Метель

Метель
******

Весна улыбалась искорками солнечных лучей, веселила лужами. Тонкие кромки льда, державшиеся за бордюры, шарахались от талой воды текущей по асфальту. Воробьи суетились и громко щебетали наперебой. Всё свидетельствовало о том, что весна пришла в город. На улицах стали появляться улыбки, возбуждение и закипела жизнь.

Новое удобное шерстяное буклированное польто василькового цвета с красной аппликацией, лёгкий берет, удобные сапоги и радость от множества событий вокруг.

Такси вписалось брызгами луж, остановилось, заглотило чемоданы и понеслось в аэропорт.

Самолёт -  скучный, надоедливый, неудобный трудяга, набив брюхо, сначала медленно, а потом всё быстрее побежал по дорожке, набирая скорость для прыжка, и потом, оттолкнувшись от взлётной полосы, нежно пошёл вверх, предчувствуя долгий путь.

Время в самолёте замедляет ход - секунды становятся минутами, а минуты часами, и это торможение невыносимо. Часы топчутся на месте и ничто не может их заставить идти быстрее. Кажется, что самолёт стоит на месте вместе с замершими часами и ничего не происходит.

Наконец, измучив всех пассажиров бестолковым сидением в неудобных креслах, самолёт начинает снижение и идёт на посадку. Можно открыть шторки на окнах и увидеть ночные огоньки приближающегося города.

Но что это? Во время полёта кто-то закрасил окна густой белой краской. Такое впечатление, что широкую кисточку водили кругами и толщина краски получилась неровной. Ерунда какая-то. Кто мог закрасить окна? Может быть они были закрашены раньше, просто никто не обратил внимание? Дурацкая выходка. Кто мог себе такое позволить? Я соскучилась по весеннему настроению, по ликованию жизни и первому робкому теплу. Скорее на улицу.
 
Огромный самолёт странно планировал, как бы сопротивляясь какому-то напору и настырно пытаясь настоять на своём. Но вот лёгкий толчок и мы бежим по земле.

Но что же снаружи, почему ничего не видно? Почему нам не показывают улицу и ничего не говорят?

Метель

===============

Аэропорт закрыт на вылет и на прилёт. Мы, огромный уставший самолёт, - единственный рейс, который приземлился этой ночью.

Я вообще не понимаю, как нам удалось приземлиться. Видимость, практически, нулевая. Сильный ветер несёт тонны тяжёлого липкого снега. Техника не справляется. Как только проходит снегоуборочная машина, полоса следом сразу покрывается толстым слоем снега. Ветер крутит снег и ударяет им в лицо, в тело, под ноги. Ничего не видно.

Но вот мы просочились в здание аэропорта. Люди слоняются по залам и стоят в очередях. Те, кто на вылет, вынуждены сидеть в аэропорту, ожидая, когда ненастье отступит и аэропорт оживёт, а те, кто хотят покинуть аэропорт, стоят в очередях в надежде выбраться из него.

Я занимаю очередь на такси. Передо мной примерно сто пятьдесят человек. Проходит час. Давно приехало одно единственное такси, с тех пор машин больше нет. Они не могут пробраться в аэропорт. Понимаю, что до утра движения в очереди не будет. Надо уходить из очереди на такси и пытать счастья в очереди на автобус.

В аэропорту царят паника, безнадёжность и уныние. Плачет женщина, потерявшая в толпе пожилую мать, которая не говорит на местном языке и не отзывается на объявления по громкой связи, кому-то плохо с сердцем, кто-то куда-то опаздывает. И никто не знает, когда появится связь с городом и когда откроется аэропорт.

В очереди на автобус человек восемьдесят. Примерно через полчаса – радость - приехал автобус. Половина очереди заходит в автобус, а мы продолжаем ждать.

Проходит час и вдруг из белой пелены появляется свет фар и подходит ещё один автобус. Народ набивается битком, мне места не хватает, но я впихиваю мои два чемодана и втискиваюсь в толпу, и автобус с трудом, как на ощупь, начинает своё движение в сторону города.

Мы медленно едем по дороге, вокруг горы снега. Непогода беснуется. Через час автобус прибывает на конечную остановку, и мы выбираемся на улицу и стремимся успеть в метро до его закрытия.

Я еду до остановки, чтобы пересесть на другой автобус, который довезёт меня до дома. Однако, центр города перекрыт из-за снегопада и автобусы не ходят. На улицах нет никакого транспорта. Город полностью парализован.

Я возвращаюсь в метро и еду до остановки ближайшей к моему дому. От остановки метро до моего дома минут семь пешком, но не этой ночью. Я выхожу из метро и волоку за собой два чемодана. Но двигаться вперёд у меня не получается, так как волочащиеся сзади по сугробам чемоданы сгребают снег, как лопаты, и я не могу их тащить. Приходится перетаскивать каждый чемодан по-отдельности. Я протаскиваю один чемодан шагов на десять, затем возвращаюсь за другим, и так потихоньку продвигаюсь вперёд.

Ветер жужжит, бросает в лицо хлопья снега и крутит позёмку. Навстречу мне появляется парень, и, видя мою борьбу за продвижение вперёд, кричит: "Мы не сдаёмся!" и пропадает сзади.

Прошло около сорока часов с моего пробуждения в радостной весне. Что же здесь-то  так всё хреново?

Я стояла и смотрела через окно на захватывающую картину ненастья. Спать не хотелось, я знала, что позже наступит упадок сил и я рухну в кровать. Но сейчас адреналин ещё работает и спать не хочется.

Всё пространство за окном  заполнено снегом, фонари выхватывают отдельные картины на белом полотне, задрапировавшим всё пространство от неба до земли и лежащим белыми всё увеличивающимися фалдами внизу.

А за окном на экране передо мной мелькают кадры чёрно-белого кино, антиподом той весне, из которой я так недавно уехала.

===========

Картинку сгенерировал ИИ