Напрочила

Серия "Родословицы"

Заневестилась Ксенья, и мамка отрезала:
– Кто первым посватает, тому отдам.
Невелико выпало счастье Лизавете Меркурьевне – сынка да дочку с мужем прижили. Мироша недолго батьку с мамкой тешил – помер, сестрёнки не увидав. А следом новая беда. Едва Ксенюшка на ножки встала, сноровился Павлуша на плотницки работы в Питербурх, и с концами. Надеялась Лизавета, что воротится, да не дождалась. Одинавой с дочкой на руках вдовий век коротала. Одно утешенье: Ксенья на загляденье росла – ладная, бойкая, на ногу лёгкая.
Сдержала Меркурьевна слово. Как первый жених явился, так дочь и спровадила. Чего тянуть: не за худого отдаёт. Батька женихов, Емеля Дедов, десяцким в первых переписных хаживал, грамоте разумел. С Павлушей её не раз в Питербурх путь держал. Сколько раз шептались стрекотухи вослед: «Слышь-ко, Шемелин да Емеля опять в наряд высланы». Не пропадёт кровинка в его роду. А что до родного Серетьпогоста не близко, так гончаку семь вёрст не крюк – прискочит, ежли чего. Да и Меркурьевне путь в Малыниху не заказан – подхватись да беги, коль маетно.
Ксенья ж, слезу на усладу бабьих глаз пустив, не больно тужила. Нравился ей Никита давно. С тех самых пор, как… Эх… Расскажет дочке об том. Что будет дочка, Ксенья ни минуты не сомневалась.
Так и вышло. Сначала Андрейка родился, следом – Матрёнка, а потом и Василёк с Феденькой в крепость отцова двора пожаловали.
А ведь хорош он, двор отцов! В кругу других на холме высоком красуется. За него глянешь – крутую петлю Шорда вьёт. В петле той нос малыновский – луг заливной, будто в силке, упрятан. И силок тот не единым зайцем богат. По тридцать копён сена кажно лето даёт. Это когда не больно погодно. А коль постоит погодушка, теплом солнечным напитает, того больше травостой родится.
По праву руку отцова двора особо место на косогоре. Могильником зовётся. Сказывал Никита, будто прежни люди там покоятся. Не те, что за сто лет до них в Малынихе жили. Те, коих чудью с незапамятных времён кличут. Про них Ксеньи и мамка певала, когда малёньку спать ладила:
По горушке по глинной, по горушке по каменной
ходили чуди-чудные, их старцы седовласые,
их старицы суровые, в речах немногословные.
Глаза их цвета небушка, бездонного, прозрачного,
чуть глянешь, будто омутом опутает, не выпустит.
Раньше б Ксеньи подвох уразуметь, да где там! Не былица ж – быль кругом. Глянула однажды в Троицки гулянья в Никитовы глаза, да и ухнула в бездонность по саму маковку... Это ж надо, как песней колыбельной мамка, того не ведая, судьбу дочке напрочила! Малыновски-то соседки – Глинна Гора(1) да Каменна(2). Сбылись и они в девкиной судьбе. А что глаза отцовы доченьке да сынкам дались, так ведь не диво то в крепком роду.
…Глядят с высот небесных Ксенья с Никитой на потомков своих – с ходу всех не охватишь. Раскиданы веками по земле-матушке далёко да широко – деревни корневые, вишь, в историю ушли, в урочища обратились. Но память родовая названья цепко хранит, не теряет, а глаза далёких правнуков нет-нет, да блеснут в небо земной весточкой знакомой бездонности.
_____________________________
1. Глинная Гора – деревня Церковнической волости Мехренгского стана, в проторечьи Андрониха.
2. Каменная Гора – деревня Церковнической волости Мехренгского стана, в просторечьи Пальцева.

Продолжение http://proza.ru/2024/09/03/1639