Глава 10. Враги Онегина и Пушкина
***Ведение
Первые 6 глав <<Онегина>> производят впечатление правдоподобных. В седьмой главе включена фантазия Татьяны о ее секретном рейде на дом Онегина, где мы видим уже несколько неожиданную Татьяну. В восьмой главе начинаются чудеса: нам рассказывают о превращениях и приключениях музы поэта, появляются две новые фантастические героини: Татьяна - муза и Татьяна - княгиня, а также еще один вымышленный персонаж, который критикует роман.
Эта глава написана так, что читатели - буквалисты должны пропускать большую часть текста как бессмысленные поэтические красивости.
А для читателей, настроенных на пушкинскую волну, здесь и образ Татьяны, и образ ‘Пушкина’, и смысл романа открываются с новой стороны.
В начале главы ‘Пушкин’ повествует о том, как изменялась его муза.
Вид музы на каждом этапе отражает характер и содержание его творчества. Вот как выглядит муза сейчас:
...
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках.
Другими словами, он видит свою музу в облике Татьяны. Муза-Татьяна вдохновляет его на создание романа.
Мы уже заметили в предыдущих главах, что ‘Пушкин’ строит повествование о каждом персонаже, перевоплощаясь в него, переживая жизнь вместе с ним. Говоря о Татьяне, он плачет вместе с ней, он умиляется ею, он вместе с ней упрекает Онегина, как будто не замечая абсурдности ее представлений о реальности. Можно сказать, что его поэзия при этом вдохновлена Татьяной. Об этом и говорит метафора <<муза-Татьяна>>. Новатор - Пушкин дерзко идет дальше: это духовное мифическое существо, муза, появляется как персонаж в этой главе.
***Атака воображаемых персонажей на Онегина
Среди чудес в главе 8 есть довольно странный скандал между ‘Пушкиным’ с одной стороны, и двумя воображаемыми персонажами, которые объединились в их критике главного героя, Онегина.
Мы знаем из главы 7, что Татьяна саркастически относится к Онегину. Вспомним строфу XXIV с ее несобственно - прямой речью:
...
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
Перефразируя Татьяну: Онегин притворяется разочарованным Чайльд Гарольдом, чтобы покрасоваться в таком виде. Мы заметили, что это не столько смешит, сколько злит Татьяну.
В начале восьмой главы ‘Пушкин’ <<приводит>> свою музу на бал, происходящий в художественном пространстве героев романа.
Смотрит на бал глазами своей музы-Татьяны: ‘Ей нравится порядок стройный’. Татьяна -- любительница <<порядка>> и нелюбительница <<воображал>>, как Онегин.
И тут как раз она замечает Онегина, и ее отчет об этом как бы продолжает презрительную речь Татьяны об Онегине из главы 7:
…
Но кто это в толпе избранной
Стоит безмолвный и туманный?
...
Что, сплин или страждущая спесь
В его лице? Зачем он здесь?
Кто он таков? Ужель Евгений?
Ужели он?.. Так точно, он.
-- Давно ли к нам он занесен?
Мы видим те же, что и в седьмой главе, риторические вопросы - злые насмешки. Все правильно: это саркастический стиль обиженной Татьяны, с которым мы уже знакомы по эпизоду о набеге Татьяны на дом Онегина. Муза не только выглядит как Татьяна, она и говорит как Татьяна и воспринимает мир как Татьяна. Передавая повествование своей музы - Татьяны, Пушкин создает еще один роман в романе, как он мог возникнуть в воображении его героини Татьяны.
Но последняя реплика после тире принадлежит не музе. Из следующей строфы ясно, что в разговор поэта с его музой вмешался некто, кто называет себя ‘добрый малый’. Это значит, что Пушкин вводит еще одного фантастического персонажа -- критика, который существует в воображении поэта наряду с его музой.
Риторические издевательские вопросы об Онегине, начатые музой, продолжаются в следующей строфе. Голос - критик спрашивает об Онегине ‘Чем ныне явится?’
… Мельмотом,
Космополитом, патриотом,
Гарольдом, квакером, ханжой,
Иль маской щегольнет иной,
Иль просто будет добрый малый,
Как вы да я как целый свет?
По крайней мере мой совет:
Отстать от моды обветшалой,
Довольно он морочил свет...
Начитанный критик присоединяется к Татьяне, порицая <<воображалу>> Онегина за то, что тот не хочет быть как все. Этот критик также зол на Онегина. Скорее всего, причина его злобы та же самая, что и у Татьяны: отказавшись следовать за другими, вести себя ‘как целый свет’, Онегин показал пренебрежение к ценностям и образу жизни этого ‘света’.
***Гневный ответ Пушкина
‘Пушкин’ переходит в атаку.
Строфа IX
-- Зачем же так неблагосклонно
Вы отзываетесь о нем?
За то ль, что мы неугомонно
Хлопочем, судим обо всем,
Что пылких душ неосторожность
Самолюбивую ничтожность
Иль оскорбляет, иль смешит,
Что ум, любя простор, теснит,
Что слишком часто разговоры
Принять мы рады за дела,
Что глупость ветрена и зла,
Что важным людям важны вздоры,
И что посредственность одна
Нам по плечу и не странна?
Вот как я понимаю девятую строфу:
‘Неблагосклонность’ критиков к Онегину вызвана тем, что
- ‘мы’ (подразумевается «вы», а не «я») ‘неугомонно хлопочем, судим обо всем’ (что не нашего ума дело)
- ‘пылких душ неосторожность’ (подлежащее) ‘иль оскорбляет, иль смешит’ (сказуемое) ‘самолюбивую ничтожность’ (дополнение)
- ‘ум, любя простор, теснит’ (ум любит простор, поэтому стесняет (вытесняет?) неумных)
- ‘слишком часто разговоры принять мы рады за дела’
- ‘глупость ветрена и зла’
- ‘важным людям важны вздоры’,
- ‘посредственность одна Нам по плечу и не странна’.
Выражение ‘самолюбивая ничтожность’ здесь относится ко всем тем, чье мнение эти голоса выражают, включая его героиню, Татьяну. Тот самый ‘холод гордости спокойной’, который так понравился Татьяне-музе, означает для Пушкина нетерпимость, глупость, злость, вздорность. Этот ‘холод’ несовместим с ‘пылкими душами’.
Мы видим здесь пушкинское объяснение того, почему Онегин чувствовал себя чужим в этой ‘толпе избранной ‘. Так же, как и Пушкин, Онегин умен, (‘ум, любя простор, теснит’), и он не является посредственностью (‘посредственность одна нам по плечу и на странна’).
Люди, которым тесно с умом, кому по плечу только посредственность, должны быть <<злы>> и на таких, как Онегин, и на Пушкина.
Кажется, Пушкин здесь снимает ироническую маску ‘Пушкина’, выплескивает то, что наболело, непосредственно.
***’Пушкин’ притворно соглашается с оппонентами
<<Африканский>> выплеск эмоций в IX строфе заканчивается также неожиданно, как и начался.
Уже в следующей, десятой строфе, привычный ироничный ‘Пушкин’ снова на сцене и притворно соглашается с оппонентами, подражает их речи, пародируя ее.
Строфа X
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился.
О ком твердили целый век:
N.N. прекрасный человек.
Слово ‘блаженный’ имеет двойной смысл: оно означает и «благоденствующий», и «праведник», «человек, который страдает сейчас, но получит награду в ином мире». Религиозное слово ‘блажен’ звучит забавно рядом с сочетанием ‘слава, деньги и чины’, которые, очевидно, считаются благородной целью в обществе.
Потрясающее выражение ‘блажен’,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел,
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
перекликается с восприятием светского общества Татьяной-музой:
Строфа VII
Ей нравится порядок стройный
Олигархических бесед,
И холод гордости спокойной,
И эта смесь чинов и лет.
...
‘Холод гордости’ здесь -- это гордость вышестоящих и их презрение к нижестоящим. По-видимому, ‘жизни холод’ связан с этими безличными иерархическими, статусными отношениями в обществе, которые так нравятся Татьяне. С точки зрения Пушкина, эти отношения не натуральны, и не у каждого получается ‘вытерпеть’ даже с годами. Онегин (как и Пушкин) не служил, предпочел быть вне этой иерархии чинов. Пушкин здесь называет то общество, которое идеализирует Татьяна, ‘светской чернью’.
‘Пушкин’ как бы внешне соглашается с оппонентами, но ирония и выражение <<светская чернь>> выдает его скрытое отвращение к идеалу «прекрасного человека», который встроился в иерархию, стал как все, потерял свою человечность и индивидуальность, стал просто N.N..
В строфах XI, XII ‘Пушкин’ оправдывается за поведение Онегина, объясняет его решение оставить город.
…
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь, как на обряд,
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Жизнь Онегина была несносной, когда надо было вести себя как часть чуждой ему ‘чинной толпы’. (Здесь слово ‘чинный’ - каламбур. Означает и <<степенный, важный>>, и <<чиновный>>.) Да, к тому же, ‘благоразумные’ критики были тут как тут:
Строфа XII
Предметом став суждений шумных,
Несносно (согласитесь в том)
Между людей благоразумных
Прослыть притворным чудаком,
Или печальным сумасбродом,
Иль сатаническим уродом,
Иль даже демоном моим.
Мы замечаем «поклон» ‘Пушкина’ оппонентам, которые здесь уже названы ‘людьми благоразумными’, а не ‘самолюбивой ничтожностью’. ‘Самолюбивая ничтожность’ и люди ‘благоразумные’, фактически, для ‘Пушкина’ являются синонимами применительно к этой публике.
‘Пушкин’ в строфе XII снова видит мир глазами своей музы - Татьяны. Конечно, все эти эпитеты (‘притворный чудак’ и т.д.) по отношению к Онегину — это пересказ обвинений Татьяны Онегину в седьмой главе и упреков Татьяны - музы и голоса - критика в VII - VIII строфах этой главы. От ‘людей благоразумных’ Онегин и уехал из Петербурга.
Строфа XII продолжается порицанием Онегина:
Онегин (вновь займуся им),
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга
Без службы, без жены, без дел
Ничем заняться не умел.
Здесь Онегин порицается именно за то, чем он отличается от ‘блаженного’, ‘прекрасного человека’ N.N: у Онегина не было службы, жены, дела, а у ‘прекрасного человека’ все это было. Так видит мир Татьяна, муза ‘Пушкина’
В следующей, XIII строфе, ‘Пушкин’ уже объясняет, откуда <<Онегин>> взялся на балу в мире Татьяны:
И путешествия ему,
Как все на свете, надоели;
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал.
Декорации расставлены для грандиозного финала с величественной Татьяной - княгиней.
***Вывод
В седьмой главе Татьяна, обиженная Онегиным, высказала свое презрение к Онегину и тем, кто не хочет быть как все. Как мы видим в восьмой главе, мнение Татьяны поддержано культурной, образованной публикой. Действительная критика современников, протест публики против первых глав контр-культурного романа, вошли в последнюю главу как речь внутреннего критика и Татьяны - музы.
Мы видим здесь два ответа автора. Сначала автор сгоряча объясняет злобу своих критиков их ‘самолюбивой ничтожностью’. Затем ‘Пушкин’ притворно соглашается со своей музой, Татьяной, и ‘благоразумными’ критиками.
Роман продолжается, дамы и господа: ‘Пушкин’ приготовил конец во вкусе Татьяны, который всем ‘благоразумным’ читателям и критикам, поклонникам пушкинской героини, должен понравиться!
Свидетельство о публикации №224082000035