Свет вечных снегов 6

-В общем так! - сказал он, решительно поднимаясь. - Если у вас ко мне больше ничего нет, кроме оскорблений, то я пойду. У меня много дел.

Следователь на мгновение смешался — он, видимо, не привык к такому окончанию беседы.

Можете идти! - кивнул он с важным видом. - Мы продолжим разговор в другом месте. Я вас вызову. А что вдова Кленова? Почему она до сих пор не прилетела? Муж погиб, а ей хоть бы что!

-Оставьте хоть ее в покое! - поморщился Меркулов. - Она еще не знает.
 
-Вот видите! - усмехнулся Валиев. - Все у вас не по-людски! Человек почти неделя как погиб, а жене не сообщили…

-Не вам нас судить! - зло бросил Меркулов и вышел из кабинета.

Солнце поднялось уже высоко над хребтом, заливая лагерь горячим, слепящим светом. Из динамика со стороны столовой лилась веселая музыка, с волейбольной площадки доносились резкие удары по мячу и азартные выкрики. Восхождения были отменены в связи с расследованием несчастного случая.

«Музыки-то бы не надо, - подумал Меркулов. - Это уж действительно не по-людски…»

Баринский ждал его возле плавательного бассейна. Кристальная вода в бассейне отражала снежные пики. Две девушки из отряда новичков загорали неподалеку, раскинувшись на спальных мешках.

-Ну что? - спросил Леонид, поднимаясь со скамейки навстречу Меркулову. - Как тебе этот Шерлок Холмс?

-Напыщенный дурак! - сквозь зубы процедил Слава. - Как только такие в прокуратуру попадают?

-Что он спрашивал?

-Да так, всякую чушь, противно повторять… Скажи, Леня, ты не заметил ничего необычного в поведении Егора? Как он держался на маршруте?

Баринский пожал плечами:

Обыкновенно! Ты же знаешь Егора. Пер всю дорогу первым, как паровоз… А когда мы выскочили по его веревке на вершину, его там не оказалось. Я же рассказывал!

Рассказывал… - хмуро кивнул Меркулов. - Не могу простить себе, что выпустил вас на Джугутай, что выпустил Егора!

-Но кто же мог подумать? Обычная «пятерка». У Егора их десятки.

-Вот так же и я рассуждал! А надо было сообразить, что для Егора это не просто «пятерка», это Джугутай!

-А что Джугутай?

-А то, что Саша до сих пор там лежит! Тоже где-то в районе вершины, на южной стене. Мы пробовали искать, да там рассыпуха, шагнуть нельзя - «чемоданами» закидает…

-Точно! - подтвердил Леонид. - Мы тоже пробовали туда спуститься… Думаешь, Егор специально полез?

Меркулов посмотрел на зеркальную гладь бассейна, в которой сияли нетающие снега, на белоногих девушек, увлекшихся горным ультрафиолетом, на прозрачное облачко над ледником: не с Джугутая ли сорвалось?..

-Не могу понять, - ответил он. - Но просто так Егор не мог погибнуть. Он был сильнее любой горы. Ты же знаешь наши отношения: иногда я его очень не любил… А сейчас выть хочется — такого парня не стало! Хочется взорвать этот чертов Джугутай!.. Завтра лечу к Карине… Что я ей скажу?

Леонид ничего ему не ответил. Он подумал о своей Оксане, о могиле в горах Тянь-Шаня с кустом желтых альпийских роз в изголовье. «Горы отнимают у нас самое дорогое! - подумал он. - За что же мы продолжаем их любить? Может быть, за то, что они не дают нам стать слабыми, не дают нам изменить самим себе?..»

Дверь открыли мальчишки, белобрысые сыновья Егора.

-Мама! Мама! - радостно закричали они. - Дядя Слава приехал!

Карина вышла в прихожую, взглянула в его окаменевшее лицо и, вмиг побелев, как горный снег, начала сползать по стене.

Меркулов подхватил ее.

Мальчишки смотрели удивленно и растерянно.

-Дядя Слава, а где папа? - спросил старший. - Он уже сделал Джугутай?

Но Карина уже превозмогла обморочную слабость. Она выпроводила сыновей на улицу, усадила Славу в кресло и села напротив.

-Говори все! Ты меня знаешь, мне не надо лгать.

Меркулов рассказал все. За исключением своих соображений относительно того, как именно погиб Егор. Домыслы они домыслы и есть. Вряд ли Карине будет легче, если он скажет, что Егор чуть ли не сам хотел своей гибели.

-Я была против, чтобы он шел опять на Джугутай, - сказала Карина. - Но он и слушать не хотел. Ты же знаешь Егора!..

-А почему ты была против? - спросил, насторожившись Меркулов.

-В последнее время он был сам не свой. У него что-то нарушилось с психикой. Он мог сидеть полчаса, смотреть в одну точку, разговаривал сам с собой, бредил… Сашу все звал…

«Так и есть! Значит, я не ошибся! - горько подумал Меркулов. - Что же ты не написала мне, Каринка? Я бы ни за что не выпустил его на Джугутай!.. Потому и не написала, - ответил он тут же самому себе. - Не могла она резать крылья Егору. Ни он бы ее не простил, ни она себе… А у Егора свет клином сошелся...»

-Я поеду туда! - решительно произнесла Карина. - Я должна видеть эту гору!

-Хорошо! - кивнул Меркулов. - Собирайся! Это очень красивая гора. «Лучший в мире памятник!» - мысленно добавил он.

… Самолет приземлился у подножия гор. Зеленые, с мягкими очертаниями, они уходили к горизонту, постепенно становясь все выше, все остроконечнее и голубее. Далеко-далеко призрачным двугорбым облаком парил над ними Эльбрус — Царь Горных Духов, Гора Счастья, Священная высота…

«Жаль мне тебя, Вадим Валиев! - подумал Меркулов. - Ты живешь здесь, возле этих гор, и не видишь их красоты, не мечтаешь помериться силой с Царем Духов, подняться на Гору Счастья… Тебе не понять людей, которые платят за счастье жизнью!»

Сели в автобус и он повез их вверх по извилистому ущелью — туда, где склоны круче, где реки шумнее, где солнце ярче, а люди сильнее.

Паренек в новенькой брезентовой штормовке, сидевший впереди, включил магнитофон:

«Нет алых роз и траурных лент,

И не похож на монумент

Тот камень, что покой тебе подарил!..»

Меркулов глянул на лицо Карины. По нему побежала слеза… Он приподнялся и попросил парня:

-Выключи, будь другом!

Тот удивленно улыбнулся:

-Это ж Высоцкий! Из «Вертикали»!..

-Знаю, - сказал Слава. - Хорошая песня. Но я тебя очень прошу!

Карина тронула его за плечо:

-Не надо, Слава! Пусть поет!

Хрипловатый баритон Высоцкого продолжал свой страстный речитатив:

"И пусть говорят, да пусть говорят!

В горах никто не гибнет зря!

Так лучше, чем от водки и от простуд!

Другие придут, сменив уют

На риск и непомерный труд.

Пройдут тобой не пройденный маршрут!.."

Дорога делалась все круче и круче, а горы по ее сторонам становились все выше и прекраснее, и далеко впереди уже светились вечные снега.