Мыльный пузырь Глава 18

Начало здесь http://proza.ru/2024/08/31/817

- Записи с камер слежения за последний день говорят нам о страшной трагедии, произошедшей в этом до этого уютном особнячке на острове ХХ-13, где мы с вами сейчас и находимся. И вы теперь сами видите в какое пристанище ужасов обратилось ныне данное место, где повсюду витают разрушения и смерть, - рассказывал милорду супер-сыщик. – Очень жаль, конечно, что при помощи указанных видеозаписей мы можем восстановить хронологию (хотя и тут только частично) лишь последнего дня. Просто более ранний видеоархивы, похоже, уничижались подозрительным Кистоном, опасающимся, что всё это может попасть в чужие руки. И так, что нам доподлинно теперь известно. 
Бывшие охранники короля, предавшие своего хозяина и захватившие в заложники его семью, поскольку им посулили за это баснословные деньги, не получив желаемого, впали в совершеннейшее отчаяние и делали всё больше глупостей, при этом обвиняя друг друга в своих неудачах. И по этому поводу между ними происходили стычки и ссоры, которые становились всё более жестокими и бескомпромиссными. Конец всему положила кровавая разборка, в результате которой они все и погибли. А последний, оставшийся в живых Марк Кистон застрелился сам, поскольку совершенно запутался, почувствовав себя потерявшим всё, обманутым собственными иллюзиями и загнанным в угол. Кстати, он даже оставил предсмертную записку, правда весьма загадочную и немногословную. Вот она. 

- «Для меня мыльный пузырь лопнул. Лопнет и для вас», - читал милорд. - То есть получается, что бывших охранников короля никто не убивал, а они расправились сами над собой? – весьма шокированный этой новостью вопросил Мауэр, - А Кистон, уже впавший в паранойю, следил за окружающим пространством при помощи огромного числа видеокамер и приборов слежения, которые понатыкал, где только можно, буквально отовсюду ожидая нападения, не доверяя даже своим сообщникам и подозревая всех и вся?

- Совершенно очевидно, что так оно и было. Хотя полностью ход событий мы и не можем теперь проследить из-за уничтоженных записей, которые не подлежат восстановлению. Ещё часть камер видеонаблюдения была разбита или повреждена случайным образом во время драк, а добрая половина видеозаписей уничтожена в перестрелках.
 
- А принц Эммануэль?   

- Насчёт него вообще трудно что-либо выяснить, потому что в комнате, где, как я понял, его содержали, случился страшный пожар. Но он погиб не во время пожара…

- Погиб??? – Мауэр буквально вспотел от волнения, услышав такое.

- Нет-нет, я ничего не утверждаю, - поторопился уточнить немец. - Однако у меня есть некоторые соображения, которые наводят меня на мысль о том, что принц Эммануэль мёртв.

- Изложите мне их.

- Извольте. Записи с одной из камер однозначно говорят о том, что принц-заложник сбежал с острова ещё до начала кровавой разборки, уехав восвояси на небольшой вёсельной лодке в совершеннейшем и полном одиночестве. Мне представляется, что, когда фатальная ссора ещё только начала разгораться, скорее всего бандиты, слишком занятые выяснением отношений, ослабил свою бдительность, в результате чего побег, как я понимаю, и оказался возможен. Однако путь мальчику, который действовал в одиночку и без поддержки, предстоял весьма опасный. До берега далеко – около 12 километров, а море в тот день было очень неспокойным. В такую погоду даже сильный многоопытный мужчина мог попасть в тяжёлую ситуацию на такой хлипкой посудине. Тем более, подросток, который рос во дворце, среди мамок и нянек, и, возможно, грести-то толком не умел, также, как и управлять вёсельной лодкой.

- Что же толкнуло принца Эмануэля на такой опрометчивый шаг?

- Я думаю, крайнее отчаяние. Ведь мальчику нет, как я понимаю, и пятнадцати. Трудно себе представить, что он пережил, находясь в заложниках у бандитов, особенно после того, как из всей семьи остался в руках преступников совершенно один. Вы, милорд, почему-то представляете его коварным интриганом, пытающимся любыми способами вернуть себе свои права и отомстить за обиды, готовым на всё ради власти. В моих же глазах он выглядит лишь беспомощным ребёнком, оказавшимся в сети страшных обстоятельств. В некотором смысле его побег – весьма разумный шаг. Ведь останься он на острове, наверняка бы пострадал в страшной разборке, был бы убит безумцами, согласно их жестоким планам, или попавшись им под горячую руку, или погиб от случайной пули или удара, к примеру. Но в бурном море, в которое он ринулся с отчаяния, его тоже ждала, скорее всего, смерть. Да, именно от крайней безысходности он решился на побег. Только боюсь, что до берега не доплыл, всё-таки утонул.

- Но почему, я не пойму, вы решили, что прямо так и утонул?

- Ну, давайте мыслить логически, милорд. Со дня трагедии на острове ХХ-13 прошло уже несколько дней, потому мальчик либо давно доплыл до берега, либо не доплыл, потому что иначе всё равно бы умер от голода и жажды. И если бы он доплыл, то известия о нём уже бы нас достигли. А как же иначе? Ведь он – личность для граждан этой страны известная. Фотографии его постоянно печатались в газетах, журналах, его показывали по телевидению, потому случайные свидетели его просто не могли не узнать. Я думаю, что попадись он кому-нибудь на глаза, «сарафанное радио» уже давно бы нам об этом доложило. А ведь у нас везде глаза и уши. Тем более, что принц Эммануэль объявлен в розыск, и граждане об этом предупреждены. Однако никаких сведений до нас не доходило. Кроме того, давайте перечислим, что принц мог предпринять, если бы спасся и вышел на берег? Документов у него нет. Знакомых у него в городе Сусум нет. И приобрести их в короткий срок он вряд ли способен, поскольку не обладает навыками коммуникации, не знает, где ему искать пристанище, укрытие, еду и ночлег. Что ему остаётся? Он мог в отчаянии пойти в полицию и сдаться новым властям. Но он туда не явился. Он мог позвонить матери за границу, если каким-либо образом получил доступ к телефону, но он не звонил…

- Откуда вы знаете?

- Какой бы я был супер-сыщик, если бы не прослушивал все интересные для себя телефонные номера. Более того, я имею тайных шпионов-осведомителей в доме самого эмира Нильюса, приютившего членов королевской семьи…

- У вас большие возможности!

- О-о-о-о да!

- Ну, а другие сообщники?

- Вы думаете, они у него были? Мне кажется, милорд, вы весьма преувеличиваете, рассказывая народу о его тайных сторонниках. Потом, это ведь надо сообразить, где их искать. Но мне представляется, что принц Эммануэль был крайне инфантилен, судя по тем сведениям, что я о нём имею. Он буквально ничего не мог делать без прислуги. Как дитя малое, во всём полагался на родителей. И вообще, производил впечатление существа, которое немного не от мира сего. Насколько мне известно, у него имелась целая куча болезней, наследственных и приобретённых. Он картавил, он хромал, поскольку одна нога у него была с рождения немного короче другой. И эти яркие приметы просто бы бросались в глаза в толпе, что опять же способствовало наверняка его быстрому обнаружению.

- А что же его мать?

- Так вот, мать принца Эммануэля и до сих пор находится в страшном волнении и неведении по поводу судьбы своего старшего сына. Не далее, как вчера она жаловалась об этом своей близкой подруге, а сегодня утром, как мне доложили, вышла к завтраку с заплаканными глазами. Но будь всё по-другому и получи она звонок от своего сыночка, наверняка бы уж весь свет подняла бы на уши. А с возможностями своего родственника-покровителя эмира Нильюса, без сомнения, в короткий срок оказалась бы способна решить всё дела, переправив принца за границу под своё крылышко. Но, видимо, принц Эммануэль так и не объявлялся и не давал о себе знать. В этом-то всё и дело.

- Но это ещё не говорит о том, что бедный Эммануэль обязательно погиб.

- Разумеется. Но такое возможно. Более того, учитывая обстоятельства – вполне вероятно. Только я не понял: радует вас это или огорчает?

- Опять этот вопрос! – вскричал Мауэр.

- Так вы рады или нет, милорд?

- Видите ли, Херр Шнайдер… А могу с вами быть откровенен?

- Не только можете, но и должны, ведь теперь я ваше доверенное лицо, с которым вам, как с доктором, лучше быть откровенным.

- Как вы наверняка знаете, с вашими-то возможностями, в ближайшее время с экс-короля будут сняты все обвинения, потому что этот прохвост сумел выкрутиться. И он, видимо, после освобождения покинет эту страну. А если не покинет добровольно, мы его вышвырнем сами. Но оказавшись за границей, экс-король наверняка начнёт мне всячески вредить. И вот, чтобы такого не случилось я…

- … имея в заложниках его сына, мог бы держать экс-короля, что называется, на коротком поводке, - докончил его мысль Херр Шнайдер, догадавшись о намерениях своего нанимателя.

- Да. Вы на редкость сообразительны, - растерянно заметил милорд, весьма удивлённый тому, что весь ход его мыслей так ясно представился супер-сыщику.

- Я-то, быть может, и догадлив, но вы-то сами поняли, что вы задумали? – строго вопросил собеседник милорда, глядя на Мауэра в упор. - Вы же не можете просто захватить принца в заложники, как это сделал, к примеру, бандит Кистон. Он-то – преступник, вернее – с некоторых пор встал на преступный путь. Но вы-то, вроде считаетесь честным человеком.

- Но Эммануэль Грандескки находится в розыске, его разыскивает полиция и следственные органы нашей демократической республики за организацию антинародного заговора! – напомнил глава правительства своего государства.

- Но ведь никакого заговора не было, как мы выяснили. Или вы забыли? – уточнил после данного заявления супер-сыщик.

- Значит, мы должны его придумать и доказать окружающим, что он якобы был. Поймите, Херр Шнайдер, у меня просто нет другого выхода. Иначе мне придётся застрелиться, как это сделал Марк Кистон, поскольку я сам запутался в своих интригах и чувствую себя загнанным в угол. Как же мне по-другому воздействовать на экс-короля? А принц Эммануэль – его любимый сыночек, в котором он буквально души не чает. Потому, будь мальчишка в моих руках, я из этого пронырливого Грандескки смогу буквально верёвки вить.

Лорд Мауэр испытывающее посмотрел на сыщика, думая в это время о том, что согласиться на его предложение у этого специалиста по сыску мирового масштаба нет ровным счётом ни одной причины. Да и зачем известному сыщику с мировым именем ввязываться в столь сомнительное предприятие? Ради денег? Так платёжеспособность главы народного правительства маленького государства Пронсельвани уже давно вызывала сомнения у окружающих, несмотря даже на то, что, превышая все свои полномочия, Мауэр распоряжался баснословными суммами, взятыми из злополучного сейфа короля. А никаких личных причин вредить принцу Эммануэлю у Херра Шнайдера вроде бы не было… А может, всё-таки были?

- Я согласен вам помочь, - дал неожиданный ответ супер-сыщик.

- Да??? Но почему?

Мауэр был настолько удивлён, что даже не сдержался, выдавая свои мысли, что выглядело со стороны конечно же глупо. Безусловно нелепо высказать предложение и тут же удивиться тому, что у тебя его приняли.

- А вы не спрашивайте, но про себя знайте, – без особого выражения в голосе, холодно ответил немец, - Просто у меня есть причина сделать ЭТО – такая причина, которую я не хотел бы вам пока раскрывать.

- Так вы мне поможете?

- Да. То есть я помогу вам отыскать принца Эммануэля, если он жив, конечно. Но только и всего. А грязные игры с подтасовкой улик и фактов в уголовных делах пусть уж останутся полностью на вас. И если что-то пойдёт не так, и наши интриги выйдут наружу, то хорошенько запомните – ни к чему ТАКОМУ, касаемому ваших манипуляций с целью шантажа несчастного родителя, я не имею ровным счётом никакого отношения.

- Это само-собой разумеется! – вскричал милорд, на радостях со всей мощи тряся в дружеском рукопожатии руку своего доверенного.

Продолжение здесь http://proza.ru/2024/09/14/191