Она. Опрометчивость

Пролог к измене http://proza.ru/2024/09/10/1825


                Уж если быть необузданно-развратным,
                то в брачном ложе вовсе не грешно…
1
          Её любовь была настолько нетерпеливой, настолько не предсказуемой, что она сама пугалась своих всплесков душевных волн беспечной любви, накатывающихся из самых глубин её естества и покрывающих рассудок с головой. В эти моменты казалось, что всякая присущие ей меркантильность, осторожность и рассудительность покидали её, голова туманилась, мысли путались, планы исчезали, и она как львица подчинялась только инстинктам природы, только охоте за новой порцией интриг и ощущений в вечной игре кто с кем и кто кого за кого.
          Всецело отдаваясь семье и делам по дому, она не переставала фантазировать о любовной близости с обожаемым и горячо любимым мужем, который тоже и так же без остатка был наполнен и поглощён семьёй и супружеством, и старался исполнять все их с дочкой капризы. Впрочем, капризов как таковых и не было, в их семье царила гармония и шарм со всеми вытекающими. Что же пошло не так, она до сих пор не смогла понять и разобраться. Всё случилось быстро и мерзко, и также всё быстро исчезло и забылось. Но на её день рожденья, каждый год проявлялось противным осадком в душе. Казалось, что душа страдает и очиститься никак не может, пока разум не найдет всему причины и оправдания.
          И вот, в этот день рождения она села за письменный стол, открыла дневник, которому доверяла все свои переживания, и стала пролистывать его в надежде разобраться, что же пошло не так, чтобы уже навсегда выкинуть из сердца этот назойливый и вовсе незначимый груз.
2
          Она так и написала «Очищение от 25.05.1989», и поставила дату 25.05.1999. Получилось так: «Очищение от 25.05.1989 25.05.1999». Спустя столько лет она не забыла ни дату, ни время, ни все обстоятельства всего произошедшего с ней! Оказывается, её память помнила всё до мельчайших подробностей. Открыла дневник на эту дату и… И не нашла ничего. Ни одной строчки переживаний. Неужели чувства и обстоятельства так захлестнули, что её прагматизм престал работать и был готов отказаться от проживания ощущений на листке бумаги? Неужели она ничего не доверила дневнику?! Не может быть, подумала она и стала более детально рассматривать пожелтевшие от времени страницы.
          Присмотревшись, обнаружила, что всё об этом событии было аккуратно изъято из дневника, и лишь небольшие порезы соседних страниц говорили о работе искусного мастера, умело орудовавшего ножом хирурга. Её словно обдало кипятком от осознания увиденного. Всё, что она так тщательно скрывала ото всех и скрытно носила в себе, давно известно мужу. Как? когда? сколько времени он отравляет себя этим гнильём, незначительным, мелким и ничтожным для неё обстоятельством, ведь она всегда всецело принадлежала только ему и без остатка. Его инфаркт ни откуда, невралгия в разгар летнего отдыха, недомогания ни с того ни с сего, боли в сердце. Неужели причина всему этому я?! Она металась по комнате, как пойманная налету из природы птица в клетке, не находя себе ни места, ни выхода, ни оправдания. Она билась в истерике от не подвластных ей обстоятельств, зубочистками колола и терзала себя, чтобы как можно быстрее причинить себе явную боль, чтобы очнуться, опомниться и найти слова и выход из всего этого гнусного недоразумения. Но выход из сложившихся обстоятельств так и не находился. Проще всего оставить всё как есть, подумала она, и сделать вид, как и тогда, что ничего не произошло. Ведь ни чувства к мужу не угасли, и Тот ни на мгновение не затмил её любовь и обожание к супругу. Как быть? как же поступить? как всё объяснить и покаяться, и стерпеть упрёки? и жить так же спокойно и счастливо дальше? – она не знала.
          В новой волне истерики она отыскала вмиг ставшим ненавистным предмет её игривого интима и ножницами начала неистово резать и кромсать свой любимый брючный костюм, в котором она и по сей день выглядела привлекательно и сексуально. Рвала его на мелкие-мелкие кусочки, чтобы ничто не могло напомнить тот день, словно костюм, а не она была причиной всего случившегося с ними. Когда резать и кромсать ничего более не осталось, обессилев, она рухнула прямо на пол и сжалась в комок, словно маленький ребёнок, обхватив прижатые к груди согнутые ноги, и завыла от бессилия на что-то повлиять. Ей так стало жаль себя, так было противно, так гадко находиться в понимании безысходности и неотвратимости расплаты в глупо потерянных днях украденного в супружестве счастья. Она, то затихала и всхлипывала, глотая слёзы, то вновь рыдала навзрыд. Только теперь она вдруг поняла причину холодности отношений с мужем и некую его отчужденность, возникшую из ниоткуда, казалось бы, без видимых на то причин. А вот она причина. Сколько? сколько он стерпел в себе, чтобы не попрекнуть меня ни словом, ни делом, ни взглядом. Он сам мог наставить мне рога и наградить их ветвистостью, но даже, думаю, и не помыслил об этом, чтобы отомстить мне или сделать больно и на зло. Сколько это ему стоило, его благородство, каких усилий стоило ему всё это. Бедный, бедный, бедный мой ребёнок! – скулила она, на миг представив его собственным сыном, от чего её сердце защемило ещё сильней, ещё более на разрыв. Казалось, от такой боли сердце не выдержит и лопнет, надорвётся или провалится, вниз, оборвав всё, на чём еле-еле держится.
3
          Когда к ней вновь вернулся рассудок и понимание реалий, она встрепенулась, словно встряхнув с себя всю черноту золы прожитых дней, и вновь уселась за дневник, и начала свою исповедь, запоздалую, но так необходимую всем и ей в первую очередь.
          А как всё получилось, задумалась она и сама же ответила: незаметно, без всякого умысла, намёков и подготовки – так называемый, экспромт. Помню, двери лифта уже почти закрылись, но, видя, что кто-то спешит, нажала на «Стоп» и Он ввалился в кабинку, обдав меня духом крепкого тела и чистого мужского белья с ароматом ненавязчивого парфюма после бритья. Я ещё отметила, что в его запахах нет ничего лишнего, как часто бывает у других мужчин. Он улыбнулся, сказал: «Спасибо», и без стеснения с лёгким нахальством оглядел меня с ног до головы, и как бы ненавязчиво, невзначай, сделал комплимент о моём наряде и не только. Всего-то фраза: «Вы хорошо выглядите», но была сказана так свободно и так необычно, что сразу чем-то зацепила, и я посмотрела на него ещё раз. И посмотрела вовсе не сторонним взглядом, а оценивающим: подойдёт ли он мне. Куда подойдёт, зачем, с какой целью он мне нужен – я не знала и не фантазировала, просто, утвердительно ответила себе: пожалуй, подойдёт.
          Лифт остановился, я вышла на своём этаже, а он поехал выше. Нет! не так! Лифт остановился, я вышла, он пропускал меня, и, проходя мимо, я, как бы не нарочно, мизинцем коснулась его руки. И тут что-то со мной произошло, проскочила искра, купидон или амур на миг защемили мне сердце, уколов его стрелой, и я попала в сладкую истому ядовитого прегрешения. В тот день, вместо того, чтобы взять и забыть всё, моралью отхлестав себя, и углубиться в работу и семью, мы ещё несколько раз повстречались. Не специально, во всяком разе с моей стороны, словно проведение вело нас параллельным путями и сталкивало друг с другом.
          Садясь в служебный автобус, я могла выбрать любое самое далёкое место, но почему-то села рядом с ним, и так сильно захотела сесть ему на колени, что чуть не сделала это. Я всю дорогу ощущала его тепло и тело, особенно на поворотах, не сопротивляясь действию инерции, валилась своим податливым телом на его сильное плечо. Эти ощущения выводили меня на новый уровень познания собственных тактильных чувств, встречавшихся, если только в далёкой мотоциклетной юности. Их запретное свойство морального этикета будоражило и заводило меня, туманило голову и отключало стыд. Не знаю, что в это время видели в моих глазах сослуживцы, ехавшие с нами, но мне, впрочем, было уже плевать на это. Я купалась в бездне безумного озера новых неизвестных, как мне казалось, безобидных чувств и ощущений.
          На фуршете по случаю юбилейного дня рождения фирмы мы стояли за разными столиками напротив друг друга. Он вновь ненавязчиво-фривольно разглядывал меня, фантазируя о нашей близости в экзотических странах, а я боковым зрением обращала на него всё своё внимание в буйстве своих фантазий. Зная идеальность моей всё ещё неплохо сохранившейся фигуры, я тоже фривольно демонстрировала ему свой, изящно сидящий на мне, брючный костюм. Бугорки моих бёдер и попы были обтянуты тонкой тканей костюма и выглядели настолько аппетитны, что мужчинам и глаз было не оторвать от всего того, что называлось красивыми ровными ножками, посаженными в гламурном каблуке-шпильке.
4
          Надо сказать, что я одевалась со вкусом, и любимый муж всегда покупал мне качественные фирменные вещи. Облегающая тело кофточка подчеркивала мои верхние прелести третьего размера, повторяя контуры красивой по форме груди, слегка оголенной глубоким декольте и небрежно распахивающей в стороны лацканы пиджака. Я, словно, сладкая конфетка была всецело желанна и казалась доступной вместе с блестящим фантиком, и в обертке и без неё. Какое счастье быть желанной, казалось мне тогда, какое счастье нравиться кому-то ещё, незнакомому или мало знакомому, постороннему, прохожему, раздевающего тебя глазами и пожирающего тебя в своих непристойных измышлениях, совпадающих с твоими.
          И эта чаша, не могущих быть потраченными в семье фантазий, была испита до дна и осушена мной за один день от начала до конца, не оставив и капли для продолжения. Лёгкий флирт ничего незначащих для меня событий всего лишь оголил отношения и чувства, и всколыхнул подсевшие в браке с любимым эмоции. Наша близость с мужем в ту ночь была неповторимой. Кто бы мог подумать, что тот день так больно ударит по моему любимому. Стоило ли это его страданий и душевных мук? Нет! Нет! и ещё много-много раз, Нет! Не прошу, никогда себе этого не прощу…
          Так складывается у многих. Семейная жизнь и заботы с каждым днём, незаметно, капля по капле, скрадывали трепетный процесс прелюдий и подготовки к близости, и, в конце концов, превратили всё в супружескую обязанность: поскорей получить хотя бы толику необходимого желаемого и тут же снова окунутся в рутину дел, без открытий и потрясений, которых так стало не хватать. Наши фантазии просто тонули в заботах, пусть и очень важных, необходимых, благодарных, но семейных заботах, унося на дно личные желания.
          Она отчётливо вспомнила роковую фразу, которой закончила тогда «пикантное общение» с дневником: «Если бы Он был более настойчив и подошёл, и заговорил, и настоял, то ...» И этого многоточия хватило, чтобы супруг понял всё, все её скрытые желания, отравившее ему жизнь, и её готовность совершить непоправимое, неприемлемое в супружестве, если партнёр будет несколько настойчивей в следующий раз.
5
          А тогда, Я пила вино, чтобы снизить сопротивляемость и уровень супружеской верности, и хмелела в надежде Его вечерних ухаживаний. Сухое красное вино, минуя голову, проникало в кровь и разносило мои желания по всему ещё упругому телу до каждого органа и каждой клеточки. С каждым глотком из бокала внизу живота начинались роиться бабочки, готовые разом взлететь и запорхать, наполнив истомой всё моё естество, пульсирующее в такт учащенного биения сердца, готового выскочить ему навстречу. Такого желания я давно не испытывала ни к кому, ни к мужу, ни к ветреным знакомым, ни к сослуживцам и была готова совершить всё, всякое пошлое безрассудство, и будь, что будет, лишь бы Он подошёл, коснулся моей руки и заговорил, и, как в лифте, страстно вызывающе осмотрел меня с ног до головы, задерживая взгляд на моих выдающихся не прикрытых от соблазна прелестях, подчёркнутых брючным костюмом…
          Надо сказать, что до вожделенных танцев тогда так и не дошло. Мне позвонил любимый супруг и его дорогой сердцу голос снёс весь туман бесовской напасти, а семейные заботы омыли всю черноту грязных помыслов, и роковой флирт улетучился вместе с мерзостью недостойных меня и семьи фантазий.
          Откуда это во мне?! Шашни! Ведь я всегда была скромной, можно сказать, недотрогой. Ни интрижки, ни заигрывания, не то что не позволяла себе, даже и в голову намёка этого не приходило. А тут такая бурная фантазия с незнакомцем, вовсе не блондином или Алан Делоном, но видимо, знающим толк в воплощении ещё ненаписанных любовных женских романов. И, как видно, в очередном из них, главной героиней должна была оказалась я сама. Опрометчиво угодила в его чувственный ядовитый аромат без явных мотивов и жизненных обстоятельств, на ровном месте, в пылу собственной счастливой жизни. Мне чего-то не хватало? Да нет. Куда-то стремилась? Тоже нет. Всё произошло по причине своей дурости и неосмотрительности в выборе показного кокетства в одежде, притягивающего и побуждающего заигрывания и открывающего лёгкую интрижку и флирт. Кто мне ещё был нужен? Для кого весь этот вызывающий бесовское вожделение наряд? Для себя? Нет, девочки, не для себя, не для мужа, а для своей похоти в блудном зареве чужих фейерверков. И вот, я поддалась на шашни сквозь обман мошеннической схемы кокетства в сверкающих серебром волнах на блестящей бездне штампов известных, вышколенных и заученных фраз и комплиментов, легко скользящих по ушам и попадающим сразу в сердце и душу. Попалась как щучка на блесну рыбака!

09:50, 18.10.24, Москва

Она. А помнишь http://proza.ru/2024/12/31/50

Пролог к измене http://proza.ru/2024/09/10/1825
Измена http://proza.ru/2024/09/11/1812
Измена 2 http://proza.ru/2024/09/12/1723
Измена 3. Смятение http://proza.ru/2024/09/13/443
Измена 4. Наваждение http://proza.ru/2024/09/14/1680
Измена 5. Эпилог http://proza.ru/2024/09/17/8