Натурщица для великих. Сюзанна Валадон

                Сиреневый цвет,
                И цвет бледно-рыжий,
                И небо Парижа,
                И запах Парижа…
                Минувшего голос.. 
    « Не смей   шляться  с этим Буасси ! Он пьяница и ничтожество!»,- так восклицала мать Мари-_Клементины. Дочь, ей исполнилось шестнадцать лет, не обращала внимания на переживания матери. Она вообще решила, что будет жить только по своим законам. Судьба прачки! Нет, она достаточно насмотрелась, как надрывается ее мать, как она состарилась раньше времени. Конечно, она будет ей помогать, но впереди у нее будет совсем другая жизнь!
                В вечерние сумерки летнего дня,
                Для друга  девичью невинность храня,
                Она, наконец, повстречала его,
                Избранника своего.
       Некий Буасси, плохонький поэт… случайное  знакомство с которым послужило первой ступенькой для Мари в новую жизнь.
  Буасси погрузил ее в пьянящую атмосферу Монмарта,  в его кабачки, пристанище художников и поэтов…
   «Забудь о своей матери- прачке! Мы будем вальсировать с тобой до полного изнеможения. Я обниму тебя  за талию, не смущайся! Мы сойдем с Холма под зловещее шипенье кумушек: «Ха! А вот Буасси со своей новой избранницей. Говорят, он служит в страховой компании. Он гораздо чаще посещает кабаре  «Черный кот».    
  Многие  художники донесли до наших дней пеструю суматошливость  жизни, характерный облик кафешантанов,  кабаре Монмартра, яркие типажи его посетителей  и обитателей.
       Для прожигателей жизни кабаре становится излюбленным местом встречи. Долгими вечерами в прокуренных залах, где надрываются краснобаи всех мастей, шансонье,  поэты и мастера мистификаций, публика восторженно аплодирует острословам, не считая денег.  Здесь каждый вечер появляются те, чьи имена  будут вписаны в историю Академии: светские люди, щедрые на чувства  и в литературных сочинениях,  и в постели.  Сюда  приглашаются красивые женщины,  затянутые в корсажи и придерживающиеся  своей морали.  Владелец кабаре столь же эксцентричен, сколь и скуп.  Он не платит артистам и наряжает своих слуг в академически наряды.
   «Пойдем, малышка, пойдем!  Этим вечером ты ощутишь поцелуи поэта. Пусть у меня нет таланта, но я люблю тебя, ну, а сколько это продлится…увидим!»               
            Дорога тянется вдоль бульвара. Мамаши прогуливаются со своими младенцами в стоптанных туфлях  и грязных  юбках. Мальчишки в сползающих штанах,  размазывающие сопли,  колошматят друг друга или карабкаются,  словно обезьяны, на  уличные фонари.  Женщина с отсутствующим взглядом жадно втягивает в себя дым сигареты.  Мари-Клементина ставит корзину с бельем на землю. Я бы сделала с них набросок… Я ни в коем случае не хочу быть похожей на них. Я хочу смеяться, танцевать  и забыть о нищете,  я хочу упиваться жизнью!
      Она принесла  белье в мастерскую Пюви де Шаванну. Девушка понравилась художнику и он предложил ей  позировать ему.
 Мари-Клементина:  «На следующий день я отправилась в его мастерскую в Нейи. Мне было не по себе, я  не понимала,  как надо позировать.  «Давайте я расположу вашу руку нужным образом!» Больше всего меня стесняли простыни,  в которые я была завернута. Но под конец я забыла о них,  и все это  уже не казалось мне смешным,  как вначале.  Если бы Буасси меня видел в этих простынях, он бы мне показал! На картине я символизирую живопись, которую  ребенок чествует цветами. Или зодчество, когда позирую,  сидя на обломке колонны. Я представляю  Эфеба, обрывающего ветви лавра, женщину,  играющую с козой…
  «Вы считаете, что я такая же красивая!»- «Гораздо красивее. Увы,  мои кисти не в состоянии передать ни Вашу красоту, на вашу юность».
Благодаря Мари-Клементине,  дочери прачки,  чей силуэт и профиль он оценил в тот вечер, когда она принесла белье,  Пюви де Шаванн собрал в своей мастерской всех муз.
    Вскоре среди художников Монмарта поползли слухи, что у Пюви де  Шаванна  появилась необыкновенно привлекательная девочка-натурщица.       «Малышка Валадон собирается позировать для картины «Танец в деревне», из-за которой  разразится скандал среди желающих ее приобрести»!
      Девушку увидел Ренуар и  поразился ее своеобразной красотой.   Мари-Клементина была польщена его вниманием и постепенно постигала  ремесло и мастерство натурщицы.   В то время как  Ренуар суетится вокруг нее, подходя ближе и отходя, чтобы уловить на ее лице полутона и тени, дочь прачки извлекает урок из наблюдений за  художником, и для  Ренуара это не секрет. В конце дня, вернувшись домой  на  улицу Турлак, Мария, не говоря ни слова, усядется за стол перед белым листком бумаги. Она будет рисовать до позднего вечера, пока  не настанет пора зажечь керосиновую лампу.
   Ею  владела страсть к  живописи, непреодолимая тяга к рисованию.
    С годами рисунок Марии  приобретет более твердые очертания, линии станут строже, напряженнее. Ее резкий, жесткий, почти злобный  взгляд, словно разрывает модель,  выдирая из нее  волей-неволей тайну,  что прячется под оболочкой. Сцены,  изображенные ею,   удивляют  силой выразительности,  хотя  сюжеты  всегда обыденны,  чтобы не сказать банальны. 
    Вдохновленная страстью, которой никто не понимает,  юная Валадон упорствует, выбрав свой путь. Когда через несколько лет Дега увидит эти рисунки, он будет поражен природным талантом женщины.
   Мария  всегда стремилась с предельной точностью передать не только то, что она видит, но и то,  о чем она догадывается.
  С тех пор, как Пюви деШаванн, основатель символизма в живописи, стал покровительствовать своей натурщице, положив начало ее блестящей карьере, Мария позирует только известным художникам, или тем, кто ими непременно станет
   Позируя для картины «Женщина в бистро» художнику Зандоменеги в недавно открывшемся   кафе «Новые Афины»  на площади Пигаль, где собираются художники, Мария с любопытством  распрашивала о его знакомом, странном  на вид человеке: «Кто этот коротышка, который беззаботно разгуливает  по кварталу, отпуская громогласные шутки и хохоча?».    Граф Тулуз де Лотрек, калека, гном в клетчатых панталонах и с котелком на голове, гулял по кварталу, не обращая внимания на выходки мальчишек, преследовавших его и дразнивших. К нему приковано всеобщее внимание, хотя никто не скажет, что прославило его больше- язвительный ум, или кошелек, распахивающийся направо и налево. Зандоменеги, убирая кисти, ответил: «Он просто гений и обладатель большого состояния. Самое главное – он знает, как сделать женщин счастливыми. Его живопись  не похожа ни на какую другую».
        Зандоменеги познакомил Марию с Лотреком и эта встреча принесла плоды. Теперь Лотрек появлялся только в обществе новой натурщицы, которая отличалась пикантной красотой. Он называет ее то Мария, то Сюзанна, в зависимости от настроения. Ей нравится шокировать публику. В эксцентричных шляпках, удивительно ей идущих, дочь прачки семенит под руку с аристократом- калекой. Но если раньше она охотно позволяла шутить над ним, то теперь к нему никто не смеет  и подступиться.
Она говорила, что Лотрек гений,и она   желает,  чтобы о нем говорили в ином тоне. И не  она ли объявила  Мигелю Утрилло, бывшему ее любовнику, который радовался ее удаче, что между ней и карликом зарождается настоящая любовь. Они вдвоем посещают кабачки Монмартра, «Черного кота», «Злизе-Монмарт». Но чаще «Мулен-Руж», заведение с таким дорогим угощением, что только состоятельные бонвиваны и принцы могут позволить себе  его посещать.
            С того самого вечера, как открылось кабаре «Мулен Руж», Лотрек стал его завсегдатаем. У него там  был даже его собственный столик. Отныне он и «Мулен Руж» стали неразлучны. Ничто не соблазняло Лотрека  в кабаре больше, как танцы . Все, что так нравилось Лотреку, что доставляло ему удовольствие в «Элизе» и «Мулен-де-ля- Галетт» отныне было сконцентрировано в  «Мулен Руж». ОН веселился как ребенок, хохотал и смотрел на Марию взглядом преданного животного, благодарного за ласку, когда она шептала ему на ухо нежные слова.   Тулуз Лотрек писал афиши  на темы происходившего в Кабаре. И тем самым  способствовал его успеху и популярности. Он рисовал среди шума, топота, в душной атмосфере кабаре, которое напоминало «ярмарку любви».Он наслаждался зрелищем, подстерегал добычу, изучал лица…вот вот ухватит.
   Каждый вечер приводили публику в неистовство танцовщики Ла Гулю и Валентен ле Десоззе. Их танец вызывал восторженные вопли, Лотрек хватает альбом для набросков, его рука  стремится двигаться с той же быстротой, что и танцоры, но не поспевает… Подчиняясь музыке, пара носится по эстраде. Внезапно музыка обрывается, и на последнем аккорде оба взлетают в прыжке. Мари восторженно  восклицает: «Ты никогда еще не рисовал, как сегодня… О. Анри, как бы я мечтала, чтобы у меня была такая же твердая  рука».
     Лотрек случайно увидел рисунки Марии и сначала не поверил, что это ее работы. Он решил показать их Дега и тот  сказал, что он находит их превосходными. Знакомясь с Марией,  Дега протянул ей руку и сказал слова, которыми она очень потом  гордилась: «Вы из наших!».
   Все в этом мире имеет свой конец… Так случилось, что Мария и Лотрек расстались… Мария  говорила , что прошла любовь… На самом деле она хотела выйти замуж за Лотрека. Не получилось. Позднее она объясняла  сыну и матери, что как бы ни сложилось все в будущем, она всегда  будет благодарна Анри за то, что он сделала для нее.
      Она была благодарна Лотреку, что он познакомил ее с Эдгаром Дега. Дочь  прачки восхищалась  художником и считала его своим учителем. Как и он, она всю жизнь  будет заниматься портретной живописью, предпочитая писать  портреты  так, как учил ее Дега, наблюдая людей в радости, печали и даже муке.   Дега  же говорил, что его пленили в ее рисунках сдержанность и одиночество, которое  Мария передавала, даже, возможно, не испытав его в жизни.
    Именно в это период времени Мария окончательно стала  Сюзанной Валадон.
   В 1892 году Сюзанна  встретилась с музыкантом, прозванным в квартале, где к эксцентричности относятся терпимо, «возмутителем улицы Корто».  Несмотря не все  его старания, пресыщенная восторгами человека, который ни одну женщину не любил так пылко,  как ее, Сюзанна  не испытывала к нему никакой страсти. Но Сати, так  звали этого поклонника, сыграл в ее жизни, тем не менее, очень важную роль.  Он познакомил ее со своим другом Полем Муси, предпринимателем, и  весьма зажиточным, и серьезным человеком, который   через некоторое время предложил Сюзанне Валадон стать его женой.  Пылкая страсть заставила Муси наградить любовницу своим именем и состоянием. Поль Муси не обладал состоянием Лотрека, но, все же, богат. Холост.  И весьма привлекателен для женщины, приближающейся к тридцатилетию. Сюзанне же это еще  давало и то преимущество, что  она могла погрузиться в любимое занятие и не заботиться о хлебе насущном.
   Конечно, не обошлось и без досужих сплетен, и обсуждений  этого брака. Тем более, что  сын  Сюзанны Морис,  ребенок с неустойчивой психикой, ревнуя мать к ее занятиям  вел себя, мягко говоря, ужасно. Не слушался  бабушку, а  мать была занята целыми днями, шатался   по улице, в кабачках посетители ради развлечения заставляли мальчика пить вино, и потешались над  пьяным ребенком. Это привело к тому, что к семнадцати годам он стал законченным алкоголиком, лежал в психиатрических лечебницах и устраивал дома скандалы. Поль Муси, супруг Сюзанны,  называл ее ребенка Божьей карой. А касательно Сюзанны, то дамы  судачили- удивительно, что  это случилось с Сюзанной. Разве могла она надеяться с таким прошлым на брак с порядочным человеком. А ее связь с Лотреком-ведь такое  всегда будут помнить!
     В сентябре 1896 года ей исполнился 31 год. Ее настойчивость  и профессиональные  успехи  принесли свои плоды. Ее работы были выставлены в Национальной галерее наравне с известными художниками, а  торговец картинами и издатель Амбруаз Воллар взял для своего альбома несколько гравюр.    
        …в то время как  Тулуз-Лотрек вербует в свою свиту новых гуляк,  водит их по домам, где создает  гениальные портреты проституток; в то  время  как Аристид Брюйан  в своей парадной шляпе и неизменном красном шарфе  зазывает в  кабак весь Париж…    Сюзанна Валадон увлеченно занимается живописью. Она  не только рисует, но и  обращается к живописи маслом, технике, которую до этого времени избегала,  следуя своему вкусу, а по большей части  из боязни не преуспеть. Сюзанна не отдает себе отчета,  что живопись это еще и ремесло, которым можно овладеть только со временем, предаваясь  ему исступленно. Кто никогда не топтал ногами холст, тот не занимался живописью!
    «Нет ничего красивее в живописи, ничего трогательнее, чем обнаженная натура»,- Так утверждала художница. Ее сын Морис писал  в письме к Мигелю Утрилло, который официально дал свое имя ребенку: « Дорогой папа. Больше всего ее прославили изображения голых тел. В ее мастерской «ню» повсюду… Она думает только о карьере художника! …Живопись!  Мы что -нибудь значим для нее?».
    Волею судеб мир искусства приобрел гениального художника- Мориса Утрилло. Некто Франсис Карко, писатель и журналист, писал в статье «Монмартр глазами Утрилло»:  Каким образом этот  гениальный парень, над котором потешались в бистро Монмартра, взяв в руки кисть, мог создавать  такие картины».
Певец Парижских улиц- так называли Мориса Утрилло.  Он принадлежал к поколению художников, сменивших в области городского пейзажа художников импрессионистов: Клода Моне, автора ярких, жизнерадостных пейзажей, Камиля Писсаро, воспевавшего французскую провинцию, писавшего  жанровые картины из жизни крестьян, Альфреда Сислея, француза английского происхождения, жившего во Франции и запечатлевавшего ее на своих  картинах. Особенностью кисти Сислея были  длинные, закрученные  мазки и выдержанная светлая цветовая гамма.
      Морис Утрилло родился и всю жизнь прожил на Монмартре. Как уже упоминалось, художник работал в  жанре своего любимого пейзажа. Он говорил, что слишком робок, чтобы рисовать портреты. «Я не могу разглядывать людей в лицо и не сумел бы создать ничего хорошего».
     Утрилло передавал в своем творчестве  таинственную  и жестокую одержимость. Пустынны перспективы в его этюдах Парижа. На фасадах домов с закрытыми ставнями, на коричневых прилавках кабачков светит какой-то неподвижный, застывший свет. И какая в этих далях Утрилло тревожная атмосфера, смутная тоска . Кажется, что единственное живое существо в мире ушло , повернуло за угол одного из нарисованных домов – и скрылось навсегда. Но, тем не менее, на его работах проступала магическая власть и величие художника.  Тишина! Вспоминаются строки поэта Верлена: «О. Боже мой, ведь рядом жизнь
                Совсем простая…»
1900-е годы,  годы перемен в жизни Сюзанны Валадон. Она в возрасте сорока четырех лет становится любовницей своего натурщика Андре Уттера, который моложе ее на двадцать лет. Морис, с неизбывной ревностью и тоской по отношению к матери, восклицал: «Зачем я пью?! Чтобы забыть  взгляд голубых глаз Уттера…С того времени, как он начал ей позировать,  она не думает ни о ком кроме него».
         Сюзанна покидает Муси, просит развода и живет со своим юным возлюбленным. 1910 год для нее удачен. Она пишет картины «Весна», «Адам и Ева» и многие другие.
   Досужие сплетни не волновали ее. «Ну и ну, она ничего не боится! «Пройдет немного времени, и у нее появятся рога!».Однако, страсть к Андре не утихала… Сюзанна на вопросы о причинах столь внезапного решения говорила: «Я выбирала между Полем и живописью. И мой выбор сделан».
    Живопись- такой же яд, как и алкоголь. Если начнешь- удержаться невозможно…
   Жизнь продолжалась. Морис пил, дебоширил, в перерывах создавая шедевры,  картины, которые со временем стали стоить бешеных денег. Не в пример матери. Сюзанна становилась  все более популярна. Принимала участие в выставках, но продавались ее картины  плохо.
   Андре Уттер, который стал  заниматься продажами картин, говорил, что не понимает, почему так происходи. Картины Сюзанны хороши и выразительны, но люди предпочитают  виды Монмартра Мориса Утрилло. А кроме того покупатели не любят художниц.
  Невозможно в рамках одной публикации рассказать о человеческой  жизни…Годы мелькают, скрываясь в закутках памяти… Даже страшная война 1914 года уже отошла в прошлое.  В двадцатые годы Сюзанна создает свои известные картины, принимает участие в Осеннем салоне. Публика все более интересуется ее творчеством… Оставим же  на этом Сюзанну Валадон за  работой… А бьенто!