Странно, я был молодым... писатель Юрий Олеша

                В конце концов не важно, чего я достиг в 
                жизни. Важно, что я каждую минуту жил.
                (Ю. Олеша)         

               
      Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом  деле. Все  это выдумки. Просто некоторых фокусников  принимали за колдунов и волшебников.
       Но жил-был в одном сказочном городе доктор. Звали его Гаспар Арнери. Он делал такие удивительные вещи, что они действительно походили на чудеса. О нем  даже сочиняли куплеты мальчишки из соседнего двора.   
     Я вам открою секрет! Гаспар Арнери, персонаж  волшебной  повести «Три толстяка»,  похож на Юрия Карловича Олешу, замечательного  писателя, написавшего ее. И это действительно чудо. Ведь писатель может  ни много ни мало распоряжаться временем и представать перед нами в каком -угодно образе.
   В основе нашего  рассказа о необыкновенном человеке, Юрии Олеше, лежат его Записки «Ни дня без строчки».
    « Однажды я как-то по –особенному прислушался к старинному изречению о том, что ни одного дня не может быть у писателя без того, чтобы не написать хоть строчку. Я решил начать придерживаться этого правила и тут же написал первую «строчку». Получился небольшой и, как мне показалось, вполне законченный отрывок. Произошло это и на следующий день, и дальше день за днем я стал писать эти «строчки».
    Какая чудесная вещь-свобода воспоминаний! Какая прелесть в том, что они появляются, как им угодно,- и никак мы не можем заставить себя вспомнить именно это, а не другое. Разумеется, есть точная закономерность этого возникновения, но мы ее никогда не поймем.
   «И я хотел бы пройти по жизни назад, как это удалось в свое время Марселю Прусту».( Ю. Олеша)
       Вместить  в наше повествование  рассказ о целой жизни  конечно невозможно. Но отдельные, значимые  моменты, события, встречи и воспоминания о  Юрии Карловиче Олеше  будут  присутствовать.
    Юрий Карлович Олеша родился в городе Елисаветграде, на Украине, в 1899 году, в  дворянской семье с литовско-польскими корнями. Ему было три года, когда семья переехала в Одессу. И Олеша всегда считал себя одесситом.
    Самыми  знаменательными в его творчестве были двадцатые годы 20 века. Это были годы его славы. В 1924 году он написал волшебную сказку «Три толстяка», в 1927 великую, как о ней отзывались современники, книгу, роман «Зависть». Он был автором многих пьес: «Заговор чувств», «Список благодеяний» и  других.  Его перу  принадлежали рассказы, эссе, фельетоны .  Друг Юрия Карловича, писатель Валентин Катаев так отзывался о его творчестве: чудесная, нарядная проза.
   Так случилось, что позже  много лет он пребывал вне литературной деятельности. Но в конце жизни,  работая над  знаменательной для него книгой «Ни дня без строчки»,  писал:  « Мне кажется, что единственное произведение, которое я могу написать, как значительное, нужное людям –книга о моей собственной жизни».
     ДЕТСТВО.  «Я не хочу  вспоминать свое детство,- читаем у Юрия Олеши.
Повесть о душе, которая брошена в мир, в ужас и хочет оптимизма, о самом себе. «Я был просто  человек. Маленький, но человек».
    Какое место в его жизни занимали книги?  Он об этом  писал так: «Ряды книг громоздились в библиотеке   один над другим, до потолка. Разные книги, новые и истрепанные. От книг пахло тем запахом, который остался в моих воспоминаниях как один из приятнейших запахов, какой мне удалось услышать, хотя, по правде,  запах этот был несколько затхлый, мышиный.   Папа, который был библиотекарем Коммерческого собрания, разрешал мне забираться с ногами в кресло- это удивительное  оливкового цвета кресло, о котором говорила вся Одесса, - и читать, что я захочу и сколько захочу».
 
     Какое емкое  явление- век. В него вмещается множество человеческих жизней,  а если сравнивать  их протяженность, то  поражает одна вещь:  сделаю  небольшое отступление от темы.  За фигурами Пушкина и Лермонтова скрыт Фет. Поэту Афанасию Фету было семнадцать лет, когда не стало Пушкина. В тридцать пять лет он познакомился с Толстым, которому тогда было двадцать восемь. Пушкин и Толстой, два титана, не так уж далеко отстояли по времени друг от друга, если это время-продолжительность жизни одного человека.     А по возрасту – почти ровесники. Фет родился в 1820 году, Толстой в 1828-м. Доживи Пушкин до середины века, он мог бы быть их наставником и покровителем в литературных занятиях.
   Пушкин, Тургенев, Толстой  - это вехи  истории русской литературы в  промежутке вселенского бытия.
        Олеша писал, что он помнил день смерти Толстого. Большая перемена в гимназии, в окна класса падают солнечные столбы сквозь меловую пыль, стоящую в воздухе, и вдруг  чей-то голос в коридоре: « Умер Толстой! Умер Толстой!
       « В мою жизнь много вместилось! Например, день смерти Толстого и, например, тот день, вчера, когда я увидел девушку, читавшую «Анну Каренину» на эскалаторе в метро».
  ЦИРК.       Мальчиком и многие годы потом, уже взрослым человеком,   он больше всего любил цирк.      
          «Цирк в детстве произвел на меня колоссальное впечатление. Мне иногда хочется сказать, что желтая арена цирка-это и есть дно моей жизни,   потому что,  глядя в прошлое, в глубину,  я наиболее четко вижу  этот желтый круг с рассыпавшимися  по нему фигурками людей  и животных в алом бархате,  блестках, в перьях и наиболее отчетливо слышу стреляющий звук бича,  о котором мне приятно знать, что  он называется шамбарьер, а так же  крик клоуна: «Здравствуй, Макс!»- и ответ на него: «Здравствуй, Август».
    Да и не только  в качестве зрелища воспринимал я цирк- нет, отношение было сложнее, еще и мысли о славе переплетались у меня с цирком: я представлял себе, что буду знаменитым цирковым актером,  именно прыгуном!    Билет куплен на деньги, сбереженные в течение недели от пятачков на завтрак. О. это никак не умаляет гордости!  Боже мой,  я силен и красив- я юн, а то, что у меня нет денег, - разве они есть у полубога!
   
    Много позже  Тибул, гимнаст  из «Трех  толстяков»,  являл верх ловкости, балансируя на канате над площадью Звезды… В Париже,  над площадью возле Триумфальной арки, от которой  веером расходились парижские авеню…   
 
   ОДЕССА.  «Это было в Одессе, в ясный весенний вечер,  мне было восемнадцать лет, когда выступал  Игорь  Северянин- само  стихотворение, сама строфа.
    Заря жизни, одесская весна- с сиренью, с тюльпанами- и вдруг, на фоне этого, вы попадаете на поэзо-концерт Игоря Северянина-поэта, написавшего  такие строки:
                Это было у моря, где ажурная пена,
                Где встречается редко городской экипаж.
                Королева  играла в башне замка Шопена,
                И внимая Шопену, полюбил ее паж.
   Хорошую книгу мы читаем каждый раз как бы  заново, и в этом удивительная судьба авторов  этих книг; они не ушли, не умерли,
Они сидят за  своими письменными столами, они стоят за конторками. Они вне  времени.  Олеша любил работать за конторкой.
       Где-то  я встретила выражение «Золотая  полка» любимых книг».  Именно так! Несколько  книг, которые мы, почти зная их  наизусть, в который раз, все равно   с трепетом, берем в руки, раскрываем и с наслаждением встречаем первую строку, как давнего любимого друга…   
    О своей « Золотой полке» пишет Юрий Олеша, упоминая  великого Данте, проводя    линию от Данте  к Оскару Уайльду.  «Я рад, что мое восхищение автором «Божественой комедии» разделяет такой великолепный писатель как Оскар Уайльд. Без Уайльда  литература была  бы беднее, без Бернарда Шоу- такой, какой была…
   Уникальна, величественна фигура Марка Твена, неповторимы, божественны Гофман и Эдгар По.
    Толстой писал так, как будто до него никто не писал. Будто он пишет впервые.
     Туманная  пелена, бегущая  луна, большие женщины с распущенными волосами. « Любимая, уже написан «Вертер » Гете».
       «Читал Вертера и горько рыдал, вспоминая и свою жизнь.  Странно, я был молодым!».
    В романе «Алмазный мой венец» большой друг Юрия Карловича Олеши, писатель Валентин Катаев , посвящая  ему  страницы воспоминаний, пишет и о других современниках, молодых поэтах и будущих известных  писателях,  об этаком одесском братстве. « Не могу взять грех на душу  и назвать их подлинными именами. Лучше всего дать им прозвища: ключик, щелкунчик,  мулат,  арлекин, штабс-капитан, птицелов, синеглазый( Ю. Олеша, О. Мандельштам, Б. Пастернак, П. Антокольский, М. Зощенко, Э. Багрицкий, М. Булгаков)».
         С маленькой буквы прозвища  написаны,  как обыкновенные слова, и только Командор- с заглавной. В. Маяковский.  Маяковский был кумиром  Юрия Олеши.   
      «Как  странно,- продолжает ,В. Катаев,- даже противоестественно,  что в мире существует порода людей , отмеченных божественным даром  жить только воображением.    Поэзия- дочь воображения. А, может быть,  наоборот. …теперь из всей нашей странной республики гениев, пророков, подлинных поэтов и посредственных стихотворцев,  ремесленников и неудачников остался, кажется, я один.  Почти все ушли  в ту страну вечной весны, откуда нет возврата…».

      О герое нашего повествования, Юрии Олеше, то бишь ключике, Катаев писал, что ключик сделался знаменитым писателем, имя которого произносилось не только с уважением, но даже с некоторым трепетом. О нем было написано в  четыре раза больше, чем он написал сам, как мы уже упоминали, своей чудной, нарядной прозы.
     «Теперь, когда все кануло в вечность памяти,  я понимаю, что меня с ключиком связывали какие-то тайные нити, может быть, судьбой с самого начала нам было предназначено стать вечными друзьями-соперниками или даже влюбленными друг в друга врагами.
    Судьба дала ему, как он однажды признался во хмелю,  больше таланта, чем мне. Вероятно, он был прав.  Какой-то пошляк, в своих воспоминаниях,  желая видимо показать свою образованность, сравнил ключика с Бетховеном. Сравнить ключика с Бетховеном- это все равно, что  сказать, что соль похожа на соль.   
     Ключик опередил нас независимостью своих литературных вкусов. Он никогда не подчинялся общему мнению, чаще всего ошибочному.
    Как подавляющее большинство поэтов нашего города Одессы, ключик вырос из литературы западной. Увлекаясь переводами Щепкиной –Куперник, он даже начал пьесу под названием «Двор короля поэтов», явно подражая «Сирано де Бержераку» в  ее переводе. Я думаю, что опус ключика рождался из  наиболее полюбившейся  ему строчки: «Теперь он ламповщик в театре у Мольера».
    Едва сделавшись поэтом, он сразу же стал иметь дьявольский успех у женщин.  Он давал своим возлюбленным красивые имена, так как имел пристрастие к роскошным словам».
    Впрочем, Катаев  потом пояснил, что в то время они  все увлекались  метафорами, и  он заказывал Олеше метафору на какую-нибудь тему и получал истинное удовольствие от того, как  все получалось. А началось это со знакомства с французским писателем и философом эпохи Возрождения Мишелем Монтенем, автором размышлений о человеческой природе, изложенными,  как житейские наблюдения. В книге «Ни дня без строчки» Олеша пишет, что создается  впечатление, что энциклопедисты начались с него. «Как страшно сказал Монтень о том, что если  вы прожили год и видели смену времен-зимы, весны, лета осени, - то вы уже все видели! Ничего нового вы уже не увидите . Это похоже на то, как говорил Илья Ильф: «Идемте, здесь больше ничего уже не покажут».
    Вот некоторые изречения  Монтеня: Сон разума рождает чудовищ. Если хочешь излечиться от невежества, надо в нем признаться. Мудрость- радость восприятия жизни.  В главе «О запахах» Монтень позволяет себе  великолепную шутку о том, что в молодости он приносил домой на своих пышных усах поцелуи.
    Юрий Олеша открыл «Лавку метафор» и с удовольствием исполнял «заказы». Некоторые метафоры были  удачны донельзя! Например : «Она прошелестела мимо него как ветка, полная цветов и листьев». Или вот: «Осень у моря, южная осень, как девушка, вымокшая под дождем, блестела лиловыми глазами».Некоторые попроще: «Элегантные чайки».» Лужа лежала под деревом, как цыганка». «Когда ешь вишни, кажется, что идет дождь…»
Велемир Хлебников дал целую серию звериных метафор, может быть наиболее богатую в мире: например:» слоны кривляются, как горы во время землетрясения…»Илья Сельвинский великолепно описал   тигра…
    Кто-то сказал, что от искусства для вечности остается только метафора. Что такое вечность, как не метафора?».

    МОСКВА. Очень важной страницей жизни и творчества Юрия Олеши была  его работа в московской  газете «Гудок», старейшей российской профессиональной газете.  Об этом надо рассказать подробнее. Газета «Гудок»   была основана в 1917 году компанией «ВИКЖЕЛЬ», как газета профессиональных рабочих железных дорог. Т.е. это была отраслевая газета железнодорожников, и предполагалось, что она будет свидетелем и летописцем, и непосредственным участником событий, происходящих в стране.  В эти годы в СССР издавались  газеты «Известия» и «Правда», дошедшие до наших дней. Газета «Гудок» стояла в ряду этих важнейших для страны изданий и существует и поныне.
     Надо сказать, что я, автор этого эссе,  печаталась в  газете «Гудок» и  как-то  в разговоре Главный редактор упомянул о том, их, так называемый «иконостас», очень  богат… Что он имел в виду? В двадцатые годы в газете печатались Илья Ильф и Евгений Петров, Михаил Булгаков, Валентин Катаев, Константин Паустовский, Михаил Зощенко, Юрий Олеша.
       В книге «Ни дня без строчки» Юрий Олеша пишет: « Одно из самых  дорогих для меня воспоминаний моей жизни- это моя работа в «Гудке». Тут соединилось все: и моя молодость, и молодость  моей советской Родины, и молодость нашей прессы и молодость нашей журналистики. Я поступил  в «Гудок» вначале   вовсе не на журналистскую работу. Я приехал из Одессы в Москву и служил в так называемом «информационном отделе».  Однажды мне предложили написать  стихотворный фельетон по письму рабкора».
     Олеша долго думал как его подписать. Хотелось как-то интересно ,и чтобы  был производственный оттенок. Ему  посоветовали подписать  фельетон – «Зубило». Он согласился.
   « Когда я думаю сейчас, как это получилось, что пришел  когда-то в «Гудок» никому не известный молодой человек, а вскоре его псевдоним «Зубило» стал известен чуть ли не каждому железнодорожнику, я нахожу только один ответ. Он, по-видимому, умел писать стихотворные фельетоны, с забавными рифмами, припевками, шутками. Но дело было не в том. Дело в том, что его фельетоны отражали труд, быт жизнь железнодорожников».    
       « Я появился в Москве в холодный и дождливый  день,- вспоминал Валентин Катаев, -и сразу же отправился в редакцию газеты «Гудок», где  днем сидели за редакционными столами и строчили статьи, заметки, фельетоны, политические памфлеты и обрабатывали письма читателей те, кто стали впоследствии знаменитыми и великими писателями».

    Валентин Катаев заметил, что  переживши рядом с ключиком  лучшую часть их жизни, он  имел возможность не только наблюдать, но и участвовать в постоянных изменениях его гения, все время толкавшего его в пропасть.
 
      Когда в сознании писателя рождается книга, он испытывает чувство приближающегося счастья.   Волнение писателя, начинающего книгу, радость  работы, радость победы  - это, как бы, победа над временем.  Потому, что  творчество Юрия Олеши понятно и дорого нескольким поколениям. А это главное.
             Использованная литература: Ю. Олеша «Ни дня без строчки»
    
          В. Катаев «Алмазный мой венец». К. Паустовский «Радость       творчества».   
             Ю. Олеша «Три толстяка». Иллюстрация автора статьи А.С.