Глава 17. Снова на передовой. Штурм Бахмута

- Отходим! - сквозь вой и грохот, заорал Юрка. Отделение (он последний) ссыпалось в подвал  разбитой пятиэтажки. Через секунду на том месте, где были, вспучились разрывы. Шла вторая неделя, как он вернулся  назад.
За то время, что отсутствовал, в специальной операции на Донбассе  произошли существенные изменения. Территория ЛНР была освобождена, усилились бои на Донецком направлении. 
ЧВК «Вагнер» в составе двух штурмовых  отрядов под командованием Лотоса и Ратибора (тридцать пять тысяч бойцов) при содействии  3-го армейского корпуса Министерства обороны России   приступила к штурму Бахмута.
До войны это был  город с семидесятитысячным населением,  расположенный на возвышенности в  восьмидесяти девяти километрах к северо-востоку от Донецка. В нем находились крупнейший в Европе завод шампанских вин, металлургический комбинат и ряд  других промышленных предприятий.
Ко времени описываемых событий Бахмут обороняла группировка украинских войск,   насчитывающая восемьдесят тысяч оккупантов. В нее входили девять пехотных, три артиллерийские и две танковые бригады, четыре бригады территориальной обороны. Помимо этого более десятка отдельных батальонов, националистические и иностранные  легионы, силы специальных операций.
Изменился также состав роты, в которой служил. Она, понесла значительные потери  и была пополнена. В  Юркином  отделении погиб  Конг,  Ведьму  тяжело ранило.  Грека назначили на взвод,  он  поставил Грача на  отделение. А еще, в штабе,   ему вручили бумагу о  реабилитации  и медаль «За Отвагу». К ней  был представлен  за освобождение  Попасной.
В отделении, кроме старых бойцов появились новые, из бывших заключенных. Позывные  Лабус  и Утюг. Оба в прошлом грабители. Лабус тридцати лет,  наполовину латыш, уроженец    Выборга,  а  Утюг  коренной сибиряк  из Томска.
- Все целы? - повертел Юрий каской.
- Вроде все, - откликнулся Дед, отряхивая раскладку.
На груди у отделенного   запищала рация.
 - Грач, - вынув из кармашка, приложил к уху.
 - Почему  отошли?! - возник в свисте и треске голос взводного.
 - Не мы одни. Сильный заградительный огонь. Не дает продвинуться.
 - Значит так! Щас по укроповской артиллерии отработают наши «сушки» и сразу вперед! Усек?
-  Так точно.
-  Бывай (отключился)
-  Юрка передал разговор бойцам, те молча кивнули, а  Казак философски  изрек, - нам татарам один хрен, что самогон, что пулемет. Одинаково с ног валит.
Командир же, пройдя к выходу из подвала и чуть высунув наружу голову, принялся наблюдать.
Город, горел. Над крышами  домов слоился  черный дым,  летала сажа, из окон вырывались языки пламени. Где-то на левом фланге рвались мины, шла интенсивная перестрелка.
Минут через пять, в небе пронеслось звено СУ-25. Сделав боевой разворот, ударили реактивными снарядами по микрорайону впереди. На втором заходе сбросили бомбы, вверх взлетели бетонные обломки и клубы пыли. Покачав крыльями,  умчались к горизонту.
- За мной! - махнул рукой в тактической перчатке Юрка.
Все, гремя обломками, выбрались из подвала. Слева и справа от них из развалин и воронок, появились другие отделения. Рассредоточившись группами по три-четыре, с автоматами навскидку тяжело побежали в атаку.
Через сотню метров, в оседающей  пыли и копоти, перед Юркиным отделением возникло наполовину разрушенное технологическое здание. Рядом валялась покореженная, из металла, дверь.   Сарацин     ударил в  проем из подствольника, внутри  громыхнуло. Бросились в воняющий толом дым.
Из полумрака на Юрку прыгнул рослый детина с пистолетом -  тут же получив очередь в живот.  Над головой пронеслась встречная, с идущей по периметру площадки. Дед  трижды пальнул туда. Вниз, роняя пулемет,  обрушился второй.
Рядом, на полу, матерясь,  катались двое. Набежавший Казак рубанул  саперной лопаткой одного по голове. Отвалился.  Шатаясь, на ноги встал  Лабус, - прохрипев «буду должен». 
Через пять минут все было кончено.   На бетоне, подплывая кровью, валялись семь  укров. Еще один, свисал с ограждения площадки.
- «КарпатскаяСечь»*, - нагнувшись, оторвал нашивку с  рукава убитого Юркой здоровяка   Харон. - Это что еще за падлы?
- Считай, ихняя элита, - харкнул на пол Казак. -  Западенцы и стопроцентные бандеры.
- Понял, - отбросив в сторону,   принялся шарить по карманам.
Юрка между тем доложил взводному о захвате здания, оказавшегося газовой котельной,  получив приказ закрепиться.
- Как с БК? - поинтересовался Грек.
- Желательно пополнить, командир.
- Добро. Скоро ночь. Подброшу.
В   кирпичной стене со стороны противника тут же пробили амбразуру, установив там   трофейный пулемет. У него и двери, Юрка оставил дежурных, после чего, оттащив в угол трупы, осмотрели котельную. В машинном зале кроме оборудования ничего не было. Зато в операторской, с лежавшими на полу матрасами, столом и двумя лавками,  обнаружилась начатая коробка галет, рюкзак тушенки с наклейками на банках «Яловичина» и бутилированная вода.
- Живем, - подбросил  одну на руке Дед  и вскрыл финкой  по числу бойцов. Рассевшись вокруг стола, подкрепились, не забыв дежурных.
- Не слабая хавка* у хохлов, - сыто рыгнул  Сарацин, опорожнив складной ложкой банку.
 Далее, перекурив,  все кроме командира, улеглись в обнимку с оружием на матрасы и захрапели.  В двенадцать ночи он сменил дежурных.  Спустя полтора часа в котельной появились  бойцы из роты обеспечения,  доставив обещанные БК.   
 Накал боев за Бахмут нарастал: украинская сторона перебрасывала туда все новые  резервы,  но вагнеровцы, при поддержке  3-его  армейского корпуса упорно продвигались вперед.
В конце сентября  российская авиация  разбомбила мост через реку Бахмутку, фактически делившую город пополам. Этими же днями, бойцы узнали, что 22 числа  в Кремле были подписаны договоры  с  Луганской и Донецкой народными республиками  о вхождении их в состав Российской Федерации.
Многие восприняли их как само  самой разумевшееся, а для Юрки и всех его земляков служивших в ЧВК, это был праздник.  К  нему Донбасс шел долгие восемь лет, заплатив  большой  кровью.
 Месяц спустя, «музыканты»   заняли поселки Зайцево и Опытное к югу   от Бахмута, а затем освободили цементный  завод - место, где    ВСУ имели возможность  закрепиться.
 С началом декабря  штурмовые подразделения «Вагнера» прорвались   на восточную окраину  города, к заводу  шампанских вин. Начались уличные бои в восточном и юго-восточном  секторах Бахмута, от Первомайского проспекта до улицы Добролюбова.
 Одним таким  днем рота, куда входило  отделение Грача, получила приказ о штурме стратегически важной высоты, на которой находилась школа  на углу  Алебастровой и Загородной улиц. 
Это было трехэтажное здание советской постройки  из кирпича, превращенное ВСУ в крепость. В подвалах, на верхних этажах и крыше   оборудованы огневые точки, обложенные мешками с песком. Вся территория вокруг простреливалась.  По имеющимся сведениям школу оборонял     украинский добробат* «Харьков».
 Для начала, подняв в воздух  коптер,  провели доразведку, а затем сверстали план.
 Штурм начали ночью, задействовав два танка Т-72.
Те, выкатившись на прямую наводку, ударили  по школе из орудий с пулеметами, подавляя огневые точки, вслед за ними    пошла пехота.  Три взвода атаковали с фронта, а четвертый,   зашел в тыл.  Отрезая  противнику  пути отхода.
Здание гудело от выстрелов и  гранатных разрывов внутри, «музыканты» последовательно зачищали этажи.  Вскоре из окон   стали выпрыгивать нацисты, часть расстреливали в воздухе. Остальные, приземляясь, ломали ноги, их захватывали в плен.
Спустя час, штурм завершился. Полуразрушенное здание школы дымно горело изнутри.  Бойцы роты уничтожили более сотни врагов, не считая раненых, два десятка захватили, нескольким удалось сбежать. Потери роты составили  пять убитых, еще девять получили ранения.
При допросе  пленных выяснилось, что   ее бойцы  фактически  уничтожили добробат.  У Киева стало  меньше на одно такое  подразделение.
Но не все атаки проходили столь успешно. К январю следующего года у штурмовых отрядов «Вагнера»  начал чувствоваться хронический недостаток снарядов.  В результате снизилась артиллерийская поддержка, увеличились потери  в наступлении. Его темпы начали снижаться.
В это же время в телеграмм-каналах появились несколько видео с одним из основателей ЧВК Пригожиным,  где тот сообщал о «снарядном голоде»  в    штурмовых отрядах, обвиняя в этом  руководство Министерства обороны. На этот счет в обществе возникла бурная полемика,  снаряды нашлись,  вопрос был снят.
 К апрелю    украинские войска окончательно потеряли центральную часть города и примыкающие к ней кварталы, стараясь удержать ключевые для себя позиции на западной окраине. Не получилось. «Оркестранты», прорвав  их оборону,  вышли к железнодорожной станции.  Завязались новые ожесточенные бои.
В одном из них  взвод Грека  понес серьезные потери.
Ударив из  огнеметов по окнам  вокзала, ворвались внутрь,  расстреливая яростно отбивавшихся  вэсэушников,  оставшиеся выскочили  через пролом в стене на другую сторону.
Начав преследовать, устремились за ними, и попали под шквальный огонь крупнокалиберного пулемета.  Бил он из  дота* с железобетонным колпаком, врытого в насыпь в сотне метрах от вокзала. Первой же очередью  насмерть  срезало  четырех бойцов, одного  ранило.
Взвод тут же залег в развалинах, рассредоточившись, открыл ответный огонь.  По доту полыхнул РПГ.  Унесшаяся вперед граната  ударила в колпак, не принеся желаемого результата. То же случилось и со второй.
- Грач! -  лежа на боку, отдал взводный по рации команду. -  Зайди  со своими с тыла   и уничтожь!
- Понял, -  донеслось сквозь треск эфира.
- За мной!  -  обернулся Юрка (отделение  лежало в  бомбовой воронке). Выбравшись из нее, поползли в сторону.  Минут через  двадцать,  все это время  огонь из дота не давал   взводу поднять голов,  оказались позади него. Туда вел      брошенный окоп с блиндажом,  скользнули на дно. 
Согнувшись, пробежали до завала впереди, Юрий осторожно  выглянул. Метрах в двадцати  серела задняя часть дота с  железной дверью  и  дырой воздухозаборника над ней. Внутри продолжал работать пулемет. 
- «Шмель», - протянул назад руку.
По цепочке   передали  огнемет и отползли.  Вскинув на плечо, снял с предохранителя,  поймав в прицел дыру, плавно нажал спуск. Блеснула вспышка,  граната   унеслась  точно в цель. Внутри  глухо ухнул взрыв, дверь вынесло наружу. 
В проем тут же бросились  Сарацин с Дедом и Казак. В амбразуре  дота  завалился набок покореженный «Утес», на полу  дымились  шесть обугленных тел.
 - Юрий тут же вышел на связь с Греком.
Спустя  короткое время  подошел поредевший взвод.   
-  А эти жмуры* не хохлы, командир - сказал Греку один из бойцов при осмотре огневой точки - У всех такие, - протянул     обгоревший шеврон с надписью «Legion Polski»*.
-  Пшеки, -  взял в руку взводный.  - Сталкивался с ними в Сирии.  Выкиньте эту падаль отсюда.  Чтобы не  смердели.
На ночь, выставив караульных,  разместились  на захваченной позиции - часть в ДОТе остальные в блиндаже. По его периметру тянулись нары с матрасами, завалившись на них уснули. На  окраинах умолкала стрельба, люди устали убивать друг друга. Дымное небо прояснилось, в нем замигали звезды.
Двадцатого мая  штурмовые отряды «Вагнера»  взяли город под полный контроль, отбросив остатки украинских войск на запад.  За  двести двадцать четыре штурмовых суток  в «бахмутской мясорубке» было уничтожено до ста тысяч  оккупантов и тысячи единиц боевой техники. Разрушен важный логистический узел, существенно  понижен боевой потенциал и моральное состояние  ВСУ.
Спустя сутки ЧВК начала передавать город  под контроль   вошедшему туда подразделению Росгвардии «Ахмат».  Взвод Грека, сдав свой участок,  в порядке очередности отправился в  одну из передвижных полевых бань за городом, на берегу Бахмутки.
Искупавшись, и  простирнув обмундирование, устроились позагорать  в стороне,  на лужайке с молодой травкой. Сверху пригревало майское солнце, плакучие ивы полоскали  ветви в воде.
- Слышь,   командир, а ты в Сирии воевал? - поинтересовался у Грека Лабус. 
- Да, после Африки, -  прихлопнул тот на плече комара.
- Расскажи.
- Что именно?
-  Ну, про какой-нибудь бой. Который  особо запомнился.
- Расскажи, командир, - поддержали  его Харон с Утюгом. - Нам интересно.
- Ладно, - чуть подумал. - Был такой. Слушайте. 
В январе 2018-го нас перебросили  из Латакии в Хашам. Мы распределились по городу и готовились к наступлению. В ночь с 7-е на 8-е построились   в колонну на  окраине - никуда не выдвигались, стояли и ждали команды. И в этот момент гранатометчик, товарищ мой Саша, слышит и видит, как на горизонте небо расчертили полосы и всполохи, как бенгальские огни. Дают команду «ложись!».
Все исполняют, а он, как страус, пригибается - и у него зад торчит в сторону прилета ракеты. Мы ему, «ну что за поза?»
Как потом оказалось,  это работал  американский «Апач*»    по  наземным целям. То - есть, он уже наносил удары - но все думали, что это свой: нам до этого говорили, что будет поддержка  с воздуха.
Слышим, летит самолет. Мы думаем: «это точно наш». И в этот момент от него два прилета - в голову и хвост колонны. Первую машину прошило насквозь, а сзади  успев сообразить, что происходит,  попрыгали  с техники в укрытия.
И тут началось. Сперва пошел полный прострел колонны. Длилось долго - с часу ночи  до четырех утра. Они не залетали за линию разграничения -   железную дорогу, которая пролегала сразу за Хашамом.
Нам, честно говоря, повезло, что самолеты работали со своей территории: если бы америкосы залетели за «железку», то оттуда никто бы  не выбрался живым. Мы отошли  в  город,   по нему они  работать уже побоялись. А тот самолет,  которой   слышали, был истребитель, потому что скорость была большой. Еще летали  беспилотник и два «Апача».
Когда колонна отошли, снова прилетели  вертолеты и начали долбить по очереди: один работает, второй кружит вокруг, потом   меняются. Мельницей работали. Зрелище ужасное.  Слева другой наш отряд торчит в поле - им деваться некуда. Когда   вышли на дорогу, было еще два прилета.
Видимо один из «Апачей» нас, русских, очень любил - он-таки сработал на нашу территорию через железную дорогу. Выстрелил в нашу толпу и «задвухсотил» пулеметный расчет  с гранатометчиком. А тех ребят, кто в поле оказались, он, сука, расстреливал буквально в упор.   Это даже боем нельзя было назвать - просто мясорубка.
У нас в колонне шел древний танк - я даже не знаю, что это за «тэшка» была. Американский пилот, наверное, на него посмотрел и подумал, что это памятник стоит -  не стал ракеты на него тратить. А водитель танка молодец. Технику вывел и еще помог  грузовику выбираться из кювета, взяв на буксир. Хотя для вертолета танк   первоочередная цель,  «Апач» не стал  его уничтожать. А вот, к примеру, Т-72 выбили сразу. Для меня то был самый страшный бой, пацаны, - закурил сигарету Грек.
-  Америкосы те еще твари, - добавил Сарацин. - Всегда нам гадили.
- Ночью духи стали нас обстреливать, - глубоко затянувшись, продолжил взводный. - Было принято решение их  сделать. В 23.45 мы ударили по ним из всех орудий. А до этого заранее предупредили союзников, что ночью ожидается большой замес, попросили повесить самолеты и включить в работу  ПВО.
При таком раскладе  мы бы порвали «чертей»* и дошли до границы Ирака за несколько суток. Но нас просто предали. Когда  пошли на штурм, оказалось что самолеты над нами только американские, а сирийские пвошники   залезли к бабам под юбки.
Командиры пытались дозвониться кому-то в погонах, но те просто отключили телефоны. Нас несколько часов просто утюжили, равняя с землей. Несколько «Апачей» в воздухе крутили «карусель», работала «летающая батарея» А-130, бомбер B-52, поднятый с Катара, несколько «Риперов»*, и всей этой хрени хватило бы, чтобы уничтожить вообще всю Сирию.
В итоге погибло много наших. Но прежде, чем нас раздолбили, мы америкосов тоже покрошили неплохо. Они хотели нас отбросить за Евфрат, но понеся потери, мы не только не откатились, но и продвинулись на пятьсот метров. Так как били в основном по второму эшелону. Надеюсь, когда-нибудь история разберет, где были эти твари, которые нас предали. Их фамилии и звания ребята знают.
Такой вот у  меня в Сирии был  самый  памятный  бой, -  затушил Грек в траве окурок.
- Да, - нарушил возникшее молчание Юрка. -  Как говорят, врагу не пожелаешь.
- Это точно, - согласились остальные...