Дымов. Забыть её

     Чтобы забыть её, он переставлял кровать, покупал новое бельё, с жаром срывал выбранные ею когда-то занавески. Наивные попытки изменить реальность, все эти перемещения мебели, бой посуды, случайные встречи, дикое, необузданное удовольствие в попытке выбросить её из своей памяти приносили лишь временное облегчение. Потом он двигал на прежнее место кровать, застилал постель её бельём и ложился не раздеваясь. Хлипкая надежда увидеть её лицо, ощутить тепло её тела появлялась в тишине ночи и исчезала каждое утро, она не возвращалась и чуда не происходило.

     В потном удушье просыпался Дымов, мотал, крутил во снах тот долгий июньский вечер. Сняв поводок с сеттера, она убежала вперёд, среди пёстрой тенистой зелени рыжими пятнами мелькал её сарафан. Собака, соскучившаяся по свободе в тесноте дома, кругами носилась по высокой траве. Дымов пошёл быстрее, чтобы не потерять их из виду. Выйдя на поляну, он увидел её, кружащуюся, в испачканном пыльцой сарафане, из травы смешно выскакивали её колени. Она вдруг остановилась, откинула волосы с лица, протянула руку и погладила его по щеке. - Привет! - произнесла кокетливо, - Ну же, побегай с нами! - Вновь отбежала и, вспрыгнув на поваленное дерево, раскрасневшаяся от жары и молодости, призывно заломила в локтях тонкие свои руки, и платье, и волосы её пронизывали лучики вечернего солнца. Они вернулись домой, шипела, крутясь, давно отыгранная пластинка, одежда валялась повсюду, обессиленные, потные лежали они на тёплом полу, распухли искусанные в поцелуях губы. - Extremely possessive behavior*, – произносил вслух Дымов. За окном капли дождя рождали пузыри и расходились кругами.
   
    Проходили дни, осень сменилась унылой зимой, падающий снег быстро превращался в лужи. Появлялись и исчезали лица друзей, бесцветные мимолётные связи, а затем замелькали халаты врачей с их безэмоциональными лицами.

– Вы когда-нибудь задумывались о совершении суицида? - спрашивали его белые маски. Он вглядывался в щёлочку с тенями за стёклами очков, где у людей обычно бывают глаза, пытаясь уловить в их вопросах человеческое участие, но находил лишь холодный блеск дорогих линз.

    В какой-то из понедельников перед Дымовым выросла голова кролика с двумя выпирающими резцами. Кролик был умён, сдержан, он не задавал вопросов, первые несколько секунд он смотрел на Дымова из темноты кабинета, расширял глаза и водил челюстью, крутил в пальцах длинные нити цицита**, что-то записывал в большую тетрадь, хмыкал и ставил галочки в понятных ему одному схемах и картинках, и пока он был занят своими делами, Дымов не без интереса разглядывал вышивку устроенной на кроличьем затылке ермолки. Две блестящие заколки  удерживали её меж длинных пушистых ушей, и каждый раз, когда кролику надоедало чертить схемы, он откидывался на мягкую спинку кресла и отведя назад лапы, акуратно похлопывал себя по голове, словно проверял надёжность креплений. Выглядело это по театральному трогательно. Приём почти закончился. Кролик, не вставая, оттолкнул от стола кресло и, подкатив к Дымову, стал рассказывать про синапсы нейронов, концентрацию серотонина в структурах головного мозга. Затем он заполнил рецептурный бланк и обязал Дымова  заходить к нему раз в две недели. На прощание он протянул Дымову свою лапу, и довольный собой, укатил в темноту норы.

    Выписанный кроликом флуоксетин лежал нетронутым на прикроватной тумбочке в белой спальне.

   Однажды Дымову стало плохо. Ясным днём его голову наполнила звенящая темнота, и, если бы его не подхватили, Дымов вряд ли бы удержался на ногах. Он приходил в себя на диванчике средь освещённого со всех сторон холла, а над ним склонились, теребя за рукав, взволнованные лица. Тогда его отвели в медицинский кабинет, расспросили про самочувствие и измерили давление. Дымова заставили прилечь и вообще отнеслись к его сумасшествию по человечески, разрешив раз в день отдыхать в специально отведённой комнате, комфортную темноту которой разезала узкая полоска света.

*Крайне собственническое поведение
**В талмудическом иудаизме — переплетённые нити, иметь которые на одежде с углами обязаны взрослые евреи-мужчины.


Продолжение: часть третья http://proza.ru/2024/08/28/838