Счастливого Нового года!

Тормоза завизжали на всю улицу. Я отскочила. Водитель проорал из машины что-то неслышное, грозя мне кулаком. И рванул с места дальше. «Шумахер! Гонки тут устроил, — злобно подумала я. — Чтоб тебе разбиться о первый же столб!» И тут же устыдилась: ну зачем я так? Ну, отморозок, несётся, не глядя ни на что, даже на пешеходный переход. Но есть же, в конце концов, правило: «Дай дорогу дураку!» И пошла по переходу, вновь углубившись в свои мысли.

(такое и мне свойственно, не только героине)

А подумать было о чём.

(и у меня бывает)

Намекает на замужество. Не то, чтобы прямо, нет, прямо ничего не говорит, но намёки абсолютно недвусмысленные. А я... а я, что я. Не знаю. Что-то сомнения какие-то. Может, я и неправа, но ведь мы даже незнакомы лично, в конце концов. В сети познакомились и общаемся. И живёт он в Москве, а я — в провинциальном городке. И вот даже про это: переезжать в Москву... страшно как-то. Большой город после нашего затишья, приживусь ли? Но почему нет? Хотя он ещё ничего не говорил про переезд, я даже не знаю, какая у него квартира, говорил только, что живёт с престарелой мамой и ухаживает за ней, говорил, что разведён, про детей ничего не говорил, почему разведён и как давно — тоже. А спрашивать в лоб — подумает ещё, что хищница, охочусь за московским кадром.

(это да, это им сразу в голову приходит; брульянты неоценимые, да)

Даже не знаешь, о чём вообще спрашивать можно, а о чём — нет. И всё равно на вопросы толком не отвечает. Спрашивала, кем работает. Айтишник, говорит, на службе. Что за служба? Извини, не положено говорить. Со строгой пропускной системой. А что конкретно делаешь в рабочее время? Работаю. И тебе пишу, не выходишь ты у меня из головы. А почему только в рабочее время пишешь? По-другому не получается. А почему ты не можешь мне позвонить, я же дала тебе свой номер? Прости, это разговор не для переписки.

(скажи, какой засекреченный и таинственный)

Ну хоть как-то лично познакомиться всё-таки надо? И прояснить все эти секреты заодно. Надо, да. Вот перед прошлым Новым Годом так и сказал: собираюсь к тебе, жди, встречай. Поезд приходит 1 января, раньше не получается, зато приеду на целую неделю. Я всполошилась, конечно. Не хочется в грязь лицом ударить. И квартиру вылизать надо, и на стол тоже что-то, тем более, Новый Год, не макароны же по-флотски. А с деньгами было как раз туго. Но подруги выручили, дали в долг. Шик, блеск, красота. Осталось продумать новогоднее меню. И тут сообразила: а я ведь не знаю, что он любит, что ест, что не ест, а может, он вообще язвенник, я-то остренькое люблю. Спросила. А он в ответ: «Не бери в голову». Ну и чем тебя кормить-то тогда? На всякий случай приготовила неострое.

(ну-ну; язвенник, может, ещё и трезвенник?)

Ну а со спиртным уж и не знаю. Шампанское, а если чего другого захочет — пусть покупает сам. Я-то практически непьющая, иногда бокал белого сухого позволяю себе, а так нет.

(наконец-то разумная мысль; уж эти бабы, в лепёшку готовы разбиться)

Сижу первого января, жду. Подсчитала, когда он доберётся до меня. Плита, чтоб накормить с дороги, в боевой готовности. Я при марафете. Жду. Говорил, что, может быть, такси возьмёт, ради меня денег не жалко. Если бы на такси, уже был бы здесь. Значит, на автобусе поехал. Жду.

(да не тяни ты кота за хвост!)

Прождала я до ночи. Не приехал. Всё время смотрела сообщения: может, что не так у него? Может, что-то случилось? А может, я что-то неправильно поняла? Да нет, обещал, говорил. Так где же он? И что с ним? Написала, хоть и знаю, что в нерабочее время не ответит. Так и вышло. Третьего числа получаю послание: прости, не смог. В чём дело? Не могу говорить, вызвали неожиданно из отпуска на работу, билет пришлось сдать. Почему же хотя бы не предупредил? Не смог. Прости, не могу сейчас разговаривать, не те условия. Приеду на старый Новый Год, обещаю. Вот так. А я? Старания, приготовления, ожидание, деньги в долг, наконец, — всё псу под хвост. Но сказал, что приедет тринадцатого, не может же снова подвести и обмануть? Или может? Нет, не хочу так думать.

(поворотик, однако; что-то я перестаю во всю эту лабуду верить)

Что сказать? Тринадцатого было то же, что и первого. Но 15-го получила кучу извинений, клятв и признаний в любви. Очень он досадует и расстроен, что всё вот так неудачно складывается, очень хочет меня увидеть и быть со мной вместе. Потому что таких женщин, как я, ещё никогда не встречал, я — его мечта. Но, к сожалению, теперь выбраться сможет только на майские праздники. Но, может, оно и лучше, весна, тепло и всё такое. Ну... такое... Дошла наконец до «Пятёрочки».

(женщина, девушка, как там тебя, да разводят тебя, как лохушку! хотел бы... как сказал один мой знакомый, мужчины очень изобретательны, если заинтересованы, так что когда они говорят, что не получается, задумайтесь: а надо ли им)

В мае я получила очередные извинения. Сказал, что уж в июле-то железно будет отпуск.

(всё, хватит! смотреть уже не могу на тебя, дуру! врёт он, как нанятый! развлекается от скуки! что неясно?! очень может быть, он на самом деле женат и разводиться не собирается; а может, он вообще — интернет-персонаж, какая-нибудь Оля по имени Коля; в любом случае ты ему нафиг сдалась, кроме как поиграться!)

Июль пришёл и прошёл. Принёс много слов о любви. Врёт он всё? Но зачем, если я ему не нужна? Я же ему не набиваюсь. О, сыр по акции, очень хороший сыр, взять, может, к празднику? А вдруг он в этом году всё-таки приедет? На Новый Год? Ничего не говорил и не обещал, но вдруг захочет — сюрпризом? А вдруг?.. Я такая открываю на звонок, а там...

(всё, закрой рот; ах, прости, читатель, даже не знаю, почему такая ерунда зацепила меня и поглотила всё моё внимание)

Очередь в кассу. Лента транспортёра. Сканер пикает. Нет, спасибо, девушка, пакет не надо. Карта магазина. Сколько с меня? Да, оплата картой, да. «Ваш чек.» Спасибо. Хорошего вам дня. С наступающим Новым годом вас!