Двенадцать рогатых женщин

Ирландская легенда

   Предание это повествует о том, как пять сотен лет назад сонм зловредных колдуний прогнан был на веки вечные из их притона, который облюбовали они и обустроили для себя на одной из горных вершин в графстве Типперэри.

   Одна богатая вдова, жившая в трех милях от горы Сливенамон*, засиделась как-то раз за полночь, прочесывая шерсть для прядения; дети же ее и двое слуг — кухарка и садовник — в тот час уже крепко спали. И вдруг: «Открой мне! Открой!» — услышала она после стука в дверь женский голос с улицы.

   — Кто там?! — окликнула она ночную гостью.

   — Чаровница я однорогая! — прозвучал ответ.

   Хозяйка решила, что наведалась к ней с неотложной какой-то своей заботой одна из соседок, а «чаровницей», да еще и рогатой назвалась ей в шутку. Встала она со стула, подошла к двери, открыла ее, — и в дом вошла страшного вида женщина — с загнутым рогом на лбу; в руке нежданная гостья держала пару гребней для прочески шерсти. Не сказав ни слова, подсела она к камину и с невиданным проворством принялась прочесывать шерсть. Прошла минута, другая, третья…

   — Где же мои товарки?! — вскрикнула, наконец, непрошеная помощница. — Отчего ж запаздывают так?!

   Вновь послышался стук в дверь.

   — Открой мне, хозяйка, открой!

   Хозяйка с ужасом ощутила, что ослушаться такого веления она в ту минуту уже не в состоянии; крикнуть, позвать садовника и кухарку на помощь она тоже не могла; неодолимая какая-то сила принудила ее подойти к двери и опять отворить ее. В дом вошла другая женщина — с двумя рогами на лбу, и в руках держала она прялку.

   — Дай-ка, дай-ка и я присяду тут у тебя! — сказала она. — Колдунья я тоже — чаровница о двух рогах.

   Ухватила двурогая ведьма горку чесаной шерсти, прикрепила ее к прялке и с быстротой молнии принялась вить нить.

   Минуты две-три спустя объявилась в дому третья гостья — о трех рогах, вслед за ней пришла четвертая — с четырьмя рогами, затем пятая — с пятью… И, наконец, после двенадцатого стука в дверь впустила к себе вдова двенадцатую колдунью, — на лбу ее и на макушке теснились двенадцать штук рогов!

   И вот, сидели те ведьмы вместе теперь все пред камином, шерсть чесали, пряли и хором пели на непонятном языке какую-то древнюю песню. Ни одна из незваных пришелиц беседу с хозяйкой не завела; та же сидела в оцепенении ни живая ни мертвая от страха — с отнявшимися словно бы руками, ногами и языком.

   — Поднимись же ты со стула, женщина, да испеки-ка нам лепешку! — крикнула ей вдруг по-ирландски одна из колдуний.

   Вдова оглядела комнату — и с изумлением и страхом обнаружила, что посуды у нее на полках заметно поубавилось: не виделось ей нигде подходящего сосуда, в коем можно было бы принести из родника воду для замеса теста.

   — Вон же, сито ты возьми! В нем и принесешь воды! — такой совет дали ведьмы ей.

   Вышла хозяйка с ситом в руке за дверь, добрела шаткой поступью до обложенного камнями родника, бившего из-под земли в ее дворе, и почерпнула в сито воду — которая тотчас вся из него и вылилась. После чего села она подле родника наземь и расплакалась горько.

   Просидела она так час, или, может, два, и вдруг:

   — Возьми горсть глины вон той светлой, клейкой, — услышала она вблизи себя чей-то негромкий голос, — добавь в нее немного мха, помни в руках и замажь ею донце сита своего. Вода из него тогда и не выльется.

   Женщина замазала глиною донце и почерпнула полное сито воды; вода теперь из него не вытекала.

   — А теперь, когда подойдешь ты к дому, — зазвучал тот же голос (вдове подумалось, что говорит с нею сама вода, заключенная в родниковой ямке), — стань возле него и, обратив взор свой на север, громко крикни три раза: «Зарево! зарево над Горою Женщин вижу я! и вершина в огне!»

   Женщина, как и велено ей было, подошла к северному углу дома, и, когда, стоя там, третий раз прокричала: «Зарево! зарево над Горою Женщин вижу я! и вершина в огне!» — заметила она, как в темном небе над горизонтом вспыхнула вдруг яркая точка света, которая тотчас раздалась вширь и ввысь. И мгновения спустя увидела она, как над вершиной горы, что зовется Сливенамоном, и вправду занялось яркое зарево.

   Ведьмы же в доме, когда услышали они хозяйкин крик, испустили все разом громкий ужасающий вопль. Выскочили они во двор, взвились в воздух и с жалостливыми вскриками и причитаниями на варварском, непонятном наречии полетели все в сторону Сливенамона; на самой его вершине сокрыт был в пещере их притон.

   — Теперь же, — заслышала опять вдова голос своего невидимого советчика, — соберись с силами и духом, ибо ждет тебя в дому кое-какая работа, ею снимешь ты с дома, а также с себя самой и с твоих домашних всех наведенные ведьмами чары зловредные. Входи в дом, — и чего б ты там в нем не увидела, не пугайся, не опускай рук, а только выполняй в точности всё, что буду я тебе подсказывать!

   Вдова отворила дверь и пробежала немедля в детскую спальню. Ноги ее подкосились, и она едва не упала в обморок: дети ее лежали в постелях с лицами белыми как снег и не дышали.

   Чья-то невидимая рука ухватила крепко ее за плечо и удержала на ногах. И тот же голос, который вещал ей на улице, принялся теперь уже в дому давать ей обстоятельные наставления; и хозяйка, собравшись с духом, с быстротой и точностью стала их выполнять.

   Первым делом выплеснула она за дверь на порог воду, в коей, перед тем как уложить детей своих в постель, обмыла им всем ноги она. Затем разломала на мелкие кусочки лепешку, которую ведьмы испекли в ее отсутствие, замесив тесто не на воде, а на крови спавших детей ее и слуг; по кусочку лепешки той вложила она в рот каждому из домочадцев — и вернулась к ним всем жизнь. После уложила в сундук половину полотнища, которое ведьмы успели соткать из ее шерсти, а другую половину оставила снаружи и тотчас заперла сундук висячим замком. И, наконец, вставила в скобы, вбитые крепко в дверные косяки, прочную толстую перекладину, — дабы ведьмы не смогли никак отворить дверь и ворваться в дом.

   Ждать возврата рогатых негодяек, взбешенных утратой своего пристанища (таинственный пожар выжег его изнутри дотла), долго хозяйке не пришлось.

   — Отворяй!! Отворяй!! — возопили они пред дверью. — Эй, водица, в коей омыла хозяйка ноги детей своих, отвори дверь ты нам!

   — Не могу отворить дверь я вам, — ответила им водица. — Выплеснула хозяйка на порог меня, стекла я с него вся в землю, и течь в ней теперь буду я до самого залива морского.

   — Вы — дерева! вы — доски! — крикнули они двери дома. — Распахнитесь же вы пред нами!

   — Не могу распахнуться, — ответила дверь им. — В железные скобы вставлен засов прочный: держит крепко он меня.

   — Ты, лепешка! На крови тебя замесили мы! помоги двери открыться — вынь засов ты из скоб!

   — Не могу я помочь, — ответила лепешка колдуньям. — Изорвана я и изломана, и кровь, что была во мне, уже на губах младенцев спящих.

   Взвыли ведьмы от лютой злости и досады, поднялись в воздух и, изрыгая проклятия на голову Хранителя Родника — благого духа, возжелавшего разорить их гнездилище, — полетели всей стаей к вершине Сливенамона. Там повытаскивали они из нор меж камнями растыканные ими тайком друг от дружки кое-какие ценные вещи, которые успели наворовать они в окрестностях, после чего улетели все в тот же час неизвестно куда; никто в графстве Типперэри колдуний тех рогатых после той ночи ни разу не видел.

   В роду же вдовы, избежавшей в ту ночь вместе со всеми ее домочадцами верной погибели, передается из поколения в поколение памятная вещь: плащ, который слетел с плеч одной из колдуний в миг, когда непрошеные гостьи, не сумев никак вторгнуться второй раз в дом, взвились все в высь неба ночного.
   ____________
   * Сливенамон – гора высотой 721 м в ирландском графстве Типперэри; в переводе с ирландского «Гора Женщин».

***
В основе сюжета – рассказ «Рогатые женщины» (“The Horned Women”) из сборника Джозефа Джейкобса (Joseph Jacobs) «Кельтские волшебные сказания» (“Celtic Fairy Tales”), 1892 год.
Иллюстрация Джона Бэттена /John D. Batten/, 1892 г.
© Перевод-переложение. Олег Александрович, 2024