Регулирование насилия в международных отношениях ч

Материал был опубликован в виде научной статьи "ПОЛИТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ
И СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСИЛИЯ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ" в журнале Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2019. № 2. С. 7–23. https://istina.msu.ru/publications/article/277188922/
Или https://www.elibrary.ru/item.asp?id=28770096
file:///C:/Users//Documents/+./elibrary_
(Здесь печатается с сокращением, без сносок на источники, с адаптацией терминов к публицистическому чтению).

Владимир Капицын

РЕГУЛИРОВАНИЕ НАСИЛИЯ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ в XXI веке
(ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)

ВВЕДЕНИЕ

Важная задача очерка – выявление основных форматов регулирования насилия для выстраивания движения к справедливым международным отношениям (далее, аббревиатура «МО»). Несмотря на неизбежность анархии, МО нуждаются в иерархии, которая обеспечивается организацией регуляторов насилия таким образом, чтобы соглашения великих держав ("миропорядок") страховали и направляли развитие международного права и мировой политики. В таких условиях также национально-государственные регуляторы встраиваются в общую канву регулирования насилия, что обеспечивает  в конечном счете социально-политическую состоятельность регионов и государств, эффективность международного права и мировой политики.
 
Насилие в политологическом плане понимается не как грубая, ничего не признающая сила (хотя и такое бывает нередко), а как более-менее упорядоченная регулирующая сила, действующая в соответствии с основными правилами, и сама устанавливающая и поддерживающая эти правила. Например, налоговые системы, Бреттон-Вудская и Ямайская валютные системы, связанные с ними расчетные механизмы, налоговые и страховые системы также являются регуляторами насилия. Они могут поощрять санкционное насилие, как сейчас доллар и мировые банки, международная расчетная система "Свифт" играют роль регулирующих инструментов. Элементы, регулирующие насилие (принуждения) присутствуют во многих организациях, например, в ЕС и НАТО, но также (в меньшей степени) в ШОС, ОДКБ. Другое дело, какова природа регуляторов этого насилия.

Данное объяснение позволяет лучше ориентироваться в «океане анархии» МО, выявить иерархическую связь форматов регулирования насилия и востребованную направленность социальных сил. Это облегчает выход на «рамки» МО, в которых форматируются регуляторы насилия.

Существуют регуляторы, которые индифферентны к социальной справедливости. Например, есть такие регуляторы как «глобальное управление», «глубинное государство», за которыми скрывается мощь руководителей и отставных "воротил" со связями в разных теневых финансовых, силовых (спецслужбы разведки, контрразведки, центры принятия решения), информационных (мировые СМИ, социальные сети - М. Цукенберг, "Мета", например). "Глубинное государство", НКО и университеты также включаются в эти системы. Верхушка такого айсберга описана в публикациях, но тайная завеса до конца не раскрыта: Бильдербергский клуб, "Комитет 300", Чатем Хаус приоткрываются на несколько дней и закрываются, но тайна гораздо глубже. Они могут расставлять своих людей в правительствах, парламентах, секретных службах, чтобы капитализировать свои финансовые ресурсы и владения, а через эти учреждения провоцировать, если выгодно, дискриминацию, санкции, покушения на неугодных лидеров, несправедливые войны. Если идет борьба, например, за литий, остро необходимый для производства электрических батарей и других технологий, то в страны, где он есть, обязательно протянутся щупальца таких "спрутов" в виде агентов разведок, включенных в посольства и НКО, "спящих ячеек", сотрудников университетов и благотворительных организаций, цель которых решать как разведывательные задачи, так и формировать лоббистские механизмы, а также настраивать общественное мнение на такое давление на свои правительства, министерства, чтобы те принимали решения, выгодные для внешних акторов (США, НАТО, ЕС - такой пример).
Россия и СССР в этом отношении проигрывали. Наиболее яркий пример - Украина. Я задумывался, почему ФРГ так бьется за Украину, забывая, казалось бы о внутренних проблемах. Но в ответе на этот вопрос, вспомните слово ЛИТИЙ. Да, именно, литий, а не столько черноземы, причина такого рвения. А кому нужен литий? Прежде всего, производителям электромобилей, автомобильным концернам. А тут кроется переплетение внешних и внутренних вопросов ФРГ.       

Н. Луман пишет о «централизме международных финансовых рынков», «переходе экономической безопасности от реальных активов и состоятельности должников к непосредственной игре на бирже». Закрепление таких факторов в качестве доминирующих регуляторов ведет к политической дифференциации народов и государств на основе метакода "включение" (интеграция) или "исключение" (изоляция), когда отдельные общества стигматизируются мировой элитой как «исключаемые» («изгои»). В число таковых "изгоев" попали, например, Россия, Беларусь, КНДР, Иран, Сирия, Палестина, Ирак, Венесуэла, Куба, Ливия, ряд африканских государств, а сейчас рискует попасть даже Венгрия и Словакия. Появляются государства-банкроты, активы которых будут присваиваться, например, Украина, Молдавия, сюда можно отнести и разрушенные государства Ливия, Афганистан, некоторые африканские страны. 

Для изоляции (эксклюзии) стран используются также факторы демографии и миграции, терроризм, технологическая изоляция. Наше политологическое утверждение исходит из того, что иерархия регуляторов насилия в МО влияет на перспективу направления социального развития мира, а нарушение этой иерархии ведет к деградации МО. Но здесь я пишу в основном не о применении названных "спрутов", а о других - естественно-исторических факторах. В мире действуют немало сил, которые стремятся продвинуть МО в направлении мира и социальной справедливости. Социальное («справедливое») развитие МО зависит от того, как форматируются регуляторы насилия и как обеспечивается должная иерархия этих форматов. Без такого форматирования и иерархии многие процессы: миграционные, распределение благ в мировом сообществе в сферах экологии, образования, продовольствия, безопасности, здравоохранения, развитие технологий и образования - уведут МО к дальнейшей деградации.

ИЕРАРХИЯ ФОРМАТОВ РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСИЛИЯ В МО

Иерархия, о которой мы говорим, позволяет снизить негативные эффекты многообразия и хаотичности действия регуляторов насилия, упорядочить их в нормативных форматах, непосредственно влияющих на состояние МО. Положение К. Шмитта об ассоциации/диссоциации сил субъектов, способных осуществлять насилие, сочетается с функциональным анализом социальных систем и средств коммуникации Н. Лумана для раскрытия природы насилия как механизма включения/исключения. Интересны утверждения о повороте мобильности и теории офшоров Дж. Урри, о политической динамике современного мира П.А. Цыганкова, обобщения теорий мирового порядка Э.Я. Баталова, А.Д. Богатурова, критерии величия держав Т.А. Шаклеиной и др.

О значимости исследования иерархии регуляторов насилия, приближающих МО к требованиям социальной справедливости, свидетельствуют предпринятые Р. Ароном поиски инстанций, способных монополизировать легитимное насилие в МО, отмеченные им трудности проведения различия между внутри- и межгосударственным насилием, взаимовлияние гражданских войн и МО.

Вопрос об иерархии регуляторов затрагивали в своих исследованиях М. Финимор и К. Сиккинк для объяснения функционирования доминирующих механизмов (влияния наиболее значимых стран) при конструировании международных норм и прохождении их жизненных циклов. Данная проблематика выводит на исследование состояний могущества (величия) держав, соотношения иерархии и анархии в МО, взаимодействия «скрепов» МО (балансов сил держав) с регуляторами международного права, мирополитическими и национально-государственными регуляторами.
Какие акторы и как регулируют насилие? Государства постоянно проводят селективные согласования, например, в ООН, других международных организациях, стараются снизить вероятность дезорганизующих контингенций (отклонений, исключений), чтобы поддерживать целостность систем, реагировать на отклонения в регулировании насилия.
В этой иерархии во главу можно было бы поставить формат "глобальное управление" (ООН и близкие ему учреждения МВФ, Всемирный банк, ВТО, ВОЗ, ЮНЕСКО, МАГАТЭ и др.), но они, к сожалению, или блокированы или попали под влияние мировых транснациональных компаний и финансовых кругов США и обслуживают в основном их глобалистские интересы. Так что на них пока невозможно рассчитывать.
Значит, стоит обратиться к некоторым суверенным государствам и взаимодействию между ними. По-настоящему суверенные государства ("великие державы"), если они сумеют договориться между собой, при этом заботясь о развитии МО, могли бы ввести мировое развитие в благоприятное русло. Это объясняется их способностью выстроить иерархию регуляторов насилия. И сами они становятся во главе такой иерархии. Развертывается обсуждение регуляторов насилия, затрагивающих коллективное установление правил и детерминирующих взаимное сдерживание силы государств.
Иерархия форматов регулирования насилия способствует институционализации и легитимации поддержки селективного согласования и упорядочения отклонений на разных уровнях. Так, Ж. Маритен признавал, что «невозможно установить вечный мир сразу после открытия атомной бомбы», но также отметил, что через шесть дней после атомной бомбардировки Хиросимы чикагские ученые и общественные деятели задумались, как создать верховный орган, способный, если не устранить, то хотя бы сдержать такое насилие. Мыслители видели необходимость использования иерархии регуляторов для контроля за разработкой нового оружия.

Социолог Н. Луман (ФРГ) отмечал, что стороны коммуникации используют насилие для выгодной им селекции (выбора) правил и средств реализации частных и общих интересов, уменьшения отклонений (случайностей) при принятии и реализации коллективных решений. Отклонения не могут окончательно устраняться из коммуникации: они нужны, например, как при выборе «альтернативы», когда несправедливые решения не удовлетворяют стороны. Сложности возникают в том случае, когда сильно учащаются такие отклонения при отсутствии взаимного сдерживания сторон, особенно когда они не мотивированы. Система отложенного насилия (не используемые до поры-до времени средства насилия - полиция, войска, разведка) может активироваться для принятия решения против стороны коммуникации, злоупотребляющей отклонениями. Дж. Урри в концепции офшоров представляет их как пространство, где создаются благоприятные условия для ухода от регуляторов насилия, пишет об «уклонениях, нарушениях правил, безответственности и тайнах “класса богатых”, которые перестраивают мир в своих интересах». В результате формируются отдельные системы согласования со своими регуляторами насилия, противостоящими общему продвижению к социальной справедливости.

МИРОПОРЯДОК И ИЕРАРХИЯ ФОРМАТОВ РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСИЛИЯ
 
Весьма ценными в данном случае представляются формулы 19 естественных законов Т. Гоббса (на их основе складываются регуляторы насилия, без которых невозможно обойтись). Г.В. Мальцев считал, что «в качестве регулятора общественных отношений выступает либо комплекс норм, т.е. нормативная структура, оперативно складывающаяся применительно к данной ситуации, либо юридический институт, т.е. устойчивое нормативное образование, созданное законодателем для реализации специальных регулятивных программ». Стремление институционализировать селективные согласования и ограничить отклонения приводит к пониманию возможностей взаимодействия балансов в иерархиях, но в системе регуляторов сверху надстраивается формат регуляторов, названный «миропорядок» ("договоренности великих держав"), а в подчиненном состоянии оказываются форматы регуляторов «международное право» и «мировая политика». Проще говоря, нельзя отрицать, что сильные правят миром, и силам справедливости, чтобы не было несправедливых войн, нужно, чтобы их интересы представляла сильная держава и коалиция. Иначе не будет нормально функционировать регуляторы "международное право" и "мировая политика", а значит будет продолжаться неоколониализм и ограбление развивающихся стран, как это происходило после того, как СССР сошел с мировой сцены. 

Многие концепции исследователей МО основываются на представлении о регулировании насилия, выраженном через «баланс», «равновесие сил», «ограничения на обращение к силе», «взаимно уравновешивающие коалиции», «ограничения концентрированной силы», «связывающие институты», «выравнивающую уязвимость». Но балансы не отменяют иерархий.

Вышеназванные «несущие конструкции» регулирования мы рассматриваем как подсистемы МО. Иерархия форматов регулирования позволяет им дополнять и страховать друг друга, несмотря на то что они отличаются разными режимами селективных согласований и ограничений отклонений. Особое значение имеет формат регулирования, который мы условно и абстрактно обозначили как «миропорядок» («договоренности великих держав»). В его рамках осуществляется контроль со стороны ограниченного круга великих держав. Другими словами, если договорятся самые сильные, то остальные будут выполнять договоренности, подчиняться форматам "международное право" и "мировая политика", будет меньше серьезных отклонений и сбоев системы регулирования.

«Миропорядок» ("договоренности держав"), по мнению Ш.Ш. Шахалилова, это – «правила, установленные победителями», что отсылает нас к  согласованиям Вестфальского мира, Концерта европейских держав, Ялтинско-Потсдамского порядка, а также отклонений (контингенций), особенно в рамках Версальско-Вашингтонского мира (2019 г.), а также Мальтийско-Вашингтонского миропорядка (1989 г.) после холодной войны, когда М.С. Горбачев сдавал позиции СССР, Варшавского Договора, СЭВ ради, как он считал "общечеловеческих ценностей", на самом деле, это оборачивалось в интересах США и НАТО.
После 2-й мировой войны бицентричный установился миропорядок сверхдержав, который привлекает сейчас пристальное внимание международников. Типология (Вестфальский, Венский, Ялтинско-Потсдамский, пост-Вестфальский миропорядки) показывает изменения характера селективных согласований. И это различие обусловлено именно состоянием иерархии регуляторов насилия.
 
В устойчивости Ялтинско-Потсдамского миропорядка важную роль играли балансы формата «миропорядок» («договоренности сверхдержав»), включая ядерный паритет СССР и США, что стимулировало согласование национальных и общих интересов в мировой политике с помощью международно-правовых актов. Противостояние и взаимодействие военно-политических блоков НАТО и Варшавского договора, двухсторонние соглашения США и СССР поддерживали и легитимировали баланс сил блоков и их союзников. Это позволяло сохранять иерархию форматов как приемлемые «рамки» функционирования международного права и мировой политики. Доктрины «разрядки международной напряженности» и «челночной дипломатии» Г. Киссинджера, в свою очередь, снижали остроту противостояния США и СССР.

Балансы сил являются следствием селективных согласований и страховки от отклонений (случайностей). Это вело к установлению правил, в первую очередь со стороны наиболее могущественных держав (коалиций) по результатам применяемого насилия и (или) потенциалу «отложенного» насилия. Так обеспечивается формирование «нормативных структур, оперативно складывающихся применительно к ситуациям», обладающих большей устойчивостью по сравнению с другими форматами. Сама иерархия, выстраиваемая форматом «миропорядок» (договоренности держав), определяет фундаментальные условия селективного согласования, дозированное применение «отложенного насилия» для оптимального функционирования форматов «международное право» и «мировая политика».

«Миропорядок» как установку для селективного согласования обеспечил в свое время Вестфальский миропорядок (1648 г.), закрепив статус суверенных государств и их взаимную ответственность за поддержание мира и регулирование войн. Венский конгресс (1815 г.) усовершенствовал систему селективного согласования, обеспечиваемую договорами и "отложенным насилием" со стороны 5-ти держав. Крымская война пошатнула этот формат, тем не менее, он устоял. И наоборот, Версальский мир подрывал «дух Вестфаля», усиливая анархию, разрушая баланс в системе «отложенного насилия» в Европе в пользу Британии, Франции, а также финансового дирижизма разбогатевших США. Д. Ллойд Джордж писал в 1923 г.: «Об этих договорах можно с уверенностью сказать только одно: они повергнут дело европейского мира в еще более … неустойчивое положение. Мир, исторгнутый торжествующей силой у повергнутого противника, никогда не бывает хорошим миром».

См.: ПРОДОЛЖЕНИЕ во ВТОРОЙ ЧАСТИ данной статьи http://proza.ru/2025/01/10/1703