Способный сталкер

Я повернул ручку и толкнул тяжёлую металлическую дверь. Знал, что войти в кабинет триста тринадцать довольно-таки легко, но вот получить допуск и вернуться к обычной жизни почти невозможно. Отдел «А» — особая секретная организация. И меня не слишком радовало оказаться в этом месте.
Пять лет в чернобыльской Зоне отчуждения — срок, достойный уважения. Так говорили, а для меня время промчалось быстро. Одни называли везунчиком, другие любимчиком Зоны, а кто-то просто молча завидовал удаче сталкера.
За столом сидела легенда Зоны — единственная женщина, выжившая в тисках аномального места. Женщины тоже ходили в Припять. Кто в поисках удачи, кто, как и многие из сталкеров, скрывался от закона и искал лёгких денег. Большинство – бывшие военные или зечки, надеявшиеся найти свою судьбу. Они словно на игле сидели в романтике Чернобыля и верили, что вот здесь точно есть настоящие мужики. Однако люди — они везде просто люди, и у каждого свои желания, планы и собственная участь. Разницы нет, где встретить судьбу, считал я. И, честно говоря, не воспринимал всерьёз сталкерш. Хотя и среди них есть достойные. Нет, я не шовинист, просто опыт говорит сам за себя. А ещё удивился, когда Маринку в Зоне увидел, раньше встречались с ней, так много лет назад, что уже и прошлое кажется какой-то серией из старого кино.
В тот момент она сделала вид, что не узнала меня. А завести разговор по душам так и не вышло. Решил, мало ли у кого что было в прошлом. Мы с ней особо не пересекались, а вот сегодня надеялся на откровенный разговор.
Смотрел на ту, кого звали Ладьёй, а теперь в кабинете на столе массивная табличка с надписью — генерал-майор Левина Марина Георгиевна. Зона потрепала её. После взрыва артефакта «Чёрная скала» в Кливинах выжили лишь она и её напарник Седой.
— Заходи, Маэстро, — улыбнулась она. В голосе нет прежней твёрдости, и куда-то делась дерзость во взгляде. Как у пирата на глазу повязка. Тёмно-зелёная форма без регалий, и такой вы не встретите в обычных войсках. Теперь бывшая сталкерша –  глава  особого отдела по изучению аномалий. Знал, что спецы этой службы занимались ещё кое-какими делами, правда, сталкеры старались не обсуждать это. Считали дурной приметой, потому что обязательно после критики отдела «А» происходили странные вещи, пропадали люди. Уверен, что у спецов везде есть уши, и если ляпнешь что-то не соответствующее, то считай — попал. Бред, скажет кто-то из новичков, но бывалые не рискуют лишний раз. Оно и правильно.
— Какими судьбами, Ладья, — кивнул в ответ, протянув руку и сжал жилистую, как у мужчины, ладонь. — Или сейчас тебя величать иначе? — мой взгляд скользнул по табличке.
— Думаешь, слишком вычурно? — в тон мне ответила она, и я согласился, добавив, что, видимо, так надо для пользы дела. — И так бывает, — проговорила она и предложила присесть на мягкий стул возле её стола. — Чего стоять. В ногах правды нет. Садись уже, Маэстро.
— Как и везде, — добавил я, усаживаясь, слыша, как подо мной тревожно скрипнули ножки. Ростом я совсем не для разведки, почти метр девяносто, поэтому и весу мышечной массы килограмм сто наверняка будет. — Мебель у тебя не для меня, — немного смущаюсь я, — гляди, а то ещё развалится.
— Не переживай, — махнула она рукой. — Давай к делу.
— Как тебе вообще тут? — зачем-то спросил я, чувствуя, что атмосфера скорее непринуждённая, чем напряжённая.
— Работаем, Маэстро, — коротко ответила Ладья. — Ты старый друг, поэтому лично решила поговорить с тобой. С другими давно порвала связи.
Я подумал, что не видел её больше года, а она будет мне про связи оборванные втирать. Хитрая баба. Поэтому и выжила, поэтому и взлетела высоко, снова глянул на табличку с её именем.
— Выкладывай. — Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Мне нужно найти человека. Доставить его живым в отдел. Вроде бы простое задание для любимца Зоны, но этот парень, по моим данным, в плену «Монолита». — Я даже сглотнул, помня, как уже бывал в Припяти и сталкивался с зомбированными солдатами этого клана. Сталкеры «Монолита» защищают сердце Зоны, и именно они служат группировке учёных-фанатиков «О-сознание». — Он отправился к атомной станции по заданию и пропал. Позже связной получил от него сообщение. Чудом его КПК остался при нём, парень скрывается в катакомбах станции и только благодаря артефактам ещё жив. Фонит там знатно.
— Знаю, — ответил, размышляя, что же она предложит взамен моих услуг. Сталкеры забесплатно не работают, тем более на правительство. А ещё отдел «А» курируют спецслужбы. С ними связываться себе дороже, впрочем, всё решают деньги, вернее, их количество. — Цена вопроса? И почему я?
— Тебе доверяю. — Она сделала недолгую паузу, словно собираясь с мыслями. Её что-то тяготило, вижу это и жду, чего она ещё расскажет. Кто этот чел и чем он важен отделу.  — И хотела бы, чтоб ты действовал в одиночку.
Я даже присвистнул, уж простите, но соваться в сердце Зоны одному — самоубийство.
— Ты решила меня похоронить у четвёртого энергоблока? — спросил, и мне стало совершенно несмешно.
— У тебя будет лучшая экипировка, оружие и артефакты,  — проговорила она тихим голосом. — В лапах «Монолита» непростой сталкер.
— Отчего же, — усмехнулся я.
— У каждого свои тайны и скелеты в шкафу. Всё может случиться. Знаю, как умеют научники развязывать языки. Сама в этой сфере работаю. Вытащишь парня, он фору многим даст. Такой же, как ты, везунчик, да и знает своё дело.
— Раз не хочешь говорить — не надо, — буркнул я, что-то грызло меня, задницей чуял неладное. Не стану слушать эти напутствия, с кем идти выберу сам, одному переться к «Монолиту» — равносильно подписать себе смертный приговор.
— Знаю, что тебя смущает, — продолжила Ладья. — Но и тогда в Кливинах меня подвела надежда на напарника. А эта сука Седой кинул меня, переметнувшись к «Чистому небу». В то время они отколись от проекта «О-сознание», решили сами изучать артефакты и аномалии. Мы работали на «Свободу», а Седой купился на обещания одного из сталкеров «Чистого неба». Тот пообещал погибшего брата воскресить. Типа повернуть время вспять и прочее. Но мы-то знаем, что мёртвым не суждено вернуться прежними. В итоге Седой слил месторасположение нашего отряда, и мы попали под жёсткий огонь «Монолита». «Чёрная скала» уже был у меня, но когда мы остались один на один с Седым, у нас произошла стычка. Предатель хотел выкрасть арт и свалить. Нет, не так всё произошло, как сказано в отчёте, Маэстро. Это я тебе как старому товарищу говорю. Седой украл артефакт, но не знал, что тот охранялся другим артом, активирующим силу «Чёрной скалы». В итоге сам чуть копыта не отбросил, и отряд полёг. Мне вот пришлось вытаскивать его из аномалии, образовавшейся на месте взрыва. Когда Зона молчит, мы можем спасти друг друга. Но когда приходит Чёрный сталкер — пути назад нет. Поэтому не доверяй никому, если хочешь выжить.
Слушая её вдохновенную речь, киваю, для себя уже всё решил. Ладья выписала пропуск и сказала, чтобы завтра поговорил с Сидоревичем. Тот экипирует по полной программе и выдаст планшет для связи.
— А мой коммуникатор не в счёт? — с некой иронией спросил я, видимо зря, потому что Ладья сегодня не настроена на шутки.
— С тобой свяжется мой человек. Синоптик будет вести тебя до Станции. Маршрут увидишь в планшете, а в нём будет маячок, если вдруг что случится. И не бери с собой  никого, послушай хоть раз. — Давно не видел такого человеческого взгляда. Такой не соврёшь, ёшкин кот. Вспомнил вдруг, что раньше она мне даже нравилась. Я ушёл в армию уже после развала Союза. Шёл девяносто второй год, помню, как попал на армяно-азербайджанский конфликт, контракт подписал. Я слал письма, но они не находили адресата. Юношеская любовь разбилась в пучине долга. И была ли это любовь, потом вспоминал я. Так, порывы к взрослой жизни. И вот спустя столько лет судьба снова столкнула нас лбами в Зоне. Бывает же такое.
После разговора с Ладьёй вернулся в посёлок. Путь пролегал сквозь болотистый лес Староселья. Дорогу знаю наизусть, и карта аномалий в КПК. Сизый туман окутал сморщенные деревья. Они, как древние старики с усталыми жёлтыми лицами, смотрели на меня. Привык, но зрелище жуткое. Неподалёку аномалия «мак». С виду обычный серый лишайник, но отличительная особенность — яркие цветы, выплёвывающие из цветка розовую пыль. Если мимо проходить медленно, то ничего, главное — не поддаться любопытству и не склониться над необычной растительностью. Аномалия наблюдала, медленно двигался мимо деревьев-стариков, стоящих, словно стражи по бокам тропы. Впереди помнил — «молния», но вокруг аномалии давно натоптана тропинка, так что и болты кидать смысла особого нет. В этом плане я педант. Кто знает, может, «молния», которая пока в спящем режиме, вспыхнет и поджарит. Чуйка не подвела. Ловушка и правда немного выросла, заняв половину тропинки. Вот и скажи, что человек полагает, а Зона располагает. Пахло озоном, и в серых сумерках аномалия осветила ярким всполохом недолгий покой унылого леса. Ускорился, глянув в коммуникатор. На сегодня плохих новостей нет, – пропел в голове обнадёживающий голосок. Дорога до посёлка минут пятнадцать, и желудок призывно заурчал в ожидании ужина.
Сначала решил зайти к торговцу. Дела важнее еды. Успею набить живот, – уговаривал урчащее, словно кот, нутро. Глотнул воды из фляги, подходя к добротному жилищу Сидоревича.
Дом, похожий на бункер с бойницами, казался самым укреплённым в посёлке. Оно и понятно — сокровищ там немерено, да и подвал у хозяина поселения знатный. Артефакты там, всякие технические новшества, оружие и экипировка. Сидоревичу под семьдесят. Дальновидные сталкеры считали за счастье быть в хороших отношениях с ним. Седой он и наполовину лысый, на крючковатом носу сидели круглые очки. Он внимательно рассматривал меня, как будто увидел впервые. Это у Сидоревича манера такая. Сцепил пальцы на плотном животе. Я разглядывал его тоже — на старике засаленная жилетка с множеством карманов. Ручка, блокнот, выглядывающие, словно ордена, а под жилетом бронник и массивная кобура с «грачом» на боку. Протянул руку, здороваясь, и сказал:
— Заказов на сегодня нет, Маэстро.
Я-то знал, он в курсе задания, что дала мне Ладья, и просто ждал, когда я сам попрошу об услуге. Хитрый пёс, поди, и цену назначит, только как ему сказать, что отдел «А» велел экипировку подобрать.
— Мне планшет бы забрать, — тихо проговорил я, опустив глаза. Устал с дороги, промок, как собака, и голод снова завёл урчащую песню в животе. — Дело у меня, Марк Исаакович. — Так называли торговца. Это негласный пароль, если работа сталкера касалась правительственного здания. Хотя вытащить того сталкера из катакомб Станции мне казалось почему-то чем-то личным для Ладьи. Обещала заплатить хорошо, если справлюсь, правда не сказала сколько. Этот вопрос мы ещё обсудим походу дела. На халяву рисковать жизнью в Зоне сталкеры будут только ради близкого друга, либо — жизнь за жизнь. Тебя спасли, вот и ты, типа, обязан вернуть должок.
Я вынул из кармана список необходимого, что дала Ладья, и протянул торговцу.
Сидоревич понимающе кивнул. Равнодушие на гладком лице сменилось сосредоточенностью. Он наморщил лоб, поправил очки и велел следовать за ним. В подвале торговца бывал не раз. Спустились по бетонной лестнице в тёмный тоннель. Тусклый свет вздрогнул и, словно боясь чего-то, дрожал, как осенний лист на ветру. Я остановился в десяти шагах, пока торговец код вбивал, чтобы открыть заветную дверь подземелья.
По обыкновению мужчина что-то напевал себе под нос. Скрывался между стеллажами и, возвращаясь с вещами по списку заказчицы, записывал в журнал название, количество и номер полки.
— А зачем тебе FN F2000? — нахмурился Сидоревич. — К Станции идёшь, бери АКМ74, надёжнее.
— Арты гравитационные глянь тоже, — добавил я, игнорируя слова торговца.
— Грави пойдёт?
— Сэкономить решил? — усмехаюсь, – Знаешь же, что в артах разбираюсь?
— У тебя костюм с встроенным экзоскелетом, так что не умничай. Он тебе и как «плёнка», и как «пружина» будет. Положил «кровь камня» и «слизняка», «каменный цветок» ещё. — Сидоревич глянул на меня поверх очков, — Всё по списку.
Старик никогда не обманывал, если дело касалось рейда, снаряги и отдела «А».
Торговец сунул мне в руки рюкзак со словами:
— Вернись живым, а то по контракту с отделом «А» мне компенсация после твоей смерти не положена.
— Вот оно как, — кивнул ему, усмехнувшись, — а я, грешным делом, подумал, что ты мне удачи желаешь.
— У тебя и так её вагон, — в ответ осклабился Сидоревич. — Не оскудеет, надеюсь.
— Куда она, сука, денется, — в тон ему проговорил я и, подняв рюкзак, понял, что он легче, чем должен быть. Артефакт положил внутрь всё-таки, старый пройдоха. Спасибо и на том.
— Получил, распишись. — Сидоревич развернул ко мне исписанный, понятный только ему журнал выдачи и приёма товаров. Я поставил закорючку, и мы направились к выходу.
В баре наконец-то усыпил урчащего кота в желудке. Встретил старого кореша Ноя. Заказали ужин и, опрокинув несколько бутылок пива, почувствовал, что наконец-то отдохнул. С товарищем часто ходили в рейды, доверял ему. Парень проверенный, не раз друг друга вытаскивали из передряг. Поэтому предложил ему отправиться к Станции, не думая о наставлениях Ладьи. С чего мне слушать её, если идти на дело, правда, экипировку бы ему подобрать соответствующую.
— Не парься, бро, — махнул рукой порядком подвыпивший Ной, положив длинные ноги на стул. — Сидоревич хоть и жмот, но у него должок передо мной. Так что рассчитаемся как раз.

На рассвете выдвинулись из посёлка. А вот в районе Староселья решили не задерживаться, направившись сразу к Копачам. Оттуда ближе всего к чернобыльской Станции. Подошли к полуразвалившемуся мосту через реку, чернеющей талыми апрельскими водами. Отсюда самый короткий путь до четвёртого энергоблока. Глянул на товарища, вспоминая слова Ладьи. «Предал её Седой, поэтому не доверяет теперь никому. Ной не такой. Но в каждом обитает гниль, способная вырваться в определённый момент наружу».
В реке забурлило. Мы вскинули оружие, видя чёрную спину мутанта. С давних пор гигантские сомы поселились в водах чернобыльской Зоны. Кое-кто говорил, что они безобидные, и даже делился рецептом приготовления. Я же считал всех тварей опасными и жрать не собирался. Пока они не проявляли агрессивности, мы двинулись дальше. Рыбачить не тянет в этих местах — дело гиблое, да и скорее улов тебя сожрёт, чем ты ухе порадуешься.
После аварии деревню закопали, чтобы хоть как-то снизить уровень радиационного излучения. Однако именно в этих местах часто бродят зомби.
— Слышал, по округе дедок ходит, о наёмниках твердит. Сам-то бывший, из «Свободы», болтают, с катушек съехал совсем, — сказал шедший впереди Ной.
— Яр зовут? — спросил я.
— Ага, — кивнул сталкер. — Переночуем в детском саду. А то этот Яр у памятника околачиваться любит.
— Памятника? — переспросил я.
— Погибшим солдатам отечественной войны, — ответил Ной.
В Копачах много псевдособак, потому что после аварии всех домашних животных пытались уничтожить. Кто выжил и прошёл мутацию, стали новыми хозяевами заброшенной деревни. Я знал, что зверьё стекалось сюда как бабочки на свет. Пси псы были обычным делом, да и от одной псевдособаки проблем мама не горюй, коли она выскочит неожиданно со спины. Новичок стрельнёт с перепугу, а пса уж нет. А потом стая возвращается, и сбежать уже сложно. Если только спрятаться в садике или на ферме. Много оставшихся построек сгорело, укрытий нет. Под землёй некоторые скрывались, находя вход в закопанные дома, но там дело завершит радиация.
Оказавшись около полуразвалившегося здания детского сада, я услышал сигнал с планшета. Звук отключил специально, а вот вибросигнал оповестил о выходе Синоптика на связь. Переглянулись с Ноем, и, войдя внутрь строения, вынул планшет и большим пальцем разблокировал экран. «На подступах к Четвёртому энергоблоку группа солдат «Монолита». Их около десяти. Лучше не вызывать шум стрельбой. Двигайся вперёд на два часа. Выйдешь к «чёрному граниту» и заложишь взрывчатку, чтобы вызвать сталкеров-зомби к этому месту. Освободится проход к станции, ищи дверь с номером 2333. Скинул маршрут Ската. Сталкер, скорее всего, подвергся облучению. Поэтому может вести себя неадекватно. Действуй без шума. Дальше по обстановке и на связи».
«Как всё просто, — усмехнулся про себя я, — по щелчку пальцев. «Действуй без шума». Хоп — и ты в катакомбах станции». Рассказал о напутствии связного Ною, и тот только кивнул, растянул губы в улыбке.
— И зачем тебе сказали работать одному?
— Это вопрос, — ответил я. — Наверняка ты предашь меня и сам спасёшь этого Ската.
— Конечно, — в тон мне ответил товарищ, и мы тихо рассмеялись.
Я никому не говорил, что в далёкой молодости мы с Ладьёй встречались. Да и зачем об этом кому-то знать. Там, за периметром, у каждого своя правда и своя жизнь. Ною доверял, но и ему незачем знать о моём прошлом.
Шли медленно сквозь редкий лес, наполненный звуками просыпающихся деревьев. Есть такие в Рыжем лесу. Поджидают жертву, чтобы продлить себе жизнь. Под корой этих плотоядных растений не древесный сок, а человеческая кровь. Идти осторожно надо, ведь сложно различить, мутировавший вид перед тобой или нет.
Под ногой хрустнуло, по спине пробежала дорожка из пота. Услышал над ухом голос Ноя.
— Всё нормально, бро. Просто сухая ветка.
— Что думаешь, Синоптик не соврал по поводу десятерых из «Монолита»?
— Подберёмся ближе, проверим, — ответил Ной.
Товарищ тоже высокий, хоть и ниже меня. Тощий, с длинными смоляными волосами, убранными в хвост. Он обогнал меня и, обернувшись, показал знаком, чтобы мы ненадолго разделились. Дал понять, чтобы я не сворачивал с пути, обозначенного Синоптиком. Тот нарисовал маршрут и, глянув в планшет, я убедился, что иду верной тропой. Автомат за плечом, в любой момент удобно перекинуть в руку. Не оборачивался, зная, что Ной скрылся в кустарнике.
В Рыжем лесу тихо — вечная глубокая осень. Аномалии старательно обходил, пока не выбрался к дрожащему зелёной оболочкой кислотному пузырю. Слева не пройти. Заросли, шепчущие голосами ушедших сталкеров, зовут и поют тихую песнь мертвецов. Плотоядные деревья шевелили воздушными корнями, напоминающими тропические лианы. Я застыл, размышляя, как обойти «карусель» справа и не вляпаться в «кисель». Удачно меня направил Синоптик, ничего не скажешь. «Карусель» можно миновать, используя «каменный цветок», и то опасно», — размышлял я. Внезапно меня кто-то ударил в спину и повалил лицом вниз. «Ной, — пронеслось в голове. — Его дыхание. Это точно Ной».
— Тихо, — шепнул он в ухо. — Нарвался на солдат-зомби. Бегают быстро, твари. И думаю, с аномалиями у них отношения не лучше…
Мы замерли в рыжей листве. Скосив глаза, я видел приближающиеся тени.
— Справа от меня «карусель», — тихо проговори Ною, — заманим их сюда. Сколько их?
— За мной кинулись трое. Ждём, аномалия сожрёт их, а мы отправимся дальше.
— Как? — чуть не крикнул сталкеру. Слыша шаги преследователей.
— У тебя костюм, а у меня арт есть…
Недоговорил, фанатики «Монолита» открыли стрельбу. В ответ я, сорвав со связки, бросил гранату в их сторону. Те сталкеры тоже не промах, отскочили и кинулись к нам, не видя за нашими спинами «Карусель». Внезапно пузырь «химички» вздрогнул и взорвался, окатив нас и противников кислотой. Видимо, взрыв гранаты и перестрелка растревожили аномалию. Успел на лицо опустить забрало, зная, что кислота и её пары не повредят мне, а товарища артефактами подлатаю. Рухнул на Ноя, закрывая его собой.
Один из бегущих в нашу сторону фанатиков влетел в «Карусель». Не видел, но слышал, как аномалия раскрутила его и, разорвав на части, подбросила вверх. Другие враги, облитые зелёной жижей, корчились в муках. Подхватил Ноя, кинулся сквозь разрядившуюся «химичку». Капли зелёной субстанции застыли на рукавах, но не повредили экипировку.
— Давай, — крикнул Ною, у которого от паров кислоты помутилось в сознании. — Держись, парень. Давай, ещё немного.
Сердце стучало, отбивая барабанную дробь. Взвалил товарища на спину, видя, что в некоторых местах кислота повредила его костюм. Но больше вреда друг получил, вдохнув ядовитые пары «химички». Пробравшись в более безопасное место, я положил его на бурую траву и, оглядевшись, убедился, что нас никто не преследовал. Выдохнул, поднимая забрало. Пот стекал по вискам, и хотелось скинуть с себя шлем. Выругался про себя, хлопая по щекам Ноя, который дышал тяжело и, расстегнув рюкзак, я вытащил «кровь камня». Приговаривал, что сейчас всё будет хорошо, однако требовалось время, а его у нас нет.
В этих местах темнело быстро. Оставить товарища не мог, прятаться негде. Неужели Ладья знала обо всём? Снова чертыхнулся, глядя по сторонам. Тишина наблюдала. Между деревьями мелькнула тень. Здесь кто-то есть. Вопрос — заметил он нас или нет.
— Уходи, Маэстро, — тихо проговорил Ной. — Не надо было разделяться. Сам виноват. Подлатаюсь, нагоню.
— Молчи, дурак.
— Мне лучше.
— И что дальше? Ждать надо несколько часов.
— Я в норме. Поднимусь и догоню тебя.
— Не, так не пойдёт, — замотал я головой, зная — ни за что не оставлю друга.
— Тогда идём. — Ной, тяжело дыша, сплюнул в сторону кровавой слюной. — Немного полегчало. Сейчас главное — добраться до той двери.
Кивнул в ответ. Конечно, лишний ствол не помешает. Оставлять Ноя здесь — не дело, может, и правда рядом со мной выживет. А в Рыжем лесу один чёрт — смерть.
— Ты видел? — шепнул он мне, мотнув головой в сторону.
— Тень.
— Непонятно, кто это.
— Идём.
Я помог ему подняться. Отбросил паскудные мысли, скребущиеся в душе. Глянул за спину. Кто-то следил за нами, но не спешил нападать. Мы двинулись дальше. Ной старался не останавливаться, но дышал тяжело. А мне вдруг стало не по себе оттого, что он даже противогаз не надел, хотя он есть у него. Не успел, отвлёкся? К чему сейчас думать об этом. Тёмная тень теперь промелькнула впереди. Как будто призрак, пронеслась, давая понять, что мы здесь не одни. Ной тоже видел чужака. Зона наблюдала и ожидала, когда мы попадёмся в одну из её ловушек, расставленных повсюду.
Мы знали, что это не просто человек. Он шёл в двадцати шагах от нас, но не проявлял агрессии. Хотя и не тварь, либо существо отлично маскировалось под сталкера. Есть такие здесь, и они особо опасны, потому что на первый взгляд и не понять, кто с тобой разговаривает. Тварь знала точно, что скоро ты станешь её ужином. А нам этого совершенно не нужно.
Ной старался, хотя и шёл медленнее. Чем ближе мы подбирались к четвёртому энергоблоку, тем мой друг шёл увереннее, и я с облегчением радовался, что артефакт не дал погибнуть товарищу. Счётчик трещал, и мы знали, что лишь чудо убережёт от облучения. Хотя по-любому  каждый получит свою рентген дозу. Серело, и нам на руку, что у заветной двери с полустёртыми цифрами «2333» мы оказались незамеченными солдатами, охранявшими станцию.
— Ты как? — спросил Ноя, и он молча кивнул, жестом дав понять, что готов идти дальше.
Из чрева прохода узкого коридора пахнуло спёртым воздухом, горелой проводкой и гниением. Очки ночного видения кстати, потому что включать фонари здесь опасно, решили мы. У меня прибор встроен в шлем, а Ной вынул свой из рюкзака. В чёрно-белом свете жуткого фильма, в котором нам предстояло сыграть свои роли, мы двигались согласно маршруту Синоптика. Планшет не издавал ни звука, даже вибросигнал сейчас мог выдать, и обнаружение — не просто срыв операции. Фанатики «Монолита» делали не просто из сталкеров зомби, а пополняли ряды «О-сознания». Оно нам надо? Конечно, нет. Старался не думать, что может случиться, если кто-то из нас попадёт под пси воздействие контролёров. Эти мутанты в одной связке с солдатами зомби.
Глянул в планшет, сверился с маршрутом. Ной следовал за мной, надел противогаз. Тоннель резко оборвался и вывел нас в просторное помещение. Счётчик трещал, как сумасшедший. Мы переглянулись. Тут и там скользили тёмные тени. В некоторых угадывались люди из прошлого. Они появлялись из стен и словно не замечали нас. Там, где посередине огромного зала располагался проход, огороженный ржавыми перилами, вниз уходила металлическая лестница. Я сомневался в её надёжности. Мой костюм имеет встроенный артефакт «пружина». Упасть не так страшно, а вот Ной может и не выбраться назад. Помещение казалось на первый взгляд пустым, повсюду раздавались странные жуткие звуки. Один — как будто кто-то тряс длинную пилу, другой походил на скрежет металла по стеклу. Аж зубы свело.
— Закрепи трос, — велел другу, расстёгивая рюкзак. — Спущусь первым.
— Хорошо, — кивнул Ной, — я следом.
— Будь осторожен. Смотри в оба, — зачем-то добавил и, защёлкнув карабин, начал спуск в тёмное чрево бетонного мешка, отталкиваясь ногами от шероховатых стен и поглядывая в темноту.
Когда подошвы ботинок коснулись поверхности подземелья, я зажёг фонарь, отключив прибор ночного видения шлема, и посветил Ною, подавая знак, чтобы он спускался. Смотрел в сумрак, откуда исходил тусклый свет, словно я на дне глубокого колодца. Друг не подавал никакого сигнала, и я насторожился, не случилось бы чего. Во рту даже пересохло. Я ждал. Наверху никакого движения. Тихо.
Внезапно трос, прикреплённый к поручням, точно оборвался. Я отскочил в сторону, чтобы не ударило карабином. Его словно кто-то намеренно отстегнул. Звать Ноя нет смысла. Лишний шум не нужен никому. Стоял и смотрел в пустоту, надеясь увидеть свет фонарика товарища. Тишина. Я прислушался. Ни криков, ни звуков борьбы. Как будто Ной отцепил трос и просто ушёл. «Нет, так не должно быть», — крутилось в голове. Но и ждать нельзя. Нырнул в чёрную пасть коридора технического отсека, внезапно услышав знакомое постукивание. Прислушался, хмурясь и понимая, что кто-то подаёт сигнал, используя азбуку Морзе. Для чего выдавать себя, если это Скат? Неужели он сдался и готов стать кем угодно, лишь бы выбраться отсюда? Склеп четвёртого энергоблока мог свести с ума кого угодно. И почему этот сталкер так важен для Ладно? Вспомнил вдруг её слова, чтобы не брал напарника. Неужели она догадывалась? Невозможно знать обо всём, отмахнулся от гнетущей мысли, что друг предал меня. «Выберусь наверх и обязательно отыщу Ноя». Мы через столько прошли, что он никогда бы не воткнул мне нож в спину.
Постукивание стало явным. Виски сдавило, и где-то слышались голоса. Нет, не за множеством дверей технических помещений, а словно эти звуки пытались пробраться ко мне в голову. Теперь я отчётливо мог расшифровать послание невольного заложника станции: «Уходи. Здесь только мертвецы. Спаси себя».
Что за бред, я нахмурился. Может, я неправильно что-то понимаю. Двинулся к двери, из-за которой доносился отчётливый стук морзянки: «Уходи. Здесь только мертвецы. Спаси себя». Снял с плеча автомат и прикрепил к нему фонарь. Приложил ухо к двери. В техническом отсеке кто-то есть. Толкнул дверь, выставляя перед собой оружие, думая, что наверняка Скат слетел с катушек и повторяет одно и то же, как китайский болванчик.
В тесной комнатёнке, заваленной радиаторами, я увидел человека в грязном халате. Нет, это существо не могло быть тем самым сталкером. Оно подняло голову и глянуло на меня из-под спутанных волос. Белые, лишённые зрачков глаза, смотрели, словно в душу, сверлили, обжигали так, что по спине пробежал мороз. Свет фонаря скользил по стенам, покрытым паутиной и светящейся радиоактивной пылью.
Внезапно это место ожило, как и человек, стучавший ржавым гвоздём по металлической обшивке радиатора. Теперь здесь пахло озоном, приборы стояли по периметру и тихо гудели, а человек в белом халате и колпаке, как доктор, что-то записывал в журнал. Я подошёл ближе, разглядывая его и записи на жёлтых страницах. Боль скрутила сознание, ноги вдруг сделались ватными, подкосились, и я рухнул на колени. Темнота снова окутала меня, автомат с фонарём отброшен в сторону. Свет застыл белым пятном на обшарпанной стене. На горле сжались скрюченные пальцы мутанта, завладевшего моим сознанием. Хотелось вырваться, но тело не слушалось. Картинки прошлого снова вернулись, и я, улыбаясь, упал на бетонный пол, не ощущая боли и страха, проваливаясь в сладкую вату, услышал голос над ухом:
— Все мы вышли из пепла, в пепел и вернёмся.
— Вернёмся, — повторил я, шевеля губами. — В пепел…
Грохот и крик разорвали иллюзию. Надо мной склонился Ной, и, слава Зоне, как же я был рад его видеть!
— Так вот что это за тварь, контролёр, — проговорил друг сквозь зубы.
— Я думал, ты…
— Не надейся, — прервал меня он. — Тут контролёров не счесть, чуть не поддался, слава Зоне, есть у меня арт, — он похлопал себя по груди, — отвёл беду.
Ной помог мне подняться, протянул автомат, а я бросил взгляд на контролёра с пробитой головой.
— Где же Скат, и как он продержался здесь столько времени? — спросил я темноту, потому что ни я, ни Ной не знали ответа на этот вопрос. Выбрались из тесной комнаты технического отсека. Глянул в планшет. Изображение то пропадало, то появлялось снова. Связи нет. И мы видели просто картинку, отправленную связным. Я кинул Синоптику сообщение, но, как и следовало ожидать, он не получил его. Оставалось глотать заражённый воздух и надеяться на помощь целебных артефактов. Во рту металлический привкус, и в желудке ужом крутилась тошнота. Если Синоптик направил правильно, мы должны отыскать Ската в каменном мешке.
Под ногами мусор и битое стекло предательски нарушали мёртвую тишину. Ной шёл впереди на этот раз, я же прикрывал наши спины. Казалось, тут никого кроме нас, но призраки, обитающие в катакомбах четвёртого энергоблока, умели наблюдать и докладывать своим хозяевам. Научники «О-сознания» научились держать их на коротком поводке. Не знаю, как им это удавалось, да и плевать. Сейчас главное – найти парня.  Одна из дверей в конце коридора не поддавалась, и словно кто-то внутри забаррикадировался, потому что она не заперта, но что-то тяжёлое не давало нам войти внутрь.
— Скат, — позвал Ной. — Ты там?
Ответом стала тишина. Даже если он там, то наверняка обессиленный и почти мёртвый. Мы насели на металлическую дверь, толкали её и понимали, что шумом привлечём сюда сталкеров, как пить дать.
— Скат! — крикнул я в образовавшуюся щель. — Мы от Ладьи, помоги. Дай знать, если жив.
— И молчи, если мёртв, — зачем-то пошутил Ной, любил он в подобные минуты что-то брякнуть подобное.
Вместо ответа мы вдруг услышали шорох, а потом стук по металлу, стон и что-то неразборчивое.
— Если ты в порядке, — сказал я уже немного тише, — стукни три раза.
Стук был явным, и мы надеялись, что это не снова игры контролёра или какой-то твари. Надавили на дверь, и в образовавшийся проём я сунул фонарь, чтобы убедиться, что мы не нарвёмся снова на какого-то зомби.
В углу заметил застывшего в нелепой позе сталкера. Он худой и бледный словно смерть. В его руке я увидел зажатую гранату и тихо проговорил:
— Всё будет хорошо. Ладья сказала, где ты.
В свете фонаря, блуждающего по осунувшемуся лицу парня, блеснули слёзы. Он с трудом поднялся и, пошатываясь, кинулся к нам. Костюм болтался на нём, и был точно не по размеру. Или за всё время Скат так сильно похудел? Не боец точно, а нам надо как-то ещё выбраться отсюда. Мы помогли ему пробраться в узкий проём между дверью и стеной, и, схватив меня тощей рукой за плечо, сталкер тихо пробормотал:
— Спасибо, братцы.
— Выход только один? — спросил его, махнув головой в сторону, откуда мы пришли.
— Да, — ответил сталкер, в его голосе его что-то надорвалось, и он попросил воды. Ной протянул флягу, и Скат жадно припал к ней губами. — Если вас прислала Ладья, то за нами придёт группа.
Я свёл брови, не понимая, почему Марина не сказала ничего о поддержке, или парень верил в то, что нас всех обязательно спасут. Не стал разубеждать его, а спросил, может ли он идти. Скат кивнул и спросил, есть ли патроны.
— У меня осталась граната, и я хотел подорвать себя и тварей, если они вернутся.
— Они знали, где ты? — поинтересовался Ной. Скат не ответил, а мне не нравились эти непонятки. Друг внезапно направил на сталкера дуло автомата, со словами: — Или ты один из них?
Тот замотал головой и, закрыв ладонями лицо, остановился и опустился на корточки. Плакал беззвучно, подрагивая плечами. «Как ребёнок, в самом деле, — пронеслось в мыслях. — И как вывести его? Какой из него боец?»
Мы ждали, пока он немного успокоится.  Реально парень многое перенёс. Помог ему подняться и, вынув из кармана энергетический батончик, велел съесть его.
Вернулись к месту, где я спустился. Выхода нет. Задрал голову, прислушиваясь и, подобрав упавший трос, смотал его, укладывая в рюкзак.
— Ной, зачем ты трос отстегнул? — спросил его. — Что там случилось?
— Контролёры, я же говорил, — отозвался товарищ и первым начал подъём по ржавой лестнице. — Спустился по ней, выдержит. — Он глянул на меня из серого сумрака, — пусть Скат идёт следом.
Я согласился и полез за парнем, который цеплялся за поручни и выглядел слишком слабым. Ржавчина разъела ступени, и наощупь они  казались хрупкими и ненадёжными, но к счастью, выдержали. Мы выбрались из каменной ловушки. Вместо надежды уйти незамеченными нас встретили, ощетинившись, пушки сталкеров «Монолита».
— Как и следовало из уравнения, — проговорил насмешливо Ной.
— Он наш, — ответил ему один из последователей научников. Его глаза в отличие от товарищей, стоявших рядом, не горели лунным светом. Он понимал всё и действовал не ведомый коллективным осознанием. — Никто не может приходить в сердце Зоны, когда вздумается. И уходить никому не велено, не спросив разрешения.
Не знал, что делать и как договориться, потому что бесполезные беседы вести – всё  равно, что оттягивать свою смерть.
Пока я «скрипел» мозгами, Скат внезапно завопил жутким голосом. Яркая вспышка  чуть не ослепила. Взрывная волна отбросила нас в сторону. «У него же граната — единственное оставшееся оружие»! Ной отлетел назад, ударившись головой о бетонный выступ, и потерял сознание. Скат лежал навзничь и смотрел вверх. Улыбался, сжимая в пальцах выдернутую чеку. Фанатиков «О-сознания» раскидало. Чем не шанс свалить, пока сюда не явились их товарищи.
— Уходим! — проревел я парню. — Слышишь?! — Он закивал. — Помоги поднять его. — Ной дышал, но из пробитой головы текла кровь. «Чёрт, надо скорее оказать помощь. Здесь раскладывать артефакты не выйдет. Здесь нас только и ждёт плен или смерть, а нам пора уносить ноги, пока выдалась возможность».
Увидел, как один из раненных осколком сталкеров «Монолита» вынул рацию и что-то хрипит в неё. Подскочил к нему и с размаху ударил ботинком в лицо. Хлюпающий звук разлетелся гулким эхом между стен, как и короткий выкрик противника. Рация отлетела в сторону, а я отчётливо услышал голос, доносившийся из неё: «Приём. Приём. Что у вас там, Леший?»
Подхватив раненого Ноя, мы поспешили к выходу. Главное – скрыться в Рыжем  лесу и не вляпаться в аномалии. Ночь нам на руку, и этот проход извне не освещён, как другие подступы к станции. Сталкеры «Монолита» хранили покой сердца Зоны от любопытных, мародёров и таких как мы. Но что им было нужно от этого желторотого пацана. Ничего, свалим подальше, обязательно спрошу, – решил я. А пока надо уносить ноги и спасать товарища.
Друг тяжёлый, от Ската помощи мизер, и пришлось тащить Ноя на себе. Вспомнил о режиме экзоскелета в костюме и, выругавшись про себя, активировал его. «Вот дурень, — сетовал на свою забывчивость, — а ведь так жить можно».
— Стоп, – остановил меня в какой-то момент Скат. — Впереди аномалия, сейчас… — Я глянул в его сторону и увидел, как сталкер вглядывался в темноту Рыжего леса и словно нюхал воздух: — «Жарка» там, двигай на девять часов. Потом скажу, куда идти.
Я задумался, но послушал парня. Не в его интересах вести нас на верную гибель. Мы шли, петляя по зарослям словно зайцы. Скату стало лучше, когда я ему подкинул «ломоть мяса», пусть немного подлечится, но и друга спасать надо. Костюм стал липким от крови Ноя, и мне вдруг стало не по себе от мысли, что вот и пришёл конец верному товарищу. Остановился и осторожно положил его на землю. Пощупал тому лоб, покрытый испариной, и знал, что без помощи артефактов он долго не протянет.
— Нам нельзя останавливаться, — нетерпеливо прошептал над ухом Скат. — Фанатики «Монолита» идут по следу.
— Ты словно чуешь опасности, — горько усмехнулся я. — Словно  знаешь, что они схватят нас, если я сейчас окажу помощь другу.
— Так и есть, — ответил сталкер. — Слишком мало времени, и если учесть, что артефакты сразу не помогут, и тебе придётся тащить его на спине, операция будет провалена.
Хотелось послать всё к чёрту. Но сам же не послушал Ладью, сам взял напарника. И что теперь? Просто бросить его на съедение мутантам? Нет.
Я был вне себя от бешенства. Впервые кто-то пытался принимать решения за меня. Скинул рюкзак. Сунул руку внутрь, нащупывая контейнеры с артефактами. Ничего, успеем…
Звук выстрела разорвал тишину. Скат толкнул меня, и мы рухнули мордами в мокрую траву. Несколько пуль просвистели над головой. Пригнувшись, я подполз к Ною, лежащему лицом вниз. Перевернул его, толком не различая в темноте черты его лица, но понимая, что тот обмяк и стал похожим на большую тряпичную куклу.  На мгновение из-за серых туч вышла луна. Она точно хотела мне показать что-то, и я увидел застывший взгляд друга. Так смерть смотрит на тебя, когда уже рассказывать нечего, и книга жизни дописана. «Но почему так?!» Новая порция свинца угостила жилистые деревья, ставшими единственной защитой от гнева солдат-зомби, подчиняющихся «о-Сознанию».
— Прости, — тихо проговорил Скат. — Если не уйдём сейчас, то тебя не просто убьют, ты станешь одним из них, — сталкер мотнул головой в сторону, откуда доносились выстрелы.
Я сжал зубы, ощущая, что внутри крутится граната, которая вот-вот и вдребезги, сжигая душу осколками дотла. Сердце друга не билось. Коснулся ещё тёплого лица Ноя и, закрыв ладонью его глаза, сжал пальцы в кулак от невыносимой боли, злости и досады. Чувство вины и понимание, что уже ничего не исправить, вцепились в меня и не отпускали, пока Скат не схватил меня за руку.
— Я могу уйти один, но не хочу бросать тебя. Ещё пара минут, и будет всё кончено.
Мотнув головой, я поднялся, подхватывая рюкзак, и на этот раз отправился за Скатом, который знал дорогу лучше меня. Луна скрылась в тучах, и заморосил холодный мелкий дождь. Зона будто бы оплакивала Ноя, или мне просто так хотелось думать.

* * *

Остановились на ферме в Копачах. За нами никто не кинулся вдогонку. Скат еле ноги волок, и я понимал, что без привала не обойтись. Мысли о нелепой гибели Ноя не оставляли в покое, а ещё, что Ладья словно предугадала подобный финал, раз говорила, чтобы я шёл к четвёртому энергоблоку один. Знал бы, то послушал её, но, как говорится, пути Зоны неизвестны, как и её планы на тебя.
Помещение фермы позволило развести костёр и не угореть. Моросящий дождь перешёл в настоящий ливень. Костюм защищал меня, а вот Скат промок до нитки и, скукожившись, сидел у огня, пытаясь согреться.
— После одного случая, когда я попал в неизвестную аномалию, со мной стали происходить необъяснимые вещи, — начал Скат после моего вопроса, как он видит мутантов и ловушки зоны, словно какой-то детектор. — Сначала не придавал этому особого значения, но один человек решил, что я должен помочь отделу «А».
— Ладья? — спросил его в лоб, наталкивая на более чёткий ответ.
— Я ведь как в Зоне оказался, — продолжил Скат, не ответив на мой вопрос. — Когда служил в армии, гнобили меня старослужащие, а мать не знала, конечно, да и я понимал, пройдёт несколько месяцев и всё закончится. Деды демобилизуются, ведь всякое бывает. Терпел, ждал, но становилось только хуже. Если не вдаваться в подробности, сбежал я. А дезертир для моей мамы — это позор, она же человек непростой. Вот и отправился в Припять, чтоб никто не нашёл меня. Не хотел проблем, да и слушать её нотации. Ты же знаешь её.
Я молчал, догадываясь, что речь о Ладье. Как-то мелочно просить было меня найти её сына и не сказать о подробностях инцидента. Мне один хрен. Дезертир или обычный солдат, человек он и в Зоне человек, если помощь требуется.
— Не ладили мы с ней, — продолжил Скат, и, глядя на пачку сигарет в моей руке, попросил закурить. — Знал, что в Зону отправилась искать меня. Попал в аномалию, сделавшую из меня способного сталкера, умеющего видеть то, что не видят другие. Отдел «А», естественно, заинтересовался мной. Но мне всё равно, где сгинуть – у фанатиков «Монолита» или в лаборатории правительственной организации. Я свободный сталкер, и плевать, что у меня такая крутая и умная мать.
— Как ты выжил на станции? — спросил я.
— Всё благодаря дару. — Скат затянулся и выпустил вверх сизый дым. — Сначала прятался, чувствуя приближение контролёров или солдат-зомби. Экономил припасы, спасался артефактами, латавшими меня от радиации. КПК пока не сдох, помог отправить сообщение. Потом забаррикадировался в том отсеке и сидел тихо. Не нашли, подумали, что сгинул я, наверняка.
— И ты не хочешь вернуться домой? — спросил его, уже зная ответ на свой вопрос.
— Мне одна дорога за Периметром — штрафная рота или тюрьма. А здесь я вольный сталкер, и такая жизнь мне нравится.
— Нравится ему, — буркнул в ответ, — но что думаешь, Ладья тебя ищет как мать или как служащая отдела «А»?
Он не ответил, посмотрел словно сквозь меня тёмными глазами, и сжал губы.
— Понимаю, — усмехнулся, и, потушив сигарету, внимательно смотрел на бледное лицо парня. — Но интересно мне, откуда Ладья знала, что не суждено мне вернуться с напарником обратно, говорила, чтобы шёл один.
Скат медлил с ответом, словно тайна матери принадлежала только ей.
— Ладно, тебе скажу. Ведь неспроста она попросила отыскать меня именно тебя. — Я непонимающе вскинул брови. — Короче, это длинная история. И если не поверишь, можешь сделать потом тест на ДНК.
— В смысле? — его ответ загнал в тупик. В голове прокручивались воспоминания двадцатилетней давности. Я уже и забыл, что мы с Мариной были близки. — Но почему она не говорила?
— О том, что ты мой отец? — Словно ножом по шее. «Индийское кино. Чушь, да и только». — Она говорила, всё произошло случайно, ты в армию ушёл, а родители в шоке, когда узнали, что она залетела.
— Выбирай выражения, — осадил его. — Сынок, — усмехнулся и достал ещё одну сигарету.
— Мой дед, ты же, наверное, знал, военным был и занимал высокое положение. А тут дочка так вот… Забеременела, как он говорил, непонятно от кого. — Я, горько улыбнувшись, кивнул, вспоминая, что родители Марины не особо жаловали меня. Разного поля ягоды мы, любил повторять Георгий Алексеевич. — Бабушка спорила с ним, не дала аборт сделать, и вот на свет появился я. Деда перевели в Москву, и мы уехали. Связь с тобой оборвалась, хотя мама никогда о тебе ничего плохого не говорила и не выдумывала. Я спрашивал, где папа, а она отвечала, что ты солдат и ты на войне.
— Да уж, — вздохнул я, — не знал, что у меня сын. Ждал сначала, что Марина напишет, позвонит, но жизнь раскидала нас, и отыскать друг друга стало невозможно. А вот встретились здесь, и даже ни разу не вспоминали и не говорили о прошлом.
— Но ты же хотел поговорить с ней?
— Да, Скат, конечно, по-первому хотел, но видел, что она стала чужой и не считала нужным приближать к себе, как раньше, как делали другие бабы в Зоне.
— Ну, что тогда говорить. — Парень смотрел на играющее в темноте пламя костра: — Она сказала, ты мой отец, я даже видел тебя несколько раз и знал, что будет. Озарение, как ты спасаешь меня, и как другой сталкер погибнет, явилось накануне рейда. Поэтому Ладья и говорила тебе не брать никого с собой.
— Чёрт, — выругался я. — Знал бы.
— Всё бывает. Здесь же не предугадаешь свою судьбу.
— Согласен, — кивнул ему. — Надо поспать немного, и, надеюсь, никто не влезет сюда. Ты как? Чуешь опасность?
— Я же не провидец какой-то, — пожал плечами Скат. — Иной раз и ошибаюсь. Тем более, сейчас силы не те, поэтому и башка варит хуже.
Однако ночью ни одна сволочь не потревожила наш сон. Хотя я привык спать чутко, но на этот раз Зона не стала испытывать нас. Она молчала и строила свои планы.
Утром мы позавтракали тушёнкой, энергетическими батончиками. Артефакты подлатали нас, и Скат выглядел куда лучше, чем вчера. Гибель Ноя не давала покоя, и я винил себя в его смерти снова.
Покинув Копачи, выбрались на тропу, ведущую от Староселья к Кошовке, а там и до посёлка рукой подать. Перекантуемся в гостинице бара Сидоревича, а там решим, что делать дальше. Синоптик так и не вышел больше на связь. Не задумывался в тот момент почему, а на полпути к посёлку Скат выдал, что ему позарез надо в Чернобыль-2 и там дело у него важное.
— Какое дело? — раздражённо поинтересовался я. — Мне доставить тебя надо, а там дело нарисовалось?
— Я же сказал тебе, Маэстро. — Пацан так ни разу и не назвал меня отцом, хотя какой я ему папочка, чисто так, для генетической экспертизы если. — Я сталкер вольный,  и спасибо, конечно, что вытащил меня, но с Ладьёй у нас разные пути. — Что сказать теперь, не силой же волочь, только если уговорить как-то. — Ты со мной?
— А что в Чернобыле?
— Дневник.
Я непонимающе свёл брови:
— Какой такой дневник? С двойками и тройками?
— Мой пропуск во взрослую жизнь, — рассмеялся сталкер. Я вздохнул, чувствуя теперь какую-то ответственность, что ли. Сын вроде бы как, хотя и не факт, верить на слово если только. Но не хотелось, чтобы сейчас просто так разошлись наши дорожки. — Мы же с парнями шли к Чернобылю-2, — продолжил Скат, — там в пятидесяти километрах Любеч-1, раньше он генерировал сигнал, который применялся в Чернобыле-2 для ЗГРЛС «Дуга». На советских картах это место обозначали, как «пионерский лагерь». Жителям запрещали приближаться к объекту, а люди и вопросов не задавали. Слышали, что там «радиоцентр». Говорят, всё-таки была диверсия, чтобы обесточить «Дугу». И что кто-то из наших завязан с аварией на Чернобыльской станции. Там есть одно место — котельная, вот там и спрятан дневник с настоящими записями о том дне — 16 апреля 1986 года, по которым многое раскроется о происшествии. Это записи одного учёного, который не мог доказать свои доводы. Пропал он, наверняка грохнули, и, как говорят, перед смертью сказал одному сотруднику, что в тайном бункере под котельной лежит его дневник, где можно получить ответы об аварии на Чернобыльской станции.
— Ну, ты даёшь, — рассмеялся я. — Это же старая байка. Давно ходит по Зоне.
— Старая, да не скажи, — немного обиделся Скат. — Спроси ещё, почему это место до восемьдесят восьмого года охраняли. Да и сейчас рыщут сталкеры из «Чистого неба», а им, как и фанатикам «о-Сознания», позарез козыри Зоны нужны. Мне Гусев рассказал о дневнике. — Я усмехнулся, зная лидера группировки «Чистое небо». — Втроём мы отправились к «пионерскому лагерю», но «пространственный пузырь» выкинул товарищей в неизвестное направление, не успел предупредить. И такое случается. Остался один, а тут сначала стая псевдособак, но хрен с ними, отбился, влез в пятиэтажку. А к вечеру кишмя кишеть там мутантами стало. Гроза страшная обрушилась на городок, и выброс какой-то назревал, чувствовал это, поэтому и тащились сюда шатуны, кровососы да иная тварь. Прятались. Лезли из всех щелей. Тут я и получил первый удар от сталкеров «Монолита». Одному не отбиться от бойцов, не зашкериться. Руки в ноги и бежать, но не смог уйти далеко. А пока прятался, разговор подслушал, понял, что и они пришли за дневником Михальчука.
Меня внезапно осенило. Фамилия. Я ведь слышал, что отдел «А» занимался делом именно Михальчука Степана Сергеевича. Неужели байка может быть правдивой?
— Зачем тебе это? — спросил его, — Или хочешь заварить кашу, которую не сможешь распробовать?
На лице Ската вспыхнуло недовольство, он, словно обиженный мальчишка, бросил:
— Не хочешь, не надо. Я же тебя как отца прошу.
— О, ну если как отца, то можно, — рассмеялся я, — но мне теперь самому интересно, существует дневник Михальчука или всё это сталкерские сказки для отмычек. — Покачал головой, чувствуя себя рыбкой, проглотившей наживку, — Идём. Сынок.
Скат, довольный тем обстоятельством, что ему удалось уговорить меня, шёл бодро и не оглядывался. Я иной раз включал планшет, но Синоптик больше не писал. Он как будто знал, что я поддался на уговоры сына. Как действовать дальше, если всё сходится –  и возраст, и знает парень кое-что из семейной жизни Левиных. Ладно, решил не думать о причинах, заставивших меня отправиться следом за особенным сталкером. Возможно, из-за гибели Ноя сейчас я нуждался в том, о ком смогу позаботиться.
На самом деле дойти до Чернобыля-2 оказалось быстро и достаточно просто с таким проводником. Не знаю, что будет ночью, но уверен, что ничего хорошего. Раз сталкеры из разных группировок шарятся здесь, тут явно собака зарыта. Большая, жирная и с золотой шерстью.
Ещё дотемна мы оказались в городке. Не люблю я эти памятники прошлых промахов, потерь и чьей-то боли. Ещё мальчишкой был, когда мы узнали об аварии на Чернобыльской станции. Новое поколение сталкеров другое, их детство не прошло в колыбели Советского Союза. Он более циничны, жадны до денег и безрассудны. Мы же, старички, всегда во всём ищем смысл. Даже те, кто ушёл в бандиты.
— Маэстро, — окликнул меня Скат. — Сегодня что-то слишком тихо.
— Я заметил, — отозвался, поправляя автомат. — Словно твои враги притаились и ждут, когда ты покажешь дорогу.
— Реально, — закивал Скат. — А вон и котельная. Давай, ходу.
— Хочешь там переночевать? — зачем-то просил я.
Скат на мгновение застыл и, обернувшись, закивал, говоря, что ему эта идея нравится.
— На самом деле, там безопасно должно быть.
— С чего ты взял? — На самом деле, я был уверен, что там нас будут точно поджидать противники. Ведь о котельной, подземной лаборатории и дневнике Михальчука не знал только ленивый.
— Идём, — махнул рукой Скат. — Ты хоть и бывалый сталкер, но есть вещи, которые не понимают такие, как ты. Без обид. Вы идёте напролом. Ну не всегда, — начал юлить он, думая, что я мог обидеться на его слова. Но я смотрел по сторонам воинской части, где тишина наблюдала.
Ох и не нравилось мне это затишье перед бурей. Вспомнил о Всплеске, именно его чётко описал Скат, и надеялся, что мы не окажемся в центре выброса. А ведь поговаривали, что именно с «Дугой» и её выходом с ионосферы в ноосферу и произошёл разрыв пространства, вызывающий периодически возмущения электромагнитных полей.
Кирпичная труба котельной возвышалась над таким же коричневым зданием. Она башней чёрного колдуна смотрела в свинцовое небо. Я замер, услышав шорох и, коснувшись плеча сталкера, показал ему в сторону, где заметил какое-то движение. Он снял с плеча АКА-74, доставшийся ему от Ноя, и двинулся в сторону, где я заметил то ли человека, то ли – тварь. Обернулся и знаком показал мне, что проверит сам, а мне оставаться на месте. Я притаился за трансформаторным ящиком. Отличное место, скрытое густым кустарником. Что-то подсказывало, Скат вернётся и ничего с ним не сделается. Так и вышло.
— Шатуны, — проговорил он полголоса. — Идём, не стоит заходить туда, где может войти всякий. — Я непонимающе вскинул брови, — там есть ещё один вход через подвал. Главное, чтобы за нами хвоста не было.
В подвал вела не успевшая проржаветь металлическая дверь, утопленная в заросшую сухой травой землю. Мы осмотрелись и надеялись, что никто не последует за нами. Главное — выбраться незамеченными и уносить ноги.
Внезапно я ощутил чей-то полный ненависти взгляд. Скат опрокинул меня лицом вниз, а над головой щёлкнули челюсти монстра. Перекатился в сторону, увидев мерзкую рожу снорка с противогазом, болтающимся на голове. Выхватив нож, полоснул по шее мутанта. Удачный выпад получился. Открывать стрельбу сейчас не хотелось, привлечь других тварей или сталкеров, рыщущих по военному городку — оказаться в плохой ситуации. Я не искал смерть, поэтому старался всегда действовать быстро и тихо.
Снорк схватился за горло, из которого хлынула чёрная кровь, и с новой яростью кинулся на меня. Вот сука живучая, – пронеслось в мечущихся мыслях. Отбросил мутанта ногой и, поднявшись, увидел, как Скат нацелил на него автомат.
— Не стрелять! — бросил ему и, подскочив к раненой твари, пырнул его тесаком раза три в грудь, ломая рёбра. Отбросил от себя бьющегося в конвульсиях урода, который рухнул навзничь и хрипел, цепляясь скрюченными пальцами за бурую траву. Скат как заворожённый смотрел на меня, а я навис над снорком, видя, что с тварью покончено. Глянул на парня. — Чё встал? Открывай лаз. Хватит уже ходить вокруг да около.
Меня вдруг какая-то злость взяла, уже пожалел, что связался с Ладьёй и её сыном. «Моим сыном. — Последняя мысль всколыхнула снова забытые чувства. — Мой сын», — проговорил про себя, до конца не понимая, что теперь всё в моей жизни станет иначе.
Подземелье пахнуло смрадом и сыростью, точно тут лежали давно гниющие трупы. Запах не особо резкий, но мертвечиной тянуло отчётливо. Даже при закрытом люке ощущалось движение воздуха. Значит, где-то ещё выход, рассуждал я, двигаясь вперёд. Скат молча следовал за мной. Походу, он и сам не знал, куда идти.
— С чего ты взял, что тут лаборатория? — спросил его и почувствовал, как завибрировал давно молчавший планшет. Скат что-то ответил, но я не расслышал и поднял вверху руку, показывая знаком, чтобы он помолчал, — Погоди, пришло сообщение от Синоптика.
«Если задание выполнено, ответь». Я остановился и, обернувшись, глянул на сталкера.
— Синоптик спрашивает о тебе.
— Синоптик, — хохотнул Скат. — Пусть идёт нахрен.
— Ну, да, — кивнул я, — так и отвечу.
Написал, что мы возвращаемся.
«Группа заберёт вас в точке, обозначенной на маршруте», — ответил связной. Я вгляделся в карту на планшете и с удивлением понял, что это место находится рядом с «Дугой». Интересно, неужели им известно моё расположение, хотя почему бы и нет, ведь в планшете отслеживающий трекер. Так говорила Ладья.
«Подтвердите своё местоположение по прибытии  на точку. Высылаю группу. Завтра в 06:40. Координаты ниже».
«Принято», — ответил я, непонимающе глядя на экран планшета, пока тот не погас.
Скат протиснулся между мной и стеной и сказал, чтобы я шёл за ним. Вот гадёныш, а делал вид, что не был здесь ни разу.
— Спасибо, что спас меня, Маэстро, — зачем-то бросил он мне из-за спины, словно я уже и не нужен был ему, — один я точно бы не справился.
Мы остановились у металлической двери, которую Скат открыл, просто потянув на себя. Осветив фонарями небольшую комнату, пропахшую плесенью, я увидел несколько столов с компьютерами. Стеллажи, покрытые пылью. Здесь ничего кроме мебели и старой техники, что представляло какую-либо ценность. Скат точно знал, что ему нужно, и, остановившись, наморщил лоб и осмотрелся, а потом подошёл к столу и коснулся рукой старого монитора, похожего на телевизор.
— Ты прав, я уже бывал здесь. Сталкеры «Монолита» засекли меня, но я успел спрятать свою находку. — Он сунул руку за монитор, пластиковая обшивка затрещала и отскочила к обшарпанной стене. В руке сталкера я увидел свёрнутый в трубку журнал. — Я ещё не успел прочитать его, однако, теперь в наших руках настоящая бомба. Уверен, что Михальчук погиб не зря.
— Ты хочешь стать следующим? — спросил я сына. — Думаешь, Ладья…
— Да что ты заладил! — вспылил Скат. — Она сама обещала отпустить меня, если я принесу ей дневник.
— И ты веришь ей? — усмехнулся я.
— Посмотрим, — более спокойно ответил Скат. Глянул на часы: — Всё равно ночь наверху, здесь и перекантуемся, заодно и прочитаем, да поймём, стоит эта писанина чего или нет. — Он потряс перед моим носом записями Михальчука.
— Уходить надо, — ответил ему. — Посуди сам, слишком просто мы смогли вернуться. А как же сталкеры «Монолита», взявшие тебя здесь?
— Тогда я успел спрятать дневник, и они не знали, что я отыскал его. Да, схватили и взяли в плен, но мне удалось обхитрить конвой и сбежать. Да, просидел, прячась в катакомбах станции, но у меня были арты и КПК, который, к счастью, не обнаружили.
— Реально, — улыбнулся я, чувствуя какой-то подвох, — ты способный сталкер. Думал, я везунчик, а ты меня переплюнул.
— Ну да, весь в отца, — проговорил с какой-то издёвкой Скат. На самом деле, мне вдруг стало тошно от этого сопляка. Из-за него и его амбиций я потерял друга. Что с того, что Ладья предупреждала? Они вместе построили какой-то известный им план, и теперь никуда не деться. Не хотелось наживать врагов в отделе «А». Клюнул на бывшие отношения с Маринкой, она уже не та, теперь её имя Ладья, а та девчонка давно умерла.
Как ни уговаривал меня Скат, на этот раз я стоял на своём. Хоть и знал, что добраться к «Дуге» без приключений ещё постараться надо. Да и прочитать таинственный дневник Михальчука тоже интересно было. Но я понимал, где-то здесь подвох, и не доверял сыну. Я совсем не знал его, и какая разница, сын он или просто наглый мальчишка, ищущий собственную выгоду.
Серело. Воинская часть смотрела на нас тёмными глазницами выбитых окон. Тишина напрягала, как и шорохи, возникающие внезапно. Словно кто-то шёл за нами по пятам. Сталкер не разговаривал, шёл рядом, а я всё думал, полагаться на его способности или надеяться на себя. Не хотел спрашивать, ускорил шаг и старался быть внимательным.
— Сверни с тропы, — тихо буркнул мне в спину Скат. — Аномалия впереди. Да и на картах её пока нет. Блуждающая «Молния».
Я остановился, собираясь с мыслями. Сунул руку в карман и, пошарив там, вынул пару болтов. Отправил один перед собой. Ничего. Кинул второй немного дальше и отпрянул от яркой вспышки разряда. Не соврал сынок, и правда ловушка поджидала в темноте.
— Я ж говорю, что особенный, — проговорил над ухом сталкер и, обойдя меня,   добавил: — Иди за мной, Маэстро. Так быстрее будет. –  Вздохнул, понимая, что Скат просёк, что я не особо доверял ему, и наверняка обиделся. Ну и чёрт с ним с его обидами. Всё равно надо держать палец на курке, как говорится.
До радиолокационной станции мы не проронили ни слова. Иной раз петляли, чтобы обойти аномалию, другой раз прятались между зданий или кустарника, чтобы не попасть под прицел тех, кто поджидал нас в этом месте. То и дело рядом раздавались звуки ночного леса, вой мутантов и лай псевдособак. Скат, видимо, включил свои сенсоры на полную мощность. Что ж они не уберегли его от плена сталкеров «Монолита»? Или в его планы входила встреча со мной?
ЗГРЛС «Дуга» — огромная и манящая своим футуристическим телом, созданным из металла и мыслей учёных. Она стояла памятником прошлому, когда люди чаще были мечтателями и жаждали знаний и благ для своей Родины, а не лёгкой наживы, как многие сейчас. Чем я лучше других сталкеров, все мы тут стервятники в своём роде.
— Придётся ночь переждать здесь? — усмехнувшись, спросил меня Скат. — Мы тут как на ладони.
— Никто не сунется сюда, если уже не было хвоста.
— Не было.
— Ну и славно, — ответил я, понимая, что сын в чём-то прав и находиться тут, а не скрываться в убежище — глупая затея. Был бы я вместе с Ноем, никогда бы не выбрал ночлег под открытым небом, тем более рядом с «Дугой». Но что-то подсказывало, что сегодня я поступаю правильно. Уселся в бурую траву, прижавшись спиной к металлическим столбам станции, и смотрел в серое небо, где звёзды редкие гостьи.
— Неужели тебе неинтересно узнать причину взрыва на станции? — не унимался Скат.
— Теперь уже это не имеет никакого значения, — ответил ему. — Разве от этого знания изменится прошлое? — Я посмотрел на сына. — Или кто-то ответит за своё преступление? — Скат молчал. — Если эта авария изменила Советский Союз и стала одним из главных камней в его развале, точкой отсчёта, кому это было выгодно? Кто знает ещё об этом и пожинает плоды своих преступлений?
— А ты бы изменил прошлое, если бы это было возможным? — тихо спросил Скат.
— Нет, — улыбнулся я, зная, что мой ответ удивит парня. — Ты читал книгу Машина времени?
— Чего? — переспросил Скат, а я рассказал ему об учёном, пытающегося изменить прошлое и путешествующего во времени. Сталкер слушал, и никому из нас не хотелось спать. Ни одна тварь не приблизилась к этому месту, хотя возможности напасть хоть отбавляй. Словно кому-то это было нужно, охранять нас и не дать погибнуть. Я вспоминал ту ночь уже позже, спустя некоторое время, и задавался вопросом, что это за странное задание и для чего Ладье нужен был дневник Михальчука.
Утром в назначенное время прибыл вертолёт. Синоптик отписался, что задание выполнено, когда мы уже мчались в сторону от «Дуги» на север. Расставшись со Скатом, мы не обещали друг другу снова встретиться и не желали удачи. Меня высадили возле Денисовичей, и пилот сказал, чтобы я оставался на месте. Денисовичи — самая дальняя точка Чернобыльской зоны и граничит с Беларусью. Народ туда ходит редко, да и я бывал тут давно.
Уселся на ступенях заброшенного магазина, закурил, ощущая себя списанным за ненадобностью ржавым «калашом». Эх, Маэстро, Маэстро, — рассмеялся про себя, — а ведь раньше как ты хорошо выписывал на гитаре. Пророчили карьеру музыканта, а теперь один инструмент — автомат, а другие — «Ярыгин», «Стечкин», да «Винторез». Вот и весь квартет.
Тихо, даже птицы поют. Прислушался. Дрозды? Неужели.
Холодное дуло винтовки упёрлось в шею.
— Теряешь хватку, Маэстро, — услышал я знакомый голос.
Обернулся, видя Ладью, целящуюся в меня. Рядом с ней двое спецов в тёмно-зелёных куртках.
— Стоило так далеко тащиться, Марина Георгиевна, чтобы прикончить меня?
— Следуй за мной. — Голос у неё холодный, властный, под стать положению. Я кивнул, поднялся и затушил сигарету, раздавив пальцами. Двое бойцов забрали у меня автомат, велели сдать остальное оружие, облапали, как бабу. — Никто не собирался тебя убивать. Спасибо за работу, Маэстро.

* * *

Долго мы говорили с Ладьёй. Не Маринка она больше, нет, та страница перевёрнута и забыта. Я смотрел на женщину, которая раньше была моей девушкой, и сквозь клубы сизого дыма разглядывал её постаревшее лицо. На столе «Хеннеси», две рюмки, нарезка сыра и колбасы, шоколад. Пахло духами, сигаретами, едой, а ещё горелой бумагой.
— Так надо было, Маэстро, но ты справился, — ответила она на мой вопрос, зачем сжигать дневник Михальчука. — Или ты любопытный, как Скат?
— Он что, и правда наш сын? — наконец выдавил я из себя.
— Какой там, — отмахнулась Ладья. — Наврал с три короба, чтобы помог ему. Сыну же легче уговорить отца, — она прищурилась. — Твой друг… Зря не послушал меня. Не знал, что я уже видела его смерть, точнее, Скат говорил о ней, и одного Ной не сказал, что мы с ним знакомы много-много лет. Сын просил, чтобы Ной не ходил, потому что не ты, а он его отец. Сама уговорила его сблизиться с тобой. И признаюсь, удивилась, когда вы сдружились. Когда проводила в армию, уж прости, с Никитой завертела. Правда, замуж меня не позвал. — Ладья рассмеялась и разлила коньяк по рюмкам. — Ну и хорошо. За дружбу давай!
— Давай, — кинул я и чувствовал жгучее желание понять, где же правда, для чего был весь этот риск.
— Скат особенный сталкер, но, — она поморщилась, — молодой, дурак. Прочитал на свою голову то, что знать не положено. Но болтать не станет, я с ним по-человечески, и он со мной, иначе не Зона рассудит, а иные люди, которым выгодна та правда, известная всем свидетелям аварии на Чернобыльской станции.
— Значит, всё-таки спланированная диверсия, для подрыва авторитета и экономики Союза?
Ладья кивала и смотрела на меня единственным глазом:
— Не копайся в прошлом, Маэстро. Поверь, оно того не стоит.
Раньше тоже подозревал, что не всё чисто с этой аварией, да и цену за катастрофу заплатили высокую. Платим до сих пор. Правда рано или поздно вскроется, разве она вернёт разрушенные города и судьбы? Кому сейчас нужна эта истина, только таким, как Скат.
Больше я не спрашивал, остались догадки, но не факты. «Сынок» развёл меня индийскими танцами о семье и родстве, а я, дурак, повёлся. Ну, будет мне наука. Семью захотел на старости лет? Получил?
Время покажет, где правда. Больше о Скате — особенном сталкере я никого не спрашивал и не рассказывал о том задании. Получил бабки от Ладьи, и можно было бы возвращаться к обычной жизни, но не представлял я уже той, другой, жизни. Она моя — особенная и обычная здесь, в этом холодном и жестоком мире. Где я нашёл и потерял друга, сына и забыл первую любовь. Легко сталкера вывезти из Зоны, но эту чертовку никогда не вытравить из сталкера. Она остаётся в почерствевшем, но не забывающем о человечности и понятиях сердце навсегда. Даже когда всё вокруг покрыто мраком, лишь свет в наших душах помогает нам оставаться людьми и жить дальше среди смерти, чудовищ и несправедливости.