Завещание

Занавес упал, открывая огромный зал, и она оказалась на сцене. В зале сидели клоуны, которые начали хохотать над ней. Она опустила взгляд и увидела, что совершенно нагая. От ужаса её стошнило.

Юки выдернулась из сна и резко села на кровати, задыхаясь.

— Что? — пробормотал Нил.

— Ничего, спи, — прошептала она и вышла в ванную.

Четыре утра. Сна ни в одном глазу.

— Иллюзия. Всё вокруг только иллюзия, — она взглянула в зеркало. — Я богатая, обеспеченная, просто выбрала временно пожить в этом отстойнике.

Из зеркала на неё смотрела японская девочка-подросток: цветные пряди в чёрном карэ, пухлые губы, большие глаза. Ещё недавно позировала для детского журнала мод — как ребёнок, потом подросток. Увы, кто-то донёс, что ей уже двадцать лет. А во взрослые журналы нужен высокий рост. Несколько раз к ней подкатывались богатые папики, но ничего приличного пока найти не получалось.

Юки поняла, что уже не заснёт, заварила кофе, достала лаптоп и села работать над новым романом.

— Меньше философии, — сказала ей редактор, — и больше действия. Вы пишете прекрасно, но публике нужно что-то крутое, мощное. Экшн. А у вас серьёзное интересное произведение. Я наслаждалась. Но никто больше это читать не будет.

“Крутое. Мощное. Экшн,” вздохнула Юки. “Пусть этот подонок разобьётся. Как мой папаша, на вертолёте. А почему бы не сделать, что это месть брошенной жены? Яд? Снотворное? Нет, пусть она испортит вертолёт, чтобы… Стоп! Хорошее дополнение — она была пилотом, потому прекрасно знала, что можно испортить, чтобы упал не сразу…”

Звонок выдернул её из работы в семь утра. С ума сошли что ли?

— Мисс Скорпио? — спросил сальный голос.

— Что нужно?

— Это мисс Скор…

— Это мисс.

— Мисс Скорпио, это вы?

Юки отключилась. Терпеть не могла идиотов, особенно в семь утра.

Звонок раздался снова. На сей раз без преамбулы:

— Мисс Скорпио, ваш дедушка скончался. Вас приглашают на зачитывание завещания, которое…

— Не интересует, — отрезала она и отключилась.

Звонок раздался снова:

— Это очень важно! Вы обязаны…

— Нет. — Юки опять отключилась.

— Что там такое? — Нил выглянул на кухню, с сотовым подмышкой. — Кто звонил?

— Никто, спи.

— Окей, — он ушёл в туалет. Но почти сразу вышел, показывая сотовый, — слушай, тут новости. Твой дед умер.

— Знаю.

— Слушай, но ведь… наследство…

— Мой дед терпеть не мог моего папу-повесу, он не давал ему денег. Он не даст и нам. Идти туда только позориться.

— Но ведь…

— Иди писай, а то я займу душ.

Но Нил только умоляюще сложил руки. Она покачала головой и пошла в ванную.

Когда она вернулась, Нил сказал:

— Плохая новость. Нам придётся съезжать отсюда. Звонил Эд. Они возвращаются завтра, комнату надо освободить.

— Обещали же на месяц.

— Увы, что-то случилось. И ещё. Звонил кто-то на твой телефон. Я ответил. Про завещание. Приглашает пожить за их счёт дней десять. Прямо в усадьбе Скорпио! И где-то на неделе, когда все соберутся, будет шоу, зачитают завещание.

Юки посмотрела ему в глаза и поняла, что про первое он скорее всего врёт. А про второе — может и правда?

*

Нил взял напрокат костюм под Джеймса Бонда. Снова и снова осматривал себя в зеркальце, поправлял причёску.

— Нил, это зеркало заднего вида, — рассердилась Юки, — чтобы мне видеть дорогу сзади.

Около усадьбы на огромной парковке Юки вышла, глубоко вдохнула, чтобы справиться с тошнотой. Осмотрела себя в отражении в машине. Что-что, а в методе ваби-саби она сильна — cделать конфетку из мусора. Рваные джинсы дополнила люрексом, кроссовки обклеила блестяшками, белую блузу ворованными кружевами. Иногда её спрашивали, где она купила такую прелесть? “В Милане”, отвечала она.

Глубоко вдохнула и выдохнула. Сделала рожицы, как учили на фото-сессиях. “Ротик!” — говорил фотограф — значит сложить губы в поцелуйчик изобразив “мю”. “Глазки!” — растопырить реснички и принять вид идиотки. Юки ненавидела всё это, но признавала, что это работало роскошной защитой.

Огромная вилла встретила парадом секьюрити, официантов и важных персон. Проверили их приглашение, провели через металлодетектор, обследовали сканерами.

— Проходите, проходите! Я мистер Вик, — представился толстяк со знакомым голосом. — Как замечательно, что вы приехали! Требование самого, — и он уважительно указал пальцем вверх, — чтобы присутствовали все его наследники!

— Самого бога?! — Юки сделала “глазки”.

— О, вы такая милая шутница! — лицо Вика озарила фальшивая сладость, а глазами он обсасывал её, словно конфету. Юки показала ему палец.

— Где мы остановимся? — спросил Нил, как всегда практичен.

— Проходите. И извините, всё остальное занято.

В служебном крыле им открыли каморку размером со шкаф, где Юки достала лаптоп и села работать.

— Ты могла бы быть повежливее, — упрекнул Нил.

— Зачем? Ты вежлив за двоих.

— Ты иногда начинаешь хамить, я заметил, — буркнул он.

— Тогда ты тоже заметил, что это защитная реакция, — парировала Юки.

— От кого?! — Нил изобразил потрясение. — Это родня! Причём богатая!

Юки молчала, погрузившись в работу.

— Там шведский стол, — пробормотал Нил. — Пойдём поедим?

— Иди, — кивнула Юки. — Я скоро.

— Ну ладно, я только перекусить, — Нил похоже был счастлив свалить без неё.

“Итак, месть брошенной жены,” Юки развернула свой черновик. “Но ведь убийство это очень серьёзно. Добившись своего, она начала пить и… Или покончила с собой? И ребёнок оказался в приюте. Или что? И каковы действия вдовы? Она может нанять сыщика и выяснить, кто устроил аварию. И прийти разбираться… Можно ли на этом наварить экшн?”

*

— Он был истинный шоумен, — пропел мистер Вик. — Даже зачитывание завещания превратил в шоу! Проходите, вам сюда, — он указал им второй ряд, с номерами на стульях.

Вокруг клубились гости и пресса, и каждого, проходящего на первые ряды, ослепляли вспышками фотографы. Юки сделала “губки” и “глазки” в камеры, показала “V” пальцами и попсикл на палочке, прихваченный со шведского стола. Камеры благодарно задержались на ней подольше. Нил тоже с удовольствием позировал, осмотрел зал, тронул запонки жестом Бонда. Юки начала понимать, для чего он хотел попасть сюда. Может вообще завёл с ней отношения ради этого?

Она с громким шуршанием развернула красный попсикл и поймала злые взгляды от публики. Заметила, что Нил чуть ли не шлёпнул её по руке.

— На что надеешься? — спросила она с вызовом, впихивая ему обёртку в ладонь. — У деда было пять жён, восемь детей, куча внуков. Мой отец младший и самый безбашенный. Они жутко ссорились. Дед лишил его всего.

— Заткнись, — прошептал Нил. — Уже началось!

— Тише! — возмутилась пожилая дама с другой стороны.

— Дорогие мои зрители, — старик Скорпио появился на экране. — Это моё последнее шоу, и если вы смотрите его, значит я уже в раю.

— Размечтался, — хмыкнула Юки, облизывая ярко-алый лёд.

— Скажите вашей дочери, чтобы вела себя прилично! — высказала дама рядом в сторону Нила.

— Ой, у вас испачкано! — Юки воткнула попсикл прямо в желтую блузу соседки. Та раскудахталась, но на неё зашикали, и она убежала переодеваться.

— Послушайте! — возмутился её муж, но Юки улыбнулась, приоткрыла рот и медленно-медленно повела языком по алому мороженому, глядя ему в глаза.

Тот сглотнул и замолк, уже не в силах отвести взгляд. И сразу забыл, что хотел сказать.

— Но шоу маст гоу он, — продолжал важный старик с экрана. — И сегодня мы доверим судьбе решать, кто дальше понесёт факел…

— Факел чуши, — комментировала Юки.

Ведущий в это время уже распинался о миллионах зрителей, наблюдающих в прямом эфире, потом говорил о покойном, потом вышли музыканты.

Наконец, началось само действо.

Длинноногая девушка в сверкающем платье нажала кнопку, на экране закрутился огромный барабан, и якобы выкатился шарик с номером девяносто три.

— Даже не скрывают, что лотерея эта полная лажа, — усмехнулась Юки.

— С чего ты взяла? — возмутился Нил.

— Вот увидишь, сначала пойдёт мелочь, а сыновья в самом конце. Чтобы держать интерес.

Нил только фыркнул.

На сцену трепеща вышел молодой человек при параде.

— Уважаемый мистер Мосс, расскажите о себе, — пропела ведущая.

И тот начал что-то гундеть, запинаясь. Потом включили запись.

— Дорогой Кевин, — произнёс старик Скорпио с экрана. — ты был замечательным секретарём, я тебе благодарен за твою службу. Теперь судьба решит…

— Бла-бла-бла, — вздохнула Юки.

— Тебе предстоит выбрать один из этих трёх призов, — произнёс Скорпио.

Длинноногие девочки в блестящем вынесли три ящика, и камеры крупным планом показали лицо Мосса. Агонизируя, он выбрал номер три. Ему предложили всё повышающиеся ставки в тысячах долларов, но он не продал. Тогда его спросили, не хочет ли он поменять ящик? Он долго мучился и поменял на номер один. Подтвердил окончательный выбор.

Барабанная дробь. Ведущий сначала открыл ящик номер три, от которого Кевин отказался. Оттуда извлекли планшет с фото — памятный чемоданчик, с которым покойный приехал в Нью Йорк, завоёвывать мир. И Кевин, и весь зал вздохнули с облегчением. Потом ведущий открыл ящик два, и извлёк планшет, на котором светилась надпись 10 тысяч. Зал ахнул.

— Личный кейс покойного уходит в персональный музей, — заявила ведущая. — А деньги поступают на счёт его благотворительного фонда!

Зал вяло похлопал, ожидая, что же в последнем ящике.

Под барабанную дробь его наконец открыли и извлекли планшет, на котором светилось сто тысяч.

Зал взорвался восторгом, а самого Кевина чуть не хватил удар. Его увели, а на сцену вышли музыканты и заиграли попсу.

Юки смотрела на опьянённые лица. Планшеты? Как всё подстроено. И столько времени ушло на первого участника. Значит до них дойдёт… может даже не сегодня.

Прокрутили барабан, новый номер. На сей раз личный доктор. Ему тоже предложили три ящика. Долгий торг. В ящиках обнаружились памятный галстук покойного и 30 тысяч. В том, что выбрал участник, на планшете светилось фото машины бентли покойного. Общий вздох зависти.

Публика пожирала глазами действо и каждую эмоцию, а Юки чувствовала гадливость. Как стриптиз, только хуже. Стриптиз души. Но не добровольный, а когда тебя раздевают силой.

Снова началась музыкальная пауза, и Юки ушла. Подхватила кофе и какой-то еды со шведского стола в фойе и села работать.

“Мало, мало экшн. Надо больше,” думала она. “Что ещё? Вторая жена, то есть вдова, выяснила, кто устроил аварию. И что? А первая жена выяснила, что погибший муженёк всё оставил новой жене, а её с ребёнком пустил по миру. Пусть и так, но это чепуха. Нет, нужны тайные пороки, тёмная сторона… Очень тёмная…”

Она забылась в работе.

Вечером вернулся Нил и объявил, что их очередь ещё не настала. Юки отметила, что он сказал “их” очередь, а не “её”. И начал расписывать, какие деньги и акции отошли кому. Как она и ожидала, до главных персон ещё не дошло. Наконец Нил решил ей высказать:

— Зачем ты устроила эту фигню с мороженым?

— Пусть не каркает, — Юки не оторвалась от работы.

— Неужели нельзя вести себя серьёзно?

— Ты такой интересный! — вздохнула Юки. — Вроде умный, а дурак. Вести себя серьёзно? С лицом девочки?

— Ну да. А что?

— Когда большая собака грозно лает, люди пугаются. Когда грозно лает болонка, все говорят “ути-пути”. Как бы я себя ни вела, все будут говорить “ути-пути”. Так лучше я буду кривляться и использовать это в своих целях.

Нил фыркнул и ушёл на вечерний банкет. Её даже не позвал.

Юки тоже выходила пройтись и посмотреть. Всё сверкало, блистало, пело. Новости, интервью и даже ставки. Заметила, что Нил кокетничает с пожилой дамой, и ушла.

Утро она работала, время от времени выходя перекусить. В романе вырисовывались интересные детективные линии, и Юки больше размышляла, чем писала — такое время, когда подсознание отпускаешь погулять, и оно где-то под ковром варит сюжет, его главные линии, потом выплёскивает, словно озарение. И нужно его не тревожить, надо позволить истории созревать. И потому Юки часто падала на кровать или уходила бродить по задворкам сада, вдали от шума. Там её нашёл взволнованный Нил и потащил в зал:

— Скоро наша очередь! Осталось совсем мало!

Они снова сели в зале рядом с гневной дамой. Юки пожалела, что нет жвачки, засадить ей в причёску.

На сцену вышел солидный Патрик Скорпио — старший сын. Он корчился от отвращения, что приходится переживать этот момент перед камерами, и явно мысленно проклинал отца.

— Расскажите о себе, — пропела ведущая, — вы ведь председатель совета директоров корпорации Старвэй Х3, держатель тридцати процентов акций…

Патрик начал спокойно рассказывать о своих достижениях.

— Дорогой Патрик, — на экране появился покойный, — ты был мне замечательным сыном, хотя надо сказать…

И далее пошли разные наставления. Затем выбор ящика, торговля и прочее. Парадная рубашка старика ушла в музей, три миллиона долларов туда же к возбуждению толпы. Под барабанную дробь открыли последний ящик: 21% акций корпорации Старвэй Х3.

Зал взорвался ликованием, а наследник перевёл дух и вытер вспотевший лоб. Руки его дрожали. Он становился безраздельным главой и хозяином корпорации. И теперь ему стало приятно переживать этот момент перед камерами.

— Акции! Акции поднимаются! — воскликнул кто-то сзади.

— И наконец! Последний номер! Сто сорок! — объявил ведущий.

— Это наш! — толкнул её Нил.

Словно во сне Юки вышла на сцену, предчувствуя недоброе.

Ведущий объяснил залу, что завещание было записано, когда сын Шон был ещё жив. А Юки единственная выжившая наследница Шона.

Наставления от старика не показали, сразу перешли к ящикам. Юки выбрала. Она взяла бы деньги, но ей не предлагали, только поменять ящик. Она отказалась. Планшетов внутри не оказалось. В одном был брелок для ключей покойного, во втором его книга с подписью. В третьем, который выбрала Юки, простая чернильная ручка, которой старик подписал первый договор.

Зал замер в гробовом молчании. Потом короткий смешок, другой, третий, и весь он наполнился громовым хохотом.

Репортёры ловили каждую её эмоцию. Ждали слёз, унижения, ждали, над кем смеяться.

И ещё она увидела, как Нил тихо уходит из зала, стараясь, чтобы его не заметили.

И словно вспыхнуло в голове — кристально ясный сюжет книги выстрелил в её сознание, и она чуть не задохнулась. И улыбнулась победно.

Ну хорошо, клоуны. Сами напросились!

— Какой замечательный подарок! — Юки сделала “глазки”, — эта ручка мне очень пригодится! Будет чем подписать мой договор с издательством! Я накатала автобиографический роман о себе и своей семье, о той стороне, о которой вы ничего не знали. Мой папочка женился на маме, когда ей было семнадцать, но выглядела она на двенадцать…

Толпа замолкла, ощущая что-то не то. А Юки продолжала и уже не могла остановиться:

— Моя мама днём водила меня на съёмки в детский журнал мод, а ночью меня снимал папа. Угадайте для чего? — она сделала несколько очень эротичных движений, играя языком. — Он показывал, что и как надо делать…

Толпа зашелестела. Журналисты, понимая, что началось самое крутое, и что это могут оборвать в любой момент, бросились ближе к сцене.

После нескольких па, она добавила:

— И вы можете догадаться, что он не только фотографировал. А потом…

— Остановите её! — закричала солидная дама в бриллиантах. Кажется жена Патрика.

— Потом он развёлся, — Юки скорчила обиженную рожицу, — и уехал в Таиланд, где можно “снимать” девочек помоложе. Оставил нас без гроша.

— Заткните её! — воскликнула молодая дама.

— Кузина, я такая же внучка, как и ты! — отрезала Юки небрежно. — Имею право. Потом мой папаша снова женился, обзавёлся сыном и в завещании указал только его. Каков скотина!

Шум нарастал, но у Юки был микрофон.

— А моя мать, когда узнала об этом, устроила им аварию на вертолёте, и мой папаша с наследником грохнулись в море!

К ним уже бежали секьюрити, но обгоняя их на сцену выскочил кто-то с камерой. И глядя в объектив, Юки выдохнула:

— Моя повесть почти закончена, — и она послала воздушный поцелуй в эфир.

— Засужу за клевету! — кричала жена Патрика.

— Ага, докажите, — усмехнулась Юки, — что это клевета. Мой дед оставил моего отца без наследства, вы же все это видели! Он что-то знал!

— Мерзавка! — кричала другая дама. — Отродье!

— Ваше племя, мадам, — отпарировала Юки. — Истинно ваше.

И добавила в микрофон, когда подбегали охранники:

— Лучше было просто дать мне денег, и не устраивать это позорище. Ешьте теперь. — И она бросила микрофон в толпу.

*

Камеры провожали её всю дорогу.

— Мисс Скорпио! — кричали и метались журналисты. — Дайте интервью!

— За деньги, — резко выпалила Юки.

— Тысячу! Дейли Ньюс, — кричала одна дама.

— Десять тысяч, — мелькал кто-то сзади.

— Тридцать… Нью Йорк Таймс…

— Пятьдесят тысяч, — выпалила дама с огромным красным ртом, садясь к ней в машину. — За первый эксклюзив нашей газете, и дальше мы обсудим вашу книгу…

Но едва они отъехали от усадьбы, дорогу им перегородили машины секьюрити, отгоняя журналистов. Вытащили и даму с красным ртом.

Патрик Скорпио навис над ней грозно. Юки вышла из машины и спокойно встретила его взгляд.

— Сколько вы хотите за ваш черновик? — начал он. — И чтобы он никогда не был опубликован. Сто тысяч?

— Столько я получу в первый день продаж, — ответила она, пожав плечами.

— Миллион?

— Уже лучше.

— Но вы должны сказать всем, что это ложь.

— А это стоит гораздо больше, — ответила она.

— Два миллиона?

Она покачала головой:

— Приглашение на обед. И приглашение в семью. И должность в Корпорации. Я же ваша племянница, дядя.

Он на мгновение замер, размышляя, медленно кивнул:

— Но сначала интервью.

— Сначала деньги и должность! — выдохнула Юки. — Только потом интервью.

— Вы сейчас навредили корпорации так сильно…

— И я одна могу это легко исправить. Кстати, подумайте, как ваша семья обошлась со мной. И по жизни, и на этой сцене. За что? Я же только дала сдачи.

Патрик задумался и еле заметно кивнул, признавая. Но мрачно заметил:

— Где гарантии, что вы…

— Если я работаю в корпорации, я заинтересована в её репутации и акциях. Я сделаю.

И Патрик вдруг увидел, что перед ним совсем не маленькая девочка, а молодая женщина с твёрдым умным взглядом.

Он упёр руки в бока и наконец улыбнулся.

— Почему-то я вам верю. И признаюсь, вы потрясающий импровизатор. И сильный переговорщик. И лучше иметь вас на нашей стороне, чем… Я думаю, мы сработаемся, — он протянул ей руку. — И добро пожаловать в семью, племянница.