Курская заря. Ч4. Г17. Шмель

            КУРСКАЯ ЗАРЯ. повесть
            Часть 4. Квадрат 43.
            Глава 17. Шмель.

            Предыдущая глава:   http://proza.ru/2024/10/12/1162   

            Адъютант шефа Орловского гестапо прибыл в Змеёвку около восемнадцати часов. После этого события все вокруг было наполнено активным ожиданием и подготовкой к встрече «большого немца». У крыльца комендатуры был построен караульный взвод. По улицам движения кортежа Рёозе поставлены сигнальщики, для направления движения.

            Именно Павел Рябов привёз тела разведчиков к комендатуре Змеёвки вечером четырнадцатого мая. Сначала поступило распоряжение отвезти убитых к местной тюрьме, благо она располагалась неподалёку, но подъехал оберлейтенант Ирвин Шиллер, адъютант шефа орловского гестапо, и тюрьма была отменена, до приезда господина Рёозе. Тела сняли с грузовика во дворе комендатуры положили слева от служебного входа, накрыв брезентом.
            Черты лица пожилого разведчика не читались из-за запёкшейся крови, которая очевидно стекала по его волосам, когда голова лежала в луже крови. Кровь, в пропитанных ею усах, свернулась, она заскорузло… рвано выглядела распухшей верхней губой.
            - Крайнов! – Крикнул Павел своему соседу Семёну, продолжая тупо смотреть на красного.
            Тот, Семён, повернул на командира своё изрядно подпитое лицо:
            - А… эа!
            - Ко мне!
            Улыбка Семёна криво пошла на правую сторону:
            - Еесть!.. товаришч генерал. – И пытаясь идти строевым пьяно приближался к Рябову.
            - Ну. – Подойдя почти вплотную к Павлу, рот чуть приоткрыт в усмешке.
            Глаза в глаза. Рябов:
            - Чего?.. не нажраться не мог? – Старался говорить спокойно, внутри кипела злоба. - Смыть кровь с лица убитого. И быстро! – Сделал шаг проч. Опять повернулся, остановившись. - Усы не трогай. Не успеешь.
            Тот с пьяным, не понимающим, презрением опустил взгляд на советского разведчика:
            - Чо! – удивлённый взгляд опять взлетел на командира!
            - В затылок ему ты стрелял. Вот ты и подготовь его к встрече с начальником гестапо.
            Крайнов в злой растерянности, глазки забегали.
            - И чтобы ни кровинки на лице.
            Не дожидаясь ответа приятеля, Павел пошёл вон со двора: «Всегда в жопу… сволочь. Знал же, что разборки будут.»
            Ему надо было встречать штурмбанхюрера.
            «Мясник» Крайнов проводил командира пока тот не свернул к воротам комендатуры, затем скрипнув зубами:
            - У, гад… Я тебе, Павлуша, это припомню…
            «Начальник гестапо… Начальник гестапо…», - долбил громко внутренний голос, пульсируя в висках Семёна. Быстрым шагом пошёл в туалет комендатуры за водой и тряпкой… может быть щеткой, если найдёт. Словно и не пил совсем ядрёный самогон. Попадать под раздачу высокому чину Гестапо никак не хотелось, а такое уже было на его не трезвой памяти. Сначала провинившегося хотели отправить в концлагерь доносчиком, но потом, для того, чтобы не проколоться повторно, Букин… приказал его просто расстрелять.

            А на улице уже лёгкая нервозность среди встречающих. Напротив, ступеней крыльца комендатуры, выстроен комендантский взвод, по построению видно, что солдаты устали – не мудрено, все они вернулись с облавы... правда с успешной облавы, хотя и не без потерь.
            По улице, упирающейся сквером в единственное отремонтированное на небольшой площади, здание комендатуры, едут: мотоциклист, за ним бронетранспортёр… поднимая дорожную пыль – погода нынче стоит сухая. Всем понятно - это картеж большого начальника из Орла. Самого мерседеса Рёозе, за транспортёром, не видно. Вдруг, дорогу картежу пересекла грузовая немецкая машина, проехав по одной из пересекающих улиц, отсюда не понятно, явилась ли она препятствием кортежу... комендант сурово взглянул на командира комендантского взвода, тот в ответ вздохнул, понизив подбородок. Но… Но всего лишь через несколько быстрых минут…
            Ирвин вышел из машины, быстрым шагом, переходящим в лёгкий бег, обогнул, через капот, мерседес, открыл заднюю дверцу блестящей легковушки. Штурмбанфюрер неспешно вылезал из лимузина, когда ему навстречу поспешил один из чинов, выстроившихся перед крыльцом комендатуры офицеров и гражданских начальников Змеёвки. Встречающий – по стойке смирно щелкнул каблуками, вскинув фашистское приветствие:
            - Heil Hitler, Herr Sturmbanf;hrer! (Слава Гитлеру, господин штурмбанфюрер!)
            Пауль, смотря мимо приветствующего, лениво вскинул локтевую часть руки:
            - Heil… - обременённо. И сразу по делу, - zeigen Sie zuerst die feindlichen Sp;her. (для начала покажите вражеских разведчиков.)
            Чин вскользь посмотрел на Рябова, тот кивнул головой, немецкий офицер рукой показав на ворота.
             - Jawohl! Folgen Sie mir. (Есть! Следуйте за мной.) – сам пошёл к воротам, за которыми уже скрылся командир местных полицаев.

            …Рябов откинул брезент. Лицо усатого русского было вымыто безобразно: мокрые ошмётки запёкшейся крови оставались на подбородке, в складках морщин, в бровях и ресницах, навсегда закрытых, глаз, на лбу, уходя в волосы головы… не говоря уже про усы.
            Рёозе сощурил глаза и с полминуты, не шевелясь, внимательно рассматривал лицо не молодого советского разведчика, иногда бросая взгляд на разорванный бок молодого парня. Было понятно, сто он о чём-то напряжённо думает, никто не смел его размышления прервать. Знаки различий на форме отсутствовали, но он, по каким-то не понятным ему самому штрихам формы и, как она одета, понял, что именно молодой цыган, чего его очень удивило, был офицером Красной армии.
            Выражение лица штурмбанфюрера злое:
            - Auch die Zigeuner k;mpfen f;r die Roten!?. (Цыгане тоже… воюют за красных!?.)
            Немецкий офицер, стоящий рядом, явно не понял, о чём иронично спросил шеф гестапо.
            «Не мог цыган быть командиром разведгруппы, которую мы ищем. Да и на ветке цыгана и еврея расстреляли бы сразу. Это был отвлекающий бой… Они ещё здесь... Здесь они! Надо осмотреть берег речки, возможно плавсредства найдём», - опять внимательно посмотрел на цыгана: «Может я и ошибаюсь, никакой он не офицер. Что у красных служить больше некому что ли?»
            В это время прямо в ухо:
            - Ich kann es nicht wissen, Herr Sturmbanf;hrer! (Не могу знать, господин штурмбанфюрер!) – долго думая ответил комендант.
            Рёозе, с усмешкой, глянул на офицера быстрым взглядом, соображая, что тот имел в виду, тут же отведя глаза в стену комендатуры, продолжая смотреть в стену еще секунды, одевая чёрные кожаные перчатки, словно к чему-то готовясь.
            - Habt ihr den Geheimdienstler ... dem Feind ... in den Nacken geschlagen? (Вы что разведчиков… врага… в затылок добивали?) – Произнёс тихо, очевидно сдерживая своё возмущение.
            Офицер, в должности коменданта Змиёвского поселения, сопровождающий Рёозе, уловил жёсткость произнесённой фразы начальника контрразведки. Сразу понял, что гестаповец предпочёл бы видеть раненного красноармейца, а не убитого. Его глаза молнией взлетели на Рябова. Тот не знал, какие слова, какой вопрос только что произнёс большой немец, но молнию взгляда коменданта разобрал отчётливо… вытянувшись по стойке смирно.
            - Wer hat diesen Scout in den Hinterkopf geschossen? (Кто добивал этого разведчика в затылок?) – Уже спокойно и напряжённо смотря в глаза коменданта. – Was leisten Sie sich als Oberleutnant? (Вы что себе позволяете оберлейтенант?)
            Была видна растерянность офицера, понятно, что он не знал ответа на заданный вопрос.
            - Ich kann es nicht wissen, Herr Sturmbanf;hrer. Darf ich es herausfinden?.. (Я… Не могу знать, господин штурмбанфюрер. Разрешите выяснить?..)
            Рёозе прожал надетые перчатки между пальцами, задержав ответ:
            - Ich erlaube es nicht. Ich h;tte es fr;her herausfinden sollen. Wer hat sie erfasst und transportiert? (Не разрешаю. Надо было раньше выяснять. Кто производил их захват и транспортировку?)
            - Der Kommandeur der Polizei der lokalen "russischen Gestapo" Ryabov. (Командир полицаев местного «русского гестапо» Рябов.)
            Рябов стоял у двери служебного выхода из комендатуры, в головах разведчиков, свою фамилию в предложении немца разобрал. Комендант в это время поднял ладонь, подзывая переводчицу.
            - Fragen Sie Ryabov, wer den Rotarmisten in den Nacken geschlagen hat. (Спросите Рябова, кто в затылок добил красноармейца.)
            Рёозе уже пристально смотрел на Рябова. Его взгляд заставил Павла сглотнуть. Переводчица в этот момент:
            - Господьин комендант хочэт знать, кто стрельял русского?.. - сосредоточенно задумалась, - в… зад головы?
            У Рябова по спине поднялся холодок:
            - Он был… мертв.
            Переводчица:
            - Er war tot.
            Смотря на Рябова, Рёозе, расстегнул кобуру и вытащил пистолет, следующим уверенным движением направив его в лоб полицая! Глаза Павла стали по пятаку, кровь отлила с лица.
            - Hast du ihn fertig gemacht? (Ты его добил?)
            Переводчица:
            - Ты его… - задумалась над правильностью перевода, - убил?
            Павел медленно вдохнул много воздуха:
            - Крайнов!.. – не своим голосом, но громко, - Ко мне! – И закрыл глаза…
            Он ощутил жуткий холод, пустоту… легкость. «Ну и хорошо… давно пора», - ему показалось, что он улыбается: «Может я уже не здесь… не на земле?», - Ему показалось, что он слышит какие-то голоса, голос Крайнова эхом в лесу «Я добил», смех… Открыл глаза. Крайнов стоял в ногах красных со своей противной улыбкой. Взгляд направо, в сторону 9 мм отверстия «вальтера», который почему-то отверстием поворачивался в сторону соседа…
            …Штурмбанфюрер повернул руку в сторону полицая, нажал на курок!..
            Выстрел прозвучал глухо, как будто уши чем-то забиты. Кубанка Крайнова, задранная на самую макушку, слетела с головы, автомат плюхнулся на короткую отаву, Рябов вспомнил, как позавчера здесь косили молодую траву. На лоб Семёна словно сел шмель. Срубленным столбом «мясник» упал на спину, не закрыв глаза.
            Рёозе опять перевёл ствол пистолета на Рябова, через пару секунд опустил руку.
            - Feindliche Sp;her m;ssen gerettet werden, nicht get;tet werden. Ich spreche f;r alle!.. n;chstes mal erschie;e ich den Kommandanten. (Вражеских разведчиков надо спасать, а не убивать. Говорю для всех!.. в следующий раз расстреляю командира.) - Пошёл в сторону ворот, по пути убирая в кобуру свой вальтер. Переводчице:
            - ;bersetzen. (Перевести.)
            Переводчица выполнила приказ Штурмбанфюрера, последовала за ним.
            Крайнов лежал распластавшись, с противной улыбкой на лице, шмель словно залез в его голову, проев чёрную точку. Ни капли крови, словно её там и не было.

            Совещание в комендатуре шло не долго, минут тридцать обсуждали блокирование берега Неруча вдоль линии соприкосновения с Красными, а лучше всех эти места знали следопыты Рябова. Рассматривались более десяти километров русла реки, но сил, прежде всего личного состава, хватало только на пять-шесть километров, и то не густо, с системой оповещения и необходимой концентрацией. Совет людей, знающих местность, очень внимательно принимался. В конце концов закрыли шесть километров реки, исключив болотистое место, где к реке не подойти, севернее деревеньки Богодухово.
            Затем еще минут двадцать назначались задачи подразделениям, после чего множество машин тронулись в сторону Неруча. А еще приблизительно, через, часа полтора, когда уже начинало смеркаться, на излучине реки, в кустах, на коротких лучах просмотра вдоль русла, людьми Рябова, были найдены резиновые лодки русских.
            Это была маленькая победа. Русские ещё не успели эвакуироваться, разведка еще на немецкой стороне. Паулю стало легче дышать, появилась уверенность, что скоро… скоро он возьмет хитрого русского разведчика. А Рябов, со своими головорезами, ему в этом очень поможет, как говорят Русские – в лепёшку разобьётся. Он отлично понимал, что этой ночью больше не уснёт.
            - Gut… Gut, dass du nicht den Russischen get;tet hast. (Хорошо… Хорошо, что это не ты убил русского.) – Похлопал Павла по плечу.
            Комендант был рядом.
            - Belohne ihn mit dem «Eisernen Kreuz»! Und markiere ihn in der ;bermittlung an Bukin. (Награди его «Железным крестом»! И отметь в донесении Букину.)
            - Es gibt. Herr Sturmbanf;hrer. (Есть. Господин штурмбанфюрер.)
            Рябов понимал, что «большой» немец доволен их находкой, говорит что-то хорошее для него, но… но он не понимал немецкую лающую речь ни капельки. А вот лоб… всё-таки зачесался.

            Рябов был воодушевлён. Сам расставлял посты, сам проверял расположение сигнальных ракет, сдавленно, словно шёпотом, орал на подчинённых, смеялся… После всех распоряжений, проверки постов, наказов и ругани, наконец сел возле поваленного ветром дерева, опершись спиной на замшелый ствол. Сел лицом на восток, к реке. Небо черное, со звёздами, повернул голову на запад, там еще во всю сияла красная заря. Глубоко вздохнув закрыл глаза… По телу пошла истома…
            «Какой же сегодня был длинный день. Сколько всего произошло…»
            Перед его глазами побежали события:
            …опохмел, после вечерней пьянки;
            …Григорьевич передаёт ему, наточенную до зуба, двуручку, обёрнутую мешковиной, в которую вложена старая ножовка;
            …залининские пацаны мутузят Кольку Васильева у забора, и он разбегаясь толкает… или бьёт одного из них, прямо на Николая, чтобы тот загородил Кольку своим телом! Дальше искры из глаз…;
            …после искр из глаз, они уже обнимаются с приятелем над прилавком точильщика Григорьевича;
            …потом бутылка шнапса. Аусвайс Николая;
            …состав с самоходками выезжает из ворот завода:
            …тревога! Отмена поездки в концлагерь. Крайнов кролика на костре готовит;
            ...горящая машина;
            ...«шмель» на лбу Крайнова;
            Чувствует, что его трясут…
            …Колька опять, с фингалом под глазом: «Прощай, Павло!..»
            Рябов как будто вынырнул из воды… его тряс за плечи боец, а он никак не мог отдышаться после первого спёртого вздоха:
            - Командир, машина гестаповца, едет…
            - Чо… А.
            Встал, поднял автомат, мотнул головой, пытаясь привезти себя в нормальное состояние, быстро пошёл к дороге. А в ушах всё повторялось и повторялось: «Прощай, Павло!»
            «Колёк? А не ты ли этот ловкий Русский разведчик???»
            Уже вышел на дорогу. До медленных машин, фары в землю, метров тридцать: «…которого мы ищем?»

            Над водой висел лёгкий туман, не скрывая прибрежные кусты. Васильев сидел в носу резиновой лодки, Трифонов на корме, на дне лодки лежал Альперт, у Мишки на спине драгоценный вещмешок. Два бойца с обоих сторон вплавь, за верёвки вдоль борта лодки, над водой только головы, медленно толкали лодку к нашему берегу, не делая ни ногами, ни руками… ни единого буруна. За ними вторая лодка везла Сиротина и Громова, третьим - Бурят. Николай уже разбирал взглядом на берегу очертания солдата, которому должен бросить верёвку.
            Над рекой… ни звука, кроме лягушачьего хора. Куда война делась?
            На севере, не очень далеко, в полукилометре, в деревне Васильевка, несколько раз гавкнула собака. От Васильевки до Богодухова – с километр по реке, а заря на западе, в которую упало вечернее солнышко, ещё не успела сдвинуться на север по горизонту, стремясь на восток.
            Николай не знал, что в паре километрах вниз по течению Неруча, за Богодуховым, его упорно искал… Павел, весь день словно мучаясь, что делает что-то не то.
            ……………………………………………..

            Уже через час после переправы группа Васильева, в полном составе, прибыла в штаб управления разведки 3й армии. Васильев всю дорогу был погружён в какие-то дела, несколько раз, с помощью фонарика, заглядывая в планшет Цыгана. Сиротин ехал рядом, специально так сел, чтобы поговорить, по пути, с командиром. Трижды пытался… но тот категорически уходил от разговора, вчитываясь в блокнот Джанго, аккуратно отмахиваясь от Сиротина, что очень… очень занят, а успеть надо до приезда в штаб.

            В половине первого ночи они сидели в рабочем кабинете начальника управления армейской разведки майора Лихачова. Тот должен был появиться вот-вот, по крайней мере так утверждал адъютант, не молодой старший лейтенант, встретивший их прямо на крыльце управления разведки, проводив до кабинета.
            Расположив усталых разведчиков, молча расположившихся на полу полулёжа вдоль стены кабинета… на стулья сели только Громов и Васильев, адъютант начальника разведки, с улыбкой - к капитану:
            - Товарищ капитан, может чаю?
            Васильев посмотрел на халёнова старлея уставшим взглядом:
            - Мы чего здесь до утра сидеть будем что ли?
            Но, не успел Васильев договорить фразу, в кабинет вошёл Генерал-майор Жмаченко, за ним майор Лихачов. Разведчики встали, адъютант вытянулся по струнке смирно.
            Командующий остановился. Беглым ожидающим взглядом прошёл по не бритым лицам пятёрки бойцов, которых он так ждал с той стороны, остановившись на командире:
            - Ну?.. Говори капитан! – словно по-заговорщически.
            - Трифонов. Всё на стол.
            - Есть.
            Тяжёлый мешок грохнул о деревяшки стола. Сержант одним движением развязал вещмешок. Аккуратно вынул и положил на стол, на карту, снаряд без взрывателя, рядом лёг взрыватель в специальной цилиндрической коробочке… улыбка ожидания сошла с лица генерала, затем буклет инструкции танка, затем… авоська с двенадцатью кассетами. В глазах командарма и его начальника разведки читалось удивление… непонимание.
            - Что это?
            - Это, – ладонью показал на снаряд Васильев, - новый секретный бронебойный снаряд… - чуть задумался, - подкалиберный, изъят из боеукладки танка «Тигр-4». Это инструкция новейшего немецкого танка «Тигр – 6», это, - поднял авоську, - двенадцать кассет с отснятой техникой… ветка номер два в Орле, все места разгрузки согласно боевому заданию и маршруту.
            Генерал-майор взял авоську, рассеянно посмотрев на снаряд и странную книжицу на лицевой странице которой была схема танка и надпись по-немецки, поднёс авоську ближе к своим глазам, затем привычно развязал узел на авоське, пальцами кисти зачерпнул кассеты, остановив на них внимание. Не выпуская кассеты из пальцев:
            - Да, Васильев, без сюрпризов ты никак не можешь.
            Командир группы не стал устраивать интригу:
            - Три кассеты, помеченные точками отсняты в Орле на второй нитке, на двух кассетах, помеченных двумя точками, засняты новые самоходки, я таких раньше не видел. Как там они называются, Макс?..
            - «Фердинанды». Противотанковые самоходные орудия. Выглядят страшно. Здоровые, гады.
            - Ну… Ну и вся остальная техника, которую разгружали на ветках по маршруту. А это, - положил ладонь на снаряд, - новый подкалиберный снаряд уменьшенного калибра. Вот в этой книжке написан его калибр… 86, по-моему. Пробивает броню до 20 сантиметров. Это инструкция по конструктиву и трансмиссии нового танке «Т6»… Новый «Тигр». Тоже страшная машина и размерами, и железом. На фотографиях он за фотографирован. Броня очень толстая.
            В кабинете воцарилась тишина. Командующий армией опёрся кулаками о стог, словно повиснув над трофеями разведгруппы. Так прошла приблизительно минута.
            - Времени нет! Старший лейтенант Альперт, забираете с собой отснятые кассеты… инструкцию забираете тоже. С фельдъегерем ставки убываете в Ефремов, оттуда на литерном в Москву. Отбываете немедленно, прямо сейчас.
            - Есть.
            Макс Владимирович подошёл к генералу, на груди «ФЭД», положил в свой вещмешок инструкцию и сетку с кассетами.
            - Готов товарищ генерал-майор, - рапортуя по стойке смирно. В кабинет вошёл капитан НКВД.
            - Вы поступаете в его распоряжение до самой Москвы.
            - Есть.
            Фотокорреспондент, в сопровождении почтового курьера ставки вышли из кабинета. Их проводили взглядами:
            - Ну что, товарищи, присаживайтесь вокруг стола. -  Сделал соответствующий жест руками генерал.
            Но Васильев затормозил момент, поднимая руки:
            - Одну минуту…Товарищ командующий, может отпустим моих бойцов отдыхать, они же с прыжка толком не спали. А нам ещё возможно долго разговаривать придётся.
            Генерал Жмаченко несколько секунд думал, затем:
            - Хорошо. Командуй, капитан. Сам стал садиться на первый стул от стола начальника разведки.
            - Свободны, сынки. – К начальнику разведки 3й армии. – Товарищ майор, не могли бы распорядиться, чтобы им, какой ни будь, угол дали, чтобы кемарнуть могли. Час назад на ногах еле держались…
            Майор вышел в коридор, подзывая старшего лейтенанта. Васильев сел рядом с генералом. В кабинете они остались вдвоём. Генерал кивнул на снаряд:
            - И из далека тащишь эту железяку?
            - С речки Оптуха, километрах в пяти от станции Старый Колодезь. Там их танк «Тигр 4» утонул, мост его не выдержал, а Макс… старший лейтенант Альперт, мне как раз только-только их инструкцию прочитал, там и про этот снаряд написано… калибр 86 мм, если правильно помню. Вот я его и решил с собой взять. Мне, по крайней мере, про него ничего не известно. Коль не нужен… выбросим.
            В это время в кабинет вернулся начальник разведки армии.
            - …Но я не об этом Вам рассказать хотел, товарищ генерал. Про группу Джанго Вы знаете… ведь?
            - Ну… В общих чертах… - подтвердил майор Лихачов. Генерал промолчал, подняв брови.
            Капитан Васильев глубоко вздохнул:
            - По дороге сюда, просматривал его документы. Там были данные по его главной задаче, после вывода нашей группы, ну, если бы всё сложилось как задумано… - Капитан сделал паузу. – он же должен был в Змиёвку идти… не так ли?
            Офицеры, на больших должностях переглянулись:
            - Так-то оно так, только это ведь информация не для всех. Ты, как бы, к этому отношения не имеешь.
            - Я имею к этому отношение, товарищ генерал.
            Филип Федосеевич напряжённо медленно поднял глаза на капитана. Майор тоже на него посмотрел.
            - Я был в Змеёвке. У меня был целый день ожидания, решил узнать, что там немцы за секреты прячут…
            В кабинете стало совсем тихо. Новость Васильева ошеломила офицеров. Наконец вязкую тишину нарушил злой голос генерала:
            - Ну, Васильев!.. Недаром особисты всегда на тебя зуб имели. Говорил же, никаких отклонений от маршрута и поставленных задач! За невыполнение приказа тебя к стенке поставить надо. И группа скорее всего из-за тебя легла.
            Васильев молчал. Опять жуткая тишина.
            - Облава из-за тебя?!!
            - Никак нет. Облава организована из Орла, сразу по всей железке. Сиротин и Альперт под неё попали в Куракино, где производили крайнюю съёмку. Я, когда из Змеёвки вышел. Что-то случилось в Орле. Там есть наше подполье, может они чего знают. А тайна в Змиёвке… - он загадочно замолчал, сузив глаза, - большая и важная для фронта…
            …Далее Васильев начал подробно рассказывать о своем незапланированным разведывательном рейде в Змеёвку, особо подчеркивая и в подробностях рассказав о вербовке его персоны… раненного нацистского офицера Украинской Добровольческой, другом своего детства, бывшего комсомольца и… предателя Родины, Павлом Рябовым. Рождался новый день 15 мая, а завтра, 16го мая, они договорились о встрече там же, в Змиёвке, у пивнухи.

            Когда разведчик закончил свой рассказ, эпизодом возвращения Сиротина и Альперта из Курахово, в окно, за спиной Майора Лихачова, уже хотела светить утренняя заря. Когда открывали окно, чтобы разбавить ночным воздухом столб дыма в кабинете, пришлось выключить свет, отодвинув маскировочные занавески. Шёл уже четвёртый час, включать свет, поновой, не требовалось.
            - …Так что эти объекты бомбить надо… и хорошо бомбить!
            Васильев закончил свой пересказ, закурил очередную папиросу.
            - Так ты, получается, с похмелья что ли? - С косой улыбкой бросил генерал. - Когда ты всё успеваешь, Васильев. – Глубокий вздох, после очередной затяжки, затем генерал раздавил мундштук «Казбека» в пепельнице. - И снаряд, и инструкция… и шнапс. И Змеёвка… нате вам… - последнее сказал, очевидно, с большим удовольствием.
            - Всё само–собой получается, товарищ генерал, не убрал немец инструкцию… оставлять, что ли? Танк тонет, а снаряд секретный… мимо пройти?..
            - Так это получается, что тебе завтра надо быть в Змеёвке? – произнёс себе под нос Лихачов.
             - Нигде ему завтра быть не надо. – Сурово заключил генерал. – Даже если эта облава не из-за тебя, а скорее всего это так, сейчас ты у них всё равно под подозрением. Значит, сейчас так… Васильеву отдыхать! Майору Лихачову… доставить этот снаряд артиллеристам, химиков привлеки… определи ценность этой железяки. Решение по снаряду позже принимать будем. – Генерал стал вставать. - Всё… свободны. До утра свободны, товарищи офицеры. Капитан, да и тебе, майор, надо бы поспать хоть сколь. Но утром мне по снаряду доложить, товарищ майор. И ты никуда не исчезай… сейчас летунам звонить буду. Эти заводы оставлять нельзя. Как там эти самоходки обзываются, запишу?
             - «Фердинанды», товарищ генерал…
            

            ЭПИЛОГ.

            Парни спали в соседней избе, Сиротин на койке, Громов и Трифонов на полу. Николай старался не шуметь, поставил в угол автомат, сам улегся на деревянный пол. Тут же упал в бездонную яму сна, без всяких картин.

            Хорошим, ласковым погодой, был май 1943го года, грозы проходили быстро, освежая воздух до пьяна. Зато днём солнце, зелень и… и соловьи без умолку… без зноя, кто придумал, что они поют только ночью? Дни без надоедливых дождей. Жизнь вокруг страшной войны, застрявшей под Курском, расправляла свои божественные крылья птенцами и щенками, и стремилась в голубое прозрачное небо. Никому не хотелось думать… что смерть рядом!
            А из фашистской Европы, по всем железным дорогам, везли, и везли… и везли железную смерть… чтобы совсем скоро она начала безжалостно стрелять по всей этой нежной жизни!

            Сколько дорог уже пройдено, сколько придётся пройти… и сколько их… оборвётся под железным дождём предстоящих битв. Но распрямилась пружина Русского лука. На 700 километров отброшен ворог от разбитого в щебень Сталинграда. Повернула на запад страшная война! И хоть далека еще наша граница с рейхом фашистов, но до Берлина… на 700 километров меньше. Лишь бы не кончалась… Курская весна, не гасла в ясном небе… заря Курская! Не обрывалась песня сверчка… лязгом гусениц огромного немецкого танка.


            Продолжение:   
            Начало 4й части:   http://proza.ru/2023/12/05/855   
            Начало повести «Курская заря»:   http://proza.ru/2021/10/28/1175   
            Начало цикла повестей «Опаленные войной»:   http://proza.ru/2016/06/25/1303   

            10.12.2024
            Олег Русаков
            г. Тверь