Такая короткая жизнь - 2

На рыбной и молочной диете наш кот рос, как на дрожжах.
Но, ближе к весне, ему захотелось чего-нибудь особенного.  Сказывалось отсутствие зелёной травки, на которой взрослые коты иногда  смешно пасутся, как пушистые коровки.  Мне тоже захотелось витаминов, и я наготовила целую кастрюлю винегрета, которую  отважно намеревалась слопать одна – муж салаты за еду не считал.  Баська почуяв запах овощей, незамедлительно материализовался на кухне и беспрекословным тоном «завякал», упираясь передними лапками мне в колени.
 
«Будешь ли ты это есть? Тут же лук и огурцы соленые, да ещё квашеная капуста добавлена», – спросила я кота.
 «Хм… она ещё сомневается!!! Ну, чего ты тормозишь,  накладывай скорей в мою миску, а я уж там сам разберусь, хомячить мне это или нет»,– кот, явно, чётко знал, чего хотел.
   И тут я вспомнила одну кошку, которая ела сырые, белые грибы в неограниченном количестве, и «ничтоже сумняшеся»  поделилась с Басяней  салатом.
  Первые две ложки кот съел весьма уверенно, без остатка, с луком и другими компонентами.  После этого, уже не сомневаясь в его вкусах,  я всегда готовила винегрет на двоих.  Мне и коту.
    Дна у  Баськи на еду не было и  поэтому, довольно быстро, наш «откормыш»    по размеру сравнялся с небольшой собакой.  Цвет его глаз изменился и стал картинно ярко-оранжевым, ремешок на  спине и мраморные полоски на боках потемнели,  шерсть залоснилась и заблестела. Белоснежные носочки на лапах словно светились в темноте. Роскошные усы украшали наглую, сытую  Баськину мордашку. Длинный, упитанный хвостяра распушился и был всегда гордо задран, как боевое знамя.
    Кот расцвел. Начались весенние драки  с другими котами и животными за любовь, власть и освоение новых территорий.
     В нашем дворе как раз в это время появилась новая собака – крупный, лобастый, наивный кобель гончей породы. Остальные псы уже были знакомы с независимым и смелым нравом нашего Басурмана,  и поэтому близко к нему не совались. Ещё будучи маленьким котёнком,  Баська на любую собаку реагировал одинаково.  Резко останавливался и, выгибаясь в дугу,  превращался в шипящего, как гадюка, злобнючего дикобраза, словно  у него вместо мягкой шерсти куча  была колючек  щедро снабжённых ядом. Округлял наш «авторитет» свои огромные, светофорно-стопные глаза и делал пару шагов боком вперёд  на озадаченного противника.  Боком, это, как я понимаю, чтобы масштабнее казаться. Собаки, все как одна, верили в этот  моно-спектакль и молчаливо поспешно уходили с Баськиной дороги. А вот новый кобель как-то  не проникся почтением и совершенно необдуманно, по-доброму, сунулся мордой к «странному существу».
    Секунда, и… весь двор встал на уши!  Запаниковали  все, но громче всех взвыл страдающий  от жестоких кошачьих когтей  пёс.  Баська оседлал собаку, как заправский наездник,  и беспощадно рвал когтями мягкие, беззащитные пёсьи уши, добираясь до глаз и чувствительного невинного носа. Гончар, ошалев от дикой боли, нарезал по двору большие, бессмысленные круги!  При этом  во все стороны летели простыни, тазики, вёдра, люди и другие случайные препятствия!

– Снимите своего кота, он мне пса испортит!!! – Вопил незадачливый хозяин гончей.

   Куда там!  Их же обоих ещё поймать надо было!  Сумасшедшая  «коррида» продолжалась… Звери галопировали по арене боевых действий. Двор уверенно заполнялся хаосом разрушений и клочьями собачьей шерсти…
    Наконец, в мозгах пса что-то с тихим щелчком сработало, и он помчался к спасительным сараям,  где, повизгивая и скуля от боли, большущий  гончар сунулся головой в узкий лаз под дверью, оставив  на растерзание злобному кошаку все остальные, тоже, впрочем, ни в чём не повинные, части своего дрожащего тела.
Тут-то мы Баську и смогли отодрать от несчастной, заезженной вусмерть жертвы.
  Кот ещё долго переживал свой поединок, недовольно ворча себе что-то под нос и брезгливо слизывая с себя  ненавистный собачий запах.
Несчастный гончар  после этого случая, при встрече всегда почтительно отводя глаза, шепотом и чуть ли не на цыпочках обходил нашего кота по другой стороне улицы.