Шикса Майка

  Когда Яшина бабушка назвала её шиксой, Майка оскорбилась - слово звучало как что-то грязное и неприличное. И даже после Яшкиных объяснений, что, мол, ничего страшного оно не обозначает, всего лишь девушку-нееврейку, легче от этого не стало - всё равно веяло каким-то пренебрежением, что ли...
  Вопрос пятой графы всегда казался ей чем-то странным и диким, будто искусственным, ещё с тех пор, как в старшей группе детского сада воспитательница Ирина Вячеславовна затеяла ту идиотскую игру.
 - Аня, ты кто по национальности?
 - Русская!
 - А где живут русские?
 - В России!
 - А ты, Коля, кто по национальности?
 - Украинец.
 - А где живут украинцы?
 - На Украине!
 - Миша, а ты кто по национальности?
 - Еврей, - со вздохом отвечает покрасневший Миша.
 - А где у нас живут евреи? - бодро спрашивает Ирина Вячеславовна и тут же теряется, поняв, что сказала что-то не то. Но Миша не смущается и пожимает плечами:
 - Везде.
 - Правильно, везде! Обратите внимание, ребята: в Советском Союзе человек может жить везде! И везде ему будет хорошо!
 Дошла очередь и до Майки. Для неё это был самый сложный вопрос, потому что такой ядерной смесью кровей мало кто из её знакомых мог похвастаться. И всё же она сосредоточилась и, наморщив лобик, по-взрослому важно выдала:
 - Значит так. Мой папа цыган, но моя бабушка молдаванка, а моя мама татарка, но бабушка немка, вот!
 - Так кто же ты у нас? - ласково уточнила воспитательница.
 - Русская! - развела руками девочка.
  Группа озадаченно молчала. Ирина Вячеславовна решила, что самое разумное - не уточнять, кто где живёт, и радостно сообщила:
 - Вот, Маечка, ты у нас самый настоящий советский человек! А советский - значит русский! Правильно, ребята?
 - Дааа! - радостно подхватили одногруппники.
  Майка тогда надолго задумалась, пытаясь определить свою национальную принадлежность, и думала до тех пор, пока её это не утомило. Иногда, по необходимости, мысли возвращались, но никакого вывода из них не следовало.
   Когда она пошла в первый класс, чернокудрый красавец папа в очередной раз отправился за цыганской звездой кочевой и пропал бесследно, оставив жену с дочерью и абсолютно расстроенную гитару. Мама, ясное дело, поплакала, вспоминая, как ей тогда казалось, любовь всей своей жизни, потосковала, потом смирилась, потом встряхнулась, снова начала улыбаться, а потом... снова вышла замуж.
  - И чем он тебя взял? - фыркнула лучшая подруга. - Ни кожи, ни рожи.
  - И с кожей, и с рожей я уже нажилась, - спокойно ответила мама. - А Аркаша... отношением. Я женщиной себя рядом с ним чувствую, королевой! А с Маечкой как возится...
   Обнаружить своего присутствия подслушивавшая под дверью кухни Майка не могла, но с мамой была согласна полностью. Педиатр Аркаша, маленький, неказистый, и правда напоминал растворившегося в пространстве отца только густой чёрной шевелюрой, но вот уже целый год у неё не было лучшего друга и советчика, чем он. Они вместе смотрели мультики и читали книжки, а потом весело, увлечённо обсуждали. Вместе построили шалаш на даче Аркашиных родителей, ходили на рыбалку и варили ароматнейшую уху, то есть варил-то Аркаша, конечно, но никогда не забывал подчеркнуть, что без такой помощницы не справился бы. В 9 лет  осуществилась Майкина мечта - она получила ко дню рождения двухколёсный велосипед, а Аркаша научил на нём ездить. В доме новообретённых бабушки и дедушки Майю с мамой принимали, может, и не с распростёртыми объятиями, но тепло и доброжелательно. А когда однажды бабушка Эстер представила её забежавшей на огонёк приятельнице как свою внучку, у Майки почему-то защипало в носу, а из глаз выкатились две крошечные слезинки.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ