Глупые курицы

      Ванятке пять! Уже большой, самостоятельный, с маленькими машинками играет редко. Папа всё чаще усаживает его на переднее сиденье своей легковушки, а не в тесное детское кресло с жёсткими боками и тугими ремешками. Ничего, что машина недвижима. Ванятка счастлив до онемения, болтает ножками, стучит розовыми пальчиками по стёклам и кнопкам, пытается открыть ладонями окно. Увидев рядом стайку голубей, хмурит бровки, задумывается и предупредительно повизгивает:   
     -Би-би-и-и! Би-би-и-и!
     Птичкам его не понять, они озабоченно шныряют по асфальту, будто не замечая людей и вереницу низеньких авто, прижатых к бордюру. Ванятка волнуется, достаёт из кармашка остатки печенья и кидает подальше.   

      Наконец папа откладывает телефон, грузно опускается на продавленное сиденье, пристраивает сынишку на колени и с ворчанием вытирает его липкие пальчики. Наконец-то они едут! Хоть вокруг дома, но очень по-взрослому: вдвоём схватившись за руль и поглядывая на стрелку спидометра. 
      Впереди, прямо на дороге, мельтешат те же голуби. Ванятке кажется, что огромные колёса сейчас раздавят того беленького, исступлённо дробящего клювом хлебную корочку, или пёстренького, тоже приглядевшего хлебушек. Мальчику страшно, он ёрзает влево и вправо, куксится и просит отца: 
      - Стой же! Стой!
      Потом колотит пухлыми кулачками по мощным жилистым ручищам и зажмуривается так, что в черноте всплывают радужные круги. Не открывая глаз, шепчет:
      - Ты убил их?!
      Мужчина смеётся и прибавляет скорость:
      - Чего расквасился, сынок? Не по-мужски. Это ж глупые курицы! Нашёл кого жалеть! Не смотри на них вовсе!

      Голуби разлетаются, едва не задев бампер, сбиваются в стайку и тревожно кружат над двором. Уже не разглядеть беленького и пёстренького. Но Ванятка верит, что они целы, и каждый день, пока папа не видит, крошит на тротуар недоеденные булочки.

                ***

      Ванечке семь! Ему, первокласснику, уже не до голубей: то почитать надо, то посчитать, то стихотворение выучить, то картинку нарисовать. Он всё успевает! И по полному праву ждёт поощрения за "пятёрки". Довольный папа на первых же каникулах купил трюковой велосипед, именно тот, что приглянулся сыночку. Дворовая ребятня обзавидовалась! Только мать безрадостна, всё журит и поучает Ванечку, как осторожным быть. Он полдня на "коне", гоняет по дорожкам, бугоркам и ямкам.  Даже по лесенкам скачет, ног от педалей не отрывая.
      А голуби шарятся по тротуару и шарятся, мешают разгоняться. Сначала мальчик аккуратно их объезжал, но папа велел плевать на безмозглых. Пусть сами разбегаются, если жить хотят! Не успеют, так не беда. Одной птичкой больше, одной меньше…
      Перестал Ваня о них думать. Крикнет в запарке:
      -Кыш, кыш, глупые курицы! - и рулит куда вздумается. Никто ему не помеха!

      К четырнадцати годам паренёк чуть от рук родительских не отбился, покуривать стал, мимо школы ходить, учителям дерзить. Мать о недобром твердит, что ни день, слёзы смахивает. Зато отец спокоен - сам паинькой не был. И сын перебесится, возраст у него переходный, сложный. Лучше пусть на велике рассекает, чем с дурной компанией свяжется. Ух, какую модель удалось прикупить - спортивную! В комплекте синий шлем, украшенный алой молнией, наколенники, футляр с инструментами.   
      Примерил Ваня амуницию и тут же почувствовал себя великим гонщиком! Однако записываться в велосекцию не захотел, хватит ему бульваров и парков. Ещё бы не мельтешили там голуби и старики. Медлительных бабушек с авоськами и тросточками папа тоже называл глупыми курицами. Смешно! Они действительно семенили по асфальту подобно квочкам и, завидев мчащийся велик, лезли на газоны, недовольно «кудахтая»:
      - Куда прёшь, бесстыжий? Где совесть твоя?

      А Ваньке что? Нажмёт разок на сигнал, рыкнет сквозь зубы и людям, и птицам:
      - Ррразойдись! – и был таков. Вон перья из-под колёс полетели, видать, чей-то хвост зацепил. Беленький или пёстренький. Да какая разница! Не оглядываться же на каждую мелочь.
               
                ***

      Всё, окончена школа! Этот Иванушка далеко не дурак! К тому же крепок и статен. Пурпурная лента выпускника блещет поперёк груди, цветные шарики рвутся в небо, одноклассницы виснут на его шее, ни учителей, ни родителей не стесняясь. Но это так, бутафория. За аттестат без «трояков» отец обещал дорогой подарок. Пока молчит, чертяка, но коль сказал, сделает. Давно глянцевые журналы для автолюбителей распахнуты на нужной странице. Однако тянет резину папашка, ждёт совершеннолетия наследника и поступления в университет. Благо тот всё как по писаному делает. Не грех побаловать, зря мамка противится.

      Заслуженный мопед насыщенного фиолетового цвета по великому знакомству привезли из Японии. Цена вышла побольше, чем за отечественный, зато престиж каков! Правда, парни-студенты смотрят на везучего сокурсника без доверия, в отношениях дистанцию держат. А девчата распахнули глазёнки, пристают неотвязно: «Покатай да покатай!». Наверняка расчёт дальний имеют.
      Но зачем Иванушке эти глупые курицы? Неужто думают своими прелестями удивить? Так видел, пробовал. По субботам папка такую шелупонь строем в баню приводит. Что, кроме радости сиюминутной, с баб возьмёшь? Вот пошутить можно. Завидит Ваня однокурсниц, разгонит мопед, приблизится, сколь возможно, и выдаст крутой разворот. А то и на дыбы своего «коня» поставит. Взревёт он, пыль в облако соберёт, грязь по сторонам раскидает.         
      - Нате вам, хохлатки! – смеётся юнец. А те визжат, ругаются, сумочками размахивают, каблучками притопывают. Забавно! Так и проскочили пять лет.

      Получив диплом, молодой специалист, амбициозный и небесталанный, явился в офис к отцу. Тот уступил ему насиженное кресло, секретаршу, личиком приятную, и десяток бесцветных «глупых куриц», которыми надо руководить. Изрядно побитый мопед выглядел несолидно и начальнику никак не подходил.
      При первой возможности Иван купил ярко-жёлтый гоночный «Ягуар», пригодный и для дел, и для развлечений. От шикарного вида и хищного названия машины его колотила восторженная дрожь, а коли за руль сесть – так берегитесь людишки! Подобных авто в округе не сыскать! Издалека Иван виден да слышен – и птички прочь, и старики, и дети. Собаки, правда, то вдоль, то поперёк дороги бегают. Бывало, заденет Иван какую-нибудь, так летит она аж в кусты придорожные. Хорошо, если его «котика» не заляпает. Как-то раз девчонка-соседка разревелась, завидев кровь на дверце. А чего их жалеть, псин бродячих? Как говорил отец, одной больше, одной меньше.   

                ***

      С годами бестолковая прыть Ивана Ивановича поубавилась. На виски уж седина легла, а душа так ни к кому и не прикипела. Отец умер, жёны разбежались, дети за границей, домой глаз не кажут. Любовницы и курорты надоели, друзей нет. Правда, переезд из захолустья в столицу оказался удачным: подчинённые трепещут, прибыль предприятия растёт, нужные связи крепнут. Только всё это как-то не в радость. Устал Иван Иванович, затосковал, к рюмочке стал прикладываться - по вечерам, в одиночку.
      Как расслабится, так вспомнит родной посёлок и домик на окраине, где осталась матушка. Сколько лет не виделись! Здорова ли? Пока не жалуется, помощи не просит. Батя её не баловал, жил в своё удовольствие, меняя дома, женщин и машины. Не удивительно, что сын в него пошёл. Против генов не попрёшь! С таким оправданием легче заснуть. Но защемило вдруг сердце, мать и на трезвую голову приснилась. Зовёт.

      Дорогущий чёрный внедорожник стал последней прихотью Ивана Ивановича. Хоть не было в нём нужды, не смог себе отказать. Под окнами на травке поставил - залюбуешься! На этой машине можно ехать куда угодно и когда угодно. Первым делом рванул Иван Иванович за город.
      С утра пораньше он развалился в кожаном кресле и, припомнив себя шкодливым пацаном, хохотнул и выжал педаль газа. Тут же сбил переполненную урну, разогнал полусонных голубей, визгом тормозов напугал старушку с тростью и нарядную дамочку с детской коляской. Потом ослепил ближним светом целующуюся парочку и чуть не задавил молодого лабрадора, доведя до шока его хозяйку. Стало легко и весело, под надрыв шансона три сотни километров быстро остались позади.

      Вот застучали камешки по лакированным бокам машины, цивилизация отступила, асфальт сменился неровной насыпью. Вскоре показалась грунтовая колея, в летний зной накатанная до безжизненного пыльного полотна – стоит тронуть, поднимется завеса плотнее тумана. В неё и влетел Иван Иванович, не сбавляя скорости. Из-под колес сиганули настоящие квочки, им вослед пронеслись коты, шарахнулись к забору козы, зашлись диким лаем собаки, благо, что привязанные.
      Хозяйки повыскакивали за калитки и чертыхались, чертыхались, призывая проклятья на голову чокнутого лихача. А тому не привыкать, всю жизнь катался с ветерком! Ещё вираж – и он дома.
      Но что за тонкая тень у дороги? Навстречу движется, вся серая, как пыль, только белый платок мельтешит.
      - Куда прёшь, глупая курица?! Жить надоело? Задавлю! Беги же!
Не слышит, что ли? Сумасшедшая, руки словно для объятий раскинула.
      - Ма-а-а! …



      Иллюстрация из сети Интернет