Степная сказка

В пустыне, где солнце заходило за горизонт лишь по четвергам, жила самая обыкновенная черепаха Рувама. Никто из обитателей степей не помнил, как домик на ножках попал в их края. Горячий ли ветер пригнал вместе с суховеем, или сама приползла преодолевая бархан за барханом. Как бы то ни было, среди пустыни, где солнце заходило за горизонт лишь по четвергам, а в пятницу начиналась новая неделя, среди невысоких кустиков колючек жила самая обыкновенная степная черепаха.

Днями напролет Рувама наблюдала за резвящимися неподалеку тушканчиками,
подбадривала разгоряченных сусликов, устраивающих неподалеку потасовку, журила поднимающих пыль сайгаков. Ребятня вовсе не боялась ворчливую соседку, лишь оглядывалась изредка на нее, чтобы ненароком не наступить.

Однажды, когда солнце бродило на небосклоне, а воздух пропитался жарким
маревом, черепаха исчезла. Маленькие джейранчики, что родились не так давно, сбились с ног разыскивая костяной домик, но все было тщетно. Рувама исчезла.
Веселый гомон ребятни сменился обеспокоенным поиском. Вокруг раздавались
тревожные голоса соседей:

- Рувама, где ты?

Вдруг маленький джейран, на тонких длинных ножках, заглянул за соседний
бархан и радостно вскрикнул:

- Сюда, сюда! Она здесь!

Черепаха лежала на спине и отчаянно гребла лапками пытаясь перевернуться.
От долгого старания она обессилила и не могла отозваться на призывы соседей.
Все дружно принялись ее спасать.

Но только положение черепахи стало обычным, как она принялась подскакивать
на месте, отрываясь от земли лишь на сантиметр. Странное поведение обеспокоило соседей. Они решили не расходиться наблюдая за Рувамой.

- С тобой все хорошо? - заботливо интересовались газели, наклоняя головы к самой земле.

- Со мной. Все. Хорошо, - отрывисто отвечала черепаха продолжая «взлетать» над песком.

- Это такая зарядка? - кашлянул суслик потирая лапками лоснящуюся шубку.

- Это. Я. Бегу!

Звери вновь загудели от волнения. Рувама куда-то спешила, но куда, никто
понять не мог.

С тех пор прошло много времени. Сезон сменялся сезоном, неделя неделей, а
Рувама упорно скакала на месте.

Её панцирь, украшенный ракушками и блестящими камушками, сверкал на солнце, словно сокровище. Она славилась своими нелепыми выходками, которые повергали всех обитателей пустыни в изумление.

Однажды утром верблюд, степенно шедший к оазису, замер от удивления: Рувама карабкалась на высокий кактус, привязав к панцирю сухие пальмовые листья.
 
— Зачем тебе летать, если у тебя есть крепкие ноги? — спросил он жуя колючку. 

— Солнце сегодня слишком яркое! Хочу поймать луну и спросить, почему она прячется днём! — ответила черепаха, шлёпнувшись в песок. Змея, свернувшаяся рядом, захихикала: 

— Луна смеётся над тобой с небес, глупышка! 

Но Рувама лишь махнула лапой и поползла дальше.


Как-то ночью, когда пустыню окутала прохлада, черепаха устроила «пир» на бархане. Она кружилась, подбрасывая вверх горсти песка, напевая:
 
— Песчаный дождь, укрой землю серебром!
 
Шакал, привлечённый шумом, фыркнул:
 
— Ты с ума сошла? Дождя здесь не бывает!
 
— Зато теперь этот бархан сверкает, как звёзды! — воскликнула Рувама, указывая на песчинки, блестевшие в лунном свете. Ящерица, гревшаяся на камне, пробормотала:
 
— Странная… Но красиво.

Однажды в пустыню пришла беда — песчаная буря. Животные в ужасе искали укрытие. И тут черепаха к всеобщему удивлению, полезла на самую высокую скалу.
 
— Куда ты?! — закричали джейраны.
 
Рувама раскрыла панцирь, из которого посыпались зёрнышки, собранные ею «просто так». Ветер разнёс их по округе, а через месяц там выросли цветы, и кустики чьи корни укрепили почву. 

— Это мои друзья-растения! — пояснила черепаха. Они любят нелепые приключения, как и я.


С тех пор обитатели пустыни перестали смеяться над Рувамой. Они поняли: её «странности» — это умение видеть мир иначе. А когда шакал, как-то спросил, не боится ли она быть непохожей на других, черепаха улыбнулась:
 
— Если все будут одинаковыми, пустыня станет скучным местом. Разве песок не прекрасен именно тем, что каждая песчинка уникальна?

Так Рувама осталась чудачкой, но её странности стали легендой, напоминающей, что иногда самое нелепое оказывается самым мудрым. Наконец теперь пустыня стала чуть зеленее, и растения принесли живительную прохладу, защищая животных от раскаленного солнца, которое заходило за горизонт лишь по четвергам, а в пятницу начиналась новая неделя.