Бусинки мои. Революционерка

На фото: Нина Ивановна Доброгорская - моя бабушка. Петроград 1918г.

                - Даже не начинай, - перебила мой жест супруга, - сегодня пойду к подруге. Сто лет у неё не была!
                - Да я ж тебе ни слова не сказал…
                - Чего тогда рукой махнул? А то я не вижу: вон глаза таращишь – вылитая Нина Ивановна, точь-в-точь! Революционерка.
                - Что же тут плохого? Я всегда был похож на бабушку – она для меня самая-пресамая. Маяк, как говорили в наши советские времена. И почему вдруг революционерка? Она никакого отношения к революции не имела. Училась в императорской школе поощрения художеств, три языка знала, да и семья…
                - Опять ты про своих предков, надоело. Забыл, что ли, она рассказывала, что с подругой нацепила красные банты и бегала в цирк Троцкого слушать? Троцкистка… А ещё за ней адъютант Николая второго ухлёстывал!
                - Ох-х, уморила! Бабушка с подругой революцию сделали! Без неё справились. Было кому. И про адъютанта ты «загнула»!
                У императора адъютанты были генералами, а за бабушкой ухлёстывал кто-то из окружения. То ли порученец, то ли из охраны. Точно не знаю. Подробностей бабушка не рассказывала. Говорила только, что совершенно неожиданно судьба позже свела их в Ростове-на-Дону во время отступления армии Деникина на Краснодар.
                Они с дедом во время своего бегства из Воронежа к середине февраля 1919 года добрались до Ростова («Побег» http://proza.ru/2013/08/25/451).  Как раз в тот момент, когда отступали войска Добровольческой армии. Подводы с ранеными тащились через привокзальную площадь в сторону Большого проспекта (ныне Ворошиловский).
                Неожиданно, проходящую мимо бабушку с подводы окликнул раненый ротмистр. Она не сразу узнала своего бывшего блестящего ухажёра. Не знаю, о чём они говорили – бабушка не рассказывала. Отметила только, что у него был плохой вид и простреленная в нескольких местах шинель. Бабушка сказала «шинэль» - видимо поэтому я и запомнил этот эпизод. Обоз тронулся, и больше она его не встречала. Вот тебе и ухажёр адъютант – он им никогда и не был. Не по чину!
                А молодёжь в семнадцатом году взяла моду посещать цирк «Модерн», где выступал Троцкий. Лев Давидович собирал полные залы – яблоку упасть было некуда. Читал, что его на руках несли, передавая друг другу к месту выступления, продраться через толпу было невозможно! А бабушка с подругой ещё были глупенькими, юными. Им Троцкий был не так уж и нужен - нравилось само по себе это бурление в среде молодёжи. Вот они и баловались красными бантами, пока родители не приструнили.
               
                Знаешь, Минхерц, во все времена общество реагировало на войны, революции по-разному.  Патриотическая часть берёт в руки автомат и идёт в окопы - защищать свою страну, другая часть собирает деньги, мастерит беспилотники, плетёт маскировочные сети, помогает гуманитаркой. Есть небольшая часть общества осуждающая всё, что происходит и это не важно: война ли, или мирное строительство. Они лают всегда, а изменники Родины помогают врагу. Есть такие, которые продолжают развлекаться и кувыркаться, а есть такие, которые и не так и не сяк.
                Они мало в чём разбираются и главное особенно и не стремятся понять, что происходит. Многие из интеллигенции приняли революцию восторженно, но их восторг не пошёл дальше красных бантиков. Они по юности и недомыслию не поняли, что произошло и только время расставило всё по местам.
 

                - Сколько ты мне дед ни рассказываешь, не могу понять, как ты это всё помнишь? Удивительно! А что это за цирк такой – «Модерн»?
                - Цирки до революции очень любили. Это массовое искусство.  И простой народ, и интеллигенция с большой охотой посещали их. В цирк «Модерн» на представления любили захаживать Блок, Куприн и многие другие. Блока среди молодёжи боготворили. Красивый, бледный, загадочный. Бабушка рассказывала, что ходила на его выступления. Он пламенно читал стихи о революции с горящими глазами, которые она всё пыталась нарисовать, но без позирования не удалось.
                Цирк «Модерн» построили деревянным, он находился недалеко от особняка Кшесинской. Сгорел впоследствии, уже после революции. Бабушка рассказывала, что видела там выступление Дурова, а народ больше любил борьбу.
                Я читал, что там боролись Поддубный и Заикин.
                А в семнадцатом там выступал Троцкий и другие. Ходили его послушать все, кому не лень. Я спрашивал бабушку, о чём он говорил? Она не помнила, но отмечала, что он говорил очень ярко, красиво, с жаром и убедительно. Ругал Керенского. Великолепный оратор был!
                - А что ж ты Ленина не слушала?  - спрашивал я бабушку. - Он тоже выступал в цирке.
                - Не знаю. Ленин везде выступал. Девчонки говорили, что Троцкий интереснее! Да и была я там всего два раза. Мама категорически запретила.
                - Вот тебе и революционерка!


                - Всё, хватит. Заслушалась твоих баек. Пойду к подруге. Она уже два раза звонила! А бабушка твоя всё равно революционерка, хоть Ленина и не слушала!