Житие М. С. Глава 11

Исидора Игнатьевича похоронили по высшему разряду с почетом,с пиететом.
Отпевали в одном из старинных храмов.
Горели свечи, пел хор певчих, клубилось кадило.
Было много сановников, увешанных орденами и лентами, дам из благотворительных обществ, где Крайнев был попечителем.
Теснилась и разношёрстная  публика-купцы, мещане, ремесленники.


Траурная процессия проводила усопшего в последний путь на кладбище.
Было много венков, цветов.
Исидора Игнатьевича вспоминали добрым словом, для многих он был опорой и отцом-благодетелем.
Тут же суетилась и Исида Львовна со скорбной миной, с плаксивым выражением хитроватого лица.
Вернувшись в особняк помянули покойного.

Бродит камердинер Софрон по опустевшим комнатам, горько вздыхает.
Сколько себя помнит служил верой и правдой Исидору Игнатьевичу , следил за порядком, за вороватой прислугой.
Горек удел слуги, коль переживёт он своего господина.
Не знает, куда голову притулить на старости.
Безысходные слёзы текут по впалым старческим щекам.

А тут словно чёрт прислал Исиду Львовну, явилась ближе к ночи, отстранив беспомощного старика и направилась в комнаты.
Хищным взглядом рыскала по богатому убранству.
Видно и слямзила чего-нибудь.
Пришла с пустыми сумками, а ушла с доверху наполненными.
Ну да Бог ей судья.

Смиренно припал Софрон к иконе Казанской божьей матери, молит о ниспослании близкой смерти.
Но молчит Богородица, взирает на плачущего старика печальными глазами.

На днях обещался зайти нотариус Телищев, будет оглашать завещание покойного сенатора.
Коль объявит наследника, то придётся Софрону идти на улицу да помирать с голоду.
Другой бы на его месте деньжонок скопил на чёрный день, но честность не позволяла обкрадывать благодетеля.

А жалованье посылал своей племяннице Лукерье, оставшейся вдовой с тремя малыми детьми.
Вот и Лукерье теперь придётся подаяние выпрашивать у сердобольных людей.
Рыдания сотрясали старого слугу.