Встреча с секс-агентом на спецквартире

ВСТРЕЧА С СЕКС-АГЕНТОМ НА СПЕЦКВАРТИРЕ

-  Говорят, вы любого окрутите? – шутит Симбирцев, разливая по чашкам ароматный кофе. – И меня тоже?
Напротив, закинув ногу на ногу в чёрных чулках и короткой кожаной юбке, сидит женщина и покачивает носком туфелек-шпилек. На ней длинный белый плащ, затянутый на талии поясом. Сев в кресло, даже не расстегнула верхней пуговицы и не опустила высокий воротник. В длинных тонких пальцах вертит сигарету, которую вынула из пачки и ждет, когда Симбирцев предложит ей зажигалку.
- Извините, - говорит Симбирцев. – Простите мужлана.
Оба молчат. Симбирцев смотрит на женщину и не узнает её. Не потому, что шёлковый платок, завязанный по моде шестидесятых, спрятал её волосы, а глаза скрыли большие черные очки, судя по оригинальной форме, иностранные. Просто помнил её юной, смешной, наивной, испуганной, а теперь перед ним женщина, строгая, таинственная, отстраненная. И еще от неё исходит опасность, он почувствовал это, а, почувствовав, решил сказать хоть что-то, чтобы снять напряжение. И сказал, кажется, глупость. Это её работа и какой смысл что-то обсуждать?
Симбирцев вспомнил, как вербовал её. Она училась в политехническом институте, зачастила с подружкой в интерклуб рядом с Балалайкой Восса, как прозвали в народе вантовый мост через Даугаву, стала валютной проституткой, обслуживала иностранцев, а попалась на  фарцовке и спекуляции. Её вызвали в деканат и оставили наедине с Симбирцевым, который показал ей фотографии, на которых она покупала сапоги у фарцовщика возле магазина «Торгмортранса», где отоваривали чеки и боны моряки дальнего плавания. Он пообещал ей серьезные неприятности вплоть до отчисления из института. Потом они встретились ещё раз, и Симбирцев спросил, зачем она ходит в интерклуб. «Я учу английский!» - сказала она с вызовом. Он тогда прозондировал почву, обрисовав перспективы: если она и дальше «учит английский» в объятиях пьяных иностранцев, то в один прекрасный день окажется за решеткой из-за валюты. Она вспыхнула: «Все так живут!». «И ваша мама торгует собой? - пожал плечами Симбирцев. – Не думаю».
В одну из встреч Симбирцев, в его традиционной иронической манере предложил ей послужить своим крепким телом на благо отечества, тем более, что она и так себя не жалеет на фронте сексуальных утех: «Раз уж бежите марафон, возьмите хоть флаг родины в руку!». Взамен пообещал забыть о спекуляции, а впоследствии помочь найти нормальную работу.
«В ваших занятиях великим и могучим английским языком ничего не изменится, - сказал в шутку. – Только заниматься будете с теми, на кого мы  укажем! Какая вам разница?».
Она долго не соглашалась, даже сделала попытку покончить с собой, выпив пачку снотворного. Чудом осталась жива, и уже через неделю после больницы подписала бумагу о сотрудничестве. С того дня началась её уникальная карьера самого успешного секс-агента УКГБ Латвии.

7.
Надо сказать, что та девчонка была чем-то симпатична Симбирцеву. Он и сам не знал, чем. Просто симпатична и все тут. Сказать, что в этой девушке он видел свою дочь, о которой мечтал, было бы преувеличением. Она была проституткой, но с большими странностями. Например, мало пеклась о деньгах и могла пойти с клиентом бесплатно, ради удовольствия. Вот это «ради удовольствия», сказанное ею как-то раз, между прочим, без всякой задней мысли и сыграло главную роль в ее становлении как агента. Наблюдательный Симбирцев сразу выделил её из сонма дур, ошивавшихся в барах интерклуба и готовых удавиться за лишний доллар, чулки или банку духов, и взял над ней негласное шефство. Ей теперь не приходилось, как другим валютным проституткам, работавшим на КГБ, болтаться в холлах гостиниц в ожидании «съема». Симбирцев звонил ей с вечера и назначал на следующий день встречу. Он показывал ей фотографии будущего клиента, давал исчерпывающую информацию, касающуюся его личной жизни, увлечений, привычек и слабостей. Потом они обсуждали, как лучше организовать знакомство.
 Симбирцева восхищали её выдержка и хладнокровие. Бывало так, что работники КГБ врывались среди ночи в номер отеля, где она обрабатывала очередного клиента, и уводили её босую, в одной ночнушке «снимать показания». И никогда ни слова в ответ, ни одной жалобы. Надо так надо. Вдруг заинтересовалась темой секс-шпионажа: правда, что в разведках мира готовят таких агентов?
- Нет таких вещей, которые умная и обольстительная женщина не в состоянии сотворить с мужчиной, - начал Симбирцев издалека. - Нет таких тайн, которые он, находясь в любовной эйфории, может утаить от нее. Эта истина известна столько, сколько существует цивилизация. У секс-шпионажа, насколько я знаю, богатая и разнообразная история, полная тайн и вымыслов. Например, Че Гевару погубила его любовница Лаура Мартинес, сдавшая его боливийским властям. А ведь кто только за ним не охотился, да все разведки мира! Фиделя едва не убила его пассия, завербованная ЦРУ. Наш разведчик Рихард Зорге «погорел» на женщине.
Разумеется, говорил он, богатые возможности женщин по части получения информации не могли не навести спецслужбы на мысль поставить на поток производство секс-агентов. Слухи о существовании в разных странах спецшкол по подготовке таких специалистов циркулируют столько, сколько существует разведка. В свое время в фашистской Германии появился знаменитый «салон Кити» - бордель, замаскированный под фешенебельный отель. Он был создан в конце 30-х годов и курировал заведение сам Вальтер Шелленберг, шеф разведки. Отель он нашпиговал подслушивающей аппаратурой с целью проверки лояльности высших чиновников и военных рейха. В объятиях женщин у многих развязывался язык. Кто-то позволил себе критику фюрера, за что потом обвинен в предательстве и казнен. Непристойные фото, сделанные специальной аппаратурой, разведка использовала для шантажа.
- В 42-м году бордель Шелленберга разрушила американская авиабомба, - рассказывал Симбирцев. - Но коллеги из Штази опыт нацистов используют и по сей день в разведцелях. Агентов подобного направления называют «Ромео».
Рассказывали, что в ГДР будущих агентов для «сексуальных ловушек»  обучали основательно. Они получали обширную информацию о физиологических особенностях мужских и женских тел, сексуальных обычаях и самых популярных позах людей тех стран, где им предстояло действовать. Для того чтобы освоить специфику сексуального поведения, они просматривали множество литературы и порнофильмов из этих стран. Помимо этого, курсантов обучали технике владения телом и чувствами в сексуальной обстановке. А поскольку все обучаемые были тщательно подобраны из наиболее способных к длительным и высокоэмоциональным сексдействиям, то они успешно совершенствовали, шлифовали, так сказать, качества, которыми их щедро наградила природа. Обучение не ограничивалось теорией - курсанты систематически претворяли ее в практику. Именно для этих целей в школе были оборудованы специальные помещения, где будущие разведчики  полностью освобождались от любых сексуальных ограничений и учились вести себя раскованно при половых контактах как наедине с партнершей, так и под наблюдением, а также — в групповом сексе. Этим, однако, курс не ограничивался. Курсанты обучались даже гомосексуальным контактам. Никто, впрочем, не собирался менять их сексуальную ориентацию, ломая психику. Однако поскольку за рубежом нелегалы вполне могли оказаться в числе участников какой-нибудь оргии, то должны были быть не только готовы к сексу с любыми партнерами, но и демонстрировать при этом высочайший класс.

8.
- А в КГБ есть такие школы? – спросила женщина.
Симбирцев пожал плечами:
- Если честно, не знаю. Болтают у нас всякое.
Да уж, болтают много чего. Что дочку миллионера Онасиса взял в оборот сотрудник КГБ. Что у Мерилин Монро был русский любовник, которого она обожала, и который даже тайно привез ее в Москву, показать Кремль. Тоже натасканный в сексе сотрудник КГБ и что именно он инструктировал эту красавицу, как «закадрить» Кеннеди. И отравил ее он, чтобы не проболталась. Странно, что не подсунули КГБ-Распутина английской королеве!
- Нет, а если серьёзно? Есть?
- О да, конечно есть! Там женщин спаривают с орангутангами, чтобы создать существо, которое не будет болеть, жрать только ростки бамбука. Ну и воевать, как робот. Никого не боясь.
- Правда?
- Ну да, школа в спецпитомнике Сухуми. Плюс экономия на мясе.
- Вы шутите!
Симбирцев искренне рассмеялся.
- Вот вы не поверили, а народ-то верит. Секс-школы КГБ! Да вы сами представьте – какие там могут быть занятия?
Да уж, представил и сам. Так, товарищи, сегодня у нас Кама-сутра, Фрайд, а потом – практика? Агент Перепелица, ногу партнерше за ухо! А вы, девушка, попку левее, левее. Глазки навыкат, язычок на плечо! Вот так, еще разочек! Побольше достоверности, забейтесь в конвульсиях! Бейтесь, бейтесь! Товарищи, ну вы что, как вареные сегодня? Ах, Маркса ночью штудировали? Ночью надо спать! Так, продолжим! Кусайтесь, царапайтесь, изображайте страсть! Нет, оргазм вы изобразили плохо, незачет. Так, пока отдыхаем. На второй паре – страшная групповуха с извращениями, не забудьте взять тапочки, ножи и вилки. Товарищ инструктор, а почему «два», я же учил! А тот: ничего не знаю, придете с родителями. И во всю стену - плакат про моральный кодекс строителя  коммунизма! Как вам такое?
- Не знаю. Но мне идея нравится. Секс-курсанты.
- Вы серьезно?
- А почему нет? Я бы там работала инструктором каким-нибудь. Передавала, так сказать, опыт молодым.
- Нет, ну сами знаете, мы это дело, так сказать, держим под контролем. Этикетку «столичной» помните, водки?
- Где здание?
- О, это не просто здание, это гостиница «Москва», - Симбирцев решил щегольнуть эрудицией. - Есть легенда, что поместил её на бутылку сам товарищ Берия. Как рекламу отеля для всего мира. Чтобы ехали именитые иностранцы. А внутри были размещены разные технические средства – запись, съёмка. Кто туда попадал, тот там и пропадал!
Однажды спросила о Мата Хари, как та кончила? В богатстве и славе?
- Её расстреляли, - честно сказал Симбирцев.
- Вот вам и мужики, - сказала она зло. – Свиньи какие-то! Мы отдаём им себя, а они нас убивают!
 
9.
Встреча была назначена на секретной квартире КГБ в районе площади Латышских красных стрелков. Симбирцев отогнул занавеску: троица стояла напротив и вразнобой глядела на север, юг и запад. Памятник называли в народе «на троих», но даже мало кто из латышей знал, что судьба его висела когда-то на волоске. Его ваяли к 100-летию со дня рождения Ленина внутри деревянного сарая, который служил защитой  от дождя и пронизывающего ветра с Даугавы. В один прекрасный день сарай загорелся. Тирлим-бом, тирли-бом, загорелся кошкин дом! Все как в детской считалке. Прибыли бравые пожарные, навалились дружно. Да так обильно полили раскалённый гранит, что тот треснул, а у каменных стрелков отвалились головы. Вызвали, ясное дело, КГБ. Естественно, Симбирцеву всё было ясно-понятно, и что диверсия, и что, скорее всего, дело рук латышских националистов, но что делать с памятником? Скоро ж юбилей Ильича! И решили сделать стрелкам обрезание, на целый метр. Головы ваяли из плеч, а размер их сапог уменьшили втрое. Дело легло в архив, поджигателей не нашли.
- Ну что, - предложил Симбирцев агенту, - по чашечке? Тут и пирожные есть, если нет противопоказаний? С кофе?
- Противопоказаний нет. Просто не хочу. Только кофе.
Ему нравился её спокойный, выдержанный тон, несуетность движений. Чувствовалось, что она стала серьезным, опытным  агентом. Молодая женщина вызывала у Симбирцева уважение ещё и к себе самому – он же её такую отыскал, перспективную!
- «Клиент? Ксива? Гонорар?».
- Не поняла?
- Шутка, извините. Помните, «Бриллиантовая рука»? Где Папанов и Светличная. «Шеф, все пропало»!
- А, вы про это, - сказала без интереса. - Я не люблю кино.
- Не верю! – ответил Симбирцев фразой Станиславского. – Во-первых, все молодые женщины любят кино, этот волшебный мир грез. А во-вторых, Владимир Ильич учил: кино является важнейшим из искусств.
- Плевать. Там все неправда. Всё фальшь. Как ходят, говорят, целуются. А грезы оставьте девочкам.
Симбирцев не стал спорить. Вздохнув, вынул из папки фотографию улыбающегося юноши.
- «Клиент», так сказать.
- Я его знаю, - сказала женщина, мельком взглянув на фотографию.
- Что, близко? – Симбирцева новость огорошила.
- Да нет, шляпочно. Он журналист. Ему где-то 23-24 года. Газета «Красный факел», если мне не изменяет память.
- Вот это да! – восхитился Симбирцев. – Память вам не изменяет, 23.
Женщина пожала плечами:
- Рига – маленький город. Тут все всех знают.
- А вы откуда его...
Женщина не дала продолжить, ответила вопросом на вопрос:
- Что он натворил?
- В смысле?
- За что его? Фарцовка? Солженицын? Инакомыслие? Вряд ли уголовка.
- Нет, не уголовка, упаси Бог, интеллигентные все люди! И не фарцовка. Инакомыслие? Скорее да, чем нет. Написал парень поэму. Можете её прочитать, я сделал копию, только не уносите. Черт её знает, о конце света, бред сплошной. Но Москва как-то странно возбудилась, требует принять меры и всё такое. Вплоть до гильотины. Мне кажется, выйди поэма в Москве, никто б внимания не обратил, не заметил. Какие-то свои игры -  Рига, Латвия, националисты, хотя какое отношение к этому имеет этот малый? Не знаю, но Москву он здорово напугал. Ставят передо мной тысячу задач сразу: окрестить в нашу веру, сделать информатором, получить подпись: «добровольно обязуюсь», признать измену Родине и расколоться, что готовил покушение на Сталина.
- На какого ещё Сталина? – удивилась женщина.
- Да это я так, извините. Поток сознания. Короче, такая вот задача.
- Понятно, - сказала женщина и спросила сухо. – Моя легенда?
Любит конкретику и это хорошо! – думал Симбирцев, глядя на неё. Чёрные очки скрыли её глаза, но ему показалось, что он видит их, таким  пронзительным был её взгляд. Он даже хотел попросить снять очки, очень было любопытно увидеть, какой она стала, но себя пересилил, вспомнив, что такого рода чувства не принято демонстрировать во взаимоотношениях с агентами.
Раз хочет в очках, значит ей так лучше.

10.
- Будете работать в газете. В какой и кем вас устроят, решим по ходу пьесы. Будем, так сказать, посмотреть. Но за вас похлопочут наши люди.
Подумал и спросил.
- Вы не ответили на мой вопрос. Что-то про этого парня вы знаете?
Она пожала плечами.
- Только то, что журналист. С ним была моя подружка. Говорит, что порядочная свинья. Легко сходится, легко бросает. Обещал жениться и продинамил.
 - Вот оно что. А вот если попрошу вас сделать, так сказать, прогноз  ситуации? Предположить его реакцию? Быстро ли заглотнёт крючок? В общих чертах? Что и как?
«Ещё спроси, куда?» - подумал, рассердясь не ясно, на что. Хотя, какой не ясно, всё тут ясно. Была когда-то девчонка, а теперь он, взрослый мужик в чине подполковника крутится перед ней, скачет на цырлах, как перед английской королевой – вам чай? кофе? сигаретку? Им помыкает и над ним наверняка потешается! Вздохнул, подумав философски: жизнь такая штука. Папа клана Кеннеди тоже вон начинал как торговец запрещённым виски, тюрьма по нему плакала. И что? Сын стал президентом. Убили, правда. Она, словно прочитав его мысли, ответила дерзко, его фразой:
- Будем посмотреть.
 Симбирцев, проглотив издёвку, спросил:
- Нет, а всё-таки? Вот по вашему опыту.
-  Как пойдёт. Будет упираться. Но только первое время. Я сделаю всё,  чтобы стать незаменимой. Буду преданной и нежной, растворюсь в нём.  Стану желанной и любимой. Вас волнует моя искусность в сексе? Об этом не думайте, это, поверьте, не так сложно. Дело техники, простая физиология и, честное слово, ничего интересного, у всех одно и то же. Надо быть интересной не только в сексе, понять, чем дышит и какие у него интересы в жизни.
Симбирцева смутил её ледяной тон наставницы. Ну да, тайны профессии!
- Что, потеряет голову? – спросил, иронично улыбаясь. Хотя это было неправильно - ставить под сомнения возможности агента.
- И голову тоже, – ответила, как отрезала.
- Нет, а всё-таки?
Было видно, что ей не хочется рассуждать на эту тему.
- Вам по пунктам? – спросила с вызовом. - Сначала секс. Доведу до поросячьего визга. Вылижу с головы до пяток, как сука щенка. Буду для него идеальной женщиной, дам испытать то, чего не испытывают миллионы мужчин. Это я обещаю. Превращу его в дикое, похотливое животное. В самца. У него останется одно желание - день и ночь делать со мной то, чему я его научу. Но в тот момент, когда он решит, что так будет всегда, я исчезну из его жизни. Он бросится искать меня, он захочет вернуть радость любви, не понимая, что это только физиология по заказу. Но ради того, чтобы быть со мной, он будет готов на всё – захочет убить меня, убить себя, сбежать за границу, предать Родину. Сделает любое признание, подпишет любую бумагу, если пообещаете вернуть ему любимую игрушку!
- Игрушку – это вас?
- Считайте, что к слову. Вашему журналисту я не завидую. Его ждут трудные времена. Будет ломать, как наркомана, он потеряет сон, лишится работоспособности, уйдет в запой, и жизнь ему будет не мила. Страдания заставят его делать ошибки. И он сам придёт в ваши руки.
Симбирцев поёжился: как-то легко и просто она все разложила. Как лягушку препарировала на столе рядом с чашкой. И спросил то, что спрашивать не имел права:
- И я бы визжал?
Она посмотрела на него внимательно и усмехнулась. Подполковник смутился, поняв причину усмешки: опять дал маху! Он не должен был это спрашивать, а, спросив, вышел за рамки дозволенного. На что она и намекнула изящно своей усмешкой.
- И вы бы визжали. А еще бы хрюкали, - сказала без тени смущения, просто констатируя. - Бегали б за мной на карачках и лизали мне пятки. А я бы хлестала вас плетью по голой заднице.
Подполковник закашлялся, подавившись кофе.
- Вас стукнуть? – спросила она, не вставая. – По спине?
- Спас… кха-кха… плетью? Нет уж, не надо!   
По голой заднице! Да она просто издевалась над ним! Мстила, что когда-то знал её глупой, наивной девчонкой? Его мужское самолюбие было задето, ему даже захотелось сказать ей что-нибудь обидное, мол, тоже мне, Екатерина Великая, еб твою мать, шлюха валютная, ты забыла, кто ты есть и кто тебя породил? По рукам ходила за рубль двадцать! Но, вовремя взяв себя в руки, вежливо улыбнулся и стал говорить серьёзно.
- Что нам надо? Никаких тайн, явок, адресов, связей с миром криминала или диссидентами. Их у него нет. Фамилия журналиста Кандидов. Он должен почувствовать: земля уходит из-под ног. Лишите его точки опоры, заставьте банально страдать и мучиться. Фильм «Юность Максима» помните?
- Да, помню, смотрела в детстве.
- Как там было? «Максим почувствовал себя между небом и землёй». Мне нужен такой Кандидов! Пусть болтается в невесомости! Пусть с ужасом обнаружит, что жизнь пошла наперекосяк, что вылетел из колеи. Это ваша задача. Подготовьте мне его. А потом приду я. Но я для него буду спасением от кошмара, который организуете ему вы. Отдушиной, той последней соломинкой, за которую он ухватится. А дальше дело техники.
Он увидит у меня небо в алмазах, думал подполковник! Не велика шишка! Москва требует стереть писаку в порошок? Симбирцев его сотрет! Москве нужен шум, шумное дело? Есть, будет шум! С агентом Симбирцев проговорил больше часа, выкурив целую пачку сигарет и выпив три чашки кофе. Женщина почти не курила и от кофе отказалась. Она мало говорила, больше слушала, но в этом её молчании Симбирцев почувствовал холод склепа. «Охотники за черепами» - почему-то вспомнилось Симбирцеву название книги Ганзелки и Зигмунда, двух путешественников из Чехословакии. Какая, на хер, «медовая ловушка»? Нет хуже пытки, чем пытка фальшивой любовью. По мне так сразу к стенке, подумал Симбирцев, пулю в лоб, чем в такое рабство, зависеть от сраной матки какой-то бабы. Тем хуже, что она красивая... Тьфу, херня какая!
Но в свой кабинет в доме на углу Ленина и Энгельса он вернулся в  хорошем настроении и с чувством исполненного долга – цель оправдывает любые средства, так его учили и он так действовал. И шут с ним, с Кандидовым, пусть мучается, щенок, наказан!