Так

Душа под чёрной вуалью.  Нет радости, время жестоко.  Кусают блудливые будни и  глаз затмевают, не око.
Невидящий смотрит  и слышит  гудящего пира мгновенья ;  снуют тени чёрные злобно и камень подвешен над миром.
Надежды уходят, желанье само по себе исчезает, кому то и крошки как торты, кому то и торты как крошки.
Звериное поле бессмертно у бесов нет смерти, то вечность. Питают бесовские клещи людские  заботы, надежды. Они -  о деньгах, о  здоровье, о Боге лишь вспомнят при смерти, когда ночь -  злодейка обнимет и шёпотом тихо так скажет:
- Давай, отдохни, будет славно, зову я на бал с Маргаритой, оденься полегче и кремом помажь срамоту, пусть не бриту,  и  будет веселие бесам, наверно, под  градусов  сорок …
  - Куда мне укрыться от мыслей -  блуждающих путников ворох, и где мне спастись от разврата от мрачных фекалий столетья?
 - Спастись невозможно, срок вышел твоим  покаяньям и просьбам… На вечный покой обречённый во тьме пребывать будешь долго...
-  Ведь я умираю на время? Приду я опять в другой жизни?
-  Ты будешь проклятием псины  - недолго пожить, вскоре вымрешь….
- Зачем?
- Помнишь Жучку соседа, которая взгляд человечий имела на время, подохла . Под старым и ветхим  забором.
-  Так я появлюсь  псом бездомным?
- Возможно, хотя  и не знаю. Быть может простым тараканом, который бежит, чтоб под плинтус забраться и съесть ту отраву, которую дед ,  не скупясь, посыпал за угол дивана…
- Простым тараканом? За что же?
- Ты жизнь не ценил человечью, менял её словно банкноты, и пел , хоть без голоса,  мерзко похабные  песни греховно…
-  Всего лишь… Я не убийца, жене изменял, да, то верно. Но смерти чужой не желал я, не крал я вагоны, цистерны.  Однажды, бутылку замыкал и что, за грехи -  тараканом? 
-  Ты просто не видишь груз действий и помыслов грешных. Противных… 
- Судите меня справедливо.
- Условие ставишь…
- А как же? Ведь есть справедливость  повыше…   Не здесь на земле, здесь нет права.
- Да, верно.
- Хлебал мерзость ложкой. Как все мы… И что мне осталось?  Прям в яму?

Смерть, молча,  отстала…  Живи, мол…

Поднялся с одра мой знакомый, испарину вытер со чрева. Взглянул на себя, и …заплакал. Быть жалкой «псиной» иль нечто Витек был совсем не согласный. А кто его спросит?  Уж поздно.  Уйдёт как и все, неся бремя...