Словен

Рождение нового лета празднует Скиф
Пред ним войско без счёту, и каждый из них
Силой, храбростью, волей, славой доброй покрыт
Благословляя с любовью на царя всякий зрит.
– Други! Ратники! Слава вам, честь и почёт!
Царь пред войском своим три поклона кладёт.
Низко кланяюсь вам за верность отчизне!
Доблестью вы свои Роды покрыли!
Славу добрую в прошлом лете стяжали,
И ростки новых доблестей в будущем дали.
– Ура! Раскат прошёл среди рядов
– Ура! Наш царь помазан силою богов!
– Ура! Да пребывать бы тебе в силе
И в сочиве от первозданной Живы!

Царь обратил свою десницу
Туда, где дым костров клубится
Туда, где старые волхвы
Возносят славы. Очи их
Подняты к Вечным небесам
Туда, где Солнца лик, где Сам
Творец их Вечный пребывает
Оттуда на своих он чад взирает.
Дарует благость жизни им.
Младенцам, жёнам и мужам, старцам седым.

Со всех сторон несутся поздравленья
Всевышнему, вещим богам славленья
Благословения родным, соседям,
Кто живёт поручь и тем, кто издали приехал
Снедью богатой ломятся столы,
Амфоры сладостным вином полны,
Степи благоуханной аромат
Доносит ветер, и закат
Окрасил пурпурной лазурью небосвод
И посолонь и против солнца хоровод идёт
Все божие миры народ благословляет,
Новое лето царство скифское встречает.

Царь с супругою своею,
Что на свете всех мудрее,
С той, что сердцу дорога,
Желанна, сладостна, мила
Ступает к своему народу,
Покинув постамент и слову
Даёт их тёплому изречься,
Тем, кем владеет, о ком печься
Назначен пращуром, богами.
Младенцев он благословляет,
Девиц красу царь воспевает,
И воев старых привечает,
И указует мужам молодым
На красоту девиц и им,
Желает мира и любви,
Здоровья, мудрости и сил.
Новых свершений и побед,
Веселья, радости, чтоб свет
Всевышнего всегда был с ними.
Тут женихи с невестами младыми
Просят царя дать им напутствий,
И царь в великом сердца чувстве
Благословляет и речёт:
Глаголет люду, что почёт
Создать им новую семью,
Мол волю божью и мою
Исполните вы, став семьей,
Где счастье, радость и покой,
Где труд, забота друг о друге,
Где мир, терпение и дружба,
Приятие и доброта,
Во славу Вышнего отца.

К столам идут. Там дети их.
Там дочерей своих троих
Встречают, обнимают
И с новым летом поздравляют,
В щеки целуют нежно их,
Красавиц милых, дорогих.
Тут пять сынов их заждались,
С отцом - царем приобнялись,
А матери же поясной поклон,
В знак уваженья принесён.
Веселье, радость, игры, песни,
Несутся из степи окрестной.
Танцуют все, едят и пьют,
Хвалы, молитвы Богу шлют.
Скиф за столом с семьей сидит
И на гуляния глядит,
Возносит славу Небесам,
За стол богатый. И врагам
В его владенья путь заказан,
Не зря богами он помазан,
Мир, благоденствие царит,
На землях, где он зорко зрит,
Чтобы все были при работе,
Чтобы окутаны заботой
Дети и вдовы, старики,
Чтобы наказ богов блюли,
Во всяком видеть образ божий,
В нужде кто вдруг, так им поможет,
Любой, из тех, что в царствии живет,
Но чутко зрит, закон блюдет,
Чтобы во благо все трудились,
Не уповали, а стремились
Нести державе свою славу,
И тем крепка Скифа держава.

Старик присел царя ошуюю.
– Дай – ка тебя приобниму я
Почтенный волхв наш Уразев.
– Будь здрав, мой царь. Кубок воздел.
– И ты красавица царица.
Гляжу, и сладостно дивиться.
На пир богатый, урожай.
Но только ты ответ мне дай.
В таком вопросе, славный Скиф,
Когда сынов своих
Отправишь в северные земли,
Как предки мудрые велели.
Ты мудр Скиф, хотя не стар,
Неужто, ты не замечал,
Что слишком много здесь людей,
В мирной стране твоей.
Еще пару годов – настанут свары,
Коли, вот так твоя держава,
Будет людьми то прирастать.
Мир ведь царит и заскучать
Могут лихие молодцы.
Ты уж решение прими.
Исполни, то, что начертали,
Предки твои в советах дали.

Задумался Скиф. – Да ты прав.
Давным – давно уже пора
Исполнить мудрые наказы,
Чтоб смуты избежать и разом
Землею новой прирасти.
Мирно и славно без войны.
И снова скифский царь вздохнул.
– Прости, что долго я тянул.
– Всё понимаю я, сынок.
Иначе же, и я не мог
С тобой сегодня говорить.
Ты знаешь – мой удел ведь зрить.
На годы вдаль и наперёд.
Это и честь моя и Рок.
Он был завещан праотцами,
Что у Престола пребывают
Всевышнего Бога Отца,
Мира Вселенского Творца
Старик до дна испил свой кубок.
– Пойду. Коль, надобен я буду.
Ты знаешь, где меня искать.
Скиф покивал. – Ну, как не знать!?

Ведь вырос я в твоей пещере.
Не во дворце мне птицы пели,
В широкой сладостной степи,
Где дух полынный, смак земли.
Там среди белых табунов,
Растил меня ты без оков
Где ветер вольный лик ласкает,
И где покой сердце вбирает.
Небес бескрайних широта,
Ласкает взор. И в них душа
Птицей порхнуть стремиться.
Чтоб с синевой просторной слиться.
Старик в толпе веселой скрылся.
В степи прохладной очутился.

Взглянул царице Скиф в глаза.
– Как думаешь, пора?
Пора ль сынов нам отлучать
От дома, чтобы исполнять
Достойный рок царских детей
Чтоб послужить стезе своей?
– Пора. Его супруга,
Дней долгих верная подруга
К царю тихонько обратилась,
И к голове его склонилась.
– Пора Словену слово молвить,
Знамение времён исполнить.
Царь утвердительно кивнул,
На сына ласково взглянул.
– Езжай царевич во дверец,
Твой царственный отец
Желает слово говорить,
Наедине с тобой побыть.
Царевич тут же встал, склонился,
К коню гнедому обратился,
Чтоб во дворце отца дождаться,
Возможно, в путь пора собраться,
Исполнить долг сыновний свой,
Перед державой и семьей.

Суман – его подруга детства,
Что с ним росла из малолетства,
Ладонью радостно махнула,
И в знак приветствия кивнула.
И улыбнулся он желанной,
Любимой, нежной, долгожданной,
Наперснице своих мечтаний,
Что пыл его благих желаний,
Всегда стремилась разделить.
В походы дальние ходить.
Разом идти дорогой жизни,
Служа царю, да и отчизне.
Вскоре сватов зашлют к Суман,
Во славу родам и богам,
Союз священный сотворят,
И как отец его и мать
Пойдут они рука об руку,
Постигнут вещую науку,
Священных уз, святого брака,
Где есть любовь, и есть отвага,
Где вместе поручь до конца,
С благословения Творца.
Царевич на коня садится,
И во дворец быстрее мчится.
Слуги встречают его там,
Кругом, огни, веселье, гам,
Радость, задор и пир горой.
Он же направился в покой
Чтобы сменить свои одежды,
Дабы предстать бы в свежем,
Пред царственным своим отцом,
Другом, родителем, вождем.

Слуги открыли дверь покоя,
Царь вмиг вошел и за собою
Не взял ни другов, ни писцов.
А сын давно уже готов
Слушать наказ, отца.
Куда б родитель ни послал.
Повсюду счастлив он пойти,
И славу царству обрести.
– Сын! Молвил царь почтенный,
– Ты знаешь, род наш древний.
Ведет исток свой от Творца,
От Вышнего же суть Отца.
Наш долг блюсти себя во чести,
Народ нам вверенный, окрестный
Вести путями божьей Прави,
Чтобы служить не лишь державе,
Но Богу Вышнему Отцу,
Света храня чудо-искру
В каждой душе, что рядом с нами.
И предки наши завещали.
Вернуться вновь к родным истокам,
Когда нас станет слишком много
Чтоб избежать распрей и свар.
И должен я как мудрый царь
Отправить тех сынов своих,
Кто поведёт людей моих
К полуночным далёким землям,
Чтоб там, где раньше правил род наш древний
Власть и закон установить,
И силу свою укрепить.
А в царстве должен быть один лишь царь,
Над всей державой государь.
Ещё, дитя мое, тебе ведомо,
Что есть пророчество. – Знакомо.
Кивнул главою сын Словен.
– Я помню. Да, и то ведомо всем,
Что четырех сынов своих
Отправить должен ты, в благих,
Стремленьях земли собирать.
– Да. Сын. То и хотел сказать.
Пять, словно пяльцев на руке,
Вас у меня и выросли вы все.
Ты старший среди вас и самый мудрый,
Тебе и выбирать, кто будет,
Земли к державе нашей приращать,
А кто останется, чтоб трон отцов принять.

Дело мудрено, я ведь знаю.
Решать тебе сын. Земля родная
Весьма привычна и мила,
Но царская твоя стезя.
И предков земли возвращаться пора.
Пусть и печально, но едва
Мы встретимся еще хоть раз,
Увидим свет родимых глаз.
– Добро, отец. Я все решу.
С царевичами созову.
Совет я малый.
Хотя и так уж знаю.
Как повернется все у нас.
Потер ладони. – Вот так раз!
Новые земли и свершенья,
Чего еще желать царя творенью!?
 – Не хочешь ли остаться сам?
Отец глядит сыну в глаза.
Ведь первым ты рожден, тебе и трон,
Так повелось с давних времен.
Очи Словена пламенем зажглись.
– Не в жисть!!!
Коли такая мне идет удача.
Да ни за что! Хоть сердце плачет,
Но странствий новых череда
Мне не заменят никогда,
Дворцовых сводов кутерьму.
Вздохнул Скиф. – Я пойму.
Тебя мой сын. Ты непоседа.
Лишь ехать нужно – так ты первый,
Всегда срываешься, спешишь.
Я знаю, мудро ты решишь.
Похлопал сына по плечу.
– Теперь пойду.
Нужно гостинцы слугам раздавать,
Их с новым летом поздравлять.

Словен, довольный, вышел из дворца.
С разбегу взвился на коня
И в степь галопом поскакал.
Где праздника был лишь накал.
Где до небес горят костры,
Где танцы, музыка, шатры,
Где смех и радость, кутерьма.
Там средь людей встретил Суман.
– Ты от чего такой счастливый?
Чем царь наш справедливый
Порадовал тебя? – Все расскажу, но ты должна
До срока будешь помолчать.
Все, что скажу в тайне держать.
– Ну, говори уж, не томи.
Ах! От чего очи твои
Сияют будто солнца свет?
– Суман. Отец велел
Исполнить мне и моим братьям,
Пророчество и попрощаться
Со Скифией моей родной,
И новой обрастать землей.

Она глядит. Не понимает.
– Так что ж он изгоняет
Тебя из дома твоего?
– О, нет! Родная ну ты что?
Вспомни! Пророчество гласит
– Сыны царя Скифа должны
Идти туда, где край земли,
Где север – норд. Ну, вот и мы.
С ними пойдем и обретем,
Землей к державе прирастем.
– А как же трон после отца?
Ведь ты же старший и когда
Его возникнет смертный час,
Царем ты должен стать для нас.
– Суман. Словен вздыхает.
– Как скучно это, дорогая
Подруга детских лет моих,
Сидеть на троне и вершить
Тем, что давно уже в порядке.
Где все посчитано и гладко.
Куда привольней новый путь,
Где ты не знаешь, что дадут
Боги тебе еще узреть,
Постичь, понять, уразуметь.
– А коль погибнешь ты вдали,
Со мною будет что? – Ну, так пошли!
Вместе в далекие края.
Где новая нас ждет земля.
И новых рек, озер простор,
И ветер вольный, может гор,
Узрим мы новые вершины,
Леса, поляны и долины!
– Словен! Ты что такое говоришь?
Мои ведь родичи –цари!
Сановники и полководцы,
Роскошные все царедворцы,
А ты меня в поля зовешь?
Какую блажь ты здесь несешь?
В шелках росла я во дворце,
Со злата ела и в венце,
Я думала прожить свой век.
А ты на полночь!? Что за бред?
Должна была я стать царицей!
Твоей супругой. Ты жениться
Мне предлагаешь средь озер?
В чужой земле? Да это вздор!
В полях рождать моих мне чад!?
Постичь скитаний мрачных ад?
Такой удел не нужен мне!
Это ведь бред!
Царем тебя, прошу я стань,
Когда отец уйдет за грань.
По праву первородства
Трон будет твой, так из покон веков ведется.
– Суман, послушай же, прошу.
Тебе дворец я возведу
В любой земле, что нам по нраву,
Не заставляй же жить без жара,
Которым, вся душа горит,
И к новым землям мне идти велит.
Мне тошно будет ждать отца кончины,
Когда узреть столько есть в мире.
Мы не одни будем в пути,
С нами народ пойдет и ты,
Будешь над ними справно править,
Все станется тебе нраву.
– По нраву мне – своды дворцов,
Шелка, парча и тонкий лен
Прохлада в летнюю жару
В тиши садов. Зимой к теплу,
Желаю я всегда тянуться.
На злате есть и обернуться
В то чем приданое ломиться!
И не желаю быть царицей
Скитальцев я в чужих краях.
Такая жизнь не для меня!
Одумаешься – приходи.
И дату свадьбы объяви.
Звеня браслетов серебром,
Скрылась Суман среди костров.

Обескураженный, Словен
Пошел к коню и вот уж стен
Дворца родного видны башни.
«Суман…. Ах. Какова ж ты.
Когда –то мы с тобой мечтали,
О странствиях, желали
Об этом всём, чужих краях.
О неизведанных местах.
Когда ж ты искренней была?
Что изменилось? В чем моя
Вина, голубка, пред тобой.
Ведь я любил тебя такой.
Когда мечтаньям предавались
И в дальние края мы рвались.
Ведь никогда я не желал,
На троне сесть, не обещал,
Тебя царицей сделать Скуфи.
Но ведь и с родиной в разлуке
Ты стала бы в богатстве жить.
Ведь теми, кто со мной решит
Отправиться в далекий путь
Нужно и править и…. Что ж будь
Среди дворцов привычных сводов.
Отцу и родичам в угоду.
Он мчится по степи ночной.
И чувствует, как вся любовь
Во мраке ночи растворилась.
Где та Суман, что с ним резвилась,
Которая мечтала с ним.
И отражением родным
Она была всю его жизнь.
Словно ножи
Вонзились в грудь его. Тоска.
Такого чувства он не знал.

У врат дворца встретил сестру.
– О, братец, дай-ка обниму.
Он вяло ее приобнял,
Легко в ладонь поцеловал.
Очи девичьи теплом лучатся
– Что же могло с тобою статься?
Все ладно вроде бы у нас.
Что приключилось с тобой враз?
– Илмера. Милая сестра.
Прошу, ты не пытай меня
Сейчас. Потом все расскажу.
Пока же нужно одному
Побыть мне у себя в покоях.
Обдумаю и все открою,
Тебе красавица моя.
Пусть боги сохранят тебя.
Её огладил по щеке.
Из переметной сумы на коне.
Достал мешочек шёлковый с шитьем.
– На, вот возьми, царевна, все твоё.
Поводья передал слуге
И скрылся где-то во дворце.
Илмера же раскрыла шелк,
И мягко на ладошку лег
Пояс из злата и камней.
– Похоже, братец, что не мне
Ты дар сей с нежностью готовил.
Неужто, ты с Суман повздорил?
Ладно. Мудрее ночи утро.
Боги управятся и мудро
Расставят сами все как нужно.
– На ка, тебе за твою службу.
И с новым летом поздравляю!
Благ всех и здравия желаю!
Слуге монету отдала.
 Задумавшись, в сад побрела.
Там же веселье, девы пляшут,
Царица мать, рукою машет.
–Где же Илмера ты была?
Ведь угощения пора
Вам с сестрами раздать,
Похоже, дети уже спать
Давно желают после плясок.
Дочь улыбнулась. – Мама разом
Мы вмиг управимся сейчас.
Подарки раздавать для нас,
Приятнее ведь нет занятья.
Это не шить и не вязаньем
Стирать до крови себе пальцы.
– Что же случилось? Что же статься
Могло с твоим настроем, дочь.
– Все дело не во мне. Помочь,
Словену, может мы должны.
– А что с ним? Доченька, Скажи!
Илмера пояс матери дает.
– Гляди. Вот это вот
Словен сейчас мне передал.
Но чую, что не мне желал
Он этот дар преподнести.
– Может с Суман повздорили они?
– С чего бы с царским сыном,
Его невесте и любимой
Размолвиться в такой – то день?
– Раз даровал, так ты надень,
Дар брата. Вдруг он оскорбиться,
Коль на тебя не подивится
В столь драгоценном украшенье.
Ступай, раздай – ка угощенья.
Все ждут вас с сёстрами давно.
Сама же взяв свое шитьё
В покои к сыну устремилась.
И там царица убедилась,
Словен, расстроен чем-то.
– Сынок. Скажи, зачем же.
Ты тут один сидишь, не весел.
Очаг потух, не среди песен
И плясок радостных в саду?
Тебя, сынок, не узнаю.
Суман не празднует с тобою,
Неужто, ты с нею повздорил?
– Да нет. Не вздорил я с Суман.
Просто с собой её позвал.
Отправиться в далёкие края,
Чтобы она со мной была
Когда мы на полночь пойдём,
И новый дом свой обретём.
– И что она? – Не захотела.
Покинуть всё, что здесь и смело
Пуститься в жизни новый путь.
Царицей хочет быть и тут
Жить. Так привычней для неё.
– Словен. И ты пойми её.
Ведь самых знатнейших кровей
Она, и может ей
Нужно подумать, взвесить всё.
Вдруг передумает потом.
Она ж тебе наречена и как жена
Повсюду следовать должна
За тем, кто станет ей супругом.
– Нет, мама. Не такой подругой
Была она когда –то мне.
Сегодня я увидел в ней.
Все то, о чём еще не знал.
Другой какой – то лик предстал,
Моей Суман передо мной.
Её не помню я такой.
Ведь мы давно мечтали вместе,
Идти в путь дальний неизвестный
Другие земли покорять.
Там жить и род свой создавать.
И что же я теперь увидел?
Словно позвав с собой – обидел.
Словно лишил её мечты.
Вздохнул. – Царицей хочет быть.
Ну, что же.
Я рад, что так случилось всё же.
Сейчас, пока не стали мужем и женой.
Пока обет святой
Я не принёс в кругу священном.
И клятвы, что должна нетленной
Остаться я не приступил,
Позор себе, семье не причинил.
Слава и древним, и отцу!
К полудню братьев соберу.
Как порешит царских детей совет.
Мы огласим царю ответ.
Кто в дальний путь пойдет со мной,
А кто останется страной
Владеть и трон предков принять.
– Мне жаль, мой сын. Но я как мать.
Прошу тебя остынь сейчас.
Ведь много связывало вас.
Время расставит по местам.
Все будет как нужно богам.
Словен обнял царицу – мать.
– Пожалуй, буду почивать.
Ты как всегда мудра, родная.
– Велю зажечь огонь. Сырая
Спальня твоя, мой сын.
Сейчас же будь один.
Мать вышла из его покоев.
Дверь отворилася слугою
Тот нёс корзину дров в очаг.
И сразу же огонь взрычал.
Взвился высоко к потолку,
Тьму разгоняя и тоску.
*****
Лишь новый день вступил в права.
Братьев Словен своих созвал
За восьмигранный сели стол,
Сёстры пришли, совет пошел.
–Братья! Течёт едина кровь в нас всех.
Вчера напомнил мне отец
О том, что предки завещали.
Вы знаете. Наказ создали
Идти его сынам в родные земли,
И вот теперь завет их древний
Пришёл час выполнить. Идти.
И Полуночью прирасти.
Все знают, что один лишь царь
В державе будет государь.
Все вместе мы мудры, сильны,
Меж нами нет свар и вражды.
Каждый из нас достоин трона.
И нужно нам решить. Корону
Кто вслед отцу себе возьмёт,
А, кто на полночь поведет
Орду достойных молодцов,
Что с нами выполнить готов
Заветы наших праотцов.
Что некогда пришли из тех краев.
Царевны ахнули, задумались их братья.
Ведь может статься,
Что земли Скифии покинув,
Никто из них уж до могилы
Не свидится с друзьями и родными,
С краями сердцу дорогими
Отца и мать, родимых, не увидит,
Коль в дальний путь с ордою выйдет
– Брат мой, Словен, ты старший среди нас
И должен сам решить сейчас
Как выполнить отца приказ,
И предков нам святой наказ.
Рус встал, по бороде провёл.
И взглядом братьев всех обвел.
– Нет, Рус, мой милый брат родной.
Это решение гурьбой
Должны мы сообща принять,
Чтобы обида не смогла бы стать
Меж нами, дабы расстаться не врагами,
Чтобы достойнейший бы стал главой семьи,
Когда уйдут другие, чтоб они
Смогли спокойно торить вещий путь,
Когда на небеса родители уйдут.
Не первородство здесь должно решать,
Мы с мудростью должны принять
Решение. От этого зависит
Каким путь будет тех, кто в дальнюю дорогу выйдет.
И жизни тех, кто здесь останется потом.
Затем собрал вас за столом.
– Я ухожу. Болгар руку поднял.
Давно я всей душой желал
Познать новых земель красу.
– И я с братом пойду.
Истр поднялся в полный рост.
– Ведь путь решения так прост
Ты старший – быть тебе царем,
А мы же наполночь пойдем.
Словен вздохнул.
На братьев и сестер взглянул.
– Другое есть решенье у меня.
Коман должен остаться и царя
Сменить, когда его придет последний час.
Он самый младший среди нас.
Ему и быть с отцом, когда мы вчетвером
На север сговорясь уйдем.
– Еще такого не бывало,
Чтоб младшему держава доставалась.
Коман растерянно привстал.
– Я никогда и не мечтал.
Царём стать, трон отца занять.
– Ну, это долго ещё ждать,
Мой братец младший дорогой,
Отец совсем ведь молодой.
И ты сам юн пока, Коман,
Ещё седым мудрым волхвам
Долго учить тебя придётся,
И мудрости, и как ведётся
Правление в державе нашей,
Еще глядишь, раз тридцать – сорок вспашут
Вешние жирные поля,
Когда придёт пора твоя.
Братья и сёстры улыбнулись,
Руса, словам и повернулись
К Ильмере старшей их сестре.
Чтоб слово дать и ей.
– Весьма брат мудро говорит.
И как всегда, он в корень зрит.
Илмера их сестра, слово себе взяла.
– Все старшие должны уйти,
Чтоб земли новые найти.
Коман же пусть здесь остаётся,
Постигнет всё и наберётся
Мудрой науки у волхвов.
Родителям старших сынов
Ведь легче будет отпускать,
Тех, кто успел войну и смерть познать,
Кто мудрости давно обучен,
Коман же юн и не приучен
К дальним походам и скитаньям,
Нет проку в том, чтобы терзаньям
Подвергнуть младшего средь нас.
Он мудр, смел уже сейчас.
Ему в охоту все ученья,
Он справедлив и без сомненья
Будет отца наследником достойным,
В решеньях мудрым, стратегом, войном.
Две прочие царевны ей кивнули Васала и Аху.
– Я с вами, братья в путь пойду.
Я жажду новые края узреть,
И птицей из дворца лететь.
– Как же? Истр возразил.
Ведь нам отец не говорил,
Что и царевна – дочь должна,
Покинуть дом, и продолжать
Свой путь вдали от безопасности дворца,
Неверно то сестра.
Тебя опасности нам подвергать,
Царевна ты и ты должна занять
Достойное тебя в державе место!
– Мой брат, была уже невестой,
Женой достойнейшему из мужей,
Но волей божьей, не моей.
Он голову в бою сложил.
Теперь дворцов мне дух не мил.
И раз уходите вы в путь далёкий,
Меня возьмите. Одиноко
Мне здесь среди толпы людей.
Я буду вам в дали нужней.
Чем средь фонтанов и садов тоскуя.
О смерти милого горюя.
– Илмера! Это же опасно!
Ведь всем здесь ясно,
Что коли Скуфь сейчас покинем,
Быть может, на чужбине сгинем,
Возможно дальние края
И предков наших та земля,
Не дастся нам легко,
И будет крайне тяжело
Тебе привыкшей к роскоши, к богатству
В далекий путь на веки отправляться.
– Да и отец тебя не сможет отпустить,
Ведь он решил поговорить
За свадьбу твою с новым родом.
Ты же капризу и тоске в угоду.
Сейчас покинешь отчий дом.
И будешь сожалеть потом,
Что не жена ты и не мать.
Ведь женщине достойно стать
Хранительницей дома, очага.
Ведь ты царевна же, сестра!
– Нет сговора. И долга нет.
Вот братья вам сестры ответ.
Коли меня с собою не возьмёте,
Благословение мое не обретёте!
Илмера гордо плечи развернула,
В поддержку ей Аху кивнула.
– Возьмите же сестру с собой,
Коли судьба ей стать женой,
И матерью семейства стать,
То и в дали сможет познать
Она всю радость женской доли.
Дворец стал ей неволей
После того как мужа схоронила.
С тех пор как тёмная могила.
Ее любимого навек взяла.
Уж больше года тут сестра
Живёт как тень среди родных.
Пусть же простор земель чужих
Ей станет утешеньем.
Коль суждено – забвеньем.
Словен вздохнул. – Они правы.
Боль и печаль сестры
Глядишь, в пути и растворятся.
И может статься.
Вдали далекой за горами,
Илмера счастье повстречает.
Ведь на все воля Вышнего Творца.
Раз не милы тебе дворца
Родные стены и богатства,
Будем просить отца расстаться
И с дочерью своей теперь.
Мать всё поймет. Ведь лучше ей
Вкусить свободы новый дух,
Чем без любви, словно в аду
С немилым доживать свой век.
– Я буду говорить теперь!
В покой вошли с царицей царь.
– Я слушал вас. Мне очень жаль,
С тобой Илмера расставаться,
И больше в жизни не видаться.
Но волю я твою исполню,
Иди дитя – я благоволю.
И братьям ты своим нужна,
Ты образована, мудра.
Твои умения, наука,
Сослужат твоим братьям службу.
Ста мудрецов поболе,
Такой сестры совет в дороге
Ценнее злата и камней.
Ступай же, дочь, а вы же ей.
Будьте опорой, берегите,
Как святоч жизнь её храните.
И вот еще хочу сказать.
Я горд! И невозможно пожелать
Лучше, чем вы, дети мои.
Вы приняли достойное решенье.
И то, что нет в вас и сомненья,
Что вы едины, как всегда,
Пусть только мир, а не вражда.
Пребудут с вами на пути.
Словен. Возьми.
С собою в путь всё, что захочешь.
Коней стада, любые можешь
Взять ты богатства из дворца
И из державы своего отца.
Царица мать лишь улыбнулась,
Легко рукой щеки коснулась
Чтобы слезинку утереть.
Как тяжело ей все стерпеть
Кровиночек своих родимых,
Под сердцем с нежностью носимых
На веки отпускать сейчас.
Но делать неча. И, тот час,
Царица занялась делами.
Долг её не слезами
Им путь далёкий заливать,
А всё, ей должно собирать
Что им в пути может сгодиться.
Скифа достойная царица.
За сборы споро принялась,
Духом и сердцем укрепясь.
Пока стоят светлые дни,
Пока ни слякоть, ни дожди
Дороги путникам не смыли.
К началу лета порешили
В путь дальний долгий отправляться.
– Два месяца чтобы собраться
Достаточно. Скиф так решил,
И сроки сборов утвердил.
Скотину путникам забили,
Солили, вялили, сушили,
Травы, растущие в степи,
Девы младые собирать пошли,
Кипит работа, путников сбирают,
Волхвы и матери благословляют
Тех, кто с царевичами в путь пойдёт,
Рад и печален по степи народ.
Со всех краев приходят люди,
И говорят: – Словен, мы будем
Твоим благим целям служить,
Позволь с тобой нам путь тропить.
Всех принимают, кто решится,
В путь дальний наполночь пуститься.
*****
Суман волнуется и ждёт.
 Авось Словен в дом к ней придёт.
Но больше месяца прошло,
А на пороге нет его.
Сватов дворец не засылает.
И с изумлением взирает
Сколь велико число людей,
И одиноких, и семей,
Что наполночь пойдут с Словеном.
И без боязни, весьма смело,
В путь собираются они.
Богатые и бедняки.
Торговцы и мастеровые,
И старые, и молодые
Без устали сбирают скарб.
И верят в то, что Бог им даст
Удачу и везенье.
И девушку сомненья.
Стали терзать и мучать.
Придумывала случай,
Чтобы увидеться ей со Словеном.
Но тот, занятой делом
На месте долго не сидит,
А зорко всем руководит.
Чтоб беднякам был выдан скарб,
Кони, зерно, и чтобы лад
В стане налаживался сразу.
И по его приказу
Всё ладится и всё спокойно,
Болгар, Истр и Рус готовят войнов.
Илмера женщин подбирает,
Тех, кто умело исцеляет,
Кто травами, кто заговором,
И проверяет, чтобы споро
Все подопечные её
Могли б метать нож и копье,
Из лука чтобы метко били,
Чтоб коли, что сами смогли бы
За свою честь и жизнь стоять,
Суман устала. Больше ждать.
Не может девушка вдали.
И из дворца сваты не шли.
Вот на закате теплого денька,
Суман и во дворец пришла.
Царь и семья за трапезу садятся,
Яствам изысканным дивятся,
Молитвы Богу в благодарность посылают,
И гостью именитую за стол сажают.
Как трапеза закончилась тогда
Суман к Словену подошла.
– Ты через месяц отбываешь.
К чему сватов не засылаешь?
С Навруза более луны прошло,
Но ни тебя не видно, ни сватов.
Скоро ведь в путь придётся отправляться,
Ничего к свадьбе не готово, может статься,
Что не успеем подготовить всё.
– Суман? Готовить? Что?
– Как что? Ведь я твоя невеста.
Успеть нам нужно до отъезда
Обетами священными скрепить союз,
Брачных до гроба уз.
– Не ты ль, Суман месяц тому
Сказала мне, коль изменю
Свое решение уйти,
То лишь тогда смогу прийти,
Я со сватами из дворца.
И ты сказала мне тогда
Что не желаешь быть царицей
Скитальцам и со мной пуститься
В далекий путь, что не изведан,
Со мной идут лишь те, кто предан,
Своей мечте, и моей цели.
– Словен! Мы же с тобой хотели,
Мечтали и в грядущем зрели
Как будем жить в других краях,
Как на просторах и холмах
Предков земли построим дом,
Как за собою поведём
Народ наш смелый мы с тобой.
– Суман! Родимая, постой!
Когда ты искренней была?
В Навруз? Или, когда росла,
Рядом со мной, мой детства друг?
Или сейчас? Скажи! Прошу!
– Желаю я с тобой пойти,
Чтоб твои люди мне служить
Считали бы за честь себе,
Чтоб потакали верно мне!
Чтобы в пути, где бы ни были,
Заботой меня окружили,
Чтоб песни пели, развлекали
И указаний моих ждали.
Мы будем счастливы с тобой,
И ничего, что Коман твой
Станет царем после отца,
Ведь сам, когда – то мне сказал,
Что ты дворец построишь мне
В любой, что по сердцу земле,
Придется и по нраву мне.
Что всё, что я ни захочу,
Я, верно то заполучу.
Все эти тысячи людей
Почтут за честь служить скорей
Словену и его супруге,
Ну, а потом, когда мы будем
На землях новых заправлять
Сможем ещё рабов набрать,
Чтоб нам служили верой, честью.
– Суман! Послушай! Неуместно
Этих людей рабами звать.
Они идут счастье искать!
Новые земли и просторы
Не только для меня в угоду,
А чтобы путь свой обрести,
Не нам с тобой, Суман, служить!
– Тебя, Словен я не пойму!
Что буду делать, коль пойду
С тобой я в дальние края?
– Да тоже, что моя сестра!
Заботиться и править людом,
Следить за всем, что в стане будет,
Лечить больных, кормить убогих,
Чтобы у всех в нашей дороге,
Был кров, и пища, и питье,
Одежда, обувь, в целом всё,
Что нужно каждому в пути,
– Словен, я не пойму. Прости.
И объясни – ка мне сейчас,
Кто же служить будет из нас?
Они мне? Или я им вечно?
Разве не слуги бесконечно,
Должны своим служить царям?
Разве не для меня
Они обязаны служить?
И для тебя, для нас добыть
Всё, что желаем мы сполна.
Разве не может госпожа
В повозке праздно отдыхать,
Пока все будут ублажать
Её желания всегда?
– Суман. Не узнаю тебя!
Ведь нас обоих Уразев,
Растил, лелеял и хотел,
Чтобы познали мы сполна,
В чём мудрость царская должна
Разумной, верной, четкой быть.
Что вождь должен служить
Своему племени во благо
Тогда и смелость, и отвага,
Будет в народе процветать.
После того и честь воздать
Народ будет всегда стремиться,
И все, кто в путь сей устремился
Желают счастье получить,
А не тебе и мне служить.
– Ну, коли так, то пусть Илмера,
Раз с нами ехать захотела
Служит всем этим беднякам.
Я даже золото отдам
В распоряжение твоей сестре.
– А не известно ли тебе
Суман прекрасная моя,
Что когда лес и тьма, и мгла,
Снежные бури, вьюги вьют
Не золотом уют куют.
Из тени дерева вдали
Вышла Илмера. – Суман ты
Как избалованный ребенок,
Росла со всеми нами из пеленок
Росла и мудрость постигала,
Неужто, так и не познала,
Что не лишь золотом одним,
Народом правит царь своим.
Всё то, что вверено ему,
Должен хранить, служить тому,
Чтобы народ его процвёл,
И тем его к вершинам вёл.
Не раболепно бы служил,
А славил бы и славой жил!
– Ну, что за чушь, Илмера ты плетешь,
То россказни волхвов и просто ложь.
Нужно народом править жесткой рукою,
Чтобы боялся и являл собою,
Образчик поклонения владыке,
Во все века, таким как мы люди служили.
Словен слушал Суман и удивлялся,
Ведь столько знал, и мудростью питался
От старого волхва, отца и деда,
Но как же он не знал, не ведал
Что этот чудной красоты цветок,
Его Суман! Как же узреть не смог.
Всего лишь баба, что заносчива, смурна.
Что рядом с ним гордыня возросла.
– Остановись Суман, и мне ответь.
Согласна ли идти в путь и терпеть,
Все тяготы далёких странствий?
Возможно, и напасти,
Со всеми нами наравне.
И людям моим, да и мне
Быть лекарем, кухаркой и сестрой,
Словом и делом помогать порой,
Защитой стать и старикам, и детям,
И поклонения не ждать при этом.?
– Словен! Что же случилось, не пойму?
Я столько лет усердно жду,
Когда женой твоей я стану,
И не смотря, на то, что рану
Своим решением ты мне нанес,
Коману трон ты преподнес
Тебя стараюсь я простить,
А ты такое говорить!
Ведь госпожа я от рождения,
Привычно, мне чтобы веленья
Исполнены мои все были,
Чтоб верой, правдою служили,
Кто обретается окрест.
Вон пусть Илмера, пока не надоест
Служит всем этим беднякам,
Я же, приданное, вам дам.
Илмера отвернулась и ушла,
– Суман, неужто ты не поняла,
Что золота в царской семье
Поболе будет, чем в твоей.
Мне же нужна супруга,
Соратница, наперсница, подруга.
С кем разделю я чаянья души.
Казалось мне, что были дни.
И ты той самой мне казалась.
Неужто, ты лишь притворялась
Лишь бы войти в царя семью?
– Да нет же! Я тебя люблю!
Готова, все простить тебе,
Заносчивость твоей сестре.
– Знаешь, Суман, ступай домой.
Мы не нуждаемся с сестрой
Ни в твоем обществе и ни в прощенье
Как и народ в твоем правленье.
Слава великим Небесам,
За то, что я обет не дал,
Тебе в священных брака узах.
Не заключил с тобой союза.
Царевич с горечью сказал.
– Не этого я ожидал.
Прощай, Суман на веки в век.
Пусть же найдется человек,
С которым ты счастливой станешь,
Меня же больше ты не манишь.
– Не может быть всё это правдой!
Я краше всех, самой богатой
Невестой в царстве я являюсь.
Когда тебя рукой касаюсь
Все зажигается в тебе.
Разве не это говорил ты мне?
Она рукой его коснулась,
И нежно томно улыбнулась,
Прижавшись к нему жарким телом,
Губами целовать умело,
Его уста стала Суман.
– Противен мне весь твой обман
Словен отнял её ладони.
Её вид ласковый и томный
Мужеских чувств в нем не будил.
– Ступай. Я всё уже решил.
Ты не нужна более мне. Не о такой жене,
Мечтал, Суман я для себя.
 – Не горячись, ведь я люба.
Тебе, мой лев степи широкой.
Ведь без жены тебе в дорогу
Негоже отправляться.
Кто ж станет о тебе справляться,
Когда будешь один в дали?
Да и знатнее не найти.
Тебе чем я, воин отважный.
Ведь весьма важно
Брачный союз меж равными свершать,
Не с портомоей же брачное ложе разделять.
– Довольно! Царевич хмуро на неё глядит.
Рукой обводит сад и говорит:
– Вот это всё здесь остаётся.
И титул мой и царское довольство.
Теперь мне равной может быть любая,
Которую, я в жёны пожелаю.
Чей дух мне будет близок и настрой.
Не только лишь краса, и тела жар живой,
Не равенство родов и предков слава.
Я не царевич более. Держава
Останется уж в прошлом для меня.
– А как же я?
Суман вскричала, покраснела.
Злость иль досада в ней вскипела.
Обезобразила раньше любимые черты.
– Прости, Суман. Но стала мне чужая ты.
Мрачнее тучи Царевич стал,
И отвернувшись прочь ступал.
– Ты пожалеешь обо всём,
Что здесь сказал мне и о том,
Что отказался от меня.
Я отомщу! – Скажи, дитя
Кому ты собираешься здесь мстить?
В саду ты царском и окстись.
Стоял пред нею Уразев,
В бока ладони уперев.
Пред девушкой возник ее отец.
– Что же за срам? Ну, молодец!
Такому ли тебя учил?
Чем же я старый заслужил
Такой позор на склоне лет?
Разве такое я тебе.
С младых ногтей то прививал?
Кто же тебе, дитя давал
Право так думать, говорить?
– Оставьте её! Ты иди
В мои покои, дочь моя.
На выручку царица – мать пришла.
Суман потупила свой взор.
Покинув сад и через двор
Направилась куда послали,
Ей в след глядят, главой качают.
Все, кто был здесь, и слышал всё.
– Ступайте. И не сметь её
Обидой еще большей унижать.
Стоит Суман супруга подобрать.
– Остад. К отцу Суман та обратилась,
Мы не желаем, чтоб обида поселилась
Меж нашими родами.
Ведь мы веками
Роднились, в дружбе жили.
Друг другу верой, правдою служили.
Державе и престолу из рода в род.
Но вышло, вот
Теперь меж нашими детьми
Обида и вражда взросли.
– Царица! Я прошу, прости
На дочь ты зла и гнева не держи,
Я виноват во всём, что приключилось,
С женою всех детей похоронили.
И вот одна осталась нам Суман,
Я не заметил, как изъян
В моей кровиночке пророс
Коль и казнить кого. Так с меня спрос.
Ведь это я избаловал ее
Чтоб ни просила. Всё!
Своей дочурке позволял,
И на её ошибки не пенял.
Не видел я, что в ней взрастил,
Ибо как свет её любил
– Не ври сейчас, мой ученик!
Давно тебе я говорил,
Что дочь твоя гордыней обрастает,
И лишь Всевышний знает
Чтоб стало с ней, когда она
Царицей стала б, то страна
Ещё б могла познать ее,
Гордыни тёмное нутро.
Вмешался волхв в их разговор.
– Ну, полно! Коли ей в укор
Теперь вы будете пенять,
Что не сумела она стать
Мне той, с кем жизнь хочу прожить!
Словен стал резко говорить
– Возможно, в том моя вина,
Не разглядел. Теперь она
Обижена, сокрушена.
Мама, прошу тебя
С Суман сейчас поговори,
Возможно, выберет среди
Знатнейших царедворцев мужа.
Что доблестно державе служит.
Царица мать кивнула, соглашаясь.
В покой направилась и совещалась
С подругами и ближними своими,
И те отправить порешили
Суман подальше от дворца
До самых пор пока
Скиф и его люди не уедут,
А там придумают, что делать.
Решение озвучили Суман.
Та голову склонила, но дурман
Мести, злобы уже в душе её пророс,
Оскал усмешки, скрыв за пеленой волос
Та низко поклонилась
И в путь, что ей указан устремилась.
Через три дня Хавеса повстречала,
Ему давно уж отказала,
Когда тот чувством воспылал,
И стать женой ей предлагал.
Хавес был сыном главного над стражей.
Вмиг девушка решила – скажет,
Что согласится стать его женой,
Но он же должен, чтоб обрела она покой
Расправиться с Словеном тайно.
За то, что отринул её, пусть случайно
Не доживёт до своего похода.
Хавес на всё согласен был Суман в угоду.
И вот однажды на закате дня,
С дружками выследил сына царя
Средь улочек ночного града,
Но так случилось, что кинжала
Царевич ловко избежал,
Тех, кто с Хавесом был прогнал
Его же крепко прихватил.
Тут стражник молодой прибыл
Словену помощь оказал.
 Хавеса в железа сковал.
Когда того подвергли пыткам,
Молчал не долго, и с улыбкой
Словену молвил он в глаза:
– Пусть и убью тебя не я,
Но за Суман с тобой сочтутся.
От боли потерял он чувства,
А вот в горячечном бреду
 Всё выдал на свою беду,
Убить Суман ему велела,
Клялась, что тот ни сколь, не пожалеет
О своём счастье в браке с ней
– Ты лишь царевича убей.
Суман в темницу притащили
И в раз девицу обвинили,
Что та с Хавесом сговорилась,
Но лишь смеялась, зло светились
Её холодные глаза.
– Ложь всё! Что он сказал.
Куда ему стать мужем мне?
Такое! – не чета моей семье.
Презренно глянув на Хавеса
Она кричала, что невестой
 Ничтожеству такому та не станет
Лучше в девицах проживет, завянет.
– Будь проклята! Вскричал Хавес.
Исчадье Мрака для небес!
Он на цепях повис, затих.
И их оставили двоих
В подземной клети до суда.
Там будет решена судьба
Несчастного Хавеса,
Словеновой отвергнутой невесты.
*****
Когда мать девушки узнала
О том, что дочь под суд попала
Пришла к царю за ту просить.
Позволил Скиф ее впустить.
Но выслушав лишь так сказал:
– Я царь. Мой род законы дал.
На коих зиждиться порядок.
И не нарушу я уклада,
Что заведён давным-давно.
Суд вынесет решение свое.
– Царь! Женщина взмолилась
Ведь знают все, что приключилось
 Меж нашими детьми – твой сын её отверг.
Вот и взяла девочка грех
Прости её, вели домой отправить.
Я буду зорко править её дальнейшею судьбой.
Уедет сын в дорогу твой,
Там и глядишь, всё обойдется.
Она оттает и вернётся
На путь покоя и добра.
– Отец! Словен вступился. – Пусть она
Дочь заберёт свою домой.
– Не гоже то, царевич мой.
Советник царский слово взял.
– Теперь любой сможет кинжал,
В ход запускать коли захочет.
И завтра снова темной ночью
Другого будут поджидать.
Перед законом отвечать
Всякий должён, кто согрешил.
Кто подлость мыслит. Кем бы ни был.
Ступай теперь же женщина домой,
Коли ребенок твой,
Тобою в чести не взращен.
Пусть будет осуждён.
*****
После суда Хавес был обезглавлен.
Его отец в ссылку далёкую отправлен.
Вместе со всей своей семьёй.
Суман же надлежало стать рабой
Среди высоких гор на рудниках.
Там в темноте, в цепях
Она остаток жизни проведёт.
Решение суда весь поддержал народ.
Словен обескураженный сидел,
В царском саду, в кубок с вином глядел.
Рядом присел со вздохом Уразев.
– Я не того совсем хотел.
Ведь не желал Суман я зла.
Как же теперь она
Там будет жить,
Страдания весь век влачить?
– Кто ж знал, что всё вот так случится.
Старик его обнял. – Нам часто мниться,
Что с нами рядом друг и брат,
Ну, а бывает так
Что всё вверх дном перевернётся вмиг
И брат, и друг уже спешит
Тебе вонзить в спину кинжал,
И я никак не ожидал,
Что на такое девушка пойдёт.
Тебе теперь пусть будет впрок,
Столь незавидное ученье.
Кто б ни был пред тобой – храни уменье.
Слышать не нежные слова,
А в корень зреть, чтоб вновь беда
Такая бы не приключилась.
Ведь в том, что с девушкой случилось,
Не только лишь её вина.
Это и ты, и я
Ей попускали слишком много.
Вот та и выбрала дорогу,
Что привела её во тьму.
– Отец – наставник! Я прошу
Ты вызволи Суман оттуда
И посели, где жить ей будет
Полегче, да в тепле и сыто.
Пусть ото всех то станет скрыто.
Спокойнее так будет мне.
Старик кивнул. – Устрою. Есть.
Неподалёку от тех мест
Селенье резчиков по камню,
Их старосту давно я знаю.
К нему и поселю её,
Одежду, обувь и зерно
Ей буду посылать раз в год,
Глядишь, она и обретет
Покой среди простых людей.
Да и поймёт. Так лучше ей.
Чем сгинуть в хладе рудников.
– О, ты мудрейший из волхвов!
Царевич к старику прильнул.
Глаза прикрыл и тяжело вздохнул.
*****
Во тьме ночной светильник трепетно горит
Словен в опочивальне мирно спит
Дверь тихо приоткрылась,
В покоях она очутилась
Босых ступней поступь тиха,
К кувшину, где вода
Женщина тихо подошла
И высыпала порошок
– Ну, всё. Теперь дружок
Тебе не видеть дальних стран,
Лишь тьма могилы и чинар
Будет над ней взрастать в степи,
Когда изволишь ты испить
Воды прохладной ключевой.
Так обрети же ты покой
Навек!
Чтобы не смел, кто б ни был человек
Моё дитя как мусор отвергать
Не для того её я мать,
Чтобы позволить девочке моей
Жизнь провести в темнице средь цепей.
Её найду я в рудниках.
А твой же прах.
Останется здесь гнить навек.
И тихий смех
Её уста безумные покинул.
– Словен преславный пусть от яда сгинет.
Пусть погорюет царская семья.
Оплакивает сына, как дочь я.
Женщина выскользнула в ночь,
Надеясь отмстить за дочь.
Но ей дорогу преградил гепард.
Сбил с ног. Под тяжестью звериных лап
Царевича убийца оказалась.
На шум толпа вокруг собралась.
Все стали ей сочувствовать и помогать.
Но зверя отогнать
Не выходило. Ну, никак.
Тот лишь рычал. В своих зубах
Тонкую глотку зажимал.
И вот уже Словен стоял
В дверях своей опочивальни.
– Что происходит? Чего здесь встали?
Слуга царевичу рукой
– Гляди мой господин, воспитанный тобой.
Зверь хочет гостью порешить.
А та вся бледная лежит.
Зверю подал хозяин знак.
Чтоб отошел, но тот никак.
От жертвы своей не отходит.
С горла клыки убрал,
Но лапой по ладони водит.
Словен велел слуге.
– Стакан воды неси ты мне.
И тот в покое его скрылся.
Перед несчастной очутился,
Сын царский. – Что случилось здесь?
И почему напал мой зверь?
Ведь хорошо тебя он знает.
Та лишь трясется и кивает,
Мол, я не знаю от чего.
– Может с ума сошел?
В толпе зевак вдруг прозвучало.
– Почтенная. Скажи сначала
Что ты здесь делаешь в ночи?
Зверь же вдруг резко укусил
Ее в плечо. Ладонь раскрылась.
На плитках пола очутилась
Склянка. И зелье потекло.
Со страху женщину трясло.
Слуга подал воды стакан.
Словен поднёс к её губам.
Она все выпила до дна.
Вдруг стала мертвенно бледна.
Лицо старухи исказилось.
Она вскричала и забилась
В ужасных судорогах смертных.
Зверь отошёл и в пяти метрах
Спокойно сел. Стал умываться.
– Как же такое могло статься?
К толпе уж Уразев спешит.
Стакан поднял и говорит.
– Похоже, мать Суман за дочь решила отомстить
Яд в твой кувшин налить.
Носком туфли склянку поддел.
Всё царский сын узрел.
И понял, что произошло.
– Испив же зелие своё.
Сама за гранью жизни очутилась.
Всевышним всё и рассудилось.
Кошь, я тебя благодарю.
Спасительницу он свою
Похлопал по спине,
Коли б не ты, то видно мне.
Не видеть света солнца боле.
Где – то под небом, в чистом поле
Вырос бы мой курган в степи.
Тело несчастной унесли,
А царский сын сидел с гепардом,
В дворцовых коридорах хладных.
Вино из чаши попивая
Ягнёнком кошку угощая.

*****
Последний ужин царской семьи
Где те, кто уходит и те, кто должны
Остаться на родине. Все за столом.
Накрытым искусно вышитым льном.
Дымится ягненок в сливках томленный,
Жареный карп, сазан с овощами тушеный,
Вепрь на блюде жиром шипящий,
Гусь, начиненный пшеничною кашей,
Сыров и колбас просто не перечесть,
Ароматом дурманит на столах царских снедь
Пряный горох, лепешки с тахиной
И зелень, и плов, на блюдах старинных
Кутабы с кислицей, похлебка со щавлем,
Ягод сушеных и вяленных чаны
Вина, щербеты, сладостей горы
От роскоши всей разбегаются взоры.
Но с грустной улыбкой все члены семьи,
Ведь солнце лишь встанет, а они уж должны
Навечно расстаться с теми, кто дорог
С теми, чей путь не ясен и долог.
– Все, что я мог давно уж сказал,
Напутствия вам мои дети всем дал
С собою берете часть сердца отца,
Благословенье мое вам всегда!
Скиф тяжко вздохнул и рукою взмахнул.
И царский певец песнь свою затянул.
Царица крепится, ест мало, не пьет.
Ведь утро настанет, пять кровинок ее
Навеки покинут, отчий дом, свою мать.
По ним будет вечно она тосковать.
– Всевышний тебя я смиренно молю,
Детей моих воле твоей отдаю.
Ты береги их в далеких краях,
На землях чужих. В твоих всё руках.
Ты мне сей дар, преподнёс драгоценный.
Храни их, Отец наш Великий Нетленный.
Ты ангелов светлых им в помощь пошли,
Пусть долгими будут детей моих дни!
Слезы украдкой смахнула с щеки,
Вздохнула, коснувшись Илмеры руки.
– Доченька, крошка моя дорогая.
Тебя в дальний путь с Богом я отпускаю.
Пусть же твоя боль исцелиться,
Бог даст, и еще ты сумеешь влюбиться.
Улыбка коснулась матери уст.
– С тобой отпускать сыновей не боюсь.
Ты мудрая, дочь родная моя.
И сила в тебе. Не смотри, что мала.
Ты ростом и хрупкое тело твоё.
В тебе заключилось богов естество.
Илмера царицу – мать обняла.
– Покойна будь мама и верой полна.
Всё будет по воле Всевышнего с нами.
Мы станем одной ладони перстами.
Словно крепкий кулак, в мире и дружбе.
Я знаю свой долг и сестринскую службу.
Сидели недолго в тот вечер печальный,
Спать раньше легли пред дорогою дальней.

*****
Скрипят арбы, гружённые поклажей,
Идут на север люди и отважно,
Мечтами светлыми развеивают страх.
С молитвой Вышнему Творцу в устах.
Одолевают версты, реки, горы,
Что предстают ногам их, да и взору.
Идут не смея, думать о худом
На предков родину, искать свой новый дом.
Что там утратим? Что найдём вдали?
С кем встретимся и с кем скрестим мечи?
Как дети наши в дальнем крае приживутся?
Какие завладеют ими чувства?
Царевичи с сестрой усердно бдят,
Чтоб сыт, одет, здоров был всяк.
Переселенцев радостно встречают
В землях соседних, ведь уж знают,
Куда скифовы дети держат путь,
К орде Словена норовят примкнуть,
Все, кто желает новой доли,
Их господа, цари их не неволят,
А с лёгким сердцем в путь пускают,
В дороге дальней им желают,
Добиться радостей, вершин.
Ведь Скифа возглавляется сын.
Этот людской поток,
Что будто бы рекой течет
К далёким землям, к дальним берегам.
Ведь может статься, что лишь там
Они найдут своё предназначенье.
А коли здесь беда случиться, пораженье,
Пристанище найдут средь тех,
Кто в путь пускается теперь.
И от того, всё чем богаты,
Еду, коней, меха и злато,
Переселенцам отдают,
Чтобы не лёгкий, дальний путь
Их не имел нужды.
Чтобы их родины сыны.
Имели всё в тяжкой дороге.
– Благословят пусть вас предки и боги!
Шепчут в дорогу собирая,
От всей души благословляя.
****
Время шло, событий немало
Пережить им в пути предстояло.
Стычки малые, да и большие
В них теряли, иной раз находили.
Новых другов, невест и мужей
Для орды скифовых детей.
Много было народов и мест
Где хотелось обжиться, осесть.
На брегах бушующих речек
Где как море раскинулся вечный
Лес зелёный, наполненный зверем.
Где земли нет во мире жирнее,
Где на сердце ложился покой
Но Словен говорил: – Нет не мой,
Сей удел, хоть и дивно прекрасен,
Кто желает остаться согласен
Отпустить, чтобы здесь вам селиться.
Скарбом, хлебом готов поделиться.
Лошадей, жеребят заберите
И добром в этих землях живите.
Но мой ещё путь не окончен.
Конец его на полуночи.

Так и шли, торя путь свой далёкий
За спиной оставляя не многих,
Заводя повсюду друзей
Обучая науке своей,
Других знаний они не чурались.
Ремёсла чужие познались.
Время шло, и путники шли,
Коротая дорогою дни.
Первым землю свою нашел Истр.
Он был молод, в решениях быстр.
На берегу бурлящей реки
Царевич поставил шатры.
Место это его привлекло,
Сердце вскачь бежало его.
Люди истровы рядом осели.
В этом месте судьбу углядели.
Простился со всеми тепло.
– Ступай же за нами, коль что.
Всегда тебе будем мы рады.
Где б ни построили грады.
Позднее и брат их Болгар,
Повстречав родовитых бояр
Из земель, что стоят по Дунаю
Был к ним зван, чтобы править.
Взяв дружину свою, тот ушёл.
С тех краях свой удел он нашёл
Своих братьев оставив, сестру
На высоком Янтры* берегу.
А Словен, Рус и Илмера,
Шли туда, куда предки велели.
****
– Не жалеешь ли сестра,
Что в столь дальний путь ушла?
Однажды Словен спросил у Илмеры,
Ведь та, ни себя, ни добра не жалея,
Радела о людях, что были при них.
Кормила, лечила убогих, больных.
Для всякого доброе слово искала
И никого в беде не бросала.
Сама же как все трудилась в пути,
О том, что царевна навеки забыв.
– Нет, брат. Улыбнулась она.
Я не жалела ни часа, ни дня.
Лик её вмиг от чувств оживился,
В очах же огонь зажёгся, резвился.
–За эти годы, что проходили в пути.
Я счастье познала, узнала, как жить.
 Как будто я раньше в пол силы жила,
Хоть и царевной старшей была.
Теперь же свободу на вкус я познала,
Чего во дворце никогда не бывало.
Там столько условностей и несвобод,
В теперешней жизни же, невпроворот
И дел, и уроков, тяжелых задач,
Иной раз нелегко, хоть кричи или плачь,
Но лишь разрешу я проблемы, дела,
Как понимаю, что это всё я.
Что это моя во многом заслуга,
И крылья растут уже ни откуда.
А новые земли, когда вижу я,
То дух забирает восторгом! Душа,
Будто бы птица уносится ввысь,
Где в едином порыве светила слились.
– И чувства мои почти, что такие.
К ним Рус подошёл, –А ну же, родные
Пойдемте к столу, там мяса гора
Лишь только что снятого с жара костра.
Сели втроём вдали от людей.
– Сестра, коль есть твоя воля, поведай скорей.
От чего не глядишь ты на князя Алана?
Ведь ему ты люба, мила и желанна,
Лишь из-за тебя к нам он с войском примкнул,
Путь же держал князь в другую страну.
Царевна задумалась, тяжко вздохнула.
Из рога вина глоток отхлебнула
– Рус, что ты пристал к ней с вопросом таким,
Возможно, не люб ей, или с другим
Желает сестра идти под венец.
Ведь ничего не должна наконец,
Сестра наша князю из рода чужого,
Ведь не давала она ему слова.
Словен пожурил младшего брата,
Сам же глядел на Илмеру. Вдруг скажет
От чего средь десятков достойных мужей
Она не нашла пары своей.
Снова Илмера вздохнула,
Печалью улыбка коснулась
Припухлых багряных уст.
– Скажу я вам братья, что Алан мне люб.
Но земли его столь далеко,
Что не могу я пойти за него.
– Это с чего же Илмера, скажи?
– Как без меня останетесь вы?
Кто проследит за больными и сирыми?
Как же расстаться мне с вами любимыми?
Кто же заботой вас окружит?
Кто за хозяйством в пути проследит?
Кто ваши раны омоет
И ломоту успокоит?
Я же матушке слово давала,
Когда из дворца та меня провожала.
Что буду вам я всегда помогать,
И делом, и словом советы давать.
И в нужде, и в сытости с вами я буду.
И клятву свою я не забуду.
Она замолчала, вгляделась в даль.
На царевичей вдруг опустилась печаль.
Сидели, задумавшись скифовы дети.
Вспоминая всех тех, с кем расстались на свете.
На землю ложиться кромешная тьма.
Над головой пролетела скопа.
Жабки заквакали где-то в дали.
На дубе усердно дятел стучит.
– Так не годится! Словен резко встал.
И я ведь отцу слово давал,
Что буду заботиться всегда о тебе,
И что же выходит? Скажи – ка ты мне.
Выходит, что жертвой для нас сделалась ты,
Забывая в заботах себя и мечты.
Алан достойнейший из многих мужей
Будет опорой, любовью твоей.
А то, что земли его не близки,
То это не важно, ведь будут те дни,
Когда мы дойдем до полуночных мест,
Землю найдем чтоб обжиться, осесть.
Вот и приедем в гости к сестре,
Или пешком или в ладье.
Князь уже дважды сватал тебя,
Ты отказалась. Считая себя
Вечно обязанной с нами пребыть.
Любовь в жарком сердце навек погасить.
Утром я сам пойду в князя стан,
Снова посватать согласие дам.
Зарделся Илмеры прекраснейший лик.
Снова огонь в очах ясных горит.
Царевна кивнула лишь в одобренье,
И удалилась с братского разрешенья.
*****
Свадьбу играли четыре седмицы,
Рус и Славен не стали скупиться
Золота, тканей и резвых коней
В приданное дали сестрице своей.
Камни, посуду, поставцы, лари.
С благословеньем родная бери!
Князь клятву на крови царевичам дал.
Что мир положит к царевны ногам,
Прекрасной Илмеры – любимой его,
Не пожалеет для неё ничего.
Будет царевна одной лишь женой,
Князь станет хранить её душевный покой.
Заботиться, нежить, пылинки сдувать.
А коли нужно, то поспешать
На помощь к Словену и Русу всегда.
А после отбыл в родные края.

Расставшись с сестрой, снова двинулись в путь.
Нет времени братьям на печали и грусть.
Уже столько верст за спиною лежит.
Иной раз сердце и дрогнет, тоской зазвенит.
Вспоминая дорогой погибших друзей,
Не дошедших к мечте далёкой своей.
Но все же идут, не смотря ни что,
Друг другу подставив брата плечо.
*****
Странные сны приходили к Словену
С тех пор, что ступил он на земли
Кривичей, чуди, мери и веси
Снились ему разноцветные змеи.
Сплетясь тончайшими телами
Они собою представляли
Разные буквы и слова,
Знаки, черты и письмена
Каких не видел он доселе.
Словно манили и хотели
Что – то царевичу поведать,
Но как ни силился – неведом
Остался их посыл ему.
– Ну, вот никак я не пойму,
Что это за такие сны.
С братом делился он своим.
– Давай мы выспросим волхва,
Пусть кинет резы и тогда
Узнаем, что хотят сказать
Вдруг это важно тебе знать.
– Будь по – твоему, брат Рус
Повели – ка ему, пусть
К нам в шатёр придет к вечере.
Хлеб преломим и в беседе
Разузнаем что к чему.
Вот, глядишь, я и пойму.
Лишь только сумерки сгустились,
Совы заухали, носились,
Чураясь от людских костров.
Без стука отогнув покров
В шатёр Словена входит муж
Он крепок телом, умом дюж.
Присел на шкурах без поклона
– Поведай мне, что за тревога
Тебя, сын скифов так томит
 – Тревожат меня нынче сны.
Словен кивнул девчонке,
Что снедь расставила и зорко
Глядела на хозяина шатра.
Распоряжения дальнейшие ждала.
Словен кивком ей, указав на дверь
– Ступай, Верая, отдыхай теперь.
Полог за ней лишь опустился,
В повествование пустился
И рассказал о своих снах.
– Что ж, нужно нам
Отправится в ночи к реке.
Там и узнаем, что тебе
Хочет поведать Провиденье.
Сейчас приступим мы к вечере,
А как затихнет стан пойдём.
И коль даст бог, то обретём
Мы больше, чем сейчас известно.
Спустя пару часов на место
Вдвоем они к реке прибыли.
В лощине волки громко выли,
Волхв же развел большой костёр
Вокруг него он круг обвёл
Синим блестящим порошком.
И тут же рядом с ним потом
С восьми сторон по кругу
На супротив друг друга
Выставил медные круги.
В них заплясали огоньки.
И волхв закличку прочитал
Круг заискрился, засверкал.
Он заклинанья звонко пел
Впустив Словена в круг, чтоб зрел.
– Гляди на отблески огня!
Что же судьба твоя
Желает тебе даровать,
А может быть что и отнять.
Словен глядит и дышит часто.
Вдруг в отблесках огня опасных,
Он видит лик красавицы младой.
Та среди змей стоит нагой
И улыбается, его зовет.
– Велик тот будет, кто меня найдет.
Пламень любви во мне зажжёт.
Супругом лучшего я назову.
Велеса – Змея силой одарю.
– Как же зовут, краса тебя?
– Шелонь. Шепчут её уста.
– Где же искать, в каком краю?
– Змеи мои тебя ведут.
Когда настанет час дадут
Знак встать на месте, город заложить.
Там будем править, в счастье жить.
Но лишь тогда сможешь назвать своей,
Когда всех победишь мужей,
Что станут биться за меня.
Тут лик исчез. Пламя костра.
Погасло вмиг, будто вода
Мощной волной его накрыла.
Словену стало вдруг уныло,
Словно он что – то потерял.
Волхв подошёл и рядом встал.
– Ну, что же ты узрел, Словен?
– Вопросов было меньше, чем
Теперь роится в голове.
«Шелонь». Шепнули вдруг в траве.
Он опустил свой лик к земле
И видит змейки изумрудной бусины– глаза.
– То правда всё. Шепчут её уста.
В тоскливом вое, слышится волков.
«Шелонь». Словен топнул ногой.
– Вот жил себе спокойно, шёл своим путём.
Зачем мне это всё? Зачем мне та любовь?
Не собирался я за женщин биться.
Думал, осяду, а потом жениться,
На той, что лучше всех будет мой быт вести.
Любовь!? Достаточно! Всё это глупости!
– Тише, тише.
Слова волхва он слышит.
Остынь, сейчас не время
Любые принимать решенья.
Я знаю, что Суман разочарован был.
Но то не повод чтобы жил.
Ты век свой долгий без любви.
Царевич! Я прошу пойми
Нет полной радости в победах,
Пока любви ты не отведал,
Хмельного счастья, что есть дар.
Она даёт смак жизни, жар
Она ведёт повыше гор,
Когда ты скрещиваешь взор
С любимыми очами.
Рожденные любовью чары
Весь мир кладут к твоим ногам
А уже там! Открыты все Яви пути
С Правью и Славью чтобы поручь идти.
Пока ж на сердце хлад и стужа,
Путь твой далёк, тяжёл, нагружен.
Махнул рукой Словен в сердцах,
– Пойду я спать. Пусть будет так!
*****
Снова лето прошло, будто и не бывало,
Осень золотая силу набирала.
Рус и Словен пришли на берега
Огромного моря, где высокая ходит волна.
– Нёво зовётся святое озеро наше.
Им сообщили люди на пашне.
– Там. Мужчина влево показал рукой.
Храм Лады на горе крутой.
И в подтверждение его словам
Звук бил и гуслей по волнам
Разнесся, растревожив сердце.
Решили браться осмотреться,
Оставив в стане отдыхать людей.
С отрядом малым на коней,
Взлетели братья с ближним кругом
И понеслись навстречу чуду.
И вот пред ними предстаёт
Храм Лады, отражаясь в глади вод.
Убранство храма столь богато,
Диву даёшься. Камни, злато,
Замысловатые цветы,
Узоров тьма, да и резьбы.
Зрят путники, не в силах наглядеться.
С жалейками и бубенцами сердце,
Пустилось вскачь, уж не унять.
Ещё просторнее дышать
Стало и Русу и Словену
Братья глядят – вышли на стену
Красавицы девицы вереницей.
Лёгкой походкой, словно птицы.
Раскинув руки к небесам,
Запели песнь. И там!
Словен услышал о любви,
Средь голосов других.
Один лишь голос для него звучал.
Он всё на свете обещал
«Иди же ко мне, мой путник уставший
В пути своём мудрость познавший
Самый смелый и самый отважный,
Дерзкий, верный и самый важный.
Долго – долго я жду тебя…
И Словена глаза
Среди девиц узрели лик.
Что там на берегу реки возник.
– Шелонь. Словен едва, едва шептал.
А голос девы обещал
Он будоражил и манил
Словен всем сердцем воспарил.
Когда же он пришёл в себя,
Девиц прекрасных череда
Стену покинули, и та,
Что Шелонью назвалась,
Среди людской толпы затерялась.
Словен искал и не нашёл.
–Час встречи ещё не пришел.
На площади пред ним возник
Древний как мир, седой старик.
Сердце Словена гулко бьётся,
На старика же шее вьётся.
Змейка причудливой красы.
– Время придёт и встретишь ты.
Скотьего бога дочь младшую.
Слушай же, что тебе скажу я.
– Постройте челны, навяжите плоты
Вниз по Мутной реке пускай путь вам лежит
Когда ж завершится лента реки,
Пред вами раскинет пределы свои
Озеро Мойско с низкими берегами,
Богатое рыбой, зверьём и лесами.
Там же почувствуешь сердцем всё сам.
Где град свой поставишь во славу богам.
– Благодарю, отец тебя.
Сказал Словен склонясь.
Потом же прикупив прекрас.
В свой стан вернулся и, тот час,
Велел смолить ладьи и струги,
Вязать плоты. Грузились люди.
Скарб и коней своих грузили.
Через луну же уж прибыли.
На берега озера Мойско.
И братья поняли, что долго
Не зря они держали путь.
Всё, что пред ними встало тут.
Именно то, что и искали.
Для града место подобрали.
Требы и жертвы принесли.
И стены града ввысь росли.

Весна пришла. Её так ждали.
На Комоедицу встречали
Первых гостей в граде Словенске.
От Истра получили вести.
Всё ладится в жизни его.
Здоров, богат и сын растёт.
Вверенный люд ему процветает,
Беды и печали забывает.
Но ещё поведали гости,
Что на юго – востоке
Среди лесов дремучих и болот.
Правительница Шушмора зовёт
За сердце и руку её дочки сразится.
Мудра и прекрасна та чудо – девица.
Шелонью назвали с рожденья её.
Ценны её чары, могощь и волшебство.
Самых сильных и мудрых зовут во дворец.
Бают, сам Велес – Змей ей отец.
*****
В Словена сердце жар встрепенулся.
Он с братом Русом переглянулся.
И часа не прошло,
Как тот уже в седло.
Вскочил и помчался на встречу судьбе.
Чтобы сразится за ту, что уже.
В сердце давно поселилась,
Что в виденье его однажды явилась.
«Шелонь» журчат весенние ручьи,
«Шелонь» с небес птицы рекли,
«Шелонь» – в шуршании ужей,
Имя любви своей
Повсюду слышит скифа сын,
И конь буланый его мчит.
В Шушмор, где предстоит
За девушку ему сражаться.
Чтоб мужем ей честным назваться.
*****
И вот, глядит среди болот.
Великий град пред ним встаёт.
Стены высокие в небо стремятся.
На них охранники – змеи резвятся.
Ворота распахнуты, всяк может войти.
И за толпой Словен поспешил.
– Завтра с рассветом начнутся бои.
За руку Шелони и кто победит,
Тот станет ей мужем и зятем царице.
Важно глашатай кричит и стремится,
В другую часть города Шушмора он.
Чтобы всякий услышал, был оповещён.
Всё что нужно Словен разузнал.
Двор постоялый себе отыскал.
В баню сходил, снедь в покой заказал.
И как младенец всю ночь он проспал.
*****
Шушмор проснулся, повсюду гам, да и гвалт.
Жители споро на площадь спешат.
Сотни мужей собрались здесь биться,
Чтобы на лучшей деве жениться.
Море людское гудит, словно пчёлы,
Горы златые дают за Шелонью.
Стада овец, коней и волов.
С собою возьмёт царевна Шелонь.
Знак подан, бои начались.
На палицах, копьях мужчины дрались.
Лишь горстка осталась к вечерней заре,
Кто вырвал победу отважно себе.
Словен среди них. Царевич ликует!
Шелонь видел он и волнует
По – прежнему сердце она.
Прекрасна как мир и нежна,
Девица сидела рядом с семьёй.
В короне увенчанной змеёй золотой.
В платье из изумрудной парчи.
Взгляды их встретились. Мир.
Закружился лишь только для них двоих.
Ликовала невеста. Был счастлив жених.
На пир Словен не остался.
Лишь в баньке искупался
Сразу решил по раньше прилечь.
Чтоб сил набраться и те, что есть поберечь.
В полночь слышит он что – то шуршит.
По раме окна змейка струит.
Лишь пола та змейка коснулась,
Как девой вдруг обернулась.
– Ну, здравствуй Словен.
Заждалась я совсем.
Змейкой Шелонь той была.
– Долго тебя я ждала.
Горячими губами она коснулась его губ.
И снова весь мир закружился вокруг.
– Я пришла чтобы тебя спасти.
Супротив тебя в бою стоит
Колдун тёмной великой силы.
И я хочу, любимый
Тебе дать фору с ним в бою.
Чтобы победу ты свою.
Живым оставшись получил.
Мой город Шушмор чтоб тебе вручил
Меня и всё, что отдаёт за мной.
– Шелонь! Постой.
Неужто, думаешь, что скифов сын.
Чтобы победу получить
Обман чинить станет в бою?
Ведь я жену себе беру!
– Но он колдун и колдовством возьмёт
Себе победу и почёт!
Тебя же чарами погубит.
Твоей женой тогда не буду.
– Нет! Даже если я умру
То рода честь я сохраню.
Во мне есть сила, умение и пламя любви.
Это лучшие чары, Шелонь, ты пойми.
Печально Словену глядя в глаза,
Опять змейкою стала и в ночь уползла.
*****
Снова день зарей занялся.
На ристалище собрался
Весь народ Шушмора.
Вышел жрец: – И снова!
Вступят в бой сильнейшие мужи.
Но пред сраженьем все должны
В святилище Велеса – Змея сходить
Благословенье на бой получить.
Также в святилище каждый получит
Меч, с коим в бой священный он вступит.
Народ зашумел, скандировать начал.
Жрец подходил, вставал перед каждым
Из тех, кто пойдёт в бой за Шелонь.
Они опускали в чашу ладонь.
Из чаши послание каждый достал,
И лишь только его прочитав.
В лес отправлялся, где среди болот.
Купол святилища из – под земли предстает.
Все выходили с ехидцой улыбаясь.
В гордыне и спеси на бой отправляясь.
Последним вошёл в святыню Словен.
До земли поклонился и сказал, что хотел.
– Велес Великий Велес Могучий,
Ты правишь водой и чащей дремучей.
Ты правишь на небе и под землёй.
Желаю я сделать твою дочь женой.
Не нужно богатств мне за ней никаких.
Ни тканей парчовых, ни монет золотых.
Всё, что мне нужно – лишь только она,
Чтоб счастьем сверкали родные глаза.
Я всё положу к любимой ногам,
Ничего не прошу. Всё, что есть, всё отдам.
Буду любить её до последнего вздоха.
Но ежели я не достоин.
То пусть же с другим будет счастлива вечно.
Сердце её пусть бьётся беспечно.
Вновь поклонившись, из святилища вышел.
Гомон средь леса людской едва слышен.
В город вернулся и ринулся в бой
Ради Шелони, любимой, родной.
*****
К вечеру этого дня
Осталось лишь двое – Словен и Чермя.
Чермя был из рода северных нойд.
Во фьордах скалистых его племя живёт.
Там, где снега три четверти года лежат,
Там, из Хелевой тьмы ворожат.
Туда солнце не ходит ни ночью, ни днём.
Лишь ночное светило, озаряет их дом.
Колдовством на погибель славится племя Черми.
Слава о них на весь мир сотни лет уж гремит.
Чермя в толпе к Словену подошёл,
Взял за предплечье, взгляд в упор
Метают молнии нойды ледяные глаза,
А тело как сталь, как скала.
– Мой род с древнейших времён
Силой могучей наделён,
Ты же всего лишь воин неплохой.
Куда тебе со мной.
Биться за велесову дочь.
Ну, не позорься. Ступай прочь.
И поживёшь ещё на белом свете.
Словен снял руку врага со своего предплечья.
– И мой род тоже не из черни.
Покажешь завтра свои уменья.
Теперь же от меня ты отойди.
Пугать будешь мальчишек молодых.
На том месте, где Черми рука лежала.
Печать могильная тьмою сияла.
Словен коснулся оберега на груди,
– Волхв Уразев, прошу! Мне помоги!
И тут же раздался в голове голос волхва.
– На солнце гляди, и расступится тьма.
Солнце топит снега, темень и льды.
Вот в чём сила твоя против нойд ворожбы.
Словен вгляделся в уходящее вечернее светило.
И тут же мощь и жизни сила,
Наполнили тело и душу с лихвой.
– Пусть будет победа, Словен за тобой!
Вновь прозвучали Уразева слова.
Царевич глядит. А рука, то чиста!

– Вот и настал последний бой,
И он решит – кто же женой
Красавицу Шелонь сможет назвать
Царице Шушмора любимым зятем стать.
Жрец вышел пред людской толпой.
И начал бой, взмахнув рукой.
Соперники скрестили свои булатные мечи.
Могильный хлад и тьму родил клинок Черми.
Словена же оружие сверкнуло светом дня.
И бой смертельный длился почти два дня.
Противники измотаны, усталость сводит члены.
И зрители зрят зорко, и судии не дремлют.
На боевом, на поле скрестились тьма и свет.
Что бьются меж собою уж миллионы лет.
Противники измотаны– сил давно уж нет.
Никак не сладить нойде, ведь за Словеном свет.
Всю мощь волшбы могильной призвал к себе Чермя.
 Сосредоточив смерть на кончике меча.
И вот ещё чуть – чуть, мечом последний взмах.
Клинок Черми воткнулся в Словена грудь и пал.
На землю скифов старший сын,
Лишь губы его шепчут: Любимая прости.
Но падая вонзил он меч свой во врага.
От боли и от злобы закричал Чермя.
Ведь чуял, что победа уже почти за ним.
А падает на землю, рядом с врагом своим.
И ахнули трибуны, замерли на миг.
И вышел на ристалище седой как снег старик.
Поднял он посох в небо. – О Велес! Закричал.
Прошу тебя, о мудрый, чтоб лучшего избрал.
Кому стать твои зятем, тому жизнь сохрани,
Ну, а его соперника, в Навь ты изгони.
Вдруг небеса разверзлись и хлынула вода.
Ристалище от города закрыла как стена.
Когда же дождь закончился Словен жив и здоров
Стоял на поле смерти, на поле боевом.
Черми же нойды злобного давно и след простыл
Ликует народ Шушмора. – Словен, ты всем нам мил!


Тихий вечер. Словенск засыпает.
На башне стены Словен Шелонь обнимает.
В их глазах отражаются воды Волхова.
– Знаешь, любимый, поверь мне на слово.
Этот город станет началом великой страны
Что однажды в себе заключит.
Племён бесчисленных орды,
Куда войдут земли, народы,
Где каждый сможет быть счастливым,
Кто с радостью и терпеливо,
Растит плоды трудов своих.
– Пусть будет так! К устам жены Словен приник.

Над озером Мойско песня несётся.
И в этой песне светлой поётся.
О доблести предков, дружбе народов,
Что навеки сплотились и с каждым годом,
Всё краше и краше наша страна.
Россия – хранимая Богом земля!