Мыльный пузырь Глава 48

Начало здесь http://proza.ru/2024/08/31/817

- Я понял, наконец, на что ты намекаешь, Грандескки. И что имеешь ввиду, когда говоришь про сценарий, - объявил Нико, выслушав рассказ друга. – Ты считаешь, что в образе сатирика Рич Лангрен, а позже король Ричард Великий, описал в своей пьесе самого себя? А вы, то есть вся династия Грандескки – те самые его потомки, на которых легло проклятье и которые должны исполнять роль глупых, жадных и порочных королей, разыгрывая в жизни из поколения в поколение все многочисленные пьесы вашего предка? И всё это в наказание за его глупое бумагомарательство?

- Именно. И этих пьес про королей Грандескки Рич Лангрен натворил весьма много. А указанное проклятье снимется с нас тогда, когда мы, потомки Ричарда, переиграем все его пьесы, коих мятежный щелкопёр создал, как нам уже известно, безмерное количество. Однако есть, наверное, ещё один способ избавиться от проклятья, как гласит только что рассказанный мной сюжет. Рок оставит нас в покое, если Рич, на том уже выходит свете, напишет некое великое совершенное произведение, что восхитит даже самого Создателя, при всём притом, что его восхитить сложно.

- Извини, конечно, Грандескки, но мне кажется, что это просто какие-то фамильные суеверия, наподобие всяких сказок про привидений, что водятся якобы в старинных замках аристократов, бродят по ночам и пугают людей. Ей богу, нельзя всерьёз относиться к той самой истории, что ты мне рассказал. Это же всего лишь творческий сюжет короля Ричарда. Там ведь даже прямо не написано, что сатирик из его пьесы – и есть он. А действие вообще происходит, как я понял, где-то далеко на Востоке.

- Да, это было бы всё так, Нико, если бы и в самом деле с членами нашей династии за семь веков её существования не происходили бы весьма странные вещи. И короли Грандескки, а также члены их семейства, нередко, совсем невольно, хотели они того или не хотели, становились героями тех самых пьес, что написал в своё время бродячий актёр Рич Лангрен, мистическим образом притворившихся в жизнь. И как мои предки ни старались этого избежать, не могли совершенно отойти от написанного некогда сценария.
 
- Ну, и что это за истории, в самом деле? – недоумевал Нико. 

- А далеко за примером ходить не надо. Вот хотя бы совсем недавно мой отец стал героем пьесы Рича Лангрена «Мыльный пузырь или 300 триллионов лиоров глупого короля», хоть этого и не хотел совсем.

- И что это за пьеса?

- Собственно, если тебе так уж интересно, ты вполне можешь её найти в библиотеке, так как эта сказка в стихах издана уже давно и на многих, кстати, языках. А сюжет здесь примерно следующий. Некий король из рода Грандескки всерьёз мечтал стать самым богатым человеком в мире. Но поскольку не имел достаточно денег, приказал их напечатать в огромном количестве, думая, что от этого становится богаче. Но в конце концов только довёл экономику собственного государства до полного краха.

- Почему?

- Что почему? Почему рухнула экономика? Но это же классика, в любом экономическом справочнике можно прочесть о том, что неконтролируемая печать денег государством приводит к инфляции, потому что это ведёт к увеличению денежной массы в экономике без соответствующего роста товаров и услуг. В результате происходит обесценивание национальной валюты, и цены на товары и услуги растут.  Даже Рич Лангрен – бродячий актёр и простой писатель из народа и то, как видно, это понимал. Ведь от того, что напечатаешь много денег, государство твоё не станет богаче, как и ты сам, деньги просто обесценятся. Это похоже на мыльный пузырь, который способен раздуться до огромных объёмов, но за счёт этого становится настолько тонок своими стенками, что в конце концов лопается в один момент.

- Ты намекаешь на те что ли деньги из того самого, печально прославившегося, бункера короля в количестве 300 триллионов лиоров?

- Конечно. Ведь эти денежные бумажки только похожи на деньги. На них есть, вроде бы, всё, как полагается: водяные знаки, защитная нить, скрытые изображения, микротекст и так далее. Но поскольку они не обеспечены товарами и услугами, в истинном смысле деньгами они считаться просто не могут. Потому, если их пускать в оборот медленно и малыми дозами, то будет просто большая инфляция. Но если их пустить в оборот сразу все, это станет настоящим шоком для пронсельванской экономики.

- Так вот почему у нас растут цены на все товары?

- Само собой. Пока что эта денежная масса, как я понимаю, распространяется довольно медленно. Но если этот процесс пойдёт быстрее, всё станет гораздо хуже. И ещё бы, Пронсельвани – маленькое государство с годовым оборотом никак не больше 500 миллиардов. Потому денежная масса в размере 300 триллионов лиоров станет для экономики нашей страны убийственной. Но мой отец не виноват совсем. Он не хотел пускать купюры в оборот. Он просто их напечатал и сложил в бункер. Но лорд Мауэр затеял революцию, экспроприировал эти деньги и обещал раздать их населению, внушив всем, что возвращает некогда награбленное. И если он действительно сделает такое, то пронсельванской экономике реально придёт полный конец. 

- Так твой отец потому что ли сбежал в срочном порядке из страны, чтобы не играть роль глупого короля, поскольку играть её теперь придётся лорду Мауэру?

- Я предполагаю, что да.

- Ну вот видишь, выходит, можно избавиться от проклятья, если уготованную тебе судьбой роль в своей пьесе переложить на кого-то другого. Ну, или некто по каким-то причинам захочет играть её сам. Значит, выход есть.

- Надеюсь, поскольку принц Эммануэль в произведениях Рича Лангрена – очень отрицательный персонаж и плохо кончает. А я не хочу кончить так же, как он.

- И что с ним случилось?

- С Эммануэлем? Ему отрубили голову.

- Мрак!!!

- Вот именно. Впрочем, если я теперь не принц по социальному статусу, то и проклятья, наверное, нет никакого.
 
- Так вот, что ты имел ввиду, когда говорил, что роль принца Эммануэля тебе навязала судьба и общество. И ты вовсе никогда не стремился её играть.

- Да. Когда я родился и жил в шкуре этого персонажа из пьесы, как-то мне сразу было от этого тяжеловато, как будто носил на своих плечах какой-то невидимый груз. Но когда я представил, что всего лишь актёр, играющий свою роль, то мне сразу стало легче и жизнь оказалась веселей. То есть я разделил в своём сознании положенный мне судьбой персонаж – моё альтер-эго принца Эммануэля, и актёра, просто играющего эту роль, то есть меня. И в одном теле меня сразу как бы стало два человека. 

- А Макшухер был тебе нужен, чтобы придумать себе ещё одну жизнь и скрыться таким образом от своей кармы. Ты так, кажется, говорил?

- Конечно. Ведь, к примеру, актёр в какой-то пьесе вполне может играть сразу две роли. И это помогает ему меньше ассоциировать себя с кем-то одним из героев, если данный герой по каким-то причинам ему не симпатичен, а понимать для себя, что всего лишь играет роль – не больше. 

- Но как же родители твои додумались назвать тебя Эммануэлем, зная о проклятье? Разве не думали о том, что накликают на тебя тем самым большую беду?
 
- Вот представь, Нико что они тут тоже не виноваты, поскольку это произошло случайно. И в этом прямо видна рука судьбы. А дело было так.
Моя мать – иностранка. Тем более, росла и воспитывалась в стране, в которой совершенно другие, отличные от нашей обычаи. А о проклятье она вообще ничего не знала, как и о пьесах Рича Лангрена. И согласно её каким-то там религиозным понятиям и советам неких сомнительных для нас псевдодуховных лиц, астрологов и липовых предсказателей, вдруг захотела назвать своего только что родившегося сына, то есть меня, именем Иммануил, внушив себе, что для меня это будет самым наилучшим. Но она боялась, что родственники по мужу её не поддержат. Потому решила сделать всё сама, ни с кем не посоветовавшись, и провела в тайне от всех процедуру регистрации. Хуже всего то, что читала она по-нашему плохо. И в конце концов те, кто составляли моё свидетельство о рождении тоже что-то напутали и записали меня Эммануэлем, поставив на документ все необходимые круглые, квадратные, маленькие и большие, государственные печати на листе с подписями высокопоставленных лиц. Говорят, что мой отец, как об этом узнал, чуть не упал в обморок. Но исправить ничего уже было нельзя. И единственное, что он сумел сделать, так это вписать перед именем Эммануэль в документе «Антос-», и только потому, что это имя короткое и состоит всего из пяти букв – более длинное просто не вписывалось.
Так и получилось окончательно – Антос-Эммануэль. В наших высоких кругах с тех самых пор всё время говорили, что имя моё очень странное и совсем не аристократическое, обвиняя родителей в том, что они не подумали об этом. Но мой отец тогда думал совсем не об аристократизме и благозвучности. Он надеялся смягчить мою карму. И само это двойное имя как бы выражает теперь, наверное, двойственность моей натуры, так получается, с одной стороны я – принц Эммануэль, а с другой, выходит, что не совсем. И эта двойственность мне была предрешена, как думается, изначально, от самого рождения, ведь не зря говорят, что имя человека имеет огромное влияние на его судьбу.   

Продолжение здесь http://proza.ru/2024/10/12/1428