Ташеба, глава 4. Встреча

...Женщины задушевно пели и мужики хорошо бас добавляли...


Два молодых человека в рубашках с закатанными рукавами, так как было жарко, и солнце поднялось уже высоко, вышли из рейсового  ПАЗика следовавшего до Солнечного. Оба несли небольшие чемоданчики. Их никто не встречал.

Только несколько пацанов перестали играть, и подошли поближе:
- А вы к кому?
- Ребятишки, а я таким же был, когда здесь у бабушки летом жил. Бабу Марину Ушеву вы знаете, или тетю Стюру Чабан?
- Знаем, знаем.  А баба Марина умерла в прошлую зиму, мы видели, ходили на кладбище.
- Баба Стюра в конце деревни с дядей Колей живут, пойдемте.

Я открыл чемодан и вытащил заранее приготовленный пакетик с разными конфетами. Ребятишки смотрели, но не подходили, а вежливо ждали.
- Ребята, вот вам гостинец от студентов города Томска. Бегите к бабе Стюре и мы за вами.
Пацаны разобрали конфеты и побежали в дальний конец деревни с криками:
- Студенты приехали! Студенты приехали!

Мы с Валерой шли по широкой улице. Было приятно ступать по желто-коричневой твердой колее, поросшей клочками выгоревшей травы. Хога шел по правой колее, я по левой. С обеих сторон дороги росла трава-мурава – никакой не мятлик, а просто стелился низенький коврик из зеленых стебельков с мелкими круглыми листиками. Никакой стрижки не требовалось, и коврик был мягкий, так и тянуло разуться и пойти босиком, как в детстве. 

То ли из-за жары, то ли все были на работе, но улицы казались безлюдными. Высоких заборов не было, так, штакетник, хотя ворота высокие деревянные с резным верхом были у всех. Дома бревенчатые, большие, стояли за штакетником, прикрытые чуть выше окон невысокими деревьями.
Я знал – это дичка, у них плоды мельче ранетки. Зимой они замерзают и можно делать сладкие шары размером с кулак.
Ну и рябина, конечно, росла.
Кое-где в пыли сидели куры. Огороды были за домами и сараями, большие огороды и народ мог копошиться там.

Я рассказывал Хоге:
- У бабы Марины огород с небольшим уклоном и заканчивается у реки Ташебинка, там калитка. Речка узенькая такая, метров десять в ширину. К колу лодка привязана была. Однажды осенью, я уже в свитере был, красный такой, сел в лодку и поплыл. А там камыши, водоросли и туда-сюда подруливать веслом надо. Сижу я на заднем борту лодки, гребу спереди назад, спереди назад. Вода бурлит у бортов. Лодка вперед идет, и волны листья кувшинок раскачивают.

Вздумал я резко гребануть веслом сзади вперед, заметил что-то, отвернуть надо было, меня и выбросило прямо спиной в воду. Вдруг вижу дно, мутно так, водоросли кругом и ноги вверху. А свитер намок, ко дну так и тянет. Забарахтался я, вверх кое-как выплыл. Потом до лодки добрался, залез. Весло тут же было. Догреб до бабиного огорода, привязал лодку и побежал к дому греться. Ничего, не сильно ругали, и маме с папой не рассказывали вроде, обошлось.

- Мумука, бегут!

Навстречу бежала небольшая толпа баб и мужиков и кричала:
- Батюшки мои, какие такие студенты?
- Да это Юрка, Сашин сын, он в институте учится!
Нас окружили и стали меня по очереди и все сразу целовать, а Хогу-Фогу похлопывать и обнимать. 
- Это Валера, вместе учимся, в одной комнате живем. Он из Минусинска, там у него родители. Вот в гости приехали.

Мы продолжали идти, а взрослые начали громко спорить:
- Ко мне!
- Нет ко мне!
- Ко мне, все, я решила! Марины уже нет, а Наташка приболела. Коля мужик – что он может, ребятишек надо кормить!
Победила тетя Стюра.
Мы недолго побыли у тети Стюры, я подарил ей платок, потом отпросились сходить к бабе Марине, вернее к дяде Коле с тетей Наташей. Я взял платок и мы пошли.

Ограда была до боли знакома; земля утыкана свиными копытцами, куры кудахчут. Справа большой дом с высоким крыльцом. За домом навес буквой Г. Под навесом из тонких досок сделан курятник – курицы там квохтали. Сарай из бревен, там, наверное, корова и свиньи – так раньше было. Слева за низеньким штакетником небольшой бугорок.
- Валера, вот с этого бугорка меня бычок скинул. Набычился так, головку опустил, рожки маленькие, как пробки для удочки, набежал на меня и боднул. Полетел я вниз. Не знаю, чего это он.

Зашли в дом, дядя Коля был на работе. Тетя Наташа, обмотанная шалью, обняла.
- Юра! Приехал, захворала я, вот лечусь травами, картошку нюхаю. Целовать не буду – заразить боюсь.

- Это Валера, учимся вместе в институте электроники в Томске. В одной комнате живем. На третий курс уже перешли. Валера в Минусинске живет, к родителям едет.
- Молодец Юра, и вы молодой человек тоже, рада за вас. Молочка горяченького попейте – нагрела для себя. 
- Баба Наташа, вот вам платок хочу подарить, чтобы не болели, можете на плечи надеть или на голову.
- Спасибо Юрочка, будешь дома, привет Фросе с Сашей передавай и Вове тоже.

Мы посидели немного, помянули бабу Марину. В дом забежал пацан.
- Это Лидкин сын, они в своем доме недалеко тут живут.
- Дяденьки, вас зовут, - сказал Лидин сынок.
Я обнял его:
- Помню твою маму, вместе с ней по полям бегали. Она чуть старше меня была. Можно тебя поцеловать?

В доме тети Стюры было много народа. Все сидели на лавках по сторонам длинного стола, накрытого цветной скатертью. Мясо, салаты, колбасы, варенье, мед, хлеб, фрукты, огурцы и разные соленья были разложены по всему столу в больших тарелках. Несколько бутылок водки, самогон тоже виднелся в больших бутылях – это мы сразу определили. Тарелки поменьше стояли пока пустые. Около них лежали ножи и вилки, как положено и стояли граненые стаканы.

У нас глаза разбежались от такого изобилия. Кое-кто встал из-за стола и пошли к нам с возгласами:
- Юрка, карапуз был, смотри как вымахал, а похож на того мальца, и на Сашу как похож!
Я узнавал мужиков и тетенек.  Многие, помоложе, были мне незнакомы.
Тетя Стюра с дядей Колей подошли и повели нас в центр стола.

И началось застолье. Родня близкая и дальняя, просто знакомые вставали, говорили тосты. Мы с Валерой поддакивали, слушали. Я тоже говорил, что-то вспоминал, рассказывал коротко как учеба. Мы с Валеркой пили не до конца – стаканы большие, но тоже опьянели, несильно.

Не прошло и полчаса, как справа кто-то из мужиков упал под стол и остался там. На него не обратили внимания. Кто-то положил лицо в тарелку с винегретом и спал. Женщины задушевно пели и мужики хорошо бас добавляли. Гармонист играл на гармошке, похожей на ту, которая у папы была, трехрядка. Вышли в центр комнаты плясать. Красиво плясали и пели. Мы с Валерой не рискнули, сидели, ели, наблюдали и радовались, что у нас такая большая и хорошая родня.

Продолжение:  http://proza.ru/2025/01/29/1192

Содержание:   http://proza.ru/2025/01/31/8

Фото из интернета.