Моя Муза

Посвящается… ну да, моей Музе!



«Прошла любовь, явилась муза
И прояснился темный ум»
                (Александр Пушкин)



После того как я написал несколько коротких рассказов, а я ничего кроме коротких рассказов еще не писал, мне стало ужасно любопытно, как же это все происходит. Дело в том, что я ничего не знал о творчестве и до 60 лет ничего не написал и не сотворил, если не считать троих моих детей, но, как всем понятно, мозгов и творческих идей при этом особенно применять не пришлось.

Мне было интересно, как приходит вдохновение, почему это я вдруг стал писать, какую роль в этом играют музы, и т.д. Все-таки теперь я тоже принадлежу к пантеону писателей и поэтов, создавших бессмертные произведения.

Обратился я к другу-интернету, но он мне такое выдал, что я сразу понял, что вдохновением в его работе и не пахнет. Взял какую-то старую энциклопедию, там написано, что раньше к поэтам и писателям вроде как приходили музы, но в последнее время они куда-то подевались, и теперь музами называют реальных женщин, которые вдохновляли мужчин-творцов, а заодно и… я ясно объясняю? Назывались Гала Дали, Шарлотта фон Штейн, Альма Малер, Камилла Клодель.

Я сразу приуныл, потому что муз такого калибра в своем окружении не имел. Нет, я люблю свою жену и посвящаю ей свои самые заумные рассказы, но прожил я с ней долго и что-то раньше на творчество она меня не шибко вдохновляла, скорее наоборот. Она хотела, чтобы я, творец и бунтарь по натуре, помогал ей по хозяйству: резал овощи и мясо, чистил картошку, пылесосил полы и выполнял подобную грязную работу по дому.

Каждое утро, часов в шесть, перед работой, я выхожу на улицу и гуляю бодреньким таким шагом, минут по 45-50. Отличное занятие, сообщу я вам: мозги прочищает, дает заряд бодрости на весь день, очень советую. Обычно я хожу возле дома; круг тут такой в пол-километра. Вдруг на втором кругу, метрах в двадцати от меня, вижу немолодую женщину со следами былой красоты, в темной, даже, пожалуй, траурной одежде, в широкополой старомодной шляпке, тоже черного цвета, с вуалью. Я вежливо поздоровался, потянулся было к шляпе, чтобы приподнять, но ее там не оказалось.

Я никогда не видел эту женщину в наших краях, особенно в 6:15 утра. Наверное приехала к кому-то в гости, только почему так рано встала, наверное, издалека приехала, еще не привыкла к нашему времени. Иду я дальше, вдруг слышу, окликает она меня, мол, «Молодой человек, вы что-то забыли». Ну, думаю, хоть кто-то меня молодым человеком назвал, а то в последнее время кроме как старым хреном никто и не именует. Я их не виню, порой нет-нет да и посмотрю в зеркало: одно огорчение.

Подхожу я к женщине, снова тянусь с шляпе, ее, проклятой, там снова не оказывается. И происходит у нас сей диалог:

Я (заинтересованно): Чем могу быть полезен?

Она: Вы не узнаете меня?

Я: Простите, нет! (Сам думаю, вот влип... это, вероятно, какая-нибудь из моих бывших знакомых меня разыскала, сейчас покажет фотографию наследника, к жене сходит, поплачется, в общем, если что, отпираться не буду, что поделаешь, грехи молодости).

Она: А ведь я вас знаю (все, думаю, началось!), по крайней мере дней тридцать (про себя радуюсь, что не тридцать лет, вроде за последний месяц ничего плохого никому не делал).

Я: А Вы уверены? Что-то я Вас не припоминаю.

Она (обиженно): Ну вот, я тут стараюсь, вдохновение ему нагоняю. Виолончелистку, вот, подсунула, разве плохой рассказ получился?

Я: Рассказ хороший, только я ведь сам ее увидел в оркестре, был вдохновлен ею, вот и написал тот рассказ.

Она: Интересно было бы посмотреть, что бы ты написал, если бы не я (она как-то очень быстро перешла на «ты»).

Я: Мне кажется, я начинаю что-то понимать: так Вы - моя Муза?

Она: Ну, наконец-то дошло. Работаешь тут с вами, дилетантами, пытаешься и никакой благодарности.

Я: Спасибо, конечно, я как-то не ожидал, не каждый день встретишь Музу, еще когда  в таком виде, в спортивной, так сказать, одежде. А почему Вы выбрали именно меня?

Она: Смотрю, мается хороший человек, скучает, хочет творить, картины писать или еще что, думаю, надо помочь. Натолкнула тебя сначала на идею вести Дневник, а там и до рассказов недалеко.

Я: Но я же не собирался становиться писателем, да и какой из меня писатель в 60 лет, только эпитафии писать.

Она: Так ведь и я тоже, посмотри на меня внимательно, ну какая я Муза, я ведь уже даже и не Бальзаковского возраста. Мужа похоронила, хороший человек был, надо же куда-то пристроиться, пошла в Музы.

Я: Так я же пишу для себя, в стол, как говорится, даже псевдоним еще не придумал.

Она: Это нехорошо, тебе нужны амбиции, я ведь в тебя поверила. Неужели зря? Так что давай!

Я: Постараюсь уж, а Вы останетесь со мной или будете искать другого… писателя?

Она: Останусь пока, зачем мне нового. Ты хороший, спокойный: стульями не кидаешься, не напиваешься, как свинья, за девочками не ухлестываешь, наркотической дурью не балуешься.

Я: Ну и на том спасибо. Постарел я, а все мои девочки уже давно бабушки. И как мы будем теперь работать, я что же должен спрашивать у Вас о чем писать?   

Она: Придумаем что-нибудь. Мы же теперь одна команда, ты пишешь, я вдохновляю.

Я: Скажите, а на те мои грустные рассказы Вы тоже вдохновляли меня? Дал их брату почитать, так он назвал рассказы очень пессимистическими, а меня - фаталистом.

Она: Да, было дело, говорю же, мужа недавно похоронила. И там на кладбище встретила, знаешь кого? Музу Леонида Андреева, ты же его читал!  Так она мне рассказала, как она его, ну, вдохновляла в общем. Тот вообще был, под поезд ложился, себя хотел испытать, напивался, стрелялся, ну и все такое. Я же говорю, ты не такой! Так вот, его Муза рассказала мне, чтобы выйти в писатели, писать надо что-нибудь трагическое. Вот я и старалась, в люди тебя выводила.

Я: Извините, пожалуйста, я не знал, но я уж точно под поезд не брошусь, будьте покойны!

Она: Поэтому я и выбрала тебя. Уже тридцать дней как с тобой, и, смотри, сколько мы уже успели с тобой сделать.

Я: Я, когда пишу что-то, все время терзаюсь смутными сомнениями: вот закончу эту вещь, а что будет потом, смогу ли я найти достойную тему, я даже в Дневнике об этом писал.

Она: Да уж, этот твой Дневник, ты там такое пишешь, что я, порядочная женщина, даже краснею, когда читаю.

Я: Ты что же читаешь мой Дневник (от возмущения я даже сказал ей «Ты», в первый раз).

Она (спокойно): Ну и хорошо, давай будем на «Ты». Мне и читать его не надо, я заранее знаю, какую ерунду ты там намараешь, да еще с таким умным видом изрекаешь, прямо поэт, А.С. Пушкин.

Я (раздраженно): Может, там и написан всякий вздор, так ведь это я для себя писал, не для публики. Да и вообще, это мое, сокровенное.


Вдруг я вздрогнул: кто-то тряс меня. Открыл глаза: жена. «Совсем ты сдурел со своей писаниной, говорит, бормочешь что-то, Музу свою во сне зовешь. Что же дальше будет, горе ты мое».

Тут я окончательно проснулся.


(Июнь 2024)

Copyright © 2024 by Марк Лэйн