Амелия Фирс. Писатель и муза. Глава 12

– Прошу Вас! Заберите заявление! Стасу там плохо! Он защищал мою честь! Вы же сами виноваты! Зачем я Вам? Смотреть на чужую жену грешно! Но муж не преступник! Вы все подстроили! Сначала провоцируете, потом обижаетесь на ответную реакцию. Вы же знаете, что Стас очень агрессивный. А если дело касается родных, он может и убить!

Впервые в жизни мне пришлось умолять человека, который испортил наши жизни, смилостивиться, потому что, навещая Стаса, видела его состояние своими глазами. Болезненное. Очень. Живой труп, если не так сказать. Стеклянный взгляд и отрешение.

– Что? Доза твоему дружку нужна? А в тюрьме не подают? Я, может, и виноват во случившемся, но и Стас твой с катушек слетел, - не выдержал Филипп и сел в кресло.

– Какая доза? Мой муж не наркоман!

— Много ты о нем знаешь? Читала в протоколе, что он в невменяемом состоянии приперся?

– Я бы сама Вас убила, будь моя воля, - извинилась, прикусив язык.

– Чему я не удивлён. Нет, заявление, я не заберу. Пусть на нарах пишет свои книжки.

Встав, я сбросила с себя платье и осталась в кружевном белье. Мое тело привлекло Филлипа, а я чувствовала себя просто ужасно. Знала, что делала это ради семьи, и ещё воспользовалась тем, что понравилась редактору.

– Вы этого хотели.

Я обратилась к Руслану, который хорошо владел поиском информации и пробил адрес Филиппа. Уж в чем, а в этом плане друг Станислава успешен. Какого было удивление Филиппа меня застать в костюме «Венеры». Но,  глядя на мою полуобнаженную натуру, и вовсе забыл, что хотел сказать.

Мне пришлось пересмотреть все порно-диски, чтобы быть уж слишком раскрепощённой. И я прекрасно знала, что не жена Филиппу и не любимая девушка. И придётся ему принуждать меня не к самому лучшему сексу, какого бы нежного мне не хотелось.

И вспоминать стыдно за то, как все прошло. Помню, что не прерывались и в постели он был настолько с сексуальным голодом, что не давал спокойно отойти. И только моя просьба посетить уборную заставила его прерваться и дать мне полотенце. В душе я сбросила усталость и выплакалась, а потом вышла, и мы вновь продолжили. Ближе к ночи, я уже лежала на подушке и тяжело дышала. Ноги тряслись, а внутри казалось, будто порвали важные органы. Но на самом деле человек оказался просто ненасытный.

Филипп не принуждал меня ни к чему. Не был извращенцем. Разве что перепробовал со мной все позы, какие только можно. А я… готова была провалиться сквозь землю от стыда. Прикрылась простыней и посмотрела на мужчину с надеждой в глазах.

– Нравишься ты мне, детка. Наверное, замучил я тебя. Вон, вижу, уже не в силах марафон повторять.

– Пожалуйста, я больше не могу! - всхлипнула я и уткнулась лбом в колени, разревевшись. - Освободите Стаса.

– Да на кой он тебе? В прошлом алкоголик, тусовщик. А сейчас посмотрите, примерный семьянин! Вот если бы ты со мной была, то каталась бы, как сыр в масле! Оставила бы девчонок маме и мужу и укатила бы со мной в Европу.

Что за бред он несёт?

– Нет. Я никогда не выберу мужчину вместо своих детей! Так я могу на Вас рассчитывать?

Этот ненормальный сбрасывает простыню и показывает глазами на своё достоинство. Зная, на что он намекает, я закрываю рот ладонью и ощущаю прилив рвоты. Даже если мне пришлось посмотреть подобный эпизод перед выходом, но надежда на лучшее не покидала. Стас никогда не позволял себе, чтобы заставлять меня делать… Даже и произносить не хочу, что.

– Только так я пойду тебе на уступки, - оскалился Филипп.

Хотелось крикнуть: «Не пользуйся моим безвыходным состоянием! Я тебе не девочка по вызову! А женщина! Мать!». Увы, не растрогает. Для Филиппа я действительно не представляю никакой ценности. Жертва. Та, что ради супруга пошла на измену.

Господи! Видел бы мой отец, что я творю… Нет, он бы стёр этого придурка в порошок, а за меня так пасть порвал. Отругал бы, конечно, провёл урок воспитательный. А потом, взял бы за руки и прошептал:

– Мы ни за что не скажем Стасу.

Или же спросит: «Как ты будешь с этим жить, доченька?».

Я сама не знаю ответа на свой вопрос. А  только то, что мне нужно спасать свою семью.

Мотаю головой и не выбираю ничего лучше, как раздвинуть ноги и закрыть глаза:

– Я не хочу. Но готова ответить по-другому.

Ахнув от того, как в меня грубо проник Филипп, я прикусила губы и стала мысленно молиться о том, чтобы мои мучения поскорее закончились. Сердце билось так сильно и подпрыгивало к горлу, что стало нехорошо:

– Филипп, мне нужен воздух!

Просьба была проигнорирована. И стоило мне только  потерять сознание, как мужчина испугался. И то ненадолго я отключилась, но страх в голосе редактора донёсся до моих ушей:

– Господи! Очнись! – принялся бить по щекам он меня и трясти. - Воздух? Воздух? Сейчас открою окно! Всё, что угодно!

Тёплый ветер сразу обволок мое тело, и стало немного легче. Поднимаюсь на локтях, опираюсь о спинку кровати и пытаюсь выровнять дыхание. Голова ужасно кружится.

– Слава Богу, жива! - выкрикнул в сердцах Филипп.

– Мечтал, чтобы умерла?  - откашлялась я и соединила вместе ноги.

– Стас бы мне этого не простил. Как и тебе твой поступок.

– Он был крайний. Ты бы не согласился просто так выпустить моего супруга. 

– Возможно, бы оставил себе время на раздумья, но ты меня опередила. Что? Истосковалась по мужскому телу?

– Нет, - обхватываю себя руками я. - У меня всё было замечательно, пока ты не приложил руку, так и не осознав, что был не прав, когда преследовал. Только зачем?

– Мы уже на «ты»? 

– Прошу прощения.

– Да ладно! После всего, что было, ты можешь ласково называть меня: «зайчонок», - обнимает меня одной рукой Филипп и тянет к себе.

– Уйди! - отмахиваюсь я.

– «Те»?

– Какая разница? Все ровно человеком уже не станете!

– Любящие жены готовы пойти на все, что угодно. Да? Кто бы ради меня в лепешку разбился.

– Не смешно!

– Да я и не шутил, а констатировал факт. Ты как? Вижу, что колбасит. «Парацетамол»?

Отрицательно качаю головой и еле сдерживаю слёзы.

– Я сделаю нам чай! Одевайся!

– В душ можно? - поднимаю глаза я.

– Конечно! Моя вода, твоя вода.

Выскакиваю и тут же запираюсь в ванной, давая волю слезам, и тру себя мочалкой так, пока кожа не становится красной. Меня и правда шатало.

В спальне Филипп напоил меня чаем, заботливо причесал, вытер слёзы и сел передо мной на корточки:

– Вот и все. Теперь мы договорились.

Я подавляла рыдания и не верила, что совершила тяжкий грех. Положив ладонь мне на колено, Филипп  скользнул выше, но не сильно, и погладил. Аккуратно убираю и отворачиваюсь:

– Стасу ни слова.

– Естественно! За кого ты меня принимаешь? Разве что теперь тебе надо бояться за свою шкуру. Я в плане измен человек профессиональный. А вот ты!

— Так Вы ещё и женаты?

– Не тебе судить, девочка моя! Сама под меня легла, думая о муже.

Встаю, собираюсь высказаться и падаю от бессилия на стул и захлебываюсь в рыданиях. А Филипп не останавливался со своими издевательствами:

– Жаль, что больше ты ко мне не придёшь. Может, мне ещё что-нибудь этакое сделать, чтобы…

– Нет!

– Конечно, по твоим меркам тебе ещё и неприятно от того, что ты отдалась женатому мужику. Но будь спокойна. Я  никогда не был в браке.

– Но уже показали себя с неверной стороны!

Врет! Я знаю, что Филипп женатый! Мне Стас говорил! Просто прикидывается! И предчувствие не обманывает. И то лучше бы не позволяла интуиции взять надо мной верх на данный момент.

– Не забывай о себе, крошка. Ещё раз напоминаю! - отвлек меня Филипп от мыслей.

– Это все Вы! Стас больше не  будет у Вас печататься!

– Припугнула! Оно было сразу понятно! Конфликт. Да и ему теперь путь в издательство закрыт. Дурная слава. Уголовник.

– Это не так! Вы оклеветали его! - вырвалось у меня.

– Тогда спасай своего Стасика. Возвращай его доброе имя! - заправляет мне прядь за ушко Филипп. - Надеюсь, тогда он поймёт, что жена оказалась права, когда говорила, что проще бросить Филиппа Игоревича, чем терпеть его критику.

Зато теперь Стас точно простит Геннадия Романовича и будет с ним работать в дальнейшем! Снова начнётся разговор с мужем о моем издательстве. И в этот раз его ответ будет положительный. Только пусть мой шеф закроет глаза на его гордость. Отнесётся, как к сыну.

Если бы не эта ситуация с Филиппом, то мне бы не пришла в голову мысль о сотрудничестве Стаса с нашей редакцией.

Неужели, чтобы всё произошло так как нужно, должно случиться что-то плохое? Боже мой! От одной мысли не по себе становится.

Через минуту Филипп вызывает мне такси и сам оплачивает его. Как благородно! Я бы ещё накостыляла ему. Только не могу. Выпили до дна.

Сегодня я дала маме слово, что принесу извинения за мужа и заставлю Филиппа забрать заявление.

Только каким способом…

Вернувшись в пустую квартиру, я снова искупалась, так как казалось, что парфюм Филиппа остался на теле. А утром почувствовала такое недомогание, что пришлось вызвать врача, который выписал жаропонижающее. Температура так поднялась, что еле доходила до туалета. И я знала причину. Филипп. Тяжеловес, да ещё и физические нагрузки. Уж кто и был под кайфом, так это он. Под допингом моего слабого состояния.

Верю всей душой, что больше не увижу Филиппа. Иначе мне придётся применить крайние меры. Ну уж точно не отдаться и не испытать позора.

Мой горячо любимый супруг, я сожалею о своём поступке. Будешь ли ты меня любить, как прежде, если узнаешь правду когда-нибудь? Я думаю, нет. Назовёшь сумасшедшей. И слушать не станешь, что я не просто так пошла. Ты уважаешь себя, не терпишь предательство. Я понимаю тебя, потому что тоже такая. Не вытерпела бы того, если бы ты пошёл налево.

Я не хочу смотреть тебе в глаза. Испытываю неловкость. И то, что при любой возможности ты сможешь наговорить мне то, что посчитаешь нужным. И я это заслужу. Нет мне прощения.

Продолжение: http://proza.ru/2024/12/09/1762