Алиган-7

Начало http://proza.ru/2024/08/25/604

                Мужичок с ноготок, зато со стержнем

                Встретив хрупкую козочку,не включай в себе козла

     Михалыч после утренней планерки появился в цеху потный и с нездоровым румянцем на щеках:
- Куда Алигана приткнуть?
– то есть, информация о сколотом ноже до начальства дошла? - высказал предположение Петрович. - Происшествий на рабочем месте начальство не любит.

- Вся планерка на ушах от смеха, - скорбно поведал Михалыч. - Охранница с проходной пожалилась генеральному: "Как гляну на экран, а там ваш казах стену метит. Хотя бы вверх глянул, камера над головой".
- Смотрю, быстро в туалет оборачивается, - улыбнулся Петрович. - Похоже, с понедельника стену поливает.
- Всем настроение обеспечил, такому красавцу надо зарплату платить за факт существования.

     Михалыч укоризненно скривился от моей шутки и в очередной раз вспомнил вопрос знаменитого земляка:
- Что делать?
- Мне не нужен, - кратко отмел Петрович. – Объемного и простого нет, со сложной мелочевкой и сам управлюсь.
    
     У меня некстати количество: полсотни шестиметровых листов требуется пошинковать на полосы различной ширины. Мог бы и в одиночку управиться, но в заводе запарка, а время, как известно, не проведешь:
- Возьму на сегодня. Косячить вроде бы негде, только грубая сила требуется, - Алиган пританцовывал у большой гильотины, озирался, высматривая Оксану Викторовну. - В парне животное начало явно превалирует.

- Вполне себе, наблюдение, может быть, даже верное, - засмеялся Петрович. - Рулит конец, который теоретически и есть мужское начало.
- Будем думать, что растет батыр, хотя и не очень спеша. Табула раса - чистая доска, если не приложить усилие, наполняя сосуд, он сам напьется тем, что в открытом доступе, а там....

- Федя, а нельзя умные мысли до после работы отложить, - прервал Петрович и заметно поморщился. Деликатно вернул от занудства к работе, интеллигент, мать его, и не подкопаешься.
- Скучные вы, хотел взбодрить шуткой перед работой, вернуть ваши унылые лица к безудержному веселью.

- Думающий человечек веселым не бывает, но может быть умным, - парировал очередным афоризмом Петрович. Откуда только черпает?
- Безнадежны, работаем, - я отмахнул рукой и повернулся к станку. - Алиган, кончай танцевать,  гони сюда кран-балку.

     Погрузчик, трехтонный «Болгарин», уже подтянул пачку листов. Взмахом руки показал Рустаму, где остановиться, подошел поздороваться:
- Салям аллейкум, брат. Только не тормози: сразу вези вторую партию и не уезжай далеко, чтобы мы не стояли.
      
     Быстро выставил размер, убедился в надежности закрепления упора. Задача простая: прихватами взять лист за середину, заправить начало под нож и, последовательно продвигая вперед, разделить на двенадцать полос, по пятьсот миллиметров каждая. Легко решаемая задача, когда напарники работают дружно и внимательно.
      
      С Алиганом приходилось делать лишние движения и терять время, выравнивая лист. Доказывая свою нужность производству, парень старался обогнать,  торопился дотащить свой край к упору раньше. Попутно жаловался на Оксану Викторовну, которая «кивала, соглашалась, а потом – вот. Предательница. Я всю ночь курил… Она городская, конечно, а я же из деревни.»

- Не стоит занижать самооценку, - попытался приободрить и перебить пессимизм нечаянного напарника. - Общаясь с женщиной, помни, а лучше знай: ты самый-самый, тогда красотка не будет отвлекаться на мысли о других. - Не молчать же в ответ батыру, изливающему душу; подбодрил, помог, сколько мог, чужой любви без личной выгоды, а только поддержания разговора для.
      
     Последняя полоса рубилась по рулетке. Я отмерил свою сторону и приготовился нажать педаль:
- Алиган, как?
- Есть, как у Аннушки.
      
     Убрал ногу с педали: про Аннушку уже слышал, да и лист лежал косо. Измерил Алиганов край – пятьсот семьдесят три. Семьдесят три - лишние:
- Что творишь?
- Чтоб быстрее.
- Быстрота нужна, до туалета добежать, а не подмывать  первые попавшие углы, - отметил белым маркером размер на его рулетке. – Двигай. Строго по черточке. – К четвертому листу наладили относительную слаженность. – Рустам, подъезжай.

     Надо вытащить пачку нарубленных пластин и перевезти к другой гильотине для перерубки в размер детали. Рустам круглее и ниже Алигана. У него высокий пронзительный голос и умный доброжелательный нрав. Работает в шараге второй год и всегда старается блеснуть водительским мастерством. Ровно заехал, завел вилы, приподнял и вывез пачку в проход.
      
     Я с пультом кран-балки в правой руке и с прихватом в левой, готовился зацепить, как только Рустам съедет с листа, но погрузчик остановился. Алиган подался вперед, зашевелил губами и пальцами рук.
      
     Перед грузом стояла и старательно обмеряла полосы рулеткой Оксана Викторовна. Знает прекрасно, что меня  бесполезно ловить на браке: без косяков работаю, но тут собрались в пару два вахтовика, и Оксана Викторовна считает себя обязанной "показать второсортным место".

     Я стараюсь вести себя с ОТКашницей ровно: детей вместе не крестить, обращаюсь"Красивая", но с легкой иронией, и это ее заметно бесит; да и Алигана за вчерашние объятия сам бог велел наказать.

     Дама сегодня в бело-голубой кофточке и галстучке, повязанном по-пионерски и прикрывшем заветную ложбинку. Оксана Викторовна глубоко наклонялась, всматриваясь в цифры рулетки, приседала, измеряя нижний лист, и у плотно обтянувшей зад и бедра синей юбки чуть расходились по бокам высокие разрезы, в которых плотоядно паслись из узких щелочек глаза Алигана.
    
     Это уже черта в характере, только красивые ноги увидит, стремится тщательно исследовать визуально, а, если получится, то и тактильно. Я и сам не из равнодушных: даже посредственные женские ножки нравятся, со знанием тела умею осмотреть и оценить по пятибальной шкале, нюансы-эксклюзивы отметить, с грустной улыбкой припомнить незабываемое, как у Александра Сергеевича: "Ах, долго я забыть не мог те ножки, Грустный, опустелый. Я все их помню, и во сне, Они тревожат сердце мне",* - но, не в рабочее время.
       
     «Не мой день, – невольно подумалось. – Невезуха - с утра неразлучный спутник: мало того, что первую пачку рубили вдвое дольше обычного, так еще и Алиган, с высказанной болью и непреходящей любовью, и оскорбленная девушка, готовая гадить гастарбайтерам за то, что вахтовики".
      
     Поначалу в шараге работали только местные, а вахтовиков-гастарбайтеров хозяин начал привлекать года три-четыре как. Естественное противостояние с местными возникло сразу. «Быковать» пытались и устраивать своеобразную «дедовщину»: «Эй, быдло деревенское, подай-принеси!»

      Мастера, при молчаливой поддержке хозяина, «разделяй и властвуй», подсовывали работу по остаточному принципу: погрязней, потяжелей, побесплатней.  Удивляться не приходится. Русских веками приучали всего бояться, вот и отгораживают свои закутки всевозможными заборами, а вошедших встречают как захватчиков, врагов и точно не приятелей.
      
     «Деревенское быдло» оказалось с зубами. С одними поговорили, с другими выпили, третьим – по рогам настучали. Не слабо показали себя в работе. Нашлись и токари-фрезеровщики «от бога», и слесари-сварщики с руками «золотыми по самые локти».

     Селян-провинциалов жизнь научила из дерьма конфетки лепить. В магазине не укупишь, на работе не всегда получается скоммуниздить, вот и приходилось своими силами, руками, смекалкой создавать эксклюзивные изделия для личного и общественного употребления.

     Заставили себя уважать, вот только по уши консервативная Оксана Викторовна берегла и лелеяла местечковый атавизм да выплескивала порой на гастарбайтеров фантомные боли.
- Есть претензии, красивая?
- Нет! - отрывисто бросила. Развернулась, не взглянув, и быстро зашагала в сторону сварщиков.
- Разозлил девушку. Теперь только следи за размером.

- Вот какая, - Алиган проводил глазами Оксану Викторовну, пока не скрылась за станками. Оглянулся в недоумении. - Сама красиво жопой крутит и дразнит, а сама динамит?
- Честно отрабатывает образ зовущей недотроги. Некоторые невоспитанные мужланы говорят: "Динамо," - но с чего ты взял, что она дразнит и зовет конкретного тебя?

     Спросил и прикусил болтливый язык. Алиган заметно вздрогнул и начал оглядываться, высматривая Петровича. Вот так болтанешь, не подумав, и спровоцируешь в сыне Джезказганских степей Шекспировские страсти. Кто знает, как может проявиться ревность в Отелло, который батыр. Поспешил загладить неосторожное высказывание:
- Она не нарочно, и даже не виновата: если ягодицы женщины не участвуют в движении, она - мужик, а научиться красивой попой вертеть некрасиво нельзя.

- Типа, сама крутится? - Алиган достал сигарету, настраиваясь на долгий рассказ по теме поп, жоп и задниц. - Мы, когда в Рио де Жанейро разгружались. Рио де Жанейро в Бразилии... Там карнавал, и девки жопой крутят...
- Ты рассказывай и одновременно подцепляй: работы у нас много, а времени совсем нет.

     Алиган кивнул, бросил на лист не прикуренную сигарету и, продолжая рассказ, завозился с прихватом. В процессе подачи в створ гильотины и прохождении первой трети рассказал о вкусовых качествах акульих плавников: "Бразильцы их засаливают, мы у них под пиво брали. Ля грация, ля специя."
- У нас самих любая грация со специей, конкретно Оксана Викторовна - с перчиком. Не отвлекайся.

     По мере продвижения листа брошенная сигарета оказалась на расстоянии вытянутой руки. Сдвинул на линию руба, придавил педаль и располовинил вдоль. Алиган распахнул рот и глаза в совершенном восхищении. Пока перецеплялись, внимательно высматривал на полу окурки. Не нашел, торопливо достал сигарету и положил на лист, намереваясь повторить мой трюк. С кем работать приходится: детский сад - штаны на лямках.

     К обеду вошли в рабочий ритм. Напарник пыхтел, потел и рассказывал о далекой Бразилии и тамошних красотках. От души ругал капитана-директора, который пригрозил за секс с бразильянкой немедленной отправкой в Союз** на внеочередную медкомиссию.

     К вечеру заставили все свободные площадки пачками листов. Мелом на полутораметровой пластине подвели итог:
- В наряд списываешь все с пластины. Каждому по две девятьсот. Нормально?
- Да, - воодушевился Алиган. – Вчера на тысячу меньше заработал. Давай с тобой буду. Ты слушать хорошо умеешь.

- Тебе показалось. Завтра из полос детали рубить.  Каждый зарабатывает в свой карман. Среди работяг тоже конкуренция. Удачи. С тобой было приятно работать.
- А как я в наряд перепишу, бумага в комнате?
- Возьми пластину с собой, - около двадцати килограммов. – Только обратно утром принеси: она посчитана.

П.С. Алиган притащил-таки тяжеленную пластину в комнату и тут же получил дружеский совет, не заморачиваться переписыванием, а предъявить по окончании вахты хозяину как доказательство, что работал, а не "воздух пинал".

*  А.С. Пушкин Евгений Онегин
** СССР
Продолжение http://proza.ru/2024/12/09/1043