Зинаида! К командиру!

 (Отрывок из повести о настоящей войне)
***

В комнату через распахнутое окно с потоком живительного майского воздуха, смешанного с ароматом первоцветов, врываются отголоски духового оркестра.
Зинаида тяжело подходит к окну, смотрит, слушает. Коктейль из звуков, ароматов, ярких красок проникает во всё её существо. Наполняет его утраченными, но не забытыми ощущениями молодости, радости, ликования.

Женщина улыбается, приветствуя и этот день, и это, такое редкое в её годы, прекрасное состояние души. Чашечка утреннего чая с молоком довершает неожиданную, словно с небес спустившуюся на неё, благодать.

Зинаида выходит в скверик перед домом, тяжело опускается на скамейку. Ничто не нарушает её покоя. И в этой благодати вспомнилась Зинаиде молодость... Да нет, юность, ведь было-то чуть за шестнадцать. Она учится на медицинскую сестру и всё  ей нравится, жизнь прекрасна!

Война... С первого же дня их курс отправили на фронт. Девушка, почти подросток, трудится на кровавой ниве, вытаскивая раненых с поля боя, переносит их на носилках в железнодорожные составы или из составов в здания, шалаши или избы, смотря по обстановке.

Она уже не плачет над ранеными и покалеченными, но точно отработанными движениями рук перевязывает, переворачивает и перекладывает их, сводя к минимуму боль страдальцам от её жизненно необходимых действий.

Днём или ночами, когда нет боя, собираются бойцы и медички в землянках. Часто раздаются оттуда пение, смех, весёлые шутки. И уже не замирает её сердечко от сознания, что после очередного боя половина этих прекрасных людей не вернётся  сюда, а может быть и её самой не будет.

Девушки заводят скорые романы, которые тогда имели совершенно иное значение или... вовсе никакого значения не имели: после очередного боя одного из пары, а то и обоих, может не оказаться на этом свете.

Но Зиночка не может судить об этом правильно - у неё ещё не было ни единого романа. Формирование девушки что-то затянулось. Подружки такие пухленькие, с прекрасными формами, весёлые. Засмеются - колокольчиками серебряными заливаются.

А она... вот уж точно - гадкий утёнок: длинная, нескладная. А что до глаз чУдной красоты, аристократического рисунка носа и губ, как на картине художником выписанных, так их никто и не видит. Ведь сидит она всегда молча в тёмном дальнем уголке, что-то пальцами на острых коленочках перебирает.

Не замечает её сильный пол. И сердечко Зиночки не затронуто пока. Ровно, как мамины часики, тикает. Но Богом спасаема девушка. В этой страшной сечи она, как завороженная, целёхонька и здоровёхонька.

Четвёртый день нет боя. Эх, живи да радуйся! Девчонки вовсю наводят красоту: моются, сушат волосы и накалённым на пламени горелки от гильзы (лампы были редкостью)гвоздём "наводят" кудри! Одежду стирают тщательно - и из гигиены, и из
русских военных традиций - в бой идти в чистой одежде!

В палатке висит огромный плакат, почти во всю площадь которого огромный красный флаг! А краска-то, если её потереть наслюнявленным пальчиком, остаётся на нём - вот и румяна тебе, и помада. Брали кусочек мела - пудра! На гвозде оставалась копоть - прекрасное натуральное средство бровки подводить.

Но Зиночка, кроме чистоты, ни о чём не думала. Не надо ей этого было. Дремала её женская натура.

Вечером снова собрались в землянке. Сидят бойцы, покуривают, истории, одна интересней другой, рассказывают, фотографии рассматривают. Вдруг Маруська говорит:
- А вы знаете, что я вам расскажу про нашу Тихоню? Все сразу повернулись в тёмный уголок, где обычно сидела Зиночка - её Тихоней за молчаливость и смиренный нрав прозвали.

- Что ты про неё расскажешь? - весело спросил заправский весельчак и балагур Володька. - Уж не влюбилась ли наша Тростинка?
- Этого я не знаю, но я слышала, как она пела какую-то песню. И по радио так красиво не поют!

Все оживились, никто и не знал за Зиночкой такого таланта. И понеслось со всех сторон: спой да спой. Зарделись щёки девушки, даже слёзы выступили. Спасибо, полумраку в её уголочке - ничего не видно, но привлекать к себе внимание для неё было мучительнее стеснения и она запела:

"Скажите, девушки, подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтаю"...

Волнующий грудной голос зазвенел переливами, с затаённой грустью, сдерживаемой, но рвущейся на свет пробудившейся тоской по большому чувству - настоящему, всепобеждающему. Отозвался в каждой душе, казалось, убитой войной, близкой смертью, ставшей неспособной к восприятию этого великого чуда!

- Зинаида... к командиру, - голос посыльного оборвал зародившееся, но крепнущее и набиравшее мощь пение.

Выбралась Зина из землянки - ночь глубокая, на бездонном небе звёзды с яблоко крупные сияют. Красота, тишина - сказочные! Но некогда любоваться. Бежит, торопится она к командиру. Явилась. Только по форме доложить об этом собралась, командир прерывает:

- Вот этого товарища майора нужно проводить в штаб. Вернёшься - доложишь.
Выполняй!

Идут. Сначала лесочком. Да какой там лесок, так, группка деревьев. Вышли на поле. Темень - как в банке с чернилами. Идут молча, след в след. Каким шестым-десятым чувством проводница узнаёт дорогу в этом бескрайнем поле?!

И тут... Мрак и тишь разорвал орудийный залп, другой, третий. Артподготовка!
Гул, грохот, свист, вспышки. А эти двое оказались в самом центре ада. Страх и смятение охватили Зину. И что может быть ужасней оказаться в ревущей, стонущей, вставшей на дыбы, ливнем осыпающейся земляной лавины?! Вдруг майор хватает Зиночку за плечи и валит на землю. Со всех сторон падают, взрываются снаряды. Где небо? Где земля? - всё смешалось в одну страшную бездну.

Зинаида, как за спасительную соломинку, уцепилась за мужчину, единственную её надежду на спасение. А он... стал срывать с неё одежду. Ужас от взрывающегося пространства померк и отступил в сознании девушки перед, как ей уже казалось, озверевшим чудовищем. Яростно сопротивляясь, она никак не могла вырваться, и они клубком катались по клокотавшему полю.

Земля взрывалась в местах, где за секунду до этого находились два тела, такие, в сущности, слабые перед созданной человеком стихией. Взрывы изрыгали горы земли, засыпая двоих, находившихся в адских объятиях, следовали за несчастными, опережали, кружили со всех сторон, но... живая цель им не давалась.

... Вдруг... тишина... Оглушительная, одуряющая, неземная... Кос-ми-чес-ка-я -
обвалилась над ними, над полем, над миром. Зина и её подопечный встали с земли, надо бы сказать: не глядя друг на друга, но из-за вновь навалившейся темноты, ослеплённые вспышками, они вообще ничего не видели.

Отряхнувшись, поправив растерзанную одежду, девушка пошла вперёд. Мужчина следовал за ней, поддерживая свою проводницу в её молчании. Благополучно дошли до места назначения и более уже никогда в жизни не встретились...

Зинаида с трудом оторвалась от воспоминаний. Скоро День победы. Её пригласят
на разные встречи, торжества, чествования. Она будет отвечать на вопросы, вспоминать, а такое разве расскажешь там? Только если своей приятельнице рассказать? Да она уж с десяток раз слышала эту историю...