Калинка, малинка и люли-люли

      История эта произошла в те времена, когда граждане бывшего СССР получили возможность свободно путешествовать по всему свету, общаться с иностранцами, покупать буржуйские тряпки и развлечения, а интернет с виртуальными переводчиками ещё не пришёл в каждый мобильник. Тогда нас с мужем отчего-то понесло на Канарские острова. Не буду рассказывать обо всём, что довелось пережить на Канарах. Остановлюсь на одной встрече.
      Примерно в часе езды от столицы Тенерифе Санта-Крус, испанцы построили уменьшенную копию средневекового замка Сан-Мигель и там для туристов устраивали представления, имитирующие рыцарские бои. На рекламных проспектах красовались мужчины в доспехах, с мечами, верхом на разряженных лошадях – как тут не поехать поиграть в средневековье!
При входе в замок нас встретили «король» и «королева». Каждому туристу выдали бумажный плащ, по его цвету мы узнали, на какой трибуне наше место и за какого рыцаря будем болеть. Нам достался Чёрный рыцарь и места на правой трибуне амфитеатра.
       – Поддерживайте своего воина, кричите «Негро! Негро! Виктория!» – наставлял нас экскурсовод.
Как и в средние века, арену окружали деревянные, грубо сколоченные лавки для зрителей, перед ними располагались деревянные же столы. Вдоль столов бегали карлики в соответствующих костюмах и расставляли большие бутылки с вином – по литру на двоих и закуску – по половине жареной курицы каждому зрителю. Ни салфеток, ни тарелок, ни вилок\ножей нам, гражданам средних веков, не полагалось. Спасибо, что хотя бы кубки под вино выдали, не пришлось пить из горла, а свои лапы, испачканные куриным жиром, мы вытирали плащами.
         После второго кубка испанского красного и куриной ножки, мы с мужем, да и все болельщики на обоих трибунах, основательно раздухарились. Народ пил, ржал и бросался костями друг в друга. Все дружно, стараясь перекричать соперников, орали «рохо!» и «негро!». Рыцари «рубились» огромными мечами, мы – сытые и пьяные – искренне, не шутя болели за них.
После представления нашу группу русских туристов пригласили в ресторан на концерт испанского ансамбля. Ансамбль состоял их четырёх чёрных музыкантов…
Выпившие люди ведут себя по-разному. Кто-то становится агрессивным, кто-то без меры весёлым, кого-то безудержно тянет спать. Меня тянет запеть. Начисто забываю про отсутствие слуха и голоса, зато внезапно вспоминаю множество песен самого разного жанра.
          В том ресторане замка «Сан Мигель», где играли и пели четыре «негро», я вместе с ними отчаянно голосила наши знаменитые хиты «Калинка-малинка» и «Ой, мороз, мороз».
          Музыканты основательно подготовились к выступлению перед русскими и выучили эти две песни. Как могли, так и разучили: других слов, кроме «калинка-малинка моя» и «ой, мороз, мороз!» разобрать было невозможно. Однако наши туристы, как мне кажется, этого даже не заметили, они сами дружно пропевали нужный текст. И танцевали так, как могут танцевать только пьяные русские – наотмашь! И чернокожий квартет к нам отчего-то вдруг присоединился, и отплясывал уже без музыки, под а-капельное хоровое пение русских. А потом…
         Потом как-то так получилось, что мы с мужем оказалась в одном автобусе с квартетом. В дороге муж задремал, а меня внезапно накрыл приступ патриотизма, и я начала приставать к музыкантам с вопросом, знают ли они что такое «мороз»? А «калинка»? А «малинка»?
         Не буду расписывать, как удавалось нам общаться, если квартет не знал ни слова по-русски, а я владела десятком английских слов и пятью испанскими. Было трудно, но какая же русская женщина, к тому же разгорячённая испанским вином и средневековым рыцарским турниром убоится трудностей? Минут через десять двое из четырёх музыкантов сдались – закрыли глаза и погрузились в сон, а двое других с интересом внимали моему рассказу. Периодически мы будили моего мужа-переводчика, чтобы прояснить совсем уж непонятные места.
         Про мороз ребята знали много, один из них даже видел снег, в детстве, в кино. А вот то, что калинка – это ягода на деревьях, а малинка – ягода на кустах, об этом они впервые узнали от меня!
         Я вдохновенно распахивала перед музыкантами фольклорный мир моей прекрасной России с её калиной, малиной и белыми берёзами! Берёзы всплыли в ходе разъяснения благодарным слушателям, что «калинка-малинка» – это не просто бессмысленное, не наполненное материальными образами «ля-ля-ля», а конкретные красные ягоды - «ред беррис», то есть, «рохо беррис». А нематериальный, так сказать, обезличенный припев в русской песне, это «люли-люли».
         Сначала я соло спела «во поле берёза стояла, люли-люли стояла», потом заставила повторить за мной эту песню бодрствующих негров и взяла с них клятву, что они включат «люли-люли» в концертный репертуар для русских. Затем мы ещё раз разбудили моего мужа-переводчика, чтобы он перевёл слово «заломати», и снова спели про берёзу уже втроём.

          Так, под патриотичные русские песни и мой душевный рассказ о незаломанной, (потому что нободи – некому), берёзе, мы доехали до отеля. Оказалось, что и негры-музыканты остановились там же, где мы, только на другом этаже.
          Пока туристы выгружались, мои ученики разбудили другую половину своего квартета и с восторгом начали передавать им полученные от меня новые уникальные знания. Собирая наши вещи, муж мой внимательно прислушивался к их рассказу и как-то подозрительно ухмылялся, но, переполненная патриотической гордостью, довольная собой и исполненной миссией, я не обратила на это внимания. И напрасно.
          Утром муж рассказал, что именно поведали просвещённые мною негры своим коллегам, проспавшим увлекательный урок русского фольклора: «Калинка – это русские красные ягоды с дерева, малинка – это русские красные ягоды с куста, а люли-люли – это такие белые ягоды, которые растут на русском дереве берьоза!»
          Огорчённая конфузом, в котором, понятно, был виноват один только коварный муж-переводчик, я понеслась искать номер музыкантов, и узнала, что ещё рано утром квартет отбыл в аэропорт.

          Где сейчас те парни поют про калинку-малинку и ой, мороз-мороз? Помнят ли вдохновенный рассказ русской женщины про белую берёзу люли-люли незаломанную? Не знаю. Оттого, наверное, осталось со мной навсегда неуютное ощущение то ли недоделанного дела, то ли недопетой песни. Так и живу с ним.