обоих случаях ’Пушкин’ говорит о Ленском в третьем лице. Но при этом он заменяет свой развязно - разговорный тон на  возвышенный,  книжный стиль речи.   Но мы-то уже знаем из начала второй главы, что

Всегда возвышенная речь
И кудри черные до плеч

это --  <<прикид>> Ленского. То есть ‘Пушкин’ подражает  Ленскому, говоря о нем. Так  Ленский говорил о себе или мог бы сказать. А по тону ’Пушкина’ можно понять, как он к этому относится.


Посмотрим как создается образ Ленского на примере этих двух приведенных фрагментов:

-  Оба фрагмента представляют разговорную речь Ленского. Но  речь кажется вычурной, искусственной.  Пушкин показывает, как, используя книжные штампы, Ленский создает персону идеального поэта, каким он хотел казаться. Картины необыкновенной любви поэта (строфа XX) и  поэта как кумира (строфа VIII) должны работать на создание этого идеального облика.
- Речь персонажа эмоциональна, рассчитана на то, чтобы вызывать восторг и  умиление. 
- У персонажа нет рефлексии или чувства юмора: он не осознает, что он забавен.
-  В обоих фрагментах  Ленский отводит другим людям  второстепенные роли.   Говоря  Онегину о своей любви (строфа XX), Ленский не упоминает Ольги. Эта любовь вычитана, она не имеет отношения к конкретной Ольге.   Он ожидает от друзей и возлюбленной, безусловной преданности в ущерб их собственным интересам (строфа VIII).
- В обоих фрагментах речь идет не о реальном мире, а  воображаемом мире, где Ленский -- избранный поэт, обожаемый своими поклонниками.  В строфе XX Ленский хвастается своим постоянством:  разлука, учеба в Германии  души не изменили  в нем по его словам. Но в начале второй главы  мы читали, что после его возвращения он  везде был принят как жених, хотя и   не собирался жениться:

Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.

То есть эта необыкновенная любовь к Ольге возникла уже после его встречи в Онегиным, на его глазах. 
Представления Ленского о преданности друзей и ‘родной души’, о которых говорится в строфе VIII, также не соответствуют действительности, как Ленский вскоре узнал. 
- В обоих фрагментах видно ироническое отношение ‘Пушкина’ к речи Ленского. Мы знаем это по утрированному стилю и забавными противоречиям между своим образом, который Ленский создает, и реальностью.

Если читатель не замечает, что ’Пушкин’ пародирует   Ленского, говорит его словами, он, скорее всего, думает, что это А.С. Пушкин  восхищается Ленским.

Теперь посмотрим на строфу XLV в главе 5:


...
Возможно ль? Чуть лишь из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!
Не в силах Ленский снесть удара;
Проказы женские кляня,
Выходит, требует коня
И скачет. Пистолетов пара,
Две пули -- больше ничего --
Вдруг разрешат судьбу его. 


‘Пушкин’ здесь снова повествует о Ленском, передавая особенности его речи в после бала у Лариных. Но эта речь имеет мало общего с речью Ленского в  предыдущих двух фрагментах.  Ситуация изменилась: Ленский осознал, что он не добился  поклонения    и восхищения, на которые он рассчитывал. И те самые люди, которые должны были быть зависимыми от него, его друг и невеста, вместо этого хорошо проводят время вместе и пренебрегают им. Ленский не может признать, что он не заслужил преклонения.  Вместо этого он винит тех, кто его не оценил: порицает Ольгу, угрожает Онегину. Речь персонажа отрывистая,   пропала возвышенная книжная лексика, развернутые предложения и  цветистые эпитеты: в них больше нет нужды.

Это -- образ  Ленского без личины избранного романтического поэта, которую он себе создает. Первые два фрагмента показывают, как искусно Ленский создает себе эту личину. Последний фрагмент показывает Ленского, когда эта личина  оказалась под угрозой.  Поведение Ленского становится понятным.

Если не замечать, что ’Пушкин’ в первых двух фрагментах иронически создает образ  Ленского таким, каким тот хотел себя видеть,  то невозможно понять, почему возвышенный поэт с такими неземными благородными чувствами   захотел стреляться на дуэли по поводу танцев, которые нравились его невесте.

В двадцатом веке люди, похожие на Ленского, стали называться нарциссами. Нарциссы стараются создать свой идеальный облик, который должен придать им высокий статус, уважение окружающих,  и они реагируют с нарциссической яростью, когда они не получают того внимания, которое они заслуживают по их мнению.

Пушкин опередил Фрейда, создав образ Ленского-нарцисса.


***Пушкин’ сопереживает Татьяне

В. Шкловский в своей работе “Евгений Онегин>> (Пушкин и Стерн)” (1921)  первый высказал подозрение, что Пушкинское изображение Татьяны  пародийно.

----------------------
В самом деле, это интересный вопрос, всерьез ли написан «Евгений Онегин». Грубо говоря, плакал ли над Татьяной ‘Пушкин’, или он шутил? Сам Пушкин как будто относится к Татьяне серьезно, с сочувствием:


Татьяна, милая Татьяна,
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана

и т. д.

Или:

Но полно. Надо мне скорей
Развеселить воображенье
Картиной счастливой любви.



Невольно, милые мои,
Меня стесняет сожаленье,
Простите мне, я так люблю
Татьяну милую мою.


Но тон этих отрывков ... несомненно стерновский. Это сентиментальная игра и игра с сентиментальностью.
Вряд ли не пародия описание Татьяны, подозрительное по своему архаическому словарю.

А между тем луна сияла
И темным светом озаряла
Татьяны бледные красы
И распущенные власы.

---------------------------
Шкловский заметил пародийность авторской речи (речи персонажа ’Пушкина’) о Татьяне.
Насколько я знаю, после 1921го года ни Шкловский, никто другой  не решался продолжить эту тему в России.



Я хочу показать на примерах, как ‘Пушкин’ создает образ Татьяны, когда он говорит о ней.

Посмотрим третью главу, строфу XV

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.
Погибнешь, милая; но прежде
Ты в ослепительной надежде
Блаженство темное зовешь,
Ты негу жизни узнаешь,
Ты пьешь волшебный яд желаний,
Тебя преследуют мечты:
Везде воображаешь ты
Приюты счастливых свиданий;
Везде, везде перед тобой
Твой искуситель роковой.


По утрированно эмоциональному стилю ясно, что ’Пушкин’ здесь подражает Татьяне, передавая ее вычурно -книжную речь. Можно сказать, ’Пушкин’ пародирует ее. 

Речь идет о ее страсти к Онегину. Онегин является предметом ее вожделения («ты пьешь волшебный яд желаний», «ослепительная надежда», «блаженство темное»).


При этом Татьяна создает в своем воображении свой облик и мир по образцам сентиментальных романов. В этом мире она необыкновенно привлекательна, и коварный Онегин старается ее искусить. Образ речи Татьяны является пародией на сентиментальные романы. Можно даже сказать, что сама Татьяна является пародией.


Татьяна видит себя сентиментальной героиней; она  воображает, что  она заслуживает сострадания и сочувствия из-за коварства Онегина. ’Пушкин’ перевоплощается в Татьяну, говоря о ней. Поэтому он плачет вместе с ней.  Они оба называют Онегина «модным тираном», «искусителем роковым».



Но ’Пушкин’ - то знает, что Татьяна не погибнет, и Онегин не думал ее искушать!
Надрывно говоря о своих слезах, ’Пушкин’ здесь пародирует и слезливую Татьяну,  и сентиментального доверчивого читателя. Все отрывки, которые привел Шкловский в цитируемом отрывке,  могут рассматриваться как пушкинская пародия на Татьянино умиление собой, на наивных читателей а также  как  наживка для них. Как Пушкин и ожидал, 200 лет читатели заглатывают эти иронические пушкинские комментарии, и рыдают над Татьяной.

Пушкин заметил
-------------------------------------------
есть люди, которые любят себя с такою нежностию, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своем благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет всю смешную сторону энтузиазма и чувствительности.
--------------------------------------------
Эти заметки были опубликованы в 1828 году, когда Пушкин писал <<Евгений Онегин>>. Это замечание точно характеризует смешную сторону  Татьяного эгоизма.

Чтобы узнать, как же действительно относится ’Пушкин’ (и Пушкин) к Татьяне здесь, надо заметить утрированный, претенциозный стиль речи и разрыв между Татьяниными фантазиями и реальностью, пушкинскую иронию абсурда.

И так устроено все повествование о Татьяне. Говоря о Татьяне, Пушкин перенимает не только ее стиль, он принимает ее взгляд на мир, который предполагает  сентиментально-восторженное  отношение к ней.

Образы Ленского и Татьяны устроены по-разному. Между  тем и стили,  и смыслы рассказов Татьяны и Ленского о их любовных страстях очень похожи. В обоих случаях речь идет об одержимости идеальной мечтой. Ленский: <<Всегда, везде одно мечтанье...>>. Татьяна: <<Тебя преследуют мечты:
Везде воображаешь ты...>>. Они оба создают образ исключительной любви, которая поднимает их над окружающими. Налицо -- ирония абсурда: оба персонажа восторженно говорят о об уникальности своей любви, при этом они говорят одно и то же.  В обоих случаях экзальтированная влюбленность имеет книжный характер,   это -- <<обильный чувствами рассказ, Давно не новыми для нас>>. Хотя любовь Ленского платоническая, а не   чувственно - эротическая,  как у Татьяны,   и он ни в чем не винит Ольгу.

Но также как и образ Ленского, образ Татьяны имеет и  обратную сторону. Посмотрим на строфу XLVIII главы 7


Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей 
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки,
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой.


На первый взгляд, строфа выглядит, как одна развитая  мысль о неудовлетворительности светского общества. В начале ’Пушкин’ от лица  Татьяны осуждает свет за пошлую, бессмысленную болтовню.  Это осуждение производит впечатление банального, грубого. Но конец не может принадлежит Татьяне.    Неоригинальная, подражательная   Татьяна не могла, например,  упрекать свет  за отсутствие  шуток, мыслей  и <<глупостей смешных>>. Можно понять, что начиная с пятой строки ‘Пушкин’ говорит от себя, как бы поддерживая Татьяну.

Но почему Татьяна так критична к свету? ‘Пушкин’ ожидает, что читатель вспомнит строфу XI из второй главы о разговорах Татьяниных соседей

 
...
Их разговор благоразумный
О сенокосе, о вине,
О псарне, о своей родне,
Конечно, не блистал ни чувством,
Ни поэтическим огнем,
Ни остротою, ни умом,
Ни общежития искусством;
Но разговор их милых жен
Гораздо меньше был умен.
 

Вот к какому разговору Татьяна была приучена с детства. То есть дело не в том, что она в гостиной  умнее всех, а в том, что  Татьяна там не может привлечь внимания к себе. Ее идеальный образ не сработал. Вместо восхищения собой она переключается на выражение презрения к окружающим, которые ее не оценили.  Исчез сентиментально-книжный стиль. Характеристика  <<Бессвязный, пошлый вздор>> выражает злость Татьяны.   При этом ’Пушкин’ по-прежнему выражает полное  сочувствие  Татьяне, как всегда, когда он говорит о ней. Его истинное отношение к героине видно по тому, что ее интеллектуальное высокомерие по отношению к светскому обществу кажется смешным, учитывая ее грубость здесь и тот уровень общения, к которому она привыкла. 




***'Пушкин’ имитирует  Онегина и Татьяну

По своему характеру и речи Онегин отличается от ’Пушкина’ не так уж сильно: своим хладнокровием, любовью к парадоксам и злым шуткам. В отношении к себе и к окружающим ’Пушкин’ и Онегин очень похожи, также как похожи между собой Ленский и Татьяна. 

Рассмотрим пример из главы пятой, где речь идет об именинах Татьяны, ее полу-обмороке.

Вот как понимает событие Татьяна (строфа XXX):

Она трепещущих очей
Не поднимает: пышет бурно
В ней страстный жар; ей душно, дурно;
Она приветствий двух друзей
Не слышит, слезы из очей
Хотят уж капать: уж готова
Бедняжка в обморок упасть;
Но воля и рассудка власть
Превозмогли. Она два слова
Сквозь зубы молвила тишком
И усидела за столом.

‘Пушкин’ повествует о Татьяне в ее образе с экзальтированным стилем речи. Татьяна снова создает в своем воображении идеальный образ сентиментальной героини, которой она хочет казаться. Опять используется возвышенная, литературная  лексика,  ‘трепещущие очи’, ’слезы из очей).  В то же время, здесь опять речь идет о   чувственной, безличной страсти (’страстный жар’).

‘Пушкин’ и здесь перевоплощается в Татьяну  и готов лить слезы с ней:  (‘бедняжка, слезы из очей Хотят уж капать’). По утрированной лексике мы понимаем, что ’Пушкин’ пародирует самовлюбленность  Татьяны и умиление наивного читателя.

Но затем ‘Пушкин’ позволяет нам посмотреть на этот полу-обморок со стороны, глазами Онегина (Строфа XXXI):

Траги-нервических явлений,
Девичьих обмороков, слез
Давно терпеть не мог Евгений:
Довольно их он перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж был сердит. Но девы томной
Заметя трепетный порыв,
С досады взоры опустив,
Надулся он и, негодуя,
Поклялся Ленского взбесить
И уж порядком отомстить.
Теперь, заране торжествуя,
Он стал чертить в душе своей
Карикатуры всех гостей.



Онегин издевательски относит полу - обморок Татьяны  к траги - нервическим явлениям. ’Пушкин’ не спорит.  Лотман в Комментариях говорит о том, что разного типа обмороки использовались как любовные знаки с 18го века.  Во времена Пушкина обмороки уже вызывали насмешки.


Нам даны два контрастных восприятия одного события. Экзальтированная самовлюбленность противопоставлена трезвому, хотя и несколько раздраженному взгляду со стороны. Пушкин здесь на стороне Онегина. При традиционном чтении  ирония по отношению к Татьяне остается незамеченной, и читатель  принимает сторону чувствительной, страдающей, экзальтированной героини, а не насмешливого героя.

***Заключение

Рассказывая о культурных героях, Ленском и Татьяне, ’Пушкин’, как умелый артист разговорного жанра,  перевоплощается в героя, подражая его речи, выражая его взгляды, и в то же время, показывает свое отношение к герою.

Перевоплощения незаметны при поверхностном чтении, и их не принято замечать.   Нужно читать внимательно, чтобы заметить, где ’Пушкин’ говорит в своем собственном образе, а где он подражает какому-нибудь  персонажу. Для того, чтобы понять отношение ’Пушкина’ к пародируемому персонажу, надо улавливать утрированный стиль и иронию абсурда.


Рецензии