Диспетчерские будни-2. Внеочередная посадка

ДИСПЕТЧЕРСКИЕ БУДНИ-2.   ВНЕОЧЕРЕДНАЯ ПОСАДКА.


 То ясное морозное утро выходного дня, своей хорошей погодой, а значит и предвкушением полетов, позвало меня на частный аэродром «Первушино», что близ Уфы.
 Это прекрасное место для общения всех, кто любит авиационную технику, романтику полетов, кто осуществляет свои детские мечты в виде прыжка с парашютом.

 Немаловажное значение имеет и ранняя профессиональная ориентация, когда мальчишек родители привозят специально, чтобы показать самолеты, познакомить с пилотами и попробовать заинтересовать. А вдруг «стрельнет», что называется?  Проявится интерес к техническим специальностям?  Небо «позовет» и, ставши парнем, молодой человек захочет поступить в авиационное училище, станет элитой, генофондом страны, как мы шутим.
 Парашютисты, как обычно, первые часы, с утра, готовились, проводили свои инструктажи и тренировки, несколько экипажей ушли на маршруты и воздушное пространство над аэродромом было свободно.
 Самое время для учебно-тренировочных полетов и я, конечно, разрешил запуск небольшому, двухместному самолету "Саванна".

 В тот год  в Учебном центре существовала специальная программа для подготовки курсантов Кадетского корпуса к поступлению в лётные училища. Они прошли полный курс теоретической и практической подготовки, вылетели самостоятельно.
 Сейчас - отрабатывали навыки и набирались летного опыта, накручивая круги вокруг аэродрома. Порядок полетов был простой – два полета с касанием полосы, на третьем посадка, выруливание в начало полосы и снова взлет.

 Так примерно час, а затем самолет принимает следующий курсант.
Ребята были все уже достаточно взрослые. В июне сдавали экзамены, выпускались из «Кадетки» и те, кто хотел – поступали в авиационные училища.
 Почему мне запомнился один из них?
Наверное тем, что сразу заявил, о планах поступать в Сызранское вертолетное училище и находясь на аэродроме, не сидел в кафе или в курилке, а просил разрешения посидеть рядом со мной, в будке Руководителя полетов, наблюдая за полетами других, слушая радиообмен.

 Надо сказать, что уже давно, несколько десятилетий, пилоты и диспетчеры во всем мире разговаривают между собой на одном, подчас понятном только им, языке.
 К этому шли годами и сейчас фразеология радиообмена проста, понятна и не допускает двойных толкований.
За отклонение от стандартной фразеологии журят, делают замечания, а за нарушения – наказывают, дают время для дополнительного изучения, поскольку вольное ведение радиосвязи может привести к катастрофическим последствиям.

 Во время работы надо быть готовым ко всему и тем не менее, доклад моего курсанта, назовем его Артем, заставил сосредоточиться:
-Гусар, я 061! На прямой, полосу наблюдаю.
 Разрешите, - и тут он слегка замялся в передаче сообщения…
 - Разрешите внеочередную посадку.
  Я внутренне напрягся.
Летать Артему еще минут двадцать, посадку он только что производил и по плану должен быть заход с уходом на второй круг.
 Сам термин «внеочередная посадка» не означает, что экипаж хочет зайти на нее срочно, так как боится опоздать на последний автобус в город.
Это означает, что на борту больной член экипажа или пассажир, малый остаток топлива или пилот подозревает, что какая-либо неисправность, возникшая на самолете, по его мнению, может развиться в аварийную.

Мне хорошо видно этот самолет. Он удобный для учебных полетов – с двойным управлением. Простой, надежный.
 Ничего подозрительного в поведении борта не вижу, даже слышу устойчивую работу двигателя в мгновенно открытое окно.

-061, посадку разрешаю, ветер встречный три метра.
 Как можно спокойнее, но проще и понятнее, чем стандартная фраза –«Причина»?
Спрашиваю:
 -Артем, что у тебя?
Он опять замялся, слышно, что тянет гласные буквы, в поиске нужной фразы и термина:
 -Да мне бы… санитарную посадку…в туалет, - наконец придумал он более-менее нейтральную фразу.
Уф!  Отлегло!  Множество разных вариантов промелькнуло у меня в голове, что может случиться с совсем еще юным и неопытным пилотом, которому я, в случае чего, должен оказать квалифицированную помощь.

Как можно мягче в интонациях, чтобы не обидеть мальчишку, сам находясь в неком эйфорическом волнении, что все вот так – просто, спрашиваю:
 - А ты как…надолго? – подбираю слова, чтобы не отвлекать его от пилотирования и обеспечить процесс. Ведь через час парашютисты запросятся на взлет, экипаж с маршрута вернется, да второму курсанту надо успеть дать полетать.

 - Мне только…отстой слить, - наконец нашел он авиационную фразу.
  - Понял, давай так, - я уже совсем отошел от всех правил ведения радиосвязи.
 - Производишь посадку и, не останавливаясь – в конец полосы.
 Выключишь двигатель, сделаешь свое дело и порулишь в начало. Надо долетать программу.
 - Понял, выполняю! – Радостно доложил Артем. Самолет уже приближался к полосе, плавно коснулся лыжами хорошо укатанного снега и  остановился у двух красно-белых деревянных щитов, обозначающих конец нашей четырехсот метровой взлетно-посадочной полосы.
Вскоре парень продолжил свои полеты, а я еще один день провел на свежем воздухе полевого аэродрома, общаясь с друзьями в привычной мне обстановке.
 Сумел и безопасность полетов обеспечить и дать какие-то навыки и знания пилотам, при этом почти ничего не нарушить.
 Даже фразеологию радиообмена, а о чем мы говорили с Артемом – никто не услышал.


От автора:   я точно знаю, что этот высокий, умный парень с серьезным выражением лица, но со смеющимися глазами, закончил Сызранское авиационное училище и летает в небе нашей огромной и прекрасной страны на самом большом вертолете в мире Ми-26.