Луйск. 1

- Простите великодушно, где тут можно переночевать? Я сутки не ел, не спал, уходил от погони, - так он подошёл к незнакомцу на автовокзале города Луйск.

Приехал он из Кудлова, причём случайно: забежал в первый попавшийся автобус – оказалось, в Луйский. А получилось так потому, что за ним гнались двое - широкоплечий и широкомордый, гангстеры. Автобус вовремя закрыл за ним двери и вдарил по газам. Спасибо водителю. Он украдкой оглянулся на них в окно - они жестами выражали свою досаду; кажется, от них сбежал таксист, но обратила к ним своё внимание полиция. Бандиты и впрямь выглядели аппетитно, привлекательно.   
 
Так через час он очутился в Луйске – один, в неизвестном городе. В его голодном и бессонном теле блуждала предобморочная истома. По интуиции, как делают несчастные собаки, он подошёл к симпатичному, средней трезвости незнакомцу, который топтался у входа в автовокзал. Тот живо откликнулся.
- В проблемы попал? Марс, - протянул руку.
- Вроде того. Сириус.
- Ну хоть на бутылку-то есть? 
- Есть, - успокоил Сириус. 

Марс отвёл Сириуса в ближний магазин, где была куплена поллитровка ЗОЖовской на Почках Сирени, затем они вернулись на автостанцию в буфет и встали за круглым одноногим столиком. Новый знакомый оживился, глаза его заблестели.
- Ты – воскреситель, Сириус. Ты никогда не пожалеешь... ты не знаешь, какие здесь люди! Ангелы, архангелы! - говорил он громко, почти кричал, хотя между ними пролегало полметра. 

Тяжело трезвому уставшему человеку разговаривать с подвыпившим энтузиастом общения. Но всё же стоило потерпеть, ибо Марс обещал пристроить его на ночь, да и симпатичный он, этот Марс.
- Я тебя сейчас отведу в один дом... если ты им поможешь, они тебя приютят.   
- Что там случилось?   
- Мой друг Альтаир вчера утром проснулся мёртвым. Ходит и всё, не ест, не пьёт. Жену Вегу назвал Селеной. Вега пообещала выйти замуж за любого, кто оживит её мужа. Да хоть и без брака…
- Господи, это всё кому-нибудь нужно?
- Что? А... понятия не имею. А что вообще нужно?

Сириус огляделся. Буфет глядел крупными окнами в прохладное луйское утро, в переменную облачность над вокзалом, в тощий лесок по ту сторону шоссе. Средний день средней полосы. В буфет подтянулись ещё двое жаждущих на несмазанных шарнирах.
- Клянусь Юпитером, люди уже поправляют здоровье. Привет, Марс! Привет, залётный человек. Доброго здравия! 

Два опереточных шатуна хотели было пристроиться к их столику, но передумали и встали отдельно. После того как Сириус и Марс допили свою пол-литру, Сириус дал согласие посетить Вегу и попытаться оживить полупокойника. Вместе с жаром в груди у него появилась вера в себя.

По пути к Веге Марс рассказывал историю заболевания Альтаира. Трудился Альтаир в мясной лавочке и какую-то невыгодную болезнь подцепил на работе. Как обманет-обвесит кого, так потом плохо себя чувствует. Но Альтаир долго не сдавался, полагая связь между явлениями пустым совпадением. Набираясь жульнического мастерства, Альтаир поставил обвес на поток и - стал чахнуть. Морщины, одышка, депрессия, по ночам кошмары: люди убегают от него, боясь, что он превратит их в туши… наконец, он всё же увязал свою торговлю и своё угасание. Только виноватыми назвал покупателей. 

- «Будь я проклят, если я неправ! Покупатели навели на меня порчу», – так Альтаир воскликнул месяц тому назад, а позавчера проснулся без памяти. Жену не узнал. Представь, как ей обидно! Она ему рубашки стирала! Она к нему нужной стороной поворачивалась, а он имя её забыл, Вегу назвал Селеной! У него даже к ней желание пропало, представляешь? То, бывало, придёшь, так не сразу откроют.

Задумчивый Сириус кивнул и предложил версию.
- Полагаю, твой друг Альтаир находится внутри сновидения.
- Как так? 
- Тело очнулось и проживает на автопилоте, а сознание осталось во сне.    

Марс поглядел на Сириуса чуть не с восторгом. 
- Ты уникум, ты помесь сталактита и сталагмита. Только ты можешь слёту вспомнить, в каком возрасте родился Пушкин! Я в тебя сразу поверил! - Марс восторженно стиснул и потряс локоть Сириуса. 

Марс не глядел по сторонам, потому что он тут был ежедневно. Сириус бросал взоры туда-сюда, но тоже без любопытства, потому что новые кварталы во всех городах одинаковые. Мысль о красоте не посещает городских чиновников, чиновник и красота – две вещи несовместные. Разве что велит раскрасить по просьбе эстетической супруги промежутки между окнами, где синим цветом (для настройки спокойного рассудка), где жёлтеньким (для стимуляции оптимизма), - краска нынче дорогая, но чего ни сделаешь для вверенного города и для жены, которая не хуже мужа познала, что такое освоение бюджета.    

Бюджет городской, он подобен твердыне кокоса,
но, ум навострив, ты просверлишь косматый орех -
и сок потечёт, как весенняя влага из носа,
как слёзы любви, как вином разбавляемый грех. 
Все банки заполни и дай поручение банку
твой вклад сохранить до прихода последних скорбей.
Пусть бомба шарахнет и вывернет мир наизнанку! 
Упейся богатством своим и - супругу упей.   

Путники свернули с проспекта Пегаса во дворовую теснину между громадными зданиями из почерневшего кирпича. Поверху стена ещё сохраняла керамическую красноту кирпичной молодости, но понизу вся громадина почернела, будто в подвале годами работала адова кухня. В такой страшный дом, простреленный маленькими бессчётными окнами, они зашли, поднялись на гремучем лифте, грозящем освободиться от пассажиров, на четырнадцатый этаж, встали перед порезанной дверью. Звонок не работал, Марс постучал особым стуком: три частых удара, три неспешных, три частых - и дверь отворилась. Гостей будто ждали, тридцатилетняя растрёпанная хозяйка в ночной сорочке, в мужниных расшлёпках возникла перед ними, выпучила глаза, поскольку посмотрела на Сириуса, но затем, переведя взор на Марса, сонно улыбнулась.   
- Вот приезжий, он - Сириус. Он помогает всем, кому трудно.
- А-а, кризис-менеджер. Заходите, звёздные мальчики. Я на минутку. Посижу на горшке и нарисую себе заодно второй нос или третий глаз, после чего буду в полном вашем… 

Пока хозяйка пребывала в туалетной комнате, пришельцы шлялись по квартире. Хозяин тихо лежал на диване, укрывшись пледом по самые брови. Дверь на балкон была распахнута, и с улицы тянуло прокуренным воздухом.   
- А может ему жизнь стала в обузу? – тихонько предположил Марс, глядя в белый лоб на диване, поскольку от лица лежащего осталась на виду только эта часть.
- Она всем в обузу, - ответил Сириус шёпотом.
- Так может он сильней о том сокрушался? – предложил Марс.
- Кто плохо переносит бессмыслицу, тот пьёт, а не обвешивает покупателей. Лучше, скажи, чем он увлекался, чем дорожил пуще всего?   
Марс пожал плечами, губы выпятил.
- Стихов не писал, в космос не рвался. В юности за девками бегал, это было, да и сейчас бывает, но это не увлечение, это обязанность: в природе - как в армии.    

Последние слова Марс произнёс в полный голос, но Альтаир не шевельнулся. Вошла Вега, умытая, причёсанная, Марс оголовушил её вопросом:
- О чём больше всего на свете мечтал Альтаир?   
- Ни о чём. Погоди, он сиамскую кошку хотел завести.
- И что?
- Я не позволила.
Сириус чуть не вскрикнул: «Да кто ты такая?!» - набрал полную грудь негодования, но вовремя вспомнил, что Альтаир мог здесь находиться не у себя. 

- Уважаемая Вега! Мы сейчас купим сиамскую кошку: надеюсь, она его приведёт в сознание, - сказав так увесисто, он кивнул Марсу на выход.
- И бутылку возьмите, а лучше две, - дала напутствие Вега.
- Само собой, - откликнулся Марс весёлым голосом. 

Они отправились на луйский блошиный рынок. В Сквере Коммунальщиков некто зычно кричал через мегафон, обращаясь к немногочисленным участникам хмурого митинга: 
- Пусть не затыкают нам хлебом рот! Мы свободы хотим!

Двое переглянулись.
- А что этот лающий вождь со свободой будет делать? – спросил вообще Сириус.
- Да не… ему просто нравится кричать, - пояснил Марс.
- Свободы не хватает извращенцам и преступникам. Всем остальным хватает, - заметил Сириус.    

- Да, но какая-то сволочь оплатила интернет всему городу на месяц вперёд, и по бесплатным каналам хлынул поток зверских новостей, проклятий, призывов. Народ на восстание подзуживают.
- Кто? 
- Хрен его знает. Они. Неизвестно.   
- Чего требуют?
- Чтобы мы ненавидели власть. 

Сириус увидел, что нечто и вправду затевается нехорошее. Злые лица стояли на углах домов, бубнили, шептали. Сухие колючие слова кружились и летали по улице, как осенние листья. (Дворник наметёт их целый сугроб - спичку туда не бросай!) Облака сгустились и снизились над городом, сизыми пузами нависли над башнями, похожими на скучные бруски школьного мела. В узком атмосферном слое между облаками и крышами кружил вертолёт, шумно режущий воздух.

А на блошином рынке царил благодатный покой. Небогатые граждане разложили пред собой старые книги, подстаканники, кухонную утварь, щенков и котят в коробках… приятели увидели кошку на руках полной доброликой женщины, только, увы, не сиамскую. Подошли, разговорились.
- Кто ж знал, блинкен! Вчера бы сказали, я бы вам нынче притащила, только вы напрасно печалитесь: эта заткнёт за пояс любых сиамцев. У ней и шерсть – рука тонет, и грация, и хвост… хоть клади на воротник, и, блинкен, аура! Аура - жаль не темно, а то увидели бы - хоть зажмуривайся, просто северное сияние!

Сириус вынул из нагрудного кармана деньги, отдал женщине запрошенную сумму. 
- Минус две, - пробормотал Марс, провожая деньги и подразумевая цену двух бутылок.
- Не считай, у меня ещё есть.   
- Слава Богу, утешитель!

Кошка вела себя покорно, вероятно, после детского димедрола. Зашли в магазин, отоварились. Продавщица построила Марсу глазки, в талии немножко изломилась.
- Знакомая?
- А то как же.
Но в целом они спешили, некогда размениваться на слова и ужимки, их ждёт больной, им надо вкладывать силы в стремительность.

- Наконец-то! – отворила дверь Вега с сигаретой, в расстёгнутом халате. 
- Чего… муж очнулся? – с надеждой спросил Марс.
- Не-а, - выпустила крупный дым изо рта, всмотрелась в животное. – Ой, мальчики, а чего, сиамской не было?
- Была бы, так принесли бы. Нам эту кошку отпозиционировали как более сиамскую, чем все сиамские. У неё аура, блинкен, что твоё северное сияние.