Большая семья Ольги

 (Отрывок из повести: "Человек на Земле русской")

33-й Номерной Конкурс  Клуба Слава Фонда
http://proza.ru/2024/10/15/327
***

   Ольга. Видная на селе девушка из семьи со средним достатком.
Она редко появляется в местах, где собирается молодёжь, но когда
приходит, неизменно привлекает к себе внимание всех и всем хочется,
чтобы она обратила на них своё внимание.

   А она ничего и не делает для этого. Наоборот: немногословна,
редко улыбается и совсем не смеётся. Одета по местной моде,
но всё на ней сидит ловчее, нарядней и (неизвестные определения
для того времени) - более стильно, изящно.

   Неожиданным на селе оказался выбор Ольги. Посватался к ней Иван.
Обстоятельный работяга-парень. Но с особыми семейными
обстоятельствами.
Его родители, уважаемые на селе люди. Отец водил плотницкую артель
по сёлам. Артельщики подряжались строить дома от нуля и под ключ.

   Отец Ивана эту строительную деятельность начал неожиданно для себя,
чуть ли не с детства и почти с курьёзного случая. Как-то забежал он
к местному богатею спросить, не надо ли что-то сделать - ребята часто
за этим бегали, выполняли какие-нибудь мелкие поручения, а за них
яблоко дадут, а то и кусочек сахару.

   А тому, как раз, жаловалась работница - челнок* от ткацкого стана
сломался...
Богач пообещал купить в лавке, как поедет поедет в уезд. Тут Иван
и вызвался сделать такой же челнок.
   - Куда тебе? Мал ещё, а вещь важная, она для поделки умения
и сноровки требует,- ответил богатей.
   - Дайте мне этот челнок, я буду с него сглядывать.
   - Какой настырный, - засмеялся богатей,- бери. Может, отец
сделает или своим артельщикам поручит.

   Побежал Ванюшка к отцу, он в их селе дом по найму строил.
   - Батя, из какого дерева такой челнок делают?
   - Где взял и зачем тебе? - спросил отец, разглядывая прекрасно
сработанный инструмент.
   - У Пантелеева. Он сказал, что купит, а я вызвался сам сделать,
зачем покупать?
   
   Отец внимательно посмотрел на мальчугана, раздумывал, что сказать?
Отговаривать делать, сказать - не сможет - руки отобьёшь...
А лучше пусть не сделает - будет знать, как обещание, не подумавши,
давать.

   - Крепкое дерево нужно. Самолучшие у нас и не растут,
хотя, и наши не уступят. Можно из акации, яблони, но лучше, конечно,
из дуба. Ты начни, а я вечером тебе инструменты подберу, расскажу,
как обработать, отполировать. Ну беги-беги... Мне работать надо.

   - Бать, дай мне пилу или топор,- просит Иван. - Я в лес,
 на Большие поляны пойду.
   А надо сказать, интересное это место: огромные поляны в вековом
лесу расстилаются и не зарастают деревьями, дубы-великаны их такие
обступают, что страшно становится - ветвями своими заграбастают и...
пропадёшь...

   - Далеко туда бежать, но ещё утро, к вечеру обернусь",- говорит
Иван отцу.
Дал ему батя пилу, похвалил:
   - Молодец! Взялся за дело - ни рук ни ног не жалей! Чтоб не стыдно
было людям показать!

   Сделал Иван челнок. Принёс Пантелееву. Тот аж залюбовался.
   - Кто бы ни сделал - хорошая работа! Вот тебе полтинник!
(50 копеек) Это же деньжищи! В лавке можно за семишник
(две копейки) такую селёдину купить! Держишь за хвост, а с её носика
жир прозрачный капает! Всей семье на ужин хватит. Да не у всех они,
семишники-то, к ужину.
   - Спасибо, Михаил Фёдорович! Я сам сделал, мне денег не надо -
мне в радость было поработать!
   - Ты не стыдись деньги за работу брать, особенно за хорошую!
Молодец!
   - Спасибо! Михаил Фёдорович, если ещё что-то нужно сделать,
меня зовите!
   - Обязательно,- смеётся богач.
Может, под настроение богачу Иван попал, но радость его была велика.
А потом задумался: большое дело надо делать, а на "побегушках"
не проживёшь.

   Тем же вечером попросился он к отцу в артель.
   - Маловат ты, сынок, для нашей работы. Дома матери помогай.
Ты ведь старший из вас троих братьев. Хозяйство большое...

   - Отец,- встряла в разговор мать,- возьми Ванюшку хоть на несколько
дней. Пусть попробует. Его делу обучать пора пришла. А тут я, Бог даст,
справлюсь. Да и Петя с Пашей помогут.

   И стал Иван работать в артели. Сначала брёвна тесал по натёртым
мелом нитками и отбитым ими линиям. Все признали - рукастый мальчишка.
Глаз хороший -  тешет, как заправский плотник.
   - Ты, Андрей Мосеич, не сдерживай парня, доверяй дела посложнее.

   Андрей Мосеич и сам видел, что парень и с головой, и с руками.
И стал он объяснять сыну соединения в углах: в лапу, в шип,
ласточкин хвост, в чашу. Рассказал о преимуществах каждого.
В их лесных краях чаще всего применялось соединение "в чашу",
с выступающими углами - хотя и работа дороже, и леса больше уходит,
но надёжнее, теплее и для глаза такое соединение приятно.

   И стал Иван на угол. Конечно, под бдительным оком отца трудился -
он за каждым работником смотрел, а за сына и переживал.
К взролости своей стал Иван большим мастером: все круги прошёл -
и сруб рубить, и стропила на любой фасон и под любую кровлю поставить,
и полы настелить, и рамы связать, и притолоки на окна и двери сработать -
во всём умелец.

   Подряжаться на строительство, отец непременно и Ивана
приводил. Договариваются о каждом моменте, каждом способе строительства,
называют цену работы, материала, а как поладят - записывают.

   Иван тоже всё записывал под номерами в свою тетрадочку,
это ему нужно было для науки. В основной-то тетради и заказчик, и подрядчик
расписывались. Отец после сверял его записи со своими - хвалил.

   И вдруг такая беда: умерли мать и отец Ивана один за другим
от какой-то поветрии*, оставив троих сыновей, старшим из которых
был Иван.
Все артельщики, выбирая главного, в один голос за Ивана руки подняли.
Так  и сменил он своего отца.

   Хорошо идут артельные дела. Но дома - всё наперекосяк. Братья Ивана
без родителей быстро от рук отбились. Некому за ними приглядеть,
хотя и не маленькие уж: погодки - одному 16, второму - 17.
Стали они из сундуков холсты таскать, да на тыквенные семечки менять.
Не понимают цены - холст за пять стаканов отдают. А в нём ширина
пол аршина и длина - 20, а то и все 25 аршинов*.

   Уж и одежду стали таскать потихоньку от Ивана. И такое поведение
ещё худшей бедой обернулось.
Иван с артелью в другом селе работал, домой неделями не приезжал.
Братьям наказывал: следите за хозяйством! Вон сколько животных у нас,
птицы, чтобы всё обихожено было! И огороды полите, поливайте - видите
жара какая стоит - сушь несусветна! А нам каждая копейка дорога - растёте,
женить вас надо, отделять. Две избы, как ни крути, построить надо.

   - Не переживай, братка, будь в надёже! Управимся!

   Иван за порог, они холсты менять, хозяйственную утварь и... на речку.
А там такие же лоботрясы, в карты стали играть, самогон покупать,
табак курить...

   Однажды ушли с утра братья и ни корову, ни птиц не выпустили, свиней
не накормили. Хорошо ещё, что овцы на всё лето на выпас
в общую отару сдали.

На реке остались ночевать, беспутные, и на следующий день
там же - пьяные валяются, пока продукты да самогон не закончились.

   Вернулись домой, а корова к прошлогоднему сену через загородку
у яслей пыталась пролезть да проломила эту загородку и горлом
на кол напоролась... кровью изошла.

   Открыли курятник, а все куры вповалку лежат - от жары, духоты
да без воды и корма потратились все...
Свиньи голодные друг на друга бросались и в кровь рвали. Растерзали
одного поросёнка и съели... Пришлось всех прирезать.

   Завыли ребята: что братке скажем? А тут и он пришёл. Упали
они ему в ноги, прощения просят. Во всём повинились...

   Сел Иван на лавку и заплакал:
   - Что же вы за люди-то такие? Батя с мамой разве нас
плохому учили? Я же на вас, таких взрослых, дом, всё хозяйство оставил...
Не выполнил я родительского наказа, не углядел за вами.

   - Братка, возьми нас к себе! Работать будем, не подведём тебя!
Что ни скажешь - выполним! Слова поперёк от нас не услышишь!
   - Ну, хорошо. Возьму. Платы вам никакой - за еду будете работать.
Согласны братья, рады.

   Вот в какую семью Ольга согласилась пойти, хотя все ей не советовали.
И стала она женой Ивану, а братьям его, деверям своим, и сестрой, и матерью.

   Снова обзавелись живностью. Родители откладывали копеечку к копеечке,
но на их похороны, на скромную свадьбу Ивана, а потом и на обзаведение новым
хозяйством тратили - теперь  остались без копейки.
А ведь думали ребят отделять, как поженятся - вот и отделяй...

   Иван вечером посылал братьев домой помочь Ольге на ночь
скотину обиходить и на весь следующий день корм заготовить.
И ночевали они дома, а чуть свет бежали на стройку.

   Как-то сели ужинать. Ольга картошек наварила, помидоров
и огурцов подала, сала порезала, простоквашу поставила, кто что захочет.
Сидят, едят и чем-то Павлу не понравились слова Петра. Схватил он горячую
картофелину и пустил в него. Пётр - в Пашку! И полетели
картофелины над столом, как мухи!
   
   Ольга онемела от такого безобразия, потом истошно закричала,
сама не помнит - что. А они, как волчата, глаза горят и мечут
друг в друга, не прекращая.

   Схватила Ольга две горячие картофелины и за шиворот сразу
обоим деверям засунула, да кулаками прихлопнула к спинам так,
что они размялись. Взвыли  деверя - горячо- стали отряхиваться,
а как пришли в себя - взмолились:
   - Прости нас, невестка! Больше ты от нас непотребства
не увидишь! Последний раз мы такими дураками были.
   - Попробуйте только! Я и не такое с вами сделаю!

   И с тех пор жила семья законным порядком. Тишина, уважение, труд.
Растут ребята, матереют. А Ольга родила первенца - Гришу.
Это было так непривычно, внесло такие перемены в быт! Ставшие дядями
Пётр и Павел не наглядятся на племянника, дышать боятся,
чтобы не побеспокоить нечаянно.

   Иван и подавно, любит своего крохотного сына, просто без памяти!
Мальчику два месяца всего, а ему  игрушек разных деревянных сделали
и свистулек, и погремушек, и тележечку...

   - Петя! Тебе скоро 20 стукнет. Жениться пора, - говорит Ольга.
Она уже давно всем заправляла, как самая настоящая мать, хотя
и называли братья её, по местным обычаям, невесткой.

   - Да я и не знаю... Я не думал об этом, - растерялся Пётр.
   - Я за тебя подумала.
   - Может и мне невесту нашла? - спросил с улыбкой Павел.
   - Паша, а ты лишь на год моложе брата, и тебе жениться можно.
И невеста тебе выросла. Точно под твой росточек.
   - Мне тоже "по росточку" подбирала? - развеселился Пётр.
   - Так. Закончили разговоры! За дела! Братка ваш приедет, всё
и обговорим. Идите, сена натаскайте из дальнего омёта (стога)!
   
   Ребята вышли к омёту, набирая сено, обсуждают:
   - Паш, как думаешь, невестка не шутила? Может, подначивает нас?
   - А то ты её не знаешь: она такими делами не шутит.
   - И ты не против жениться? - не унимается Пётр.
   - Мне-то что? Надо будет - женюсь. Да и сколько будет невестка
на нас спину гнуть: обстирывает, готовит, убирает - ни у кого такой
чистоты в избе не видел, как у нас,- с какими-то новыми нотками в голосе
ответил Павел.
   - А если не понравится невеста? Она даже не сказала, кто у неё
на примете.
   - Петь, это когда сохнешь по ком-то, важно на ком тебя женить
хотят. А если ни о какой ни сном, ни духом - какая разница.
   - Конечно, разница. Помнишь, мама сказки рассказывала?
Там всегда по любви женились...
   - Ну, и иди в Три девятое царство, поищи себе царевну.
   - Какой ты стал, Паш, с тобой и говорить не интересно! - Даже друг
от друга скрывали братья, что есть у них симпатии. -Это я невестке
слово дал не баловать, а то бы так сейчас тебе навалял!
   - Это ты-то? - захохотал Пашка и вдруг обхватил Петра и бросил
его на приготовленную кучу сена. Петька волчком крутанулся и уже
Пашка оказался в сене. Побарахтавшись   и основательно намяв
друг другу бока, они весело возвращались с огромными вязанками.

   Как только Иван вернулся домой, Ольга возобновила разговор о женитьбе
ребят.
   - Куда их женить,- отмахнулся Иван,- отделить их или самим отделиться
денег нет. Такая толпа будет жить в двух комнатах.
   - Люди и в одной комнате по восемь-десять человек живут. Будем все
работать, у ребят интерес заработать появится, постепенно отделимся.

   - Ну, разговаривай с ними сама. Я не против.

   И вот Ольга объявила ребятам:
   - Петя, я думаю, что за тебя мы Агашу Синюкову посватаем,- Пётр
мгновенно покраснел,- а за тебя, Паша... а за тебя... Кого же за тебя? -
Павел не мог дождаться - он сделался белым, как полотно. - А за Пашу
мы посватаем... Да, Кулюшку Савкину посватаем.- Сказав это, Ольга заметила,
как бледность Павла сменилась на багровую краску.
Ольга улыбнулась: мимо неё муха не пролетит. Давно заметила она, из-за
кого сердечки ребят не ровно стукают.

   Всё случилось, как задумано. И повенчали ребят в один день.
Счастливей этих двух пар не  видали ещё, говорили гости и пришедшие
"поглядеть".

   Агаша и Кулюша ладненькие, хотя и полная противоположность друг
другу, очень интересные собой и большие скромницы. Пётр и Павел
не могли скрыть своего восторга. Иван просто сиял и вдруг незаметно
пожал руку своей Ольги. Он тоже был счастлив за своих братьев
и... за себя: теперь всё будет хорошо, правильно и надёжно.

    Прогремела свадьба, утром Ольга, на правах старшей, собрала снох.

   - Вот и началась ваша взрослая семейная жизнь. Не просто будет
трём семьям ужиться под одной крышей в двух комнатах. Но, если мы
не будем глупыми, если поймём, что мы одна семья - всё будет хорошо.
Теперь это и ваш дом. Будем беречь его. Я старалась по мере сил,
вместе нам будет легче.

   Порядок такой: вставать рано, конечно, как говорят - пока солнце
не заглянуло нам в наши задницы. Сразу убираете постели, трясёте
дерюжки* с пола, подметаете, расстилаете дерюжки. Чистую половину
дома на вас возлагаю.

   Я к этому времени уже корову подою, печь растоплю. У судёнки (у печи)
я буду сама убирать - тут больше работы - чугуны, вёдра, посуда,
но я старшая - с меня и спросу больше.
После уборки и завтрака будем заниматься делами.
   - Какими делами? - спросила чистосердечная Агаша.
   - Во дворе, на огороде, в поле... Толкач муку покажет -
видно будет.

   Хорошо идут дела в семье. Агаша и Кулюша вынашивают своих первенцев.
А у Ольги второй мальчик родился - Алёша.

   - Ваня, обратилась она к мужу. - У нас двое детей.
Маленький плачет ночами, другим покоя нет. А скоро и ещё двое
младенцев появятся у наших снох. Денег мы немного собрали -
на небольшую избёнку хватит. Как раз продаётся такая. Родительский
пятистенник оставим ребятам, они рады будут. И им пора о себе самим
думать. Да я и не беспокоюсь - ребята повзрослели и жёны у них умные.
Всё будет хорошо.

   И купили они себе избушку, что стояла напротив. Трое молодцов
быстро привели её в порядок - отремонтировали, и Ольга, наконец,
стала жить своей отдельной семьёй. Скоро снохи родили своих первенцев
и все перекумились, стали они: кума Ольга, кума Агафья, кума Кулина...

   Агаша с Кулюшей сами распределили комнаты, поддерживают
в них порядок. Растят детишек.

   А Ольга уже третьего носит. Очень хотелось ей доченьку родить.
Так бы наряжала её, приучала к порядку, рукоделию.
А может она в отца уродилась бы - нет ему равных мастеру и песеннику!

   Но снова родился мальчик. Кирюшкой назвали. На удивление красивый,
с осмысленными, умными глазками...

   Радуется Иван: полнится его род такими молодцами! Работает молодой
отец, не покладая рук, о нём говорят - и дома, и в людях шаром крутится!
И Ольга не отстаёт. Не знали люди ни занавесок на окнах, ни подзоров
на кроватях, ни наволочек вышитых и с кружевами. А у неё всё
как в цветах!

   Зимой в сёлах ходит поп по своему приходу, заходит в каждую избу,
молебны служить. Соседи толпой стоят, певчие поют, а хозяева
не от избытков, от души своей выносят батюшке кто пшеницы ведро,
кто сала кусок, кто хлеба, кто луку вязку...

    - Кто же в благодати такой живёт? - спрашивает батюшка, дивясь
чистоте и порядку в комнате.
   Стала перед ним Ольга, с поклоном отвечает:
   - Муж мой - Иван Андреевич, я и наши детки живём здесь.
   - Идите, детки, поклонитесь батюшке. Стали трое чистеньких,
аккуратных мальчиков перед батюшкой, а он благословил их и Ольгу
похвалил - во всём селе такой благодати нет ни у кого.
Молодец. Умница.
   ***

   Не успели оглянуться, Кирюшке уже семь годочков.
Бегает он с мальчишками-друзьями на улице и кто-то говорит:
   - Уже третий день ребят со всего села в храм ведут.
Там собирают хор мальчиков-певчих. Только мало кого принимают.
Меня моя мама водила. Даже гостинцы какие-то собрала, чтобы
меня взяли - гостинцы взяли, а меня нет...

   Уже потом, став дедушкой, Кирилл Иванович, очень сдержанный,
немногословный человек, рассказывал своим внукам, что в детстве
пел в хоре мальчиков в громадном сельском храме. И  теплота
появлялась в его голосе,  свет в глазах, мягкость в улыбке, 
неожиданные для мужчины в белой шапке седых волос...

   - На спевки мы бежали не к указанному времени, а пораньше,
чтобы со своими товарищами-хористами забраться по крутой лестнице
на колокольню. Там есть узкий лаз под крышу в настоящий чёрный
лабиринт, образованный множеством сводов. Голоса перекликающихся
мальчишек отражаются от поддерживающих конструкций и металлической
крыши, усиливаются, превращаясь в звенящий звуковорот.
Сердечки наши наполняются непостижимой смесью восторга и ужаса:
не дай Бог не найдём выхода и останемся здесь навсегда!

   А в праздник мы, мальчики, в беленьких расшитых косоворотках,
подвязанных плетёными поясками с кисточками, стоим на клиросе.
Наши голоса переплетаются и с облачком от кадила, мерцанием свеч,
бирюзой и золотом иконостаса, образуют неземную музыку и,
словно оттолкнувшись от кончиков дрожащих язычков пламени свеч
и лампад, возносятся к небесам...

   От ангельского пения души молящихся замирают в молитвенном
душевном подъёме и восторге, слёзы обильно орошают щёки юных дев,
глубокие щетинистые морщины согбенных многотрудной долгой жизнью
стариков...
***

    Вихрем промчатся годы. Унесут в небытие родителей Кирилла.
Великая Отечественная война отнимет двоих его братьев,
многих друзей, воевавших с Кириллом бок о бок, но всегда,
в любую минуту, будут звучать в его душе песнопения, тропари,
величания.
Они спасут его, выведут на прямую долгую дорогу жизни.